Тайный Санта

      В комнатах Танкхуна, куда он чуть ли не за руку привел технаря, все еще перемигивалась фиолетовым и синим неоновая подсветка, которую когда-то шутки ради установил Кинн. На полу валялись мягкие диванные подушечки и скомканный плед, на столике сиротливо притулились три одинаковые пустые чашки из-под какао, к которому Танкхуна и двух его телохранителей незаметно приучил Порш. Обстановка была привычной, домашней, располагающей к расслаблению, но Кхун испытывал сильнейший приступ смущения, оставшись наедине с желанным человеком. Несмотря на экспрессивное поведение, экстравагантный образ и манеры капризной светской сучки, он был храбрым и сильным — иначе бы не выжил в одном доме с Корном, изводя его и обманывая годами. Танкхун мог недрогнувшей рукой пристрелить человека или не отводя глаз смотреть на пытки, не чурался и сам запачкать руки кровью при необходимости, но личная жизнь все еще оставалась чуть ли не подвигом. Хотелось немедленно сбежать в спальню, залезть под душное тяжелое одеяло и не вылезать оттуда ближайшую вечность, лишь бы не сталкиваться взглядом с темными внимательными глазами мужчины, о котором он грезил одинокими холодными ночами.       — Если мое присутствие нежелательно или вы чувствуете себя дискомфортно, то я сейчас же уйду, — чуткий Арм быстро заметил неуверенность начальника и заговорил, стараясь не выдать, как срывается при этом его голос: — Кхун Танкхун, меньше всего я хочу вам навредить. Не скрою, тот поцелуй был весьма приятным, но, если вам плохо, то я…       Кхун пристроил подарок на комод, стремительно развернулся и заткнул болтливого охранника собой, обвивая двумя руками мощную шею. Чужие очки неприятно уперлись в щеку, обжигая холодом оправы, но Кхун не отстранился, так как все неудобства с лихвой перекрыли едва ощутимо пахнущие алкоголем губы, податливо шевельнувшиеся навстречу и заставившие мафиози растечься медузой по сильному телу.       — Не называй меня больше так официально, — пробормотал Кхун в перерыве между поцелуями. — И сделай что-нибудь уже, а то как восьмиклашки тискаемся.       — Не тискаемся, а утоляем длительный тактильный голод, — важно поправил его Арм, в доказательство огладив твердой жесткой ладонью спину через тонкую ткань рубашки.       — Я хочу большего, — попросил Кхун серьезно, тоже запуская руки в свободное плаванье — огладить, проследить каждую мышцу и впадину, изучить, заласкать, залюбить человека перед собой хотелось чуть ли не до звезд перед глазами.       — Чего именно?       — Я не знаю. У меня уже лет пять никого не было. Я почти забыл, каково это: быть с кем-то, — честно признался в своей несостоятельности Кхун, пряча лицо в переходе между шеей и плечом партнера. От чужой одежды приятно пахло парфюмом с нотками табака, бергамота и кедра. Танкхун, мало осознавая, что творит, поглубже зарылся носом в свитер, заполняя легкие ненавязчивым, но терпким мужским ароматом.       — Я подарю вам флакон, если так понравился запах, — усмехнулся Арм подобной реакции, впрочем, не предпринимая ни единой попытки помешать Кхуну себя обнюхивать.       — Нет, он хорош именно на тебе, — покачал головой Танкхун, нежно потираясь кончиком носа о часто бьющуюся на шее технаря жилку. — Для меня слишком легкий.       — Я знаю парфюм, который подойдет вам лучше всего, — Арм погладил его по лопаткам и ненавязчиво, но уверенно потеснил в сторону спальни.       — И что же это за парфюм? — подыграл Танкхун, уже примерно зная, что услышит.       — Запах свежего пота и секса, — не разочаровал технарь, спиной вперед заводя несопротивляющегося мужчину в следующую комнату.       — У меня такого никогда не было, — немного подумав о перспективах, Кхун загнал назойливые мысли и дурные воспоминания куда подальше и первым плюхнулся на застеленную кровать, утягивая за собой Арма, вовремя опершегося на колено и локоть, чтобы не давить на инициатора всем весом. –Но давай попробуем.       — Правда?..       — Ага. Я не обещаю, что буду вау любовником, у меня для этого опыта почти нет. Но если ты покажешь или хотя бы намекнешь, как тебе больше нравится, я постараюсь…       — Иди ко мне, — голос Арма стал низким и бархатным, обхватывая Танкхуна со всех сторон, словно привязчивая, но красивая мелодия. — Если больно, или неудобно, или ты захочешь по-другому, сразу говори, не терпи.       — Хорошо…       — Можно тебя раздеть?       — Да, — тихо отозвался Кхун и первым потянулся к цепочкам, по одному расстегивая тугие замочки, чтобы можно было добраться до пуговиц на рубашке.       Арм поначалу помогал, а затем, вспомнив о том, что для секса обычно нужны специальные приспособления, хотел прогуляться за ними в свою спальню, но вернулся меньше чем через минуту с большой подарочной корзинкой в руках, в которую вместо фруктов были напиханы разнообразные презервативы и флакончики со смазкой из подарка Тэ Поршу. Кхун звонко рассмеялся и чмокнул смущенного технаря в губы, сделав мысленную пометку горячо отблагодарить предусмотрительных и опытных Кинна и Порша.       — Я ненадолго в ванную, выбери пока, что хочешь.       — Стой. Вы… ты хочешь снизу?       — Конечно, — отозвался Кхун машинально и едва не впечатался носом в дверь своей личной ванной, когда до сознания в полной мере дошла суть вопроса. — А ты хотел наоборот?..       — Я знаю, что у тебя был травмирующий опыт в прошлом, — Арм нервным жестом поправил очки и подошел к Кхуну вплотную, беря за руку и рыцарским жестом целуя костяшки. — Я подумал, что будет правильно, если ты займешь позицию актива, чтобы все контролировать. Для меня не проблема побыть снизу, правда.       Кхун в красках, благо воображение у него всегда было хорошим, представил, как обнаженным и распаленным встанет между широко раздвинутых мощных бедер, приставит себя к припухшему от подготовки входу, толкнется на всю длину… И осознал, что не хочет так. Что его куда больше привлекает картина, на которой он сам податливо гнется в пояснице, грязно целуется, пошло посасывает идеальные пальцы Арма и зажимается на сильных и жестких толчках, заставляющих его елозить по кровати.       — Я тебе доверяю, — просто сказал он с мягкой улыбкой и скрылся за дверью ванной, чтобы по-быстрому себя очистить. Арм остался стоять посреди комнаты с совершенно глупым и растерянным выражением лица.       Кхун вышел из душа через пятнадцать минут, опустив все свои обычные подготовительные этапы с масочками, кремами и прочей косметической дребеденью. Арм за это время успел раздеться, оставив на себе только черные укороченные брифы, расстелил постель, выложил из корзинки презервативы своего размера и пару непрозрачных флаконов смазки. Увидев мужчину в одном темно-розовом махровом халате, он тут же отложил телефон, встал и протянул руки навстречу. Кхун повторно отогнал от себя навязчивые страхи и дурные воспоминания, провел короткую дыхательную гимнастику, чтобы усмирить волнение, и влетел в эти объятия, как птица в силки, добровольно сдаваясь и негласно позволяя делать с собой все что угодно. Арм снял очки, на ощупь закинул их на прикроватную тумбочку и медленно потянул за пояс халата, помогая Кхуну обнажиться.       — Ты красивый, — прошептал он, скатывая халат так, чтобы он остался свободно висеть на локтях мужчины. — Ты безумно красивый и сексуальный…       — Нет, — Танкхун мог сколько угодно строить из себя психа и истерика, но не привык врать самому себе. — Совсем не красивый. Слишком тощий, лицо вытянутое, как у лошади, мышц нет, бедра худые, задница плоская. Не сексуальный.       — Позволишь описать, что я вижу? — вкрадчивым тоном спросил Арм, укладывая Кхуна поперек кровати на спину и нависая рядом на локте. И тут же, не дожидаясь разрешения, начал перечислять: — У тебя благородные черты лица, мне нравятся твои нос и подбородок, а в глазах вообще можно утонуть и не вернуться. Твои губы такие мягкие и вкусные, что я бы не отрывался от них часами. Волосы пушистые, а руки нежные и изящные. У тебя стройная и пропорциональная фигура — широкие плечи, узкая талия и еще более узкие бедра. Я схожу с ума от твоих ног — они такие длинные и стройные, словно созданы для моих плеч, а на твою шикарную задницу я очень старался не пялиться, как идиот, каждый раз, когда ты наклонялся или приседал. Конечно, есть люди, которые со мной не согласятся — у каждого свой вкус и предпочтения, это абсолютно нормально. Но для меня ты самый красивый. Идеальный. Мой ходячий сборник кинков.       — Что такое кинк? — полюбопытствовал Танкхун, тяжело дыша из-за обилия комплиментов и теплых шершавых пальцев, скользящих по его шее и ключицам в пока еще невинной ласке.       — Это твои желания или фиксации в сексе. Например, кому-то нравится громко стонать. Или видеть партнера в черных чулках. Или трахаться только при свете или, наоборот, на ощупь. Кинки — это твои мелкие и безвредные для других желания, которые подстегивают возбуждение, — пространно и подробно объяснил Арм. Шершавые пальцы переползли на грудь мафиозного принца, поглаживая и щекоча твердые от возбуждения маленькие соски на абсолютно плоской, как доска, груди.       — И в чем же твои кинки? — Кхун очень старался ровно дышать и внимательно слушать, но чужие пальцы порядочно отвлекали, особенно когда Арм облизал их и легонько потер правый сосок, несильно зажав его между большим и указательным.       — Во-первых, я много раз дрочил на картинку твоих губ вокруг моего члена, они даже на вид мягкие, не говоря уже об ощущениях, — в доказательство Арм сместил руку вверх, надавливая на нижнюю губу большим пальцем, и Кхун покорно приоткрыл рот, впуская его внутрь и обводя языком. Арм тяжело сглотнул, но взгляда от лица не отвел, хотя зрачки до предела расширились, поглощая ореховую радужку, а губы пересохли: — Во-вторых, твои роскошные бесконечные ноги, они меня реально с ума сводят, веришь? В-третьих, твои руки. Хочу их на моем теле. Каждый раз, когда дрочил, представлял, как ты трахаешь меня этими длинными пальцами. Или зарываешься мне в волосы, чтобы поглубже насадить мой рот на свой член. Или твою ладонь вокруг моего члена. Смотрелось бы просто охуительно.       — Что-то еще? — Кхун ненадолго выпустил из плена губ влажный палец, но, задав вопрос, тут же плотно обхватил обратно, слегка всасывая и лаская языком по кругу в качестве мини-демонстрации возможного минета. С каждой секундой такого флирта на грани ему становилось тяжелее дышать. Судя по выступившим капелькам пота на висках технаря, тот тоже держался на последнем волевом усилии.       — Да. Хочу тебя в чулках. Черных, полупрозрачных, а лучше в сетку, длинных, до бедра. Чулки, кружевной пояс и больше ничего. Хотя нет, вру. Еще пробка с камнем, которую было бы видно издалека. И чтобы ты целый день ходил передо мной вот так, дразнясь, — Арм понизил голос до интимного шепота, слабо двигая пальцем туда-сюда.       — Еще… — мурлыкнул Кхун, позволяя любовнику все что угодно. Жар в животе с каждым пошлым словом разгорался все сильнее, дышать становилось труднее, а аромат парфюма Арма, смешанный с потом и естественным запахом кожи, кружил голову, заставляя цепляться руками за простыню и широкое плечо до белых костяшек.       — Хочу тебя в ванной. Прижать к дверце душа и отсосать прямо под водой.       — Арм…       — Что, птичка моя?       — Птичка?..       — Ну, ты яркий и красивый. И величественный, если тебе так хочется. Как павлин.       — Еще скажи, что хочешь поцеловать меня под хвост, — фыркнул Кхун и осекся, когда Арм предвкушающе сверкнул бездонными глазами.       — Очень хочу. Не только поцеловать, но еще и выебать языком так, чтобы ты потом на меня смотреть не мог без красных щек.       — Это грязно…       — Когда люди друг друга по-настоящему желают, в этом нет ничего грязного. Я не тороплю и не навязываюсь, но это тоже мой кинк. Ты даже представить себе не можешь, насколько желанный для меня.       — Представляю, глупыш. Я же чувствую твой член бедром, — хихикнул Кхун, заботливо убирая за ухо прядку темно-каштановых волос любовника. — И я хочу попробовать все, что ты сказал. Не сразу, но хочу. И я не против чулок, пояса, ванной и… и пробки тоже.       — Ты самый лучший подарок для меня… — пробормотал Арм, покрывая мелкими поцелуями пылающее лицо и подставленную под ласки шею Кхуна.       — Сделай уже что-нибудь, паршивец, у меня сейчас член лопнет, — громко пожаловался Кхун, все это время не смеющий приласкать себя без разрешения Арма.       — Минет?       — Не обязательно, можно просто рукой и…       Арм кивнул, облизал ладонь и резко накрыл ею длинный и тонкий член Кхуна, порядочно ноющий из-за недостатка внимания. Тирапаньякула подкинуло на кровати, но его любовник даже не замедлился, лаская в ровном и нерезком темпе. Кулак туго насаживался на член, каждый раз несильно оттягивая крайнюю плоть и заставляя Кхуна несдержанно шипеть из-за повышенной чувствительности.       — Вот так, малыш, расслабься. Я не сделаю больно, — пообещал Арм хрипло, облизнул губы и все-таки нырнул вниз, накрывая губами сочащуюся предсеменем головку.       Кхуну хватило пары пробных движений — он всегда обладал довольно высокой чувствительностью в зоне паха, да и секса у него не было так давно, что любое движение ощущалось невыносимо ярко и сочно. Едва успев отстранить Арма, он кончил, закидывая голову назад и пытаясь хоть немного усмирить лихорадочную дрожь мышц пресса. Технарь довольно улыбнулся и съехал чуть ниже, покрывая поцелуями бедра, пока Кхун отходил от долгого, изнуряющего оргазма. После он заботливо стер салфетками сперму с живота, чмокнул чуть ниже пупка и, не удержавшись, провел горячим влажным языком по обмякшей, безмерно чувствительной плоти.       — Блять! Не делай так! — тут же возмутился мафиози, от подобной шалости на пару секунд увидевший небо в алмазах. — Лучше займись делом, — и сунул в руку Арму первый попавшийся бутылек, стащенный с тумбочки.       — Подай подушку и согни ноги в коленях, — попросил Арм голосом на пару тонов ниже своего обычного тембра, и Кхун тут же подчинился, разводя пошире колени, чтобы им обоим было как можно комфортнее. — Ничего не бойся, я тебя не обижу. И, пожалуйста, как только станет больно или нехорошо, говори мне, — произнося эти слова, Арм стал предельно собранным и серьезным, каким даже во время перестрелок не всегда бывал.       Кхун понимающе кивнул и поерзал, удобнее ложась на свернутую пополам плотную диванную подушечку, высоко приподнявшую его бледные бедра над кроватью. Щелкнула крышка флакона, и по комнате пополз насыщенный, густой запах вишни. Тирапаньякул подобрался и затаил дыхание, на что получил нежный короткий поцелуй в губы и выразительный взгляд сверху вниз:       — Расслабься, Танкхун. Дыши, — попросил Арм и медленно толкнулся внутрь хорошо смазанным пальцем.       