***
Шан Цинхуа в это время был уже на полпути к хребту Цанцюн — все-таки он правил несчастной повозкой так, что она неслась с неимоверной скоростью. — Шишу Шан, — раздался едва слышный сквозь неистовый стук копыт слабый голос, и детская рука, высунувшаяся из-за занавески, потянула за краешек его рукава. — Шишу… нас сейчас стошнит. Заклинатель, запоздало поняв, что несколько перестарался, тут же замедлил темп и, как только они доехали до колодца, остановил повозку. Оттуда тут же начали один за другим выпадать дети, и некоторых их них действительно стошнило, а остальные, все еще бледные, развалились на прохладной траве. Шан Цинхуа решил воспользоваться возможностью и пересчитать их, раз уж они не копошатся и вообще особо не двигаются. «Десять, двенадцать…семнадцать, восемнадцать… Стоп, где еще один?!» — заклинатель побледнел так, что мог бы сравниться с отравленными адептами. — Детишки… — нервно улыбнувшись, начал он, — а среди ваших товарищей… Все на месте? Адепты испуганно, но все еще вяло повертели головами, и тут один из учеников в одеждах Цинцзин воскликнул: — Шиди Ло нет! Шан Цинхуа с удивлением узнал в нем пушечное мясо начала новеллы и по совместительству главного врага Ло Бинхэ в детстве, который еще вчера приходил к учителю с докладом. Но, как хозяин пика снабжения ни напрягался, имени его вспомнить не мог, так что забросил это бесполезное дело. — Все нормально, ваш шиди на всякий случай остался с шисюном Шэнем. Может, кто-то, кроме него, отсутствует? — не удивляясь, что про главного героя, за которого как раз-таки не надо беспокоиться, вспомнил первым даже его заклятый враг, вновь спросил Шан Цинхуа. — Еще, кажется… Шицзе Суй! — вдруг пискнул кто-то. — Кто-кто? — отошедший набрать воды в колодце хозяин пика снабжения от слишком пронзительного голоска чуть не выронил ведро. — Шицзе Суй Лань… — растерянно повторил адепт. Шан Цинхуа уже совсем ничего не понимал. Насколько он помнил, девушки с таким именем даже не было в гареме Ло Бинхэ, а этот гарем измерялся сотнями! И теперь вы хотите сказать, что эта доселе неизвестная девчонка вдруг пропала из числа отравленных соучеников вместе с главным героем?! Да ежу понятно, что по закону сюжета она будет играть какую-то важную роль в боссфайте. «Хотя… Судя по тому, что этот квест не был прописан в сюжете, а таинственная ученица не появлялась в гареме Ло Бинхэ, она здесь просто чтобы показать дитю смерть… Видимо, все само устаканится». Так что Шан Цинхуа уже спокойно поставил перед лошадьми ведро и, ожидая, пока они попьют, надеялся, что Шэнь Цинцю не очень любил эту ученицу, и, если она трагично погибнет во имя драмы главного героя, винить хозяина пика снабжения никто не будет. Не то чтобы он не хотел спасти ребенка, но это, в конце концов, было не его дело — он здесь вообще второстепенный злодей, а не главный герой. Может, эта девочка просто осталась где-то в доме старосты, а если и нет — Шан Цинхуа всё равно не успеет, против сюжета идти бесполезно, и это он понял уже давно, пребывая в этом мире. Тем более что сейчас у него была другая, не менее важная, задача. Хотя и создавалось ощущение, что в нём все просто видят няньку. — Ладно, ребятки, давайте обратно, — повесив ведро на место, заклинатель стал одного за другим заталкивать учеников в повозку и закрыл за ними дверь. — Осталось немного, потерпите еще. Но стоило ему поставить ногу на козлы, как сзади раздался знакомый голос: — Шисюн Шан, стой!***
