Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым.

Спустя несколько часов, слез уже не осталось, как и сил, Мира взглянула на звездочку и мягко улыбнулась ей: — Девочка моя, я больше не причиню тебе боли. Сегодня ты станешь свободной, у тебя на всю жизнь останется только один хозяин, в твоем сердце не хватит места для кого-то еще, я ведь вижу по тебе. Звездочка смотрела на Миру по-настоящему человеческим взглядом, более человечным, чем у всех людей во дворце. Мира считала, что поступает правильно, она должна отпустить, не может заставлять ее страдать. Ранив себя подобранным с земли острым камнем, Мира нарисовала заклинание их связи. Ясуо выбрал символичное слово «любовь» посмотрела на существо вспоминая все те моменты, проведенные с ней и Ясуо. А потом резким движением перечеркнула заклинание, тем самым разрывая договор. Звездочка словно умоляя ее, подошла и начала выть еще более жалобно, тыкаясь мордой в живот Миры. Госпоже же погладила ее по клюву: — Забудь меня. А я обещаю тебя никогда не забывать, — губы коснулись холодного клюва. Госпожа была уверена, что слез уже не осталось, но веки вновь запекло, собрав мысли в кучу она хлопнула существо по клюву, — все, уходи, пожалуйста. Но та упрямо продолжала смотреть на хозяйку. — Уходи я сказала, сейчас же! Мне больно понимаешь? Пожалуйста, просто уйти от сюда уже! Грерифан склонила морду, отошла на несколько шагов назад и издав последний протяжный рев, взмыла в небо. Мира рухнула на песок, с единственным желанием, быть похороненной здесь и сейчас. Следующие 10 дней были объявлены в империи абсолютным трауром. Мира не выходила из собственной комнаты, она не явилась проститься с отцом, не узнала где же похоронили Ясуо. Масаши не был готов идти на уступки перед сестрой после ее обвинений, он также был разбит смертью отца. Макото же отлично отыгрывала роль вдовы, принимая соболезнования и периодически рыдая. Госпожа заметно похудела и без того маленькая девушка, сейчас была ровно в половину меньше себя прежней, глубокие синяки под глазами и полное отсутствие голоса, она не хотела говорить, сил не было. Спустя 10 дней траур по императору сменился подготовкой к процессии по вступлению на трон нового правителя. Так устроен мир и с этим ничего не поделать. Масаши и сам не был готов, но министры настояли. Молодой император и так не имел особого авторитета в глазах клана, а отсутствие в нем силы сдерживающей договор тринадцати, ставило его власть под еще большие сомнения. Процессию нужно было проводить быстро, пока главы кланов не вмешались. День коронации выпал на середину апреля. Мира была на летней веранде, она категорически отказалась надевать праздничное платье. Так и продолжив ходить в траурном, что вызывало неоднозначную реакцию у прибывающих во дворец заклинателей. Все великие кланы отправили своих представителей, чтобы поприветствовать молодого императора. Они также вежливо кланялись молодой госпоже, сами жалобно смотря ей в след. Некоторые даже начали рассуждать, что сестра будущего императора вероятно сошла с ума. Мира не собирающаяся терпеть это вышла в дворцовый двор и осторожно присела на одной из ступеней лестницы. Люди проходили мимо и кланялись ей, но госпожа даже не считала нужно поднимать взгляд на этих лицемеров. Все они будут приклоняться перед любым, кто бы не сел на этот трон, посади завтра туда Шу и люди упадут к нему в ноги. — Здравствуй, сестрица! Перед Мирой остановился мальчишка, на вид лет 10-12, его лицо показалось смутно знакомым, детей во дворце сегодня было достаточно, но почему-то именно этот малец не вызвал у госпожи чувство неприязни. — Здравствуй, братец, — она улыбнулась, что есть силы, не собиралась хамить хотя бы детям Мальчик присел рядом с ней и тихо спросил, показывая большим пальцем на дворец: — Тебе тоже там дико шумно? Жуть. Как императорская семья вообще живет там? — по-детски наивно проговорил мальчик. — Как в аду. — Согласен, — мальчик почесал затылок, видно, что ему было немного неловко. Мира тяжело выдохнула, он явно не собирается уйти быстро. — Судя по твоей одежде ты из клана Маруяма, да? — Да, я младший сын. Ты знаешь о нашем клане? — воодушевлено спросил ребенок. — Конечно, вы же главный торговый клан нашей империи, вторые по могуществу после императорской семьи, а еще у вас там детей куча, я даже запуталась, но мне рассказывали. — Почему это куча? Нас всего 