Подсознательно Кхун ожидал дикой, разрывающей боли, которую испытал много лет назад во время своего первого и последнего опыта анального секса. Ожидал и был готов, собираясь терпеть и ни за что не показывать истинных эмоций, несмотря на ласковую просьбу любовника. Вот только вместо резкой, разрывающей боли ощутил лишь легкое неудобство, как от мелкого камушка в ботинке. Арм внимательно наблюдал за его лицом, ловя малейшие признаки дискомфорта, но Кхун настолько ушел в свои ощущения, пытаясь их разложить на составляющие, что совсем пропустил момент, когда пальцев внутри стало два. Арм двигал рукой в медленном, ровном темпе, без рывков и ускорений, давая привыкнуть к своему присутствию и чувству легкого натяжения. Затем, убедившись, что Кхуну не больно, начал разводить пальцы ножницами, растягивая неподатливые мышцы для своего члена, внушительные очертания которого виднелись под нижним бельем, уже изрядно намокшим спереди от обильно выделяющейся естественной смазки.       Скользкие прохладные пальцы легонько толкнулись в простату, и по телу Кхуна от затылка к копчику прокатилась сладкая дрожь удовольствия. Но он почти сразу остановил партнера, напирая на то, что хочет кончить второй раз исключительно под ним и во время полноценного полового акта. Арм кивнул, еще немного замедлился, добавил смазки и потихоньку вставил третий палец. Вот теперь проникновение начало ощущаться тугим и дискомфортным, но все еще не болезненным, и Кхун охотно разрешил продолжить.       Смазка пошло хлюпала на каждом толчке, пальцы Арма растягивали неподатливый анус и самыми кончиками игриво толкались в простату, посылая приятные ощущения по всему телу невольно расслабившегося Кхуна. Большой палец массировал какую-то точку между мошонкой и входом, и от этого у Кхуна теплело в животе и по затылку вниз сбегали крупные мурашки, заставляющие ежиться и крепче цепляться за любовника. Он мог бы еще долго наслаждаться такой заботой, но это было бы нечестно по отношению к технарю, уже дважды крепко сжимавшему свой член через тонкое белье, чтобы сбить накатывающее возбуждение.       Дождавшись момента, когда пальцы начали проходить более-менее свободно, Танкхун остановил Арма и сам потянулся к презервативам, распечатывая шуршащий квадратик при помощи пальцев и зубов. Стянул с любовника влажные брифы, обнажая толстый, пусть и коротковатый ровный член. С искренним любопытством огладил крупные тяжелые яички, окруженные жесткими вьющимися темными волосками, аккуратно натянул латексное изделие на член и щедро добавил смазки из флакона, здраво рассудив, что много — не мало. Вернулся в прежнюю позу, стараясь дышать ровно и медленно в ожидании проникновения, хотя от смеси ароматов пота, вишни и мускуса голова кружилась не на шутку.       — Ты точно уверен, что вот так хочешь? — Арм вытер руку салфетками и навис сверху на вытянутой руке, заглядывая Танкхуну в глаза и не давая увильнуть или схитрить. Тупая головка его члена прижалась к анусу, просто потираясь о растянутые мышцы, но не пытаясь проникнуть внутрь.       — Хочу, — отозвался мафиози осознанно, на что получил ласковый, но неожиданный чмок в нос и ослепительную улыбку.       Арм устроился уже на одной руке, занял более устойчивую позицию, придержал свой член и качнул бедрами, неглубоко толкаясь. Кхун тихо застонал и вцепился ногтями в твердые плечи, ощущая, как медленно и неохотно растягиваются мышцы его тела вокруг толстого тяжелого члена.       — Больно? Мы можем остановиться, если хочешь. Вытащить? Танкхун, ты…       Кхун поймал суетящегося Арма за шею, тут же сдвинул руку ему на затылок, цепляясь за волосы и царапая кожу головы, нагнул к себе и заткнул грязным и мокрым поцелуем. Тот дернулся назад, но быстро смирился с новым положением и ответил на касание так же охотно и жадно. Подложил одну руку любовнику под плечи, удерживая на одном месте, а вторую быстро вытер о простыню и обхватил бедро, поглаживая пальцами нежную кожу возле колена.       Увлекшись глубоким и неприлично долгим поцелуем, Кхун смог расслабиться в достаточной мере, чтобы пропустить член до конца. Дав ему время привыкнуть, Арм потихоньку начал покачиваться вперед-назад, совершая мелкие, едва заметные фрикции. Он через раз проезжался по простате, при этом не отрываясь от губ Кхуна, отчего тот задыхался, но прервать воздействие не пытался, наслаждаясь вниманием и нежностью, которыми его щедро осыпал более опытный в сексуальных утехах любовник.       Танкхун и сам себе не верил — но ему совсем не было больно. Туго, полно, маетно, сладко, душно, но не больно. Арм нежил его, чутко считывая любые реакции тела, чтобы в нужных местах замедлиться или, наоборот, ускориться. Прижавшись к нему всем телом, Кхун окончательно расслабился, позволяя распоряжаться их телами, как захочется.       — Какой же ты… — шепнул Арм сбито, едва оторвавшись от губ начальника, и пошло слизал их общую слюну, стекающую с уголка.       — Какой? — тон Кхуна непроизвольно срывался с тонкого на низкий и обратно, а пальцы конвульсивно сжимались на крыльях лопаток партнера в такт глубоким размеренным движениям.       — Сладкий и красивый. Чувствительный. Сексуальный, — каждое слово сопровождалось толчком и тяжелым вздохом — Арму явно было нелегко удерживать себя в руках и не срываться на необузданные скачки.       — Мне не больно, делай, как хочешь, — Кхун провел пальцами по чуть колючей щеке, стер костяшками капельки пота на лбу любовника. Без очков тот выглядел чуть старше и намного горячее своей повседневной версии. Растрепанная длинная челка прилипла ко лбу, губы опухли от поцелуев и по цвету напоминали спелую клубнику, а глаза казались дикими и совсем черными. Кхун залюбовался им, в то время как его бедра сами по себе раздвинулись, словно приглашая.       — Ты уверен? — уточнил Арм, борясь с самим собой так очевидно, что Танкхун едва успел подавить желание звонко и счастливо рассмеяться.        Вместо ответа он снова притянул к себе мужчину, целуя в губы и переплетая их языки. Арм сдался, отдавая всего себя в этом долгом и чувственном поцелуе, выпрямился, глядя Кхуну прямо в глаза, и послушно ускорился, вбиваясь резче и чаще. Это все еще не было больно, но теперь воздействие на простату участилось и усилилось. Танкхун и сам не верил, что развратные, грудные стоны, заполнившие комнату, принадлежали именно ему, но факт оставался фактом. Арм в постели оставался поразительно тихим, только тяжело, часто дышал в шею или висок любовника и все больше ускорялся, позволяя терзать спину и плечи ногтями.       — Потерпи чуть-чуть. Я сейчас… — Арм завозился и с трудом приподнялся на одной руке, второй обхватывая достоинство Кхуна плотным кольцом.       Смазки с члена натекло изрядно, поэтому скольжение с первого же толчка получилось правильным и точным. Кхун задохнулся от прошивших его тело приятных ощущений, которых стало слишком много и сразу. Он вцепился в плечи Арма так сильно, что у самого заныли пальцы, наверняка очень больно прикусил соленую влажную кожу над ключицей и кончил, бурно и долго, как никогда не кончал при помощи одной только руки. Арм накрепко сжал его в объятиях и на целую минуту придавил всем собой к кровати, мелко и часто толкаясь в глубине.       