Шэнь Цинцю, кажется, понял, почему староста деревни прозвал этого демона именно Книжным мотылем. Нет, серьезно, эту пышущую демонической ци отвратительной махины, от одного вида которой хотелось отойти в сторонку и вытошнить свой обед, назвать Червем язык не повернется. — Как вам, господин бессмертный? Наверное, слишком легко, — раздался сладкий голосок позади. — Это ведь всего лишь Книжный червь. Заклинатель увернулся от крыла Червя, которое просвистело в нескольких цунях от его ноги и срезало лоскуток одеяния, и нанес удар сзади. Темное облако демонической энергии взбунтовалось, стало сгущаться, будто он копил силы, и Шэнь Цинцю снова взмахнул мечом, но лишь задел крыло Червя (откуда у него вообще крылья?!), и тот стал, колеблясь в воздухе, терять высоту, в итоге зависнув над полом. — Действительно, ничего сложного, — отозвался хозяин пика Цинцзин, снова готовясь к атаке, и повернулся через плечо ко входу. — Было бы интереснее, если бы барышня Лу все же присоединилась. Девушка посмотрела на него с наигранной растерянностью, однако, стоило заклинателю занести меч над Книжным червем, как вокруг ее стройной фигурки тоже заклубилась демоническая энергия и темными щупальцами двинулась в атаку. Шэнь Цинцю играючи отпрыгнул от них и двумя пальцами заставил меч отлететь, чтобы после этого снова атаковать, как вдруг в него влетела еще одна волна темной энергии, которая до этого скрылась, огибая стеллаж с книгами. — И это прославленный заклинатель с хребта Цанцюн? Я правда думала, что при том, как ты выделываешься, сможешь продержаться чуть дольше, — хмыкнула демоница, и ее черные туфли медленно появились в поле зрения повалившегося на грудь хозяина пика Цинцзин, и противное жужжания Книжного червя приблизилось вместе с ней. Из уголка рта Шэнь Цинцю вырвалась струйка крови, и он закашлялся, пока пытался отдышаться, но продолжал попытки встать, тщетно упираясь ладонями в пол. — Кто вы такие? — рявкнул заклинатель, пытаясь хотя бы поднять голову. — Ох, разумеется, было бы невежливо не рассказать господину бессмертному о том, кому и зачем он одолжит свои кожу и ядро после смерти, — демоница присела на корточки, протянув свои тонкие ручки, схватила Шэнь Цинцю за лацканы верхних одеяний и приподняла, заставив смотреть в ее искрящиеся тьмой глаза. — Что вы, чертовы святоши-заклинатели, что наши более сильные от рождения сородичи — вы все недооцениваете нас, слабых демонов, и считаете, что имеете право втаптывать в грязь! — ее звонкий голосок дрожал от гнева. — Но вы посмотрите, что происходит: ваши ненависть и пренебрежение сплотили нас, и какими бы немощными мы ни были, нас много. Ты будешь первой жертвой, а за тобой последуют еще и еще, и в итоге этим жалким миром будут править жалкие демонята! Посмотрим, как вы посмеете издеваться над нами тогда, — последнее предложение она прошипела в лицо Шэнь Цинцю и хищно оскалилась, что на ее миловидном личике казалось чрезвычайно жутким. Заклинатель подумал, что в тандеме с противным червем она смотрелась вполне гармонично. Действительно, «жалкие демонята», как она и сказала. — Еще что-то? — на всякий случай спросил заклинатель, усмехаясь. — О, так ты предпочитаешь давить свои ухмылочки до конца? Ну ничего, это тебе вполне к лицу, я запомню эту деталь, когда буду отыгрывать тебя перед твоими братьями. Ах, как давно я не облачалась в мужскую кожу, твоей мне должно хватить надолго, господин смертный-бессмертный. Кстати, думаю, никто даже не заметит, что с тобой что-то не так, ведь все тебя ненавидят там, верно? — пропела она и провела рукой по волосам заклинателя, будто утешая. — Ну, не волнуйся, когда мы захватим мир, ненавидеть тебя, а точнее твое тело, будет уже некому — все твои дружки умрут, — теперь ее голос звучал как раскаты грома. — Боюсь, — ничуть не задетый ее монологом, отозвался Шэнь Цинцю, брезгливо поежившись, когда демоница потрогала его волосы. — С такой-то актерской игрой подмену обнаружат даже мои недалекие товарищи. В этот момент произошло сразу три неожиданных события: один меч, как гром среди ясного неба, на полной скоростью помчался на Лу Фэй прямо с потолка, другой, со стороны входа, темной молнией вонзился в червя, который как раз жужжал ближе к воротам, а откуда-то из-за стеллажей с детским криком «не тронь учителя!» выскочил мальчишка и, вихрем промчавшись до цели, вонзил в демоницу меч одновременно со вторым летящим в нее оружием. — Кто бы знал, что тебе понадобится помощь «недалекого товарища», — прозвучало сверху, и Шэнь Цинцю рывком подняли за шкирку оттащили к дальней стене. — Это называется не помощь, а медвежья