время первых.

в лагере царит тишина, дети сидят по корпусам и лишь самые младшие отряды точно спят. солнце стоит совсем высоко и не жадничает свои лучи, опуская их на землю и разогревая атмосферу довольно сильно. легкий ветерок слабо качает листья на деревьях, а их высокие кроны создают тень, в которой можно спрятаться от жары. два парня идут вдоль корпусов первое время в тишине, то ли никак не решаясь начать диалог, то ли не зная, о чем вообще говорить. — ты как с отрядом, подружился уже? — прерывает затягивающуюся тишину Бьерг, идя рядом и поглядывая на другого вожатого. — да, — негромко отвечает смущенный его присутствием Вэйно, совсем не поднимая взгляда и смотря себе под ноги, — они… они меня очень любят. а ты как со своими детьми? — у меня тоже хороший коллектив. они очень активные, общительные и я с ними легко поладил, — Меларен останавливает свой взгляд на финне и оглядывает черты его профиля, светлые волосы и идеально выглаженную форму. — это очень хорошо. у меня они тоже… активные, общительные… — Гельсингфорс сцепляет свои руки в замочек перед собой и все же поворачивает голову на мужчину около себя, встречается с взглядом его светлых глаз, поджимает губы и смущенно отворачивается. — ну и замечательно, значит, в активных общелагерных играх не будут в стороне стоять, — швед смеется и указывает рукой на участок около тропы, находящийся в тени, — жарко, даже очень. тебе так не кажется? — сегодня и правда жарко… надеюсь, что душ откроют в скором времени, — Вэйно осторожно заходит в тень и идет совсем медленно. он смущен, очень сильно смущен. в силу этого должен лишь отвечать на банальные вопросы, но то ли это, что надо? наверное, да. но неловко ведь. — а тебе нравится в лагере? — Бьерг видит все это неприкрытое смущение и берет инициативу их беседы на себя, чтобы не идти в тишине и облегчить задачу своему собеседнику, дать время привыкнуть к своему обществу. — да, я тут много раз уже был… а-а тебе как? — парень снова поднимает глаза на вожатого и останавливается. — а я здесь раз четвертый, может быть пятый. один раз отдыхал, в том году приезжал вожатым, решил вернуться, потому что все уже знакомое и такое привычное, — он пожимает плечами и встает рядом, — что тебе нравится? — в лагере? — синие глаза снова опускают свой взор к ногам. — нет, как увлечения или типа того, — швед тихо усмехается, но по доброму. — я… м, цветы люблю. у меня дома их много, — голос вожатого становится менее смущенным, а взгляд упирается в уголок виноградной беседки, где стоит леечка и засохшие цветы, — ухаживать за ними мне нравится очень. — а еще? — Бьерг следит за взглядом собеседника и замечает спадающее смущение. — еще я занимаюсь экологией, — финский вожатый осторожно поднимается с места и идет в сторону клумбы. — и как успехи? — Меларен следует за парнем и останавливается меньше, чем в метре, с такого маленького расстояния наблюдая за чужими действиями. — я ее долго изучаю и стараюсь в своем городе предпринимать хоть какие-то меры по улучшению экологии, — Гельсингфорс берет в руки леечку и начинает поливать цветы, наклоняется к ним и рассматривает каждый увядающий от недостатка воды цветок, чтобы понять, можно ли его еще спасти или это уже всё. — я тоже люблю экологию, в этом мы с тобой похожи, — Бьерг садится на корточки рядом с Вэйно и принимается разглядывать цветы вместе с ним, — будешь за ними теперь ухаживать? — конечно буду, — вожатый кивает и поворачивается к мужчине рядом с собой, — разве можно их бросить умирать, когда можно спасти? — я тогда буду с тобой этим заниматься. только есть одна небольшая проблема, — швед кивает в сторону засыхающего цветка, — мы в лагере и здесь удобрений нет, а за его территорию нас вряд ли выпустят. — и как я об этом не подумал… — Вэйно тихо хмыкает и смотрит в сторону в раздумьях, а после заглядывает в глаза напротив, — я знаю, как эту проблему решить. — и как же? — искренне удивляется Бьерг, поднимая брови вверх. — я у Саши попрошу купить, ему можно покидать лагерь и выезжать в город, тем более он на машине, — Гельсингфорс довольно улыбается, совсем прекращая смущаться. — на этой? — вожатый из Швеции кивает в сторону выезда на трехлетний мерседес темно-серого цвета. — нет, это не его машина, — Вэйно смеется и указывает в сторону забора около каморки охранника, — его машина там стоит. а это Миши. — понял, — Меларен поправляет свои волосы, — думаешь, он согласится экстренно ехать в город ради удобрений? — он во время общелагерных мероприятий должен поехать в город за вторым ужином для отрядов, я его попрошу купить еще и удобрения, — Вэйно поднимается с места и заходит в виноградную беседку, — если он сегодня из корпуса выйдет, конечно же. — а почему он не бегает по лагерю как в первые дни? — Бьерг заходит следом и оглядывает плющи, ползущие по стенкам. — не знаю. ему плохо, вроде