4, да. — Хах, четверо это уже не мало, ведь так? — Ты права, старшие братья порой просто невыносимы, — мальчик посмотрел прямо перед собой, его глаза были такими злыми, а движения сделали резкими, — сколько я от них натерпелся, жуть! — он ударил себя по коленке. — Однажды они решили, что достаточно забавным будет проверить как далеко по лестнице я могу скатиться в кастрюле, представляешь? Посадили меня туда и даже крышкой накрыли, — ребенок отрицательно покачал головой Мира впервые за долгое время искренне засмеялась: — Ну судя по тому, что сейчас ты здесь и цел, ты долетел до конца? — Да, а потом я схватил первый попавшийся нож и хотел их убить, — мальчик закинул руки за голову, закинув ногу на ногу и закрыл глаза. — Ну, если за тобой по дому никогда не бегал брат с ножом, считай жизнь прожита зря, — Мира продолжала улыбаться, но от воспоминаний улыбка становилась все тусклее, Масаши не был ей чужим, они были удивительно близки для брата с сестрой. — Да, но знаешь в тот день я нечаянно все-таки попал в Иошихиро, думал матушка меня убьет. — Но ты по-прежнему цел, вы удивительно живучий, молодой человек. — Макото, — красивая женщина на вид лет сорока оклинула смотрела в сторону Миры. Госпожа растерялась, но мальчик рядом с ней поднялся, слегка поклонившись: — Я был рад увидеть, как ты улыбаешься сестрица, — он поклонился и побежал к матери. Они отправились вверх по лестнице. — Макото значит…— прошептала Мира сама себе. Она посмотрела в след мальчику и увидела несколько фигур в синих одеяниях, такая большая семья сейчас поднималась по лестнице. Интересно их дом также хранит свои тайны? Мира стала думать об этом все чаще, глядя на проходящих людей. Какую ношу несет каждая эта душа, какую боль она чувствует и чему радуется? Коронация прошла, и гости стали покидать дворец, следующие несколько дней Мира прожила в спокойствии. *** На 5й день к Мире в комнату вошла Макото, женщина не стучала и не стала проходить слишком далеко от двери. Девушка лежала в постели и тяжелым взглядом посмотрела на мачеху. — Думаю ты понимаешь, что после всего, что ты наговорила, тебе больше не место в этом доме? — Вы слишком себе льстите, если думаете, что я считаю это место домом, это скорее змеиное логово. — Прекрасно, что твой острый язык еще при тебе. Покажешь все, что умеешь сегодня вечером. У тебя есть день, чтобы собрать твои вещи. Мира не собиралась задавать вопросов. — Сегодня мы отвезем тебя в клан Маруяма, это была одна из просьб твоего отца перед смертью, у них два сына твоего возраста, если кто-то согласится заключить с тобой брак, то считай тебе повезло. — Боюсь спросить, что будет если они не согласятся? — Тогда выполнив просьбу твоего отца, моя совесть будет чиста. И я продам тебя в ближайший публичный дом, твоя внешность явно будет пользоваться спросом, глядишь выкупишь себя лет через 10. Макото вышла из комнаты, явно получая удовольствие от сказанных слов. Мира осмотрела комнату, у нее не было вещей, которые она хотела бы забрать из этого дому. Ей было все ровно куда они поедут, было все ровно согласиться ли кто-то взять ее в жены. Масаши два дня назад выехал в клан своей матери, представ перед родственниками в роли императора. Да и Мира не была уверена, что готова была проститься с братом. Ей не с кем было прощаться, никто из класса после смерти учителя не заговорил с ней, Ую лишь отводил глаза, а сестры начинали плакать, еще двое учеников продолжили вести себя также кротко и даже не поднимали на нее свои взгляд. Они все винили Миру в смерти учителя и от части они были правы. Она надела накидку с капюшоном, в цветах своего клана и не оборачиваясь шла по длинной лестнице, вся ее жизнь оставалась за спиной и ей с каждым шагом становилось все легче. Колесница отныне была запряжена живыми обычными лошадьми. Мира села в повозку и бросила короткий взгляд на дворец, Макото села на расстоянии от нее и дала команду ехать. Они проезжали и каждый дом был знаком Мире, с каждым уголком были связаны воспоминания. Площадь где Мира гуляла с отцом и танцевала с учителем, ресторанчик, любимую с братом лавку, но Мира не лишь грустно улыбалась. Все было спокойно и ничего ее не тревожило, она смотрела в сторону на проезжаемые места, совсем скоро они покинут ее родной город. Повозка подскочила вероятно, налетев на камень, так что Макото и Мира слегка подскочили внутри. — Простите, — поспешил извиниться везший