услуга, шиди Лю. Я выведывал информацию, пока великодушный шиди меня не «спас» по доброте душевной, — вывернувшись из чужой хватки и быстро вскочив на ноги, Шэнь Цинцю рукавом вытер кровь с лица, управляющим жестом с противным звуком выдернул меч из тела демоницы и, схватив рукоять, вдруг колющим взмахом направил его чуть выше плеча Лю Цингэ. — Ты! — тот уже готов был выругаться, но услышал мерзкое хлюпанье плоти и гулкий стук за спиной, а обернувшись, с удивлением уставился на подергивающийся труп Червя у своих ног. Почему-то эта ситуация напомнила ему кое-какую другую, произошедшую еще в их бытность учениками… — Ло Бинхэ, — в это время прозвучал холодный голос Шэнь Цинцю. — И как это понимать? «Ло Бинхэ?» — услышав знакомое имя, хозяин пика сотни битв обернулся и наткнулся на хмурый взгляд ребенка, в котором сразу признал того мальчишку, увиденного им ночью в бамбуковом лесу с хозяином пика Цинцзин. Тот, очевидно, тоже его узнал, однако быстро перевел взгляд обратно на наставника и стушевался. — Извините, учитель… — помявшись, отозвался он. — Просто я не отравился, как остальные, и решил последовать за вами. Юноша рассудил, что лучше будет не говорить, что он пришел, чтобы помочь учителю, потому что уже немного понял образ мыслей заклинателя и знал, что для него это прозвучит как уличение в слабости. — И как же так вышло, что шиди Шан не заметил твоей пропажи? — поинтересовался Шэнь Цинцю, внимательно следя за учеником. Ло Бинхэ сначала хотел признаться, что это шишу Шан его и послал, но в итоге решил все же не приплетать его и, вновь подняв голову, с самым честным видом, как и Шан Цинхуа до этого, ответил: — Сначала я тоже был при пересчете, но, пока шишу Шан разговаривал с учителем, сбежал. — Зачем же? — Потому что… Тоже хотел победить демона, как учитель, — переминаясь с ноги на ногу с таким мастерством, которому позавидовала бы горе-актриса псевдо-Лу Фэй, труп которой лежал у их ног, пробурчал адепт. Лю Цингэ, молча следившему за их разговором, почему-то показалось, что мальчишка не договаривает. А вот Шэнь Цинцю, в голове которого уже успели появиться догадки о том, как Шан Цинхуа работает с Ло Бинхэ в кооперативе на демонов, возможно даже, именно на эту свежеиспеченную секту, такой ответ, вполне подходивший ребенку четырнадцати лет, очень даже устроил, тем более что судя по виду юноша не врал. — Когда вернемся, получишь свое наказание, — в итоге сказал заклинатель, и ученик уныло закивал. — И если хочешь победить демона… Делай это тихо. Не будь твоя атака такой неожиданной, она провалилась бы из-за твоего боевого клича. Но удар не так плох, как раньше. До того выглядящий уныло Ло Бинхэ тут же воспрял духом. — Да, учитель, этот ученик запомнит ваши наставления! Разобравшись с непоседливым адептом, Шэнь Цинцю повернулся к Лю Цингэ. — А теперь ты, шиди Лю, — таким тоном, будто тот тоже был провинившимся учеником, строго сказал он. — Я тебя спас, а ты еще требуешь от меня объяснений?! — возмутился хозяин пика сотни битв. — Опять твое «спас»? Как я уже сказал, у меня все было под контролем — я просто выведывал информацию, — вскинул бровь хозяин пика ученых, и Лю Цингэ запоздало понял, что спасли тут скорее его от Червя только что. — Хотя… Ох, да, шиди Лю действительно меня спас, теперь он вернул мне долг, поздравим же его, — не скрывая саркастичности, Шэнь Цинцю медленно, с большими паузами, поаплодировал. Стоящий рядом с ним Ло Бинхэ, не совсем понимая, что происходит, решил повторять за наставником и тоже захлопал в ладоши. Лю Цингэ готов был выть от гнева и желания придушить обоих на месте. — Ладно, ближе к делу, шиди Лю, — опустив руки, продолжил хозяин пика ученых. — Как ты здесь оказался? И тот уже собирался было во всех красках ответить, когда со стороны дверей вдруг раздались полные удивления и испуга вскрики и возгласы. Хозяева двух пиков и адепт вопросительно обернулись. — Ч-что произошло? — дрожащим голосом спросил староста деревни, со всех сторон поддерживаемый слугами. Столпившиеся позади