Формальность. Ничего больше.

      Шарлотта сглотнула, не поднимая головы. Ей захотелось свернуться ещё сильнее, зажмуриться и закрыть уши руками, только бы её не трогали. Только бы оставили в покое, перестали угрожать, запугивать и подавлять. Потому что у них получалось. И от осознания своей собственной слабости ей становилось дурно.       Леви продолжал стоять в проёме, ожидая ответа. Он чертовски устал после очередной безрезультатной вылазки, на которой погибли его солдаты. От осознания, что только два тела (второе лишь частично) получилось забрать с собой, чтобы похоронить, его выворачивало наизнанку, и все эти чувства были не прочь вылиться в агрессию.       Он надеялся хотя-бы по возвращению домой побыть наедине со спокойствием и тишиной, но не тут то было.       — Здравствуй, — куда более спокойно, но не менее холодно произнёс Ричард, выпрямившись. — Ты где был?       Леви приподнял бровь, немного наклонив голову вперёд. Теперь его взгляд исподлобья выражал эмоции. Он был не пустым. Могло показаться, что даже зрачки его опасно сузились.       — На работе, — ответил он, быстро добавив: — мало понимаю, почему должен кому-то отчитываться. И всё ещё жду объяснения. Что происходит?       Ричард хмыкнул скривив губы и бросив недовольный взгляд на Шарлотту. И этот взгляд раздражал Аккермана. Он с таким остервенением и на титанов-то не глядел, не то что на близких людей.       — А я тебе объясню, — сказал мужчина. — Вы разводиться собрались?       Леви смотрел прямо на него. Сопоставить два плюс два не составило особого труда, и он мысленно выдохнул. Что именно наговорила отцу Шарлотта, или он ей его не интересовало. Хотелось просто быстрее закончить этот цирк. Он в штабе-то перепалок не терпит, а дома и подавно.       — Не ваше это дело, — устало сказал брюнет под возмущённый выдох мужчины.       — А чьё?! — воскликнул он вопросительно. — Если я узнаю о том, что вы разбежались, — голос Ричарда срывался на крик. — Ты домой можешь не возвращаться, понятно?! Не для того на это тратилось столько времени и сил, чтобы сейчас своим «хочу» потакать!       Шарлотта не реагировала. Не поднимая головы, она просто сидела. Больше не было слёз, плакать просто не хотелось. Она приняла то, что сейчас ей нужно просто помолчать, потому что она не может ничего ему противопоставить. Пока не может.       — Хватит орать, — громко, так чтобы его услышали, сказал Леви. Голова и так готова была треснуть, и его в принципе раздражал любой лишний звук.       — Я сам решу, как мне разговаривать со своей дочерью! — резко развернувшись к Аккерману, выплюнул мужчина.       Леви сделал шаг вперёд, выжидающе глядя на него. Ему хотелось как можно быстрее прекратить эту истерику, которой, кажется, подался Ричард, и спокойно сидеть и пить чай. А потом лечь спать.       — Никто, — проговорил он тихо и медленно, словно разжёвывал ребёнку правила поведения, — в моём доме не будет орать на мою, в первую очередь, жену.       Ричард едва воздухом не поперхнулся. Шарлотта задержала дыхание, в ожидании реакции. Ей стало интересно. Интересно, как ребёнку, за которого никогда не вступались перед строгими родителями.       — Вот как? — тихо спросил он. — Тогда уж постарайся сделать так, чтобы она оставалась твоей женой. Я ведь всё ещё помню дорогу до вашего Богом забытого корпуса.       Он сунул руку во внутренний карман пиджака, доставая оттуда письмо, не запечатанное сургучом. Он положил его на стол, кинув последний взгляд на Шарлотту, такой же недовольный, как и все предыдущие.       — От матери. Надеюсь, написать ответное тебя не затруднит.       Он направился к выходу, едва не задев плечом брюнета, вовремя сделавшего шаг в сторону. Ребячество, что тут скажешь. Когда входная дверь закрылась и послышался скрип и стук колёс, Леви направился к чайнику, чтобы набрать в него воду.       Ричард, как бы это не бесило Леви, был в своих правах. Сев напротив Шарлотты, которая уже успела выпрямиться и глядела в одну точку на полу. Выглядела она не очень. Леви, облокотившись на спинку дивана, заговорил.       — Рассказывай, что произошло? — только после этого девушка перевела на него взгляд.       — Я хочу уехать, — сказала она.       Леви кивнул, не отводя глаз.       — Хорошо, — сказал мужчина. — Куда поедешь?       Шарлотта едва не закатила глаза, промолчав. Леви выжидающе выгнул бровь.       — Нет, серьёзно, — продолжил он. — Дома тебя не ждут, если я правильно понял. Какие остаются варианты: улица, помойка, не знаю, лес? Думаю, волки дружелюбнее меня.       — Сомневаюсь, что в наших лесах есть волки, — пробурчала она. Леви кивнул.       — Да, правда. Но, знаешь, люди у нас тоже добротой не блещут. Да и посмотри на себя, — он наклонил голову. — Потенциальная жертва грабителей, мошенников и насильников. Так что, куда идёшь?       Прикусив губу от злости и раздражения, девушка выплюнула:       — Вам какое дело, а? Вы всё равно отговариваете меня, исходя из личной выгоды. Умру я где-нибудь, вам же лучше будет: случайность!       Леви вскинул брови от удивления: уж ему-то как раз станет лучше.       — А тебе надо чтобы я поуговаривал из личного беспокойства? — раздражённо спросил он. — Мне важно, чтобы ты оставалась здесь, потому что это необходимо корпусу, я этого никогда не скрывал. А то, что твой отец решил, что тебе не нужно это знать... Что ж, это дело ваше, я в семейных драмах участвовать не собираюсь.       — А мне плевать, что важно для вашего Разведкорпуса! Почему я должна чем-то жертвовать ради незнакомых мне людей и их выгоды?!       Леви выдохнул, сдерживая в себе желание наорать на неё, избавив от всей наивности, которая его дико раздражала. Ему сейчас не хватало только сетований на тяжёлую судьбу. Он кивнул несколько раз.       — Да. Не должна. Хорошо, — сказал он. — Завтра к семи утра будь готова, сходим кое-куда.       — Никуда я с вами не пойду, — запротестовала Шарлотта, поморщившись.       — Пойдешь, — Леви подался вперёд. — И после этого решишь сама. Если захочешь – уйдёшь, я держать не буду.       Девушка вопросительно выгнула бровь, а потом поджала губы. Может ли она ему доверять? Сомнение промелькнуло в мыслях, но она подумала о том, что ничего не теряет. В самом худшем случае её положение останется таким же.       — Хорошо, — сказала она, — я согласна.       Леви кивнул утвердительно, с прежним пустым лицом. поднялся со своего места по направлению к вскипевшему чайнику, пар из которого только начал струиться тонким ручейком вверх. Шарлотта нерешительно смотрела ему в спину, порываясь задать один интересующий её вопрос, но никак не могла решиться: надо ли?       — Леви, — позвала она тихо, перекатывая имя на языке. Имя казалось ей интересным и необычным. Словно не соответствующим его носителю. Надо же, Леви. Вероятно, в детстве он был милее и ласковее. — Могу я спросить?       — Спрашивай, — сказал он, не отрываясь от своего излюбленного занятия.       Почесав ладонь, девушка сказала:       — Почему вы так ему ответили... папе?       — Как? — задумчиво спросил он прежде, чем догадка посетила его мысли.       — О том, что я ваша жена и... — она замялась. — Это звучало, будто... не знаю, будто всё так и есть.       Леви захотелось хмыкнуть, но он не стал. По чём ему знать? Только что осознал, что и сам не знает, почему не ответил по-другому. Ляпнул первое, что в голову пришло.       — А я разве неправду сказал? — спросил он, ускользая от ответа.       — Правду, но, — она замялась. — но ведь это не совсем правда.       Он пожал плечами и теперь-то уже хмыкнул.       — Кто виноват, если твой отец позволяет себе кричать на свою дочь, но не может наорать на мою жену? У него странные приоритеты.       Шарлотта поджала губы и опустила голову, произнося самую ненавистную ей правду.       — Он мне не отец, — сказала она, перебирая пальцы.       Леви обернулся, сложив руки на груди, и облокотился поясницей о столешницу. Шарлотта на него не смотрела, всё ещё внимательно вглядываясь в свои руки и кусая губы.       — То есть? — спросил он.       Девушка пожала плечами.       — Я узнала об этом незадолго до свадьбы нашей. Меня усыновили почти сразу по рождению, вроде бы... Не знаю, не помню, что точно было написано в этом документе, я... не успела вчитаться. И растерялась.       Леви кивнул, выдыхая, потёр лоб пальцами.       — Бывает, — сказал он отворачиваясь.       Шарлотта нервно ухмыльнулась.       — Ну да, с кем не бывает, — пробормотала она, поднимаясь, — на секунду задержалась, глядя на него, когда он повернулся с чашкой горячего чая лицом к ней. — Спасибо вам... за то, что вступились. Он мог бы ещё долго нотации читать.       Леви кивнул, делая глоток, после чего она ушла в свою комнату.       Утром Шарлотта была готова к назначенному времени. Она вышла в гостиную собранная, когда Леви уже заканчивал завтракать своим, казалось, бесконечным чаем. Он поднялся на ноги сразу, как только дверь её спальни открылась, словно только этого он и ждал.       — Пошли, — сказал он, направляясь в прихожей, где его ждала начищенная обувь.       Шарлотта только и успевала задаваться вопросами о том, когда он успевает наводить идеальную чистоту, и как ему это не надоедает.       — На лошади ездишь? — спросил он.       — Нет, — покачала девушка головой на выходе из дома.       Леви ничего не сказал, пройдя к небольшому стойлу с правой стороны дома, чтобы вывести своего чёрного, цвета смолы коня. Огромного и не самого дружелюбного. Шарлотта нахмурилась.       — Мы поедем на коне? — без особого энтузиазма спросила она, разглядывая, как Леви укладывает седло.       — Угу, — буркнул он, затягивая ремни.       — Но... Это безопасно? Я не то чтобы боюсь, просто никогда так не ездила... Разве нельзя его запрячь?       Леви хмыкнул, стрельнув в неё глазами.       — Моего коня запрячь? — недовольно спросил он. — Это тебе кобыла разъездная, а почти солдат.       Шарлотта закатила глаза.       — И что он умрёт от упряжки? Тоже мне, лошадь голубых кровей.       — В нынешних обстоятельствах он, возможно, и родовитее тебя будет.       — Таких грубиянов, как вы, знаете, ещё поискать, — огрызнулась девушка. — Хоть на людях, надеюсь, вы будете вежливее?       Покачав головой на их перепалку, Леви отошёл на шаг в сторону, держа коня за узду.       — Не соблаговолит ли почтенная дама оседлать этого благородного скакуна? — с неприкрытым сарказмом проговорил он.       — Почтенная – значит старая, — недовольно сказала девушка.       — Да плевать мне, что это значит, залезай, — теряя терпение, подгонял её Аккерман.       — Я не умею! — возразила она. — Он высокий, как я на него залезу?       — Я же как-то справляюсь, — закатил он глаза. — Иди сюда.       После недолгих объяснений и пары неудачных попыток Шарлотта оказалась наверху, в панике держась то за рога на седле, то за шею скакуна. Было страшно, она не чувствовала себя в безопасности, и вся эта конструкция казалась ей неустойчивой. Снизу она чувствовала себя увереннее.       — Леви, пожалуйста, — с нотками волнения проговорила она. — Снимите меня, иначе я сверну себе шею.       Лицо её побледнело, стук сердца отдавал в голову, губы сжались в тонкую линию, а глаза округлились. Леви захотелось засмеяться.       — В следующий раз надевай брюки, чтобы сидеть правильно, — сказал он, оглядев её, чтобы убедиться, что она действительно не соскользнёт.       — Никакого следующего раза не будет! — воскликнула она.       Ну конечно, возвращаться ведь назад им не надо. Во избежании истерики, Леви промолчал, потянув коня за узду к калитке. Истерики было не избежать.       — ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! — по настоящему крикнула она и едва ли не лежала на шее животного, которое дёрнулось от резкого звука. — Снимите меня! Он сейчас меня скинет?       — А ну тихо! — прикрикнул Леви, обхватив её ладонь, лежащую на шее коня. — Ты его пугаешь, — уже тише сказал он.       — Он меня пугает не меньше, — пробормотала она. — Особенно когда двигается, — дыхание её сбилось.       Леви поводил её ладонью из стороны в сторону по шее коня.       — Расслабь руку, — сказал он. — Да, вот так, — он продолжил гладить коня. — Он тебе друг, глупая. И не скинет просто так. И сама не упадёшь. Успокойся и дыши ровно. Я выведу его за калитку и залезу тоже. Всё нормально, — голос его звучал ровно и спокойно, пока он медленно проговаривал каждое слово. — Держись вот здесь, выпрямись.       Когда Леви оседлал коня, ей стало немного спокойней, потому что появилось ощущение поддержки. По крайней мере, она не кувыркнётся назад, потому что за спиной находилась его рука, пока сама она сидела плечом к его торсу. Пока он держал узду, Шарлотта продолжала напряжённо сжимать поручень на седле.       — Эй, выдыхай, — сказал он. — Нормально?       — Угу, — неуверенно простонала она.       — Выпрямись, — сказал он, нажимая на её позвоночник. —У тебя же идеальная осанка была.       — Мне страшно!       — Когда ты так дёргаешься, мне тоже страшно, — проворчал он. — Сиди ровно, спокойно и молча. Тогда всё будет нормально.       — А при чём тут молча? — удивлённо спросила она.       — Ты орёшь, — проговорил он, пуская лошадь неспешным ходом.       — Я не ору, — пискнула она. — Просто мне страшно!       — Да понял я, — отмахнулся Леви. — Хватит, заладила.       — Куда мы едем? — спросила она, пытаясь отвлечься.       — Я ведь просил молчать, — закатил он глаза. — Вот как в первую нашу встречу молчала, так и молчи.       — Тогда я вас боялась, — возразила она.       — Мне тебя напугать?       — Хватит с меня сегодня, — выдохнула она.       Долго ехать не пришлось, но Шарлотте эта поездка казалась бесконечной. Особенно, когда Леви решил что можно перейти на галоп, а потом и на рысь. Никакого дела ей не оказалось ни до собственной осанки, ни до чего вообще. Она чувствовала только бешеную, как ей казалось скорость, и потоки ветра, врезающиеся в лицо. Но уже не кричала.       Сбавили скорость они возле больших ворот, рядом с которыми стояли караульные. Разведкорпус. Это здание она узнает из тысячи. Соскочив с коня, Леви помог спуститься и Шарлотте. Будь он один, проехал бы до самых конюшен, но решил, что с этим справится и солдат, дежуривший у ворот. Прекрасно, что им оказался Арлерт, который не был на вылазке, потому что его буквально выпросила Ханджи. Некому, видите ли, помогать в лаборатории.       — Зачем мы здесь? — удивлённо спросила Шарлотта.       — Увидишь, — загадочно сказал Леви без тени улыбки на лице. Интересно, на работе он всегда серьёзный настолько сильно?       Они двинулись к воротам, и Шарлотта отметила, что здесь заметно приятнее, когда нет луж и размокшей грязи.       — Капитан, — кивнул блондин, принимая лошадь, узды которой Леви протянул ему.       — Покорми его и напои, — сказал Леви, проходя мимо.       — Так точно, — сказал он. — Здравствуйте, — кивнул он Шарлотте.       — Доброе утро, — ответила она, улыбнувшись, и двинулась следом за Аккерманом.       Чем дальше они заходили, тем холоднее и серьёзнее становился Леви. Она больше не спрашивала, куда они идут, просто шла за ним. Долго идти не пришлось, вскоре они оказались перед небольшой калиткой и желудок её скрутился в узел, а губы сжались.       Кладбище. Он привёл её на кладбище.       — Пошли, — сказал он, когда она остановилась, удивлённая и растерянная.       — Зачем? — спросила она.       — Надо, — сказал он бесстрастно. — У нас договор.       Она сглотнула, делая шаг вперёд. Могил было немало. Аккуратные дорожки, выложенные мелким щебнем огибали их, ветвясь в стороны. Надгробия выглядели ухоженными, не было лишней травы, цветы цвели по периметру кладбища, а на территории встречались редкие деревья.       Леви остановился у одного из надгробий, кивком подзывая её к себе. Райан Грут – гласила надпись на надгробии. По указанным годам жизни не составило труда сосчитать, что умер он в 21 год. Прошлой весной.       — Трос оторвался от УПМ, — глухо проговорил Леви. — Перед тем как отгрызть ему голову титан переломал ему все рёбра и руки. — Девушка перевела на него взгляд округлившихся глаз, судорожно вдохнув воздух. — Кости пробили ему кожу на груди так, что можно было разглядеть лёгкие. Голову мы так и не нашли, хоронили без неё.       Шарлотта сделала шаг в сторону, мотнув головой.       — Зачем вы...       Она не успела закончить фразу, как Леви повёл её дальше, обхватив ладонь. Когда они остановились у следующей могилы, девушка прочитала новое имя. Грета Боуи. 19 лет.       — На первой же вылазке не повезло, — сказал мужчина. — Тебе ведь сейчас 19, да? Тупое лезвие меча застряло в плоти титана вот здесь, — рукой он дотронулся до зоны между спиной и шеей девушки так, что она вздрогнула. — Титан скинул её рукой прямо на сухой куст, ветки которого проткнули ей желудок, кишки и глотку. Быстрее чем от кровопотери она умерла задохнувшись. Может, захлебнулась кровью, не имея возможности даже пошевелиться.       Шарлотта закрыла рот ладонью от ужаса, и сама не могла сделать лишних движений. Леви кивнул на соседнюю могилу. Марк Боуи. 24 года.       — Старший брат. Хороший был солдат, крепкий и толковый, раз к своим годам не умер. Невеста у него была, знаешь? Был в отряде вместе с Гретой. Когда увидел сестру, дёргающуюся на ветках чуть в обморок не грохнулся. Позволил себе невиданную роскошь: остановился. Титан раздавил его, как муравья, от земли отдирали не тело, а блин, в который это тело превратилось.       — Хватит, — сказала девушка, тяжело дыша, в ужасе сдерживая слёзы.       Леви не остановился. Повёл её дальше, да только спокойно идти у неё не получилось.       — Не хочу дальше, — сказала она. — Господи, зачем вы меня сюда привели, я хочу уйти, — ошарашенно шептала она, подавшись к выходу.       Леви дёрнул её назад так, что она чуть не повалилась, вскрикнув. Слезы всё-таки потекли по щекам, пока лицо Леви так и оставалось каменным.       На следующую могилу она едва ли не упала, ухватившись за его предплечия и согнувшись. Патрик Рочестер. 22 года.       — Треснул крюк на конце тросса. Помнишь того, без головы? Райана помнишь? Тут только голова и осталась. Мать его, когда узнала, тут же упала. Замертво упала. Слышишь? Понимаешь?! — он встряхнул её, заставляя встать ровно, и заглянул в глаза. — Они умерли, черт возьми, не потому что были хреновыми солдатами! Не потому что были слабыми, тупыми или криворукими! Их подвело их же паршивое снаряжение! — голос его грубый и надрывистый почти срывался на крик. — Канаты, крюки, лезвия, УПМ, газ – то от чего зависят жизни каждого за стеной. И твой папаша, или кто он там тебе, занимающийся поставками, делает так чтобы этого оружия было много. Чтобы оно было качественным. Делает так, чтобы побольше ДЕТЕЙ вернулось из-за этих чёртовых стен к своим матерям, братьям и друзьям целыми. С головой на плечах и кишками в животе. И если для этого мне надо поиграть в любовь к эгоистичной девчонке, которой кажется, что в этом мире всё должно быть так, как она хочет, под которую всё и все должны подстраиваться, которая считает, что у неё самая тяжёлая судьба в этом блядском мире, то я это сделаю, как бы мне не хотелось.       Шарлотта выдохнула отцепив от себя его руки и оттолкнув. Сама отшатнулась на несколько шагов назад, покачав голой в слезах.       — Вы... Вы просто ужасный! — она судорожно выдохнула, стирая слёзы. Её мутило, и она направилась к выходу, пока Леви наблюдал за ней, не двигаясь с места.       Да жестоко, да некрасиво. Да, может он и не имел права рушить её розовый мир, потому что он её. И он пообещал, что даст ей уйти если она захочет.       Взывает к совести, давит на чувство вины и жалости. Грязные, очень грязные манипуляции от которых самому противно. Но он и на это готов.       Постояв ещё немного, он двинулся следом. Они поговорят об этом, обсудят. Только не сейчас. Сейчас надо думать. Думать. Думать. Думать.