бы. но не суть, еще мы можем подойти к Василисе Ярославовне и спросить, может быть и не придется просить покупать ничего, — он садится на лавочку и аккуратно разглядывает шведа, осознавая свою сильную симпатию к нему, — она тоже любит цветы. — тогда нужно будет сходить, — Меларен продолжает стоять, но уже смотрит на сидящего парня, а не на ветви, — можем хоть сейчас пойти. — а давай, — Вэйно широко улыбается и выходит из беседки, быстрыми шагами направляясь в сторону столовой, ведь так можно быстрее дойти до инструкторской. — а ты из какого города? — Бьерг шустро его нагоняет и равняется. — я из Хельсинки. это в Финляндии. а ты? — парень сбавляет темп ходьбы и почти все свое внимание вновь переключает на собеседника. — а я из Швеции, Стокгольм, — вожатый сцепляет руки за своей спиной и держит слабую улыбку. скоро они подходят к зданию в самом конце лагеря, что стоит по соседству с эстрадой, но звуки с нее до них толком не доносятся, да и их это не особо то и интересует. Гельсингфорс стучится в дверь и открывает ее после позволяющего «входите». за столом сидит женщина в рубашке и с желтым галстуком, помимо нее такая форма имеется у абсолютно всех вожатых как парадная, а на постоянной основе только у ее внука, и тут дело совсем не в родственных связях, а в том, что парень является что-то вроде ее заместителя. ее взгляд переводится с бумаг на столе на вошедших вожатых и смягчатся, на лице появляется доброжелательная улыбка. — что-то хотели, мальчики? — Василиса сцепляет руки под своим подбородком и временно забывает про документы перед собой. — да, — Вэйно кивает и вновь совсем немного смущается, — мы… — мы хотели спросить, не найдется ли у Вас немного удобрений? — Бьерг быстро договаривает за парнем, чтобы тот не стеснялся так, ведь только начал чувствовать себя спокойно. — не думаю, но могу посмотреть. а зачем вам? — Калинина поднимается с места и начинает смотреть в разных полочках их содержимое. — там просто цветы засыхают, — финн тихо выдыхает и смотрит на главную вожатую, — мы решили сначала у Вас спросить, и если не окажется, то позже попросить у Саши купить. — да, а цветочки то такие красивые, — подхватывает Меларен, вставая ближе к вожатому, — те, что у виноградной беседки растут. — поняла вас, мальчики, — женщина выпрямляется и направляется в сторону другой комнаты, — тут нет, возможно там найдутся. подождите пару минут, где-то точно лежало удобрение. рада, что вам не все равно на цветочки, а то самой особо некогда за ними ухаживать. — нам просто нравится этим заниматься, — вожатый «ветра перемен» улыбается шире и переводит взгляд на пару секунд на мужчину около себя. — кажется, что удобрений нигде нет, — Василиса возвращается с расстроенным видом, — простите, мальчики. сходите на эстраду или в первый корпус, попросите у Саши столько, сколько надо. и попросите его подойти ко мне, пожалуйста. — спасибо Вам большое! — Меларен искренне благодарит женщину, — ну, тогда мы пойдем. — извините за то, что потревожили. спасибо за то, что посмотрели, попросим зайти, — Гельсингфорс быстро выходит из инструкторской и останавливается на улице, — куда сначала пойдем? — да давай на эстраду заглянем, она все таки ближе, — швед выходит следом и сразу же направляется в сторону соседней постройки, и чем ближе они подходят, тем отчетливее слышат разговоры и музыку. — там кто-то есть, — тихо произносит Вэйно и останавливается у двери. — и эти «кто-то» старший отряд. пойдем, — Бьерг открывает дверь и заглядывает внутрь эстрады. все взгляды переводятся на него и подростки нехотя отлипают от своего любимого вожатого, который и нужен пришедшим парням. — Саш, подойди сюда, пожалуйста, — Вэйно заглядывает следом и машет рукой своему другу, жестом зовя выйти на улицу. — извините, я сейчас, — Романов оглядывает подростков из своего отряда и быстро выходит из помещения, закрывая дверь. — тебе стало лучше? — финн широко улыбается и оглядывает вожатого. — да, выспался и полегчало. что-то срочное? — Александр сначала не придает значения тому, что Вэйно пришел не один, а когда понимает это, то ухмыляется. — я тебе потом расскажу… — Гельсингфорс ловит этот взгляд с ухмылкой и поджимает смущенно губы, замолкает на миг, — мы хотели попросить у тебя купить удобрения для цветов, когда за соком и булочками поедешь в город. — хорошо, я куплю. это все? — Саша закрывает рукой лицо от резко появившегося из-за облаков солнца и щурится. — Василиса Ярославовна просила тебя к ней позвать, — добавляет спокойно Бьерг и мельком глядит на финна. — хорошо, я зайду, а сейчас вынужден вас оставить, — петербуржец берется за ручку двери, — Вэйно, жду рассказ. — нет-нет, лучше сейчас зайди, вдруг там что-то очень важное, — Гельсингфорс сцепляет руки перед собой, — заходи сегодня ко мне в отрядное время или свободное по расписанию. — понял, — Романов