Проверь свои сообщения

Машина отца, скучное радиовещание и только одиночество гнетущее висело над головой. Эмити мяла сухие губы, смотря на свои руки, она знала, что увидела то, о чём им с друзьями не хотят говорить. Папа строго смотрит на дорогу, вертя руль в руках, его взгляд намного холоднее чем обычно, ведь он совершенно не ожидал, что его дочь, будет рыться в его личных документах. — Скажи… Для чего ты полезла в эту папку? — голос звонкий, словно удар стальной трубой по бетонному полу. Эмити не знает, что отвечать. Смотря на себя сквозь зеркальце, она вновь сталкивается со строгим взглядом отца, но теперь не чувствует страха, она лишь чувствует ненависть к тому дню, когда через это-же зеркальце, она во всех красках увидела, как отец без стыда прильнул к чужому мужчине. — Я просто увидела знакомые инициалы… — выдавила Эмити, а после, всё-же собравшись с остатками сил, та вздохнула прежде чем высказать то, что накипело и весело тяжким грузом на шее, — Ладно, я соврала. На деле я хотела найти признаки твоих измен. — Что ты такое говоришь?! Да, с твоей мамой бывает трудно. Но мы любим друг-друга! Разве ты забыла летнюю поездку на курорт? Она нас сблизила? — глаза мужчины забегали, он знал, что дочь взяла эту догадку не с потолка, но не мог вот так просто всё подтвердить, тем более сейчас, когда всё становиться лишь хуже и хуже. — А что ты делал тогда, в машине со своим коллегой? Почему ты постоянно утверждаешь, что находишься у мистера Носеды? — голос надрывается и сипнет, обида застилает глаза плёнкой слёз, но Эмити держится, хочет показаться сильной не только для себя, но и для папы, что сворачивает на обочину, ударив по тормозам. — Значит ты всё видела… — его руки огибают руль, а после и вовсе соскальзывают на колени, воздуха в легких стало катастрофически не хватать, а руки мерзотно затряслись, — я должен быть с тобой честен. — Ну уж постарайся, пап. — Я никогда не любил твою мать, просто мне был выгоден брак с этой женщиной. Она меня тоже никогда не любила, потому от горя начала пить. Понимаешь… Она не могла себя чувствовать женщиной рядом со мной! Мы всё пробовали, но ничего не клеилось, — он роняет голову на руль, достаёт галстук из пиджака, слабо его растягивает дабы оставить места хотя бы для парочки вздохов, — я правда сожалею, что тебе пришлось узнать об этом так… — Мама знает об этом? — Эмити сжимает в кулаке подол юбки, она чувствует сильный укол совести, вспоминая тот нелепый поцелуй с Монтгомери, казалось, словно она сейчас сидит на месте отца и должна как-то оправдаться перед Луз, хотя девушка допускает мысль, что Носеда и на пороге её видеть не захочет. — Нет, и было бы лучше, чтобы не знала, давай это станет нашей общей тайной, хорошо? — отец хватается за доверие дочери как утопающий за спасательный круг, он знал, что стоит этому всплыть наружу, как тут-же половину его знакомых отвернутся от него, а Одалия неизменно подаст на развод, продолжая пить и получать деньги Аладора себе в карман. — Так и быть, — Эмити не может отказать отцу, не смотря на обиду, она всё ещё помнила, каким любящим он может быть и эти детские розовые очёчки заставляют девушку замолчать ещё одну тайну, которая словно чеховское ружьё, обещает ей выстрелить в ноги.