жители деревни, глядя на пригвожденную к полу девушку и отвратительный труп Книжного червя, охали и ахали, закрывая рты руками. — М-малышка Фэй… Вы… Что вы сделали с моей дочерью?! — взревел Лу Юпин, вырываясь из крепости окруживших его слуг и падая на колени перед трупом дочери. — Сяо Фэй, эй, Сяо Фэй, папа здесь, слышишь? Сяо Фэй, прошу, очнись… Жители деревни уже перешептывались, с ужасом указывая то на торчащий из трупа меч, то на заклинателей, и понемногу пятились, отходя от библиотеки подальше. — Это не ваша дочь, — староста деревни поднял на источник холодного голоса покрасневшие от слез глаза. — Что… Что вы имеете в виду? — руки мужчины, прижимающие тело дочери, дрожали, а срывающиеся с подбородка капли стекали по мертвенно бледному девичьему лицу. — Это действительно не она, — напряженным голосом вступил в диалог Лю Цингэ, пытаясь подобрать слова. — От нее здесь… Только оболочка. В нее вселился демон, Кожедел, облачающийся в чужую кожу. Шэнь Цинцю обратил на шиди вопросительный взгляд. Возможно ли, что по заданию он с другими главами пиков в своей команде разбирались с этим Кожеделом, и улики завели их в эту деревушку? Но тогда где все остальные? — Вы… Вы врете! — взревел староста, сжимая плечи Лу Фэй. — Я проводил с ней большую часть времени, как бы я не заметил, если бы мою родную дочь подменили?! — он снова посмотрел на девушку в своих руках, на ее распахнутые в пустоту глаза в обрамлении длинных ресниц и приоткрытый рот, из уголка которого растеклась причудливым узором струйка крови. — Ваша дочь мертва уже давно, — безразлично глядя на эту сцену, отозвался Шэнь Цинцю. — Когда она умерла, «выздоровел» этот демон, и все это время вы любили именно его. Лю Цингэ пораженно уставился на шисюна вместе с Лу Юпином. Он, конечно, знал неприятный характер хозяина пика ученых, но так давить на потерявшего дочь человека… — Скажите, господин Лу, вы любили свою дочь? — тихим шипением продолжал Шэнь Цинцю, и в его взгляде почему-то появилась ярость. — Конечно, я любил ее больше жизни! — во всю глотку прокричал мужчина и громко зарыдал, склонившись над трупом. Перед его глазами появились события тех минут, которые, как он думал, будут последними в жизни его дочери. Он помнил все: ее бледное, осунувшееся лицо, слабую улыбку, в которой растянулись бесцветные губы, и прощальный взгляд тусклых глаз. Помнил, как она протянула из-под одеяла трясущуюся и тонкую, как ветка на ветру, руку и попросила прочитать ей сказку. Ту самую сказку, которую ей читала мама перед тем, как покинуть их так же, как покидала теперь и Лу Фэй. Лу Юпин как наяву видел строки иероглифов, расплывающиеся перед застланными слезами глазами, видел, что мокрые дорожки оставались и на лице слишком маленькой и слабой для этой жизни девочки, и нутром чувствовал, что дух покидает ее немощное тельце. Она дослушала сказку до конца, а потом тихо сказала: «Прощай, папа», и закрыла глаза. И даже когда и без того едва слышимое дыхание затихло совсем, она улыбалась до конца, так тепло и мягко, что ее отец не мог прекратить рыдать, хватаясь за холодеющую ладонь дочери. Он ведь правда понял тогда, что она умерла, ушла навсегда. Понял, но отказывался поверить — он готов был безропотно довериться любому чуду, лишь бы не признавать, что его девочка, за всю жизнь так и не вставшая с кровати, в тишине ушла вслед за матерью. — Может, — хозяин пика ученых повысил голос, чтобы перекрикивать чужие рыдания, и Лу Юпин закричал в отчаянии, пытаясь выбраться из узла воспоминаний и осознания, затягивающих на шее петлю, и как назло помочь ему мог лишь этот холодный до дрожи голос, забивающий последние гвозди в гробу его вины, — вы и любили ее. Но просто знать, что вы кого-то любите, как видите недостаточно, — Лю Цингэ не сдержался и сильно дернул Шэнь Цинцю за рукав, однако тот и не думал останавливаться, напротив, лишь раскалился ещё больше — он будто с маниакальным наслаждением насыщался чужим горем, — вы пригрели змею у себя на груди, отдали демону тело вашей дочери, которую вы