закатывает глаза, шумно выдыхает и направляется к инструкторской. он коротко стучится и заходит даже не дожидаясь ответа, ведь знает, что ему туда можно прийти в любое время, — мне передали, что ты просила прийти. — да, Сашенька, садись, — Василиса указывает на свободный стул и тепло улыбается. — что такое то? — парень садится и складывает руки на столе, на них же укладывает голову и смотрит на свою бабушку, подмечая для себя то, что она довольно таки хорошо выглядит для своего возраста. а это значит, что у нее все очень даже хорошо и нет причин беспокоиться по поводу ее дел и здоровья. — где ты был первую половину дня? я тебя не видела в столовой и на улице… — Калинина не скрывает беспокойства и заминает уголок листа перед собой. — мне было плохо, и скажу сразу, Миша отправил меня спать и приносил еду из столовой, потому что не хотел меня оставлять голодным, — Саша поднимает голову и подпирает ее рукой, — и сказал, чтоб я вышел только тогда, когда мне станет не чуточку лучше, а совсем хорошо. — а сейчас ты как себя чувствуешь? — женщина приглаживает рукой листок и откладывает его в сторону. — все хорошо. я выспался, поел и вернулся к работе, — он поднимает уголки губ в легкой улыбке и смотрит на небольшую стопку из бумаги, — что делаешь? — да там… не так важно, пересчет бюджета, чтобы после смены покрасить карусель и поле, — Василиса машет рукой, — так я чего тебя позвала то, мальчики просили удобрения для цветов. я тебе выделю побольше денег сегодня на это, ты только не забудь. — они озеленением занялись? — Романов тихо смеется и уводит взгляд в сторону. — ничего смешного не вижу, хорошее дело, между прочим, — Калинина достает из стола ключ и открывает сейф. — а я и не смеюсь… молодцы, что могу сказать, — Романов поднимается с места и начинает медленно ходить из стороны в сторону, — только побыстрее, меня отряд ждет. — ты весь в свою мать, — старшая вожатая смеется и кладет на стол деньги, придвигая их ближе к внуку. — чего это вдруг? — парень продолжает улыбаться и берет деньги в руки. — такая же нетерпеливая была всегда и куда-то спешила. а с возрастом ты и внешне на нее больше походишь, — Василиса тихо вздыхает, что-то вспоминая, — были времена… а потом у нее ты появился. — это все хорошо, конечно, но не начинай снова. я детей сейчас точно не хочу, да и вряд ли заведу, — Саша громко смеется, намекая на свои отношения, в которых дети после совместной ночи не появляются. — ну, Сашка, ты неисправим, — женщина тихо посмеивается и машет в сторону двери, — все, иди. — гонишь меня? — Романов наигранно удивляется и упирает руки в бока. — вот артист, никто не гонит, ты же спешил, — она широко улыбается и качает головой, — удобрения не забудь купить. — не забуду, — Александр покидает инструкторскую и возвращается на эстраду. все то, что происходило до его выхода, было непременно видно и слышно и Московскому, и детям, только вторые снова занимаются репетицией, так как времени остается совсем немного. Романов заходит вглубь эстрады и останавливается рядом с Михаилом, но следит за отрядом, лишь иногда переводя взгляд на короткое время и обращая его к мужчине. — как успехи? — парень скрещивает руки на груди и задает вопрос совсем тихо, чтобы подростки не отвлекались. — да отлично, слушай… мы тут с ними уже около часа точно, они выучили весь танец и репетируют его, — теплая ладонь слабо касается чужой спины и поднимается к предплечью. — ну и хорошо. скоро уже весь отряд будет, верно? — Саша слабо улыбается и встает ближе, позволяя обнять себя за плечи. — именно. а зачем тебя звали то? — москвич обращает все свое внимание к петербуржцу и широко улыбается, наблюдая за тем, как он внимательно смотрит за каждым действием группы танцоров и иногда поворачивается к нему. — удобрения нужны. потом к Василисе сходил, она выдала денег на эту просьбу, — вожатый берет в руки свободное запястье любимого человека и смотрит на часы, — сейчас без десяти четыре. скоро конец тихого часа и у вас до полдника остается еще минут тридцать, в сорок мы должны быть уже в столовой и после полдника я поеду в город. — понял, хорошо, — Миша кивает и переводит взгляд на отряд, — не устали? — если только немного, — отвечает за танцоров Ваня, не прекращая тренировки, — сколько у нас времени? — около сорока минут, — Романов отходит от совожатого и садится на край сцены прямо перед отрядом, — если займете первое место, то я отведу вас на речку. — Саш, что за мотивация? — смеется Московский и окидывает его взглядом, — не так надо. — ну давай, гений мотивационных слов, покажи мне, как надо мотивировать отряд, — Александр усмехается и закидывает ногу на сену, обнимая ее. — займете первое место и будете как победители первые заходить в душ, — мужчина скрещивает руки на груди и смотрит на танцующих подростков. — они и так первые будут ходить, потому что это