***

Лениво потянувшись Луз спускается на первый этаж прикрывая рукой зевоту, её внешний вид оставляет желать лучшего, но девушке ничего не хочется менять, а более и не для кого, раньше Носеда часами намывала волосы, подводила ресницы и молилась на свою укладку, лишь бы Блайт это заметила, лишь бы подошла и сделала комплимент, но теперь… Луз чувствует себя на втором месте, а второе место её никак не устраивало. Ревность же изъявила чёткое желание скрутить шею той девушке, которая оставила тот опрометчивый чмок. За столом сидел отец, он как обычно пальцами впился в газету изучая что-то новое, а мама лишь порхала словно бабочка на кухне, Носеда чувствовала душераздирающий стыд, когда думала о том, что нагрубила матери, да и то, что она заявилась в дом, в состоянии алкогольного опьянения совершенно не играло ей на руку. Стоило только доминиканке встать напротив турки с кофе, как тут-же на себе, она почуяла тяжёлый взгляд отца. Она никогда не видела его таким, но страха не было, ведь они с мамой предатели, которые молчаливо вынашивают важную тайну, совершенно не переживая о чувствах дочери. — Луз, нам нужно поговорить, — густые брови Мэнни, добавляли его взгляду намного больше суровости, а то, что он отложил газету, уже не на шутку встревожило Луз, она всё ещё пытается себя уверить, что она не боится, хотя ноги всё равно предательски дрожат, а турка, всё норовит выскочить из хлябкой хватки. — Да? — Она поворачивается на отца, смотрит ему в глаза, а после сдавшись утыкает взгляд куда угодно, лишь бы вновь не столкнуться с ним. — Мать говорит, что ты пришла вчера в состоянии алкогольного опьянения, это правда? — он громко ставит кружку на стол, что в гнетущей тишине, становиться ужасно громким звоном, который ещё на несколько минут остаётся звенеть в ушах Носеды. — Правда, — обиженно склонив голову, девушка совершенно не может понять, на что она так сильно обижается? То-ли на себя, за вчерашнее поведение, то-ли на родителей, которые сейчас выглядели как два следователя, которые допрашивают преступника. — Дочь, я тебя не ругаю, посмотри на меня, — его тон на момент смягчается, словно самый мягкий бархат и Луз не может ему противится и поднимает взгляд на отца, — я сразу понял, что это твой протест и я его полностью понимаю. Мама сказала, что ты подозреваешь нас в том, что мы кое-что от тебя скрываем, верно? — Да сэр, — она слабо кивает, Носеда слишком редко называла отца — сэром, ведь это прозвище, он просит использовать сам, лишь тогда, когда между ними происходит серьёзный диалог. — Что-ж, ты была права. Вчера вечером мы посовещались и решили открыть тебе правду, — он глубоко вздыхает. Мать аккуратно заходит за его спину и кладёт руки на грубые плечи отца, её взгляд полон переживаний, и Луз не может это упустить из виду, начиная уже не на шутку волноваться. — Ты помнишь те дни, когда я ездил в командировки, верно? — Луз молчаливо кивает и понимает, что к этому всё шло семимильными шагами, ведь отец не может находится далеко от службы, он живёт ней, — простите за то, что я вас не оповестил сразу, но мне предложили очень выгодный контракт. Я буду обучать кадетов в Висконсине, продолжительность этого, всего четыре месяца, так что даже заскучать не успеете, — его тон опять приобрёл весёлые нотки, но Луз не смешно, отец оставляет их в такой тяжёлый момент, что сразу стало попахивать для девушки даже больше чем предательством. Разговор шёл тяжко и девушка вновь выслушала то, что родители не хотели на неё давить переездом, потому решили, что сначала туда поедет отец на пару месяцев, а после и мать поедет помочь с какой-то бумажной волокитой и того, примерно к декабрю девушка останется дома одна на целых два месяца, только радости-то от этого не сильно уж и прибавилось. Почистив зубы и накинув рюкзак на плечо, девушка всё ещё молчаливо помянула свой велосипед и медленно плетясь пошла в сторону школы, отец сегодня не смог подкинуть девушку, ведь ехал в комендатуру ради уточнения тонкостей и уже к вечеру, он должен на служебной машине отправится в аэропорт. Конечно Луз рада, что отец хотя бы соизволил просветить её о своей поездке, но с другой стороны, она чувствовала жгучую обиду из-за того, что он сделал это в день своего уезда. — Луз, стой! Никак за тобой угнаться не получается! — Луз повернулась в сторону крика и заметила Эмити, удивительно, но она тоже была не на колёсах. — Оу, привет, не заметила тебя сразу, всё в голове напоминает какой-то клубок, — Носеда глубоко вздыхает, борясь с ревностью, она не должна показывать то, что её как-то волнует личная жизнь Эмити, но вопросы сами вертелись на языке. — Понимаю… Знаешь, сегодня нам опять нужно собраться… Скажем-так, вместе, — Блайт глубоко вздыхает, а после оглядывается куда-то назад, словно пытаясь узнать не следит ли за ней кто-то. — Разве мы не сможем это обсудить в столовой? Ну как обычно, — поправив лямку рюкзака спросила Луз, прежде чем столкнулась с очень