Кхун кое-как сморгнул пот и выступившие на глазах слезы и попытался выбраться из-под неподъемной горы мышц, которую представляло из себя тело его любовника. Тот очень медленно приподнялся на локтях, осоловело моргая. Послышался влажный чавкающий звук смазки, и Кхун с легком ужасом и благоговением почувствовал, как внутри презерватива, все еще находящегося в его теле, перекатилась сперма. Арм помотал головой, как вылезший из воды пес, и осторожно выпутался из рук Танкхуна, ставших слабыми и безвольными. Коротко поцеловал его в губы и медленно вытащил член, придерживая у основания.       Кхун ощутил внутри себя неожиданно обидную и тревожащую пустоту. Без горячего тела сверху ему быстро стало прохладно и дискомфортно, но Арм, как оказалось, и не собирался отходить далеко. Всего лишь ненадолго отлучился в ванную, чтобы выкинуть использованный презерватив и наскоро обмыться, и заодно принес теплое влажное полотенце, которым заботливо стер с вялого, разнеженного Кхуна пот и сперму. На руках перенес начальника в кресло и поменял постельное, вернул в чистую постель, слабо пахнущую жасмином из-за стирального порошка, подложил в изголовье побольше подушек, вручил стакан свежей прохладной воды. Кхун послушно выпил половину и протянул обратно, намекая, чтобы технарь тоже утолил жажду.       — Пей, малыш, я уже напился из-под крана, — улыбнулся Арм, наблюдая за ним с такой нежностью, что у Кхуна чаще забилось только-только успокоившееся сердце.       — Вообще-то, я старше тебя, — усмехнувшись, ответил он, и в несколько жадных глотков допил воду.       — Простите, я не хотел вас обидеть, — Арм тут же переменился в лице и опустил взгляд на одеяло, которым как раз собирался накрыть обнаженного мафиози.       — Ты чего, глупый? — Кхун отложил пустой стакан на тумбочку, заставил технаря сесть рядом с ним, завернул обоих в одеяло и тесно прижался к теплому боку, укладывая голову на чужом плече. — Я разве сказал, что мне не нравится? Называй, как хочешь, все в порядке.       — Как тебе? Не больно? Понравилось?       — Очень. Не больно. Ты отличный любовник, я даже немного ревную к твоим прошлым связям, — Танкхун игриво боднул лбом теплые губы, подставляясь под поцелуй, который тут же получил. — Давай спать? Ты меня совсем вымотал.       — Конечно, малыш. Ложись, я буду рядом.       Кхун съехал по чужому телу на кровать, сворачиваясь клубочком. Позади, копируя его позу, разместилось большое и горячее во всех смыслах тело. Меж ягодиц, на которые мафиози все-таки натянул чистое нижнее белье по настоянию Арма, вжался чужой мягкий член. Крепкая рука заползла на талию, притягивая вплотную и позволяя «усесться» на чужие колени, как на стул. Заднюю сторону шеи обжег немного кусачий, жесткий и собственнический поцелуй, на что Кхун, ужасно стесняясь, попросил оставить засос.       — Уверен? Может быть немного больно.       — Да, я все равно хочу, — отозвался Кхун тихо, и его тут же развернули на спину для удобства.       К правой ключице прижались губами, затем Арм втянул кожу, чуть прикусывая. Процесс и правда был довольно неприятным, но Кхун воспринял неудобства как справедливую плату за оставленный след — весомое доказательство, что эта волшебная ночь ему не приснилась.       — Не сбегай утром, хочу проснуться в твоих руках, — сонно пробормотал он, возвращаясь в прежнюю позицию и обнимая руку Арма своими, словно мягкую игрушку.       — Как пожелаешь, малыш. Сладких снов, — Арм подтянул одеяло повыше, окружая Кхуна теплом со всех сторон.       — Сладких, — широко зевнув, Танкхун закрыл слипающиеся глаза и уже проваливаясь в крепкий и спокойный сон подумал, что праздник вышел воистину шедевральный и его обязательно нужно будет повторить на бис.