мой отряд, — Саша опирается головой о свою коленку и поднимает брови вверх, указывая одним видом на то, что все подростки, попавшие под его ответственность, автоматически становятся приоритетом и получат все возможные блага лагеря. — а вы знали, что наш любимый вожатый играет на пианино? — Михаил довольно и хитро улыбается и смотрит на то, как выражение лица его возлюбленного сменяется на удивление и шок, — поставим следующий номер под его игру. такого у других отрядов точно нет. — мы уже поняли, что у нас лучшие вожатые, — смеется девушка из отряда, — займем первое место только ради того, чтобы доказать это всем на деле, а не на словах. еще и название оправдаем, мы же время первых. — у вас соперники не промах, — петербуржец поднимается на сцену и подключает телефон к большим колонкам, — сейчас будете делать прогон под громкую музыку, чтоб привыкать и слышать на нужной волне. а еще на сцену встанете, тут звуки иначе слышатся, а вам важно поймать ритм и чувствовать мелодию. — а вожатые соревнуются? — Ваня первым поднимается на сцену и машет рукой танцорам. — нет, мы один большой педагогический отряд и друг с другом не соревнуемся, — Михаил тянет руку своему совожатому и помогает ему безопасно спрыгнуть со сцены, — только если негласно между собой отрядами соревнуемся. — тогда мы выбьем себе звание победителей до конца смены, чтобы остальные смотрели и говорили «с ними понятно, а с вами мы еще поборемся за второе место», — репортер тихо смеется и хлопает в ладоши, после чего подростки из первой линии встают на свои позиции. — вот и отлично, готовы? — Саша отходит в сторону, чтобы видеть всю сцену лучше и после положительного ответа включает музыку и молча смотрит за репетицией, не вмешиваясь в происходящее пока играет песня. *** репетиция заканчивается и наступает полдник. уставший старший отряд встречается в столовой с сонными и отдохнувшими другими детьми, разбредается по своим знакомым и друзьям, но в помещении сохраняется относительная тишина. на полдник всех пускают без кричалок, а длится он совсем недолго, что позволяет вырвать еще немного времени на отдых или свои занятия, потому девочки успевают привести себя в порядок и после уже полным составом собраться у первого корпуса. солнце уже не палит так сильно, но остатки духоты все еще присутствуют в воздухе. — а что у нас будет сейчас на мероприятии? — Вика потягивается и выходит вперед. — не знаю, сходите и расскажете потом, — Романов пересчитывает по головам подростков и поворачивается ко второму вожатому, — обязательно отведи их в душ в свободное время если меня еще не будет. ключи возьмешь у Василисы. понял? — а Вы не идете с нами? — командир отряда бегает взглядом от одного вожатого к другому. — к сожалению, — Саша упирает руки в бока, — но сегодня у вас душ. если что, то Михаил Юрьевич вас отведет, все вопросы и проблемы пока к нему, а мне пора. до встречи. — вы хорошо сегодня потренировались. в отрядное время всем отрядом заниматься будете, после ужина отведу вас помыться, — Миша провожает взглядом возлюбленного и после построения ведет подростков к эстраде. вокруг медленно собираются остальные отряды и занимают свои места на лавочках. пока что стоит шум от разговоров и смеха, но через пару минут стихает при появлении на сцене нескольких вожатых, что требуют тишину в зале. фоново начинает играть какая-то мелодия и в микрофон проговаривается вводный рассказ, повествующий о далеких временах этого лагеря и нескольких подростках. и пока совсем не понятно, байка это или реальные события. — когда-то очень давно, когда наш лагерь только открылся, в него заехало множество детей и подростков вашего возраста. среди них было несколько бунтарей, решивших, что правила можно нарушать, — за рассказчиком начинают играть несколько других вожатых, а он отходит в сторону, к краю сцены, позволяя наблюдать за актерской игрой, —и вздумалось им покинуть территорию. они долго ходили по краю, заглядывали в чащу леса, в даль поля… и когда все предусмотрели, выбрали самую темную ночь и выбрались. гуляли долго, уже светало и настало время возвращаться, лагерь начинал просыпаться, но мальчишек никто не видел. перепуганные вожатые начали искать их по всей огромной территории, но не нашли ни следа, совсем уже отчаялись, ища безуспешно пропавших вторые сутки, пока один из них не явился к бассейну за дальними кустами весь в синяках и ссадинах, уставший, голодный и напуганный, — вожатые на сцене продолжают играть все то, что рассказывается их коллегой, — его стали расспрашивать обо всем, но он словно дар речи потерял. молча парнишка указал на калитку позади себя и залился горькими слезами, а вожатые кинулись в густой лес. некогда храбрые мальчишки превратились в тихих и покорных молчунов, и никто не знает до сих пор, что так повергло их в ужас. поговаривают, что их товарищи