помятым взглядом девушки. — Такое мы точно не сможем обсудить в столовой, — она громко вздыхает, стараясь сдержаться от того, чтобы не взять Луз за руку, — что с тобой случилось после вечеринки? Вчера все сидели в чате… Ну а ты, обычно-же заводила всего этого. — Я была слишком пьяна, а с утра, меня резко оповестили о довольно плохих новостях. — Ох, соболезную, — Эмити прикусывает губу, отводит взгляд в сторону виднеющегося забора школы, — Знаешь… Вот чёрт! Нам нужно быстрее идти. — Что? Почему? — нахмурив брови спрашивает Луз, стараясь увидеть что-то примечательное, но в глаза лишь бросается фигура девушки, которая повернувшись в их сторону, резко устремилась им на встречу. — Бля, — втянув воздух ноздрями, Эмити слабо прикрывает глаза. — Блайт! — девушка бесцеремонно ворвавшись в их личное пространство, кладёт руку на плечо Эмити, а после слабо наклонившись, заглядывает в её глаза, улыбка не спадает с её лица, а у Луз в груди всё словно сжимает, но она стареться держаться ровно, — ты на вечеринке так быстро сбежала, я даже попрощается не успела. Ты и сегодня неотразима, у тебя что-ли похмелья не бывает? — Бывает конечно, кхм, — смущённо уставившись в землю, девушка прислоняет кулак ко рту и слабо кашляет, всячески пытаясь намекнуть Носеде, что им пора и она, обязана как-то помочь подруге разрулить эту ситуацию. — Знакомы? — Луз раздражённо щурится, а после смотрит на Эмити, скорее спрашивая у неё, чем у Сарры. — Мы с ней? А то! На вечеринке Боши. Я вообще взяла на неё шефство, но она оставила меня одну, — девушка будучи довольно тактильной, навалилась на Эмити, а после провела по своей щеке пальцем, как-бы имитируя слезу. — Она тогда ушла ко мне, так что добралась домой в целости и сохранности, — Носеда не дура, сразу догадалась, кто-же такая эта девушка и почему, она так сильно липнет к Блайт, да Луз это не нравилось, но она ничего не могла сделать, даже своё нет четко выразить не могла, потому обиженно отвернувшись, та вздохнула и глянув на Эмити, нахмурила брови, — кажется вам есть что обсудить, увидимся. Трусливо сбегая, Носеда ничего не хочет слышать, уколы ревности были намного больнее той обиды, которую она испытала в библиотеке, в тот раковой день, когда Ви объявился в первый раз. Завернув за школу, девушка уселась под окном одной из классных комнат и уставившись на спортплощадку, дрожащими руками игралась с прядками волос, стараясь доказать сама себе, что всё в порядке, что её не тронули действия Эмити, что она просто запуталась и о любви не может быть и речи. — Уиллоу… Была бы ты тут, что бы ты посоветовала? — вопрошает девушка в пустоту, откинувшись головой на каменный фундамент школы. — Наверное, не опускать руки? — Открыв глаза, Носеда встречается взглядом с Хантером, который наполовину высунулся из окна первого этажа и смотрел на девушку очень снисходительно. — Хан? — А то! Тебе нужно выплакаться в чью-то жилетку, Носеда? — он матёро перелезает через подоконник и спрыгнув, парень оказывается прямо на против девушки, уткнув руки в бока. — Ха… Нет, просто маленькая паничка, не обращай внимание, — Луз ловко берёт себя в руки, но Хантер не отступает и садится рядом с ней. — Ты скучаешь по ней? — его тон тихий, словно он читает сказку ребёнку, а в глазах на момент проскакивает странная тоска. — По ком? — с идиотской кривоватой улыбкой, спрашивает девушка, а Виттебейн лишь раздражённо цокает. — По Парк. То есть по Уиллоу. — Ну если говорить честно… Я не общалась с ней прям очень близко, но иногда мне хотелось выговориться, довериться и она, всегда отлично подходила на эту роль, — придаваясь воспоминаниям Луз понимает лишь то, что она совсем не может вспомнить черты лица подруги, словно они смазались и остался только слабо уловимый образ, составленный из ощущения доверия и запаха её жасминовых духов. — Если честно, я сам иногда по ней скучаю, — Носеда удивлённо вздымает брови, она даже не догадывалась о том, что парень может скучать по той, которая его постоянно унижала. — Но вы ведь не ладили, — девушка чувствует то, как картина мира под её ногами пошатнулась, она не может даже представить, что Уиллоу могла хоть как-то контактировать с тем, кому всячески старалась насолить. — Это вам так казалось. Если быть честным, она была для меня ангелом. Когда дядя загуливался, я сбегал в сад Парков и подолгу там сидел, А Уиллоу постоянно приходила и приносила что-то, мы с ней часами разговаривали, а потом появлялись вы и всё портили, — его взгляд остановился на бетонной площадке, он вспоминал все эпизоды, когда Парк, услышав голоса друзей подрывалась, бежала к ним, а потом возвращаясь с ними, поливала его помоями, улыбалась и смеялась, но стоило только друзьям уйти, как тут же, она по долгу извинялась. — Вы правда хорошо общались? Тогда почему она себя так вела с нами? — Потому что у нас был уговор, вы не должны были знать, с кем она общается. Вы даже не представляете с кем она в действительности общалась.