их Шу. — Стойте! — резко вскрикнула Мира. Но ее словно не слышали. — Я сказала сейчас же остановитесь! — она взбудоражено закричала, так что Шу испугано остановил лошадей. — С чего ты вдруг слушаешь эту девчонку? Я не отдавала приказа останавливаться! — Слушай меня, — Мира повернула яростный взгляд, — ты сейчас все еще жива только потому что мне не особо хочется пачкать об тебя руки, понимаешь? Я в любой момент могу воткнуть тебе в гортань заколку и наслаждаться тем, как ты истекаешь кровью, жалобно скуля и умоляя спасти твою ничтожную жизнь. Ты жива только благодаря моему великодушию, учитывая это, — Мира провела пальцем по подбородку Макото. Обычно резкая мачеха, испугано глотнула, она уже видела этот взгляд и меньше всего хотела встретиться с разъяренным Адъяном в этой жизни. Мира высочила из повозки и уставилась на колонну у главных ворот города, она выглядывала из стороны в сторону, она точно видела что-то, ей не показалось, нет… — Госпожа, госпожа, вы тоже это видите? — Шу испугано обратился к Макото шёпотом. Мира застыла в оцепенении, в воротах ее ждали два силуэта, их лица были слегка размытыми, но не узнать было невозможно: — Отец, учитель…, — осипшим от волнения голосом проговорила Мира. Она рванула с места и бросилась в объятия душ, они были лишь слегка ощутимыми и невесомыми. Совсем не теплыми, но такой теплоты Мира не чувствовала с того самого дня. — Что, что вы здесь делаете? Почему вы не ушли? Мира подняла взгляд и в безжизненные глаза самых важных для нее людей. Ясуо немного отступил назад, оставив Адъяна с Мирой, души не умели говорить, но сильные заклинатели и после смерти могли общаться с живыми. Он взял ее руку и провел по запястью пальцем, Мира взглянула и там было написано лишь короткая фраза: — Прости, что не верил. Она подняла глаза, держалась и не плакала, осторожно чтобы не рассеять душу приложила ладонь к невесомой щеке: — Я уже сказала, что в этом мире ты последний на кого я буду злиться, отец. Адъян улыбнулся, едва ощутимо поцеловал дочь в лоб и написал на ее запястье слово «прощай». Мира боялась прочитать это вслух, она застыла и смотрела на собственную руку, думала, что прожила всю боль, но готова ли она отпустить? — Прощай? Отец, это совсем тебе не идет, давай лучше «до завтра» хорошо? Завтра ведь все ровно не наступит, но, а звучит уже лучше, — она старалась улыбнуться, старалась успокоить дрожащие руки, хотела, чтобы отец видел ее сильной. Адъян кивнул и написал на ее запястье, «до завтра, солнце» была это подпись или обращение, он и сам не знал. Император отошел в сторону улыбнувшись и махнув рукой Ясуо, разрешая ему подойти. Учитель ответил улыбкой и поклонился императору. Мира понимала, после смерти их души все выяснили, между ними нет вражды, никто из них не виноват в том, что случилось, отцом просто воспользовались. Ясуо подошел к возлюбленной, она старалась обнять его, что есть силы, но руки вновь и вновь проходили мимо его тела. Учитель взял ее руку и написал «благословление». Мира понимала все без лишних вопросов, Ясуо надеется, что она будет счастлива в браке и будет оберегать ее в любой ситуации. Девушка кивнула учителю, после он написал «отпусти» она внимательно смотрела на свою руку. — Отпустить, словно кто-то тебя держит здесь... Вот, честно, умер, а теперь ставишь мне условия? – она хотела, чтобы голос звучал как можно грозно, но слезы предательски сделали фразы надрывными. Ясуо смотрел на Миру, его взгляд был переполнен жалостью, но он уже не мог испытывать боли, лишь вспоминая, что должен чувствовать сейчас. Он хотел вновь коснуться щеки возлюбленной, но Мира отмахнулась от его руки. — Даже не смей! Не смей мне указывать и не смей меня касаться! Проваливай! Сейчас же! Ясуо закрыл глаза, поклонился Мире и встал рядом с Адъяном, они оба улыбались и смотрели на девушку, а после в один миг рассеялись туманом. Госпожа стояла, устремив взгляд в одну точку, она тяжело глотнула, а потом залилась истерикой, только она уже не плакала, ей было до ужаса смешно, смешно со всего что происходит. — Ничего понимаете, пустота, мне плевать на вас обоих, проваливайте! Катитесь в ад! Девушка подняла глаза в ночное небо, сделала глубокий вдох и отправилась обратно к повозке, она села на свое место, не бросив и взгляда на испуганную Макото. Накинула капюшон от накидки на глаза и расслабилась. — Поехали, — тихо сказала она и Шу погнал лошадей.