решили разузнать причину, выбрались так же, но их больше никто не видел, в лагерь они не вернулись. поэтому убедительно просим вас не покидать территорию лагеря без своих вожатых, ведь мы за вас переживаем и несем ответственность. поберегите нервы своих инструкторов и родных, мало ли что может случиться с вами, если ваша храбрость будет направлена не в то русло. рассказ подается отдыхающим в лагере в форме поучительно-познавательной истории, и понятнее не становится, байка это или правда. проверить не получится, ведь интернет здесь практически не ловит. многих теперь интересует ответ на этот вопрос, а значит, к вожатым с ним еще обратятся по поводу этой истории. после такой постановки на оставшееся время затеяли разговор с присутствующими, но на удивление вопросов про историю никто не задает, предпочитая переговорить об этом позже со своими вожатыми. «время первых» сидит молча и не интересуется этим всем, ведь они уже взрослые и бояться таких историй не будут, но на вечерней свечке обязательно расспросят своих вожатых о разных историях этого лагеря, чтобы потом рассказать их остальным и пугать непоседливую малышню. — а какие темы будут подниматься на нашей смене? — шепотом спрашивает Виктория у Московского, кажется, что-то задумав. — Вторая мировая война, тематические программы для разных времен, показ мод и творчество. а тебе зачем? — вожатый наклоняется к командиру отряда. — у меня появилась задумка для сценки на будущее, — девушка слабо улыбается, оглядывает ребят из своего отряда и возвращает взгляд к мужчине, — мне кажется, это будет классно. — умница. обязательно это обсудим, когда вернется С… Александр Петрович, — Миша осекается и выпрямляется, опираясь о стенку эстрады. москвич подмечает для себя то, что Виктория за такой короткий промежуток времени довольно хорошо показывает себя в качестве командира отряда и ее лидерские способности раскрываются. а это очень важно, ведь если представитель отряда ничего не может сделать, то это можно считать общим отрядным провалом. через несколько минут к Московскому подходит Константин и тихо кашляет в кулак для привлечения внимания. — Саша за продуктами уехал? — коротко спрашивает вожатый младшего отряда. — да, а зачем от тебе? — Миша поворачивается к лучшему другу своего возлюбленного и осматривает его с головы до ног. — мне с ним нужно поговорить по поводу лагерных кружков, — Уралов опирается плечом о железную перегородку стены. — а этим разве не Василиса занимается? — Миша удивленно выгибает бровь и пристально смотрит в золотистые глаза уральца. — по сути да, но идею она сказала обсудить с ним. она занимается сейчас только утверждением каждой секции после того, как Саша примет идею и выдаст под кружок место, — Костя поясняет все спокойно и продолжает невозмутимо стоять, — он скоро вернется? — черт его знает, — москвич пожимает плечами и смотрит на наручные часы, — его уже час как нет. возможно к ужину будет, а может к свободному времени подъедет. позвони ему. — ладно, спасибо, — Уралов кивает и выходит из помещения, оглядываясь на детей из своего отряда, чтобы убедиться в том, что «солнышки» сидят спокойно и за ними наблюдают со сцены. Костя берет телефон в руки и набирает номер своего лучшего друга. всего несколько гудков успевают прозвучать и прерываются коротким «алло». — ты скоро вернешься? — сразу же озвучивает вопрос Уралов и отходит подальше от эстрады. — слушай, — Саша смотрит на навигатор и замолкает на мгновенье, рассчитывая необходимое ему время, — часам к восьми буду. у тебя срочное что-то? — ну, во-первых, нам надо поговорить о том, что такого у тебя с Московским произошло, а во-вторых, нужно обсудить деятельность кружков. Василиса сказала сначала с тобой решить этот вопрос, а потом уже к ней за подписью идти, — Константин останавливается неподалеку от четвертого и пятого корпусов и оборачивается на эстраду. — я тебя понял, но мне еще к Вэйно надо заскочить. я постараюсь побыстрее вернуться, но ничего обещать не могу, — Александр тихо усмехается и паркует машину. — ты уж постарайся, — по интонации понятно, что вожатый улыбается, — ладно, не буду тебя отвлекать. — стой, — тут же звучит в ответ, — как мой отряд себя вел на мероприятии? — они сидели спокойно, а потом не задавали никаких вопросов, — уралец разворачивается и идет обратно в сторону эстрады. — спасибо. вот теперь все, до встречи, — Романов вешает трубку и вожатый младшего отряда заходит в зал, строит детей и выводит на улицу. осталось придумать, чем их занять в отрядное время. в теории, можно позвать Зилант с ее отрядом чуть старше, но время ведь отрядное, а значит, никакой речи о совместном времени с другими быть не может в первый раз. мужчина усаживает детей в круг около березы, за их корпусом, оглядывает этот круг и задумывается над тем, что им придумать сейчас на сорок минут. нет ничего лучше, чем советоваться с самими детьми и размышлять исходя из их желаний. Уралов садится рядом с детьми и для уверенности еще раз их пересчитывает. — чем бы вы хотели сейчас заняться? — его голос звучит весело, а горящие детские глаза смотрят прямо на вожатого. — поиграть в мяч! — выкрикивает мальчик. — покрутить скакалку! — тут же восклицает девочка и следом наперебой заучит много других вариантов. — так, спокойно, — Костя улыбается и поднимает правую руку, после чего отряд «ловит тишину», — сейчас пойдем к инструкторской, возьмем мячики и скакалки, после этого спустимся на площадку, — он поднимается с места и дети, словно цепочка, следуют за ним по пятам. Василиса выделяет для детей несколько мячиков и скакалок и «солнышки» первыми спускаются на площадку напротив инструкторской, из-за возвышения лагерь уже не видно. Уралов встает у небольшого лабиринта и начинает следить за отрядом: мальчишки гоняют футбольный мяч, девочки прыгают через скакалку, еще несколько ребят в сторонке кидают волейбольный мячик друг другу. только бы все прошло без происшествий… второго вожатого у мужчины нет и в случае чего в медпункт придется идти всем отрядом, если сюда никто не придет еще. через несколько минут на спортивную площадку спускается Ками с вторым отрядом и Надя с Бьергом с четвертым. если первой Константин рад, то при виде Степановой он морщится, не питая к ней теплых чувств, только безразличие в перемешку с презрением и отвращением, несмотря на то, что лично ему девушка ничего плохого не сделала. Зилант тут же подбегает к другу и широко улыбается, отпуская отряд играть. — ну что, как тебе с ними? — девушка садится на перекладину лабиринта и скрещивает ноги. — пока что все хорошо. у тебя отряд не сильно старше, — Костя тихо смеется и скрещивает руки на груди, продолжая следить за каждой кучкой своего отряда. — верно. но все же старше, но с ними тоже хорошо, — Ками осматривает все поле и тихо выдыхает, — помню, когда сама тут бегала и играла. — у вас уже есть название? — Уралов переводит взгляд на подругу. — мы «орлятами» назвались, в честь лагеря, — вожатая пожимает плечами, — такой отряд есть практически на любой смене. — а мы «солнышки». они так захотели, — мужчина мельком смотрит в сторону четвертого отряда и выдыхает что-то нечленораздельное себе под нос. — ты чего ворчишь? — Камалия слабо пихает Уралова в плечо. — ничего. раздражает меня эта ваша Надя, а объяснить причину не могу. ну вот ощущается она мерзким человеком, — Костя качает головой, — ты будешь вести какой нибудь кружок? — да, есть такое. вроде выглядит она нормально, но какое-то говнецо исходит, — девушка закатывает глаза и слезает с перекладины, — какой кружок? чаеваров? нет, я вряд ли за это дело возьмусь. — почему сразу чаеваров? ты же хорошо оригами сворачиваешь, — уралец усмехается и смотрит на подругу спокойным взглядом. — я подумаю. у нас еще Вэйно делает оригами и поделки, мало ли он захочет взять на себя кружок такой, — Зилант потягивается и уходит в сторону своего отряда, когда видит какой-то спор между ними. два мальчика не могут поделить мячик и ругаются на всю площадку, тут же переходят на драку и молодая вожатая их разнимает с грозным видом, из-за чего мальчишки виновато опускают взгляд себе под ноги. — так! вы орлы или орлиные жопки? — она хмурит брови и сдерживает смех от своих же слов, — ну-ка быстро угомонились! — извините, Камалия Мух.. Мухаммедовна, — мальчик тихо вздыхает. — она Камалия Мухаммадовна, дурень, — второй ребенок тихо смеется, чем провоцирует первого. — так, тихо, — шипит татарка и пресекает начало новой драки, — быстро за мной, — она подбегает к Косте, просит его присмотреть за детьми и после с мальчишками удаляется в мед.корпус, по дороге читая нотацию о том, что так вести себя нельзя и все споры нужно решать мирно, либо же подходить к ней или ее совожатому, раз сами они свои проблемы решить не могут. время плавно приближается к семи часам вечера, медсестра спокойно рассматривает ссадины на коленках у детей, что-то приговаривает себе под нос и начинает обрабатывать. — Ками, что у них случилось? — добродушная женщина в возрасте смачивает ватку перекисью и прикладывает к царапинкам. — они за мячик подрались на площадке, — вожатая вздыхает и садится на стул рядом. — вот оно как… помню тебя в их возрасте, — женщина достает зеленку и ребенок начинает пищать, что не хочет. — Ольга Викторовна, Вы такая хорошая женщина! помню, когда Вы меня угощали чаем в детстве, — Зилант ярко улыбается и смотрит на седые волосы медсестры. — ты часто ругалась с мальчишками и боролась за справедливость, чуть ли не каждый день у меня в корпусе тут сидела, — Ольга не обращает внимания на визги мальчика и мажет зеленку вокруг ранки, после чего подходит ко второму ребенку, — все еще помню, как ко мне привели мальчика с большим синяком и злую тебя. — он сам был виноват в этом, — Ками начинает смеяться, — зато мог освещать себе ночью дорогу! — вот шутница, ничего со временем не меняется, — женщина тихо посмеивается и убирает вату, перекись и зеленку, — все, рыцари-разбойники, больше не деритесь. — спасибо Вам, Ольга Викторовна, — вожатая поднимается с места и смотрит на детей. — заходи на чай, деточка, буду тебя ждать, — медсестра смотрит на некогда бунтарку, которая уже выросла и стала вожатой. — обязательно заскочу к Вам завтра, до встречи! — Зилант выводит мальчиков на улицу и ведет к столовой, ведь уже наступает время ужина. за вторым корпусом собираются все отряды, по ним видно, что они хорошо отдохнули и весело поиграли в выделенное воемя, и только «время первых» в очередной раз являются уставшими и разогретыми. они не стремятся первыми зайти в столовую и стоят в сторонке, вяло придумывая кричалку. Зилант подскакивает к Михаилу и касается его плеча, привлекая внимание. — ты чего детей так загонял? — она сводит брови и встречается с взглядом голубых глаз. — они репетировали, — Миша убирает лажонигв карманы и поворачивается к подруге. — и ты не дал им отдохнуть? — Камалия скрещивает руки на груди и окидывает взглядом мужчину. — они сами не захотели, — Московский шумно выдыхает и потирает лицо ладонью, — они в свободное время после душа будут отдыхать, если захотят этого сами. — ага, понятно… это как вы их с Сашей замотивировали, что они упорно тренируются? — Зилант слабо щурит глаза. — само собой получилось, — москвич отворачивается к отряду, — вы придумали кричалку? *** ужин проходит спокойно и близится свободное время. Московский собирает отряд в одну кучку и ведет их в сторону душевых, как и просил его Саша. немного отдохнувшие за ужином подростки быстро берут полотенца, шампуни, мыло и всё то, что им необходимо, после чего следуют за своим вожатым. они рады, ведь наконец-то помоются, тем более после таких усердных тренировок с перерывами на еду и другие мероприятия. сегодня они вряд ли снова пойдут репетировать, ведь только помылись, да и времени у них еще достаточно. мальчики и девочки разбредаются по разным частям здания и слышится шум воды, но никаких разговоров. подростки знают, что вода в баке не вечная и после них приведут другие отряды, так еще и вожатым нужно оставить, потому долго не тянут с мытьем и минут через пятнадцать возвращаются в корпус. Миша идет вместе с ними и заходит в вожатскую спальню, устало ложится на кровать и берет телефон в руки. часы показывают восемь часов вечера и десять минут. значит, скоро должен вернуться Романов, но он, вероятно, позвонит и сообщит об этом. стоило Московскому об этом подумать, как тут же раздается звонок с знакомого номера, по прежнему подписанного как «заря моя северная» с сердечком, что вызывает некоторые вопросы, ведь, как известно мужчине, его любимый сменил номер полгода назад. долго мужчина не размышляет и не пялится в удивлении на звонок и принимает его, прикладывая телефон к уху. — алло, ты уже приехал? — Миша переводит взгляд в потолок и укладывает руку у себя на животе. — да, подъеду через пять минут. встретишь? — звучит голос из трубки и замолкает в ожидании ответа. — конечно, сейчас тогда выйду, — Московский поднимается с кровати и выходит на улицу. — ты детей отвел в душ? — тут же начинает интересоваться делами отряда Романов. — отвел, мы только недавно вернулись, — Михаил проходит мимо плаца и идет к выезду из лагеря. — хорошо, молодец. тогда жди, — Александр вешает трубку и скоро за воротами виднеется его машина. конечно же не у ворот она будет стоять, поэтому он заезжает обратно на закрытую местность, а москвич идет просто следом за автомобилем. стоит Саше выйти, как около него тут же появляется его любимый мужчина и обнимает. — ну наконец-то, — негромко выдыхает Миша и сцепляет руки на чужой спине. — ты так сильно скучал по мне? — петербуржец широко улыбается и обнимает его за шею. — да. я сейчас вообще всегда по тебе скучаю, даже если несколько минут не вижу, а тут три часа, — Московский прижимает Александра к себе и улыбка появляется сама собой. — ну все, все, ты мне льстишь уже, — Романов тихо смеется и перекладывает ладони на щеки возлюбленного, заглядывая в его глаза. — а вот и нет, говорю чистую правду, — он слегка поворачивает голову и целует чужую ладонь, такую холодную, но приятную. — дурной, — вожатый смотрит на черты лица мужчины и через несколько секунд целует его в губы. дети здесь не ходят, охранник и вовсе не смотрит, идеальное место. Московский отвечает на этот поцелуй сразу же, осторожно касается горячим языком нижней губы Романова и прижимает его к себе плотнее. его руки остаются только в пределах талии и спины парня, не спускаются ниже, нельзя. и как бы ему не хотелось, чтобы этот момент растянулся подольше, а может быть и дал бы продолжение, это желание не так велико, потому он позволяет Александру отстраниться и пройти к багажнику, не пытаясь удержать около себя в желанных ласках. — возьмешь коробки с едой? по вожатым нужно разнести, — Саша вытаскивает две коробки и ставит их на землю, — это я в наш корпус отнесу. — хорошо, — Миша подходит к багажнику следом и вытаскивает оттуда еще три коробки, вместе с ними удаляется в сторону корпусов. скоро вся еда оказывается в руках других вожатых и петербуржец берет несколько пакетиков с удобрениями, чтобы отнести их Вэйно, потому направляется к пятому корпусу. Гельсингфорс замечает своего друга через окно и выбегает на улицу, чтобы забрать удобрения и пригласить его в комнату на чай, за которым расскажет о том, как прошла прогулка с Бьергом. — привет, — финн радостно улыбается и забирает пакеты, — пойдем в комнату. — пойдем, — вожатый старшего отряда кивает и следует в комнату Вэйно. там вновь усаживается на его кровать и закидывает ногу на ногу. — черный или зеленый чай? — парень ставит чайник и открывает шкаф. — черный, — он смотрит мельком на часы. — вот, держи, — Гельсингфорс протягивает одну чашку и садится с другой рядом. — спасибо, — Саша кивает и смотрит на парня около себя, — ну давай, рассказывай. — м… ну, первое время мы шли молча, потом он взял инициативу на себя и завел разговор. было жарко, мы ушли в тень. я увидел засыхающие цветы у виноградной беседки и как-то перестал его смущаться, начал поливать и рассматривать растения, Бьерг сел рядом и тоже стал смотреть. оказывается, он тоже занимается экологией. поговорили о цветах, решили, что будем за ними вместе ухаживать, но там удобрения были нужны. сходили за ними к Василисе Ярославовне, она отправила нас к тебе, — кратко пересказывает финн и смущенно улыбается, — я ему рассказал о том, что люблю цветы. — теперь у вас есть общее дело и это хорошо, — Саша довольно улыбается и отпивает из кружки чай. — он такой хороший, — Вэйно тихо выдыхает с той же улыбкой. — да ты прям светишься. точно влюбился, — Романов быстро выпивает чай и поднимается с места, — так, мне еще надо к Косте сходить, обсудить кружки. — уже обсуждаете? — Гельсингфорс ставит чашку на тумбочку и поднимается, — я бы тоже хотел вести какой-нибудь. — например? — петербуржец поворачивается к шкафу и рассматривает с улыбкой появившиеся на его дверцах фотографии. — что-то, что связанное с цветами и экологией, — финский вожатый скрещивает руки за спиной. — хорошо, я тебя понял… тогда будешь учить детей ухаживать за цветами и природой на территории лагеря, — Саша берется за ручку двери, — к Василисе сходи и скажи о том, что я твою идею одобрил. — хорошо, схожу. спасибо большое, — Гельсингфорс снова улыбается. — если хочешь, то возьми с собой Бьерга вести кружок, — парень подмигивает и уходит из пятого корпуса, сразу же набирая номер Уралова и сообщая ему, что сейчас зайдет к нему в корпус и они поговорят. Константин быстро рассаживает детей в большой комнате и оставляет играть вместе, сам же выходит на улицу и останавливается перед своим корпусом. долго искать взглядом лучшего друга не приходится и скоро они вдвоем заходят в его комнату, в которой очень чисто и заметно то, что соседа у молодого вожатого нет. Саша садится на ничейную кровать напротив Кости и, сняв обувь, закидывает на нее ноги, опираясь о стенку позади себя. в комнате тихо. только редкий шум от детских игр доносится за стенкой. — с чего начнешь свой диалог? — Романов осматривает взглядом спальню и переводит его на уральца. — с кружка. я бы хотел взять на себя что-то творческое. например, рисование, — Уралов берет в руки подушку и укладывает ее у себя на животе. — у нас будут выставляться столы около фонтана. тогда заберешь первый под свой кружок, — Александр обнимает свои колени, — Василисе об этом скажи. — а теперь я хочу услышать от тебя рассказ о том, что у тебя с Мишей такого случилось, — Костя поправляет свои волосы и укладывается на бок, подпирая голову рукой. — он на дискотеке заставил меня пойти с ним в подсобку и объяснил все. я понимаю, что ему следовало сделать это тогда, полгода назад, но что было, то прошло. я не смог его не простить, вот так мы и сошлись обратно, — Романов поднимает голову вверх и смотрит в потолок, — у нас все хорошо. не беспокойся. — точно? — уралец поднимает одну бровь. — точно. это все или ты хотел бы еще что-то обсудить? — Саша тихо вздыхает и переводит взгляд на мужчину напротив. — это все, — Константин встает с места и потягивается. — тогда я пойду, — петербуржец поднимается и выходит из комнаты, а затем и из корпуса. вожатый проходит по прямой и поднимается в первый корпус, смотрит на часы на телефоне и заглядывает в свою спальню, машет рукой своему возлюбленному и отходит в сторону детских комнат. пришло время раздавать им второй ужин и отправлять собираться на дискотеку.