так горячо любили, и позволили творить бесчинства, просто чтобы вам было, кого «любить», чтобы не выходить из своих фантазий о человеке, который, как вы на самом деле знаете, давно уже умер! О, и не говорите, что не знали — уже забыли, что вам говорили те ушедшие жители деревни? Ведь сами вы игнорировали, что ваша «дочь» уже совсем не та, — голос заклинателя задрожал, сорвался на хрип и затих совсем, когда он слегка пошатнулся. Лю Цингэ, ошарашенно слушавший эту речь и пытавшийся вмешаться, не сразу среагировал, но удержал шисюна за плечи, вглядываясь в почти такое же бледное, как у трупа у их ног, лицо. Ло Бинхэ, который от странного сковавшего его чувства не мог ни двинуться, ни пискнуть, тоже вернул себе контроль над телом и подбежал к наставнику с другой стороны. Шэнь Цинцю же, будто только что очнулся от забытья, вдруг почувствовал себя очень глупо. Он правда не понимал, зачем сказал все это, зачем кричал и пытался вправить мыслительный процесс этому мужчине. Да, он действительно так думал, но разве не бесполезно сотрясать воздух подобными монологами перед человеком, которого они не проймут? Сам себе он казался очень жалким: ослабший, охрипший, толкающий тут проникновенные речи… Но почему-то заклинателю казалось, что его слова верны, что их надо было сказать, как бы по-дурацки он теперь себя не чувствовал. Выдохнув и умерив свой пыл, он вырвался из рук Лю Цингэ и молча обошел сгорбившего над трупом мужчину, не оглядываясь на двоих, что должны были идти вместе с ним. Вряд ли кто-то вообще поймет его поступок — он же весь такой злодей, никто даже не задумается, ведь все выглядит так, будто он мало того что убил дочь старосты, еще и обвинил потерпевшего утрату человека в том, что тот недостаточно любил умершую. Никто не подумает, что иначе староста деревни, вероятнее всего, обратился бы к темным силам, чтобы вновь оживить дочь, и неважно, каким способом. А Шэнь Цинцю не хотел бы снова разбираться с этим демоническим культом, который точно не отказал бы в помощи нуждающимся. На выходе Шэнь Цинцю догнал Ло Бинхэ и пошел рядом с ним, пока остатки жителей в испуге разбегались кто куда. Заклинатель молча скосил на него глаза, прикидывая, о чем тот может думать, вот так непринужденно идя рядом с наставником-убийцей. Что он заслуживает жалости? Что может убить или добить еще кого-то, и за ним надо следить от греха подальше? Ах да, ведь именно пригвоздил к полу тело Лу Фэй Ло Бинхэ, неужто теперь боится того, что совершил, и ищет поддержки? Наивный, Лю Цингэ бы с этим справился и то лучше… — Учитель, — неожиданно спокойным голосом нарушил тишину юноша. — Вы правы. — В чем именно? — вполне искренне удивившись, спросил Шэнь Цинцю. — В том, что сказали старосте деревни, — отозвался Ло Бинхэ и наконец поднял голову, своими темными, как ночное небо, глазами заглядывая в самую душу. — Скоро он и сам это поймет. Но спасибо, конечно, не скажет, — раздалось с другой стороны. — Честно говоря, я удивлен, что ради этого простого крестьянина ты даже готов был сказать такую проникновенную речь, — хмыкнул Лю Цингэ. — Ах, шиди Лю, где же твоя воинская доблесть? Разве по кодексу чести не все равны? — фыркнул Шэнь Цинцю. — Для меня — да, но вот для тебя такое поведение и правда удивительно, — пожал плечами хозяин пика Байчжань. — Кожедел точно не переселился в тебя, а? — Зная ее актерскую игру, как шиди уже слышал, даже ты, при своих выдающихся умственных способностях, заметил бы, — отмахнулся заклинатель. — Но тогда уж вернемся к прошлому вопросу: как ты здесь оказался? Они остановились на дороге библиотеки. — Если коротко, то по дороге я встретился с шисюном Шаном, и он рассказал, что у вас произошло. А задание нашей команды как раз было связано с этим демоном, Кожеделом, но мы потеряли его след, и как только я узнал, что он, вероятнее всего, у тебя, сразу вылетел сюда. — Беспокойство шиди Лю так трогательно, — ехидно отозвался Шэнь Цинцю и вдруг призвал Сюя. — Зачем тебе меч? — не понял Лю Цингэ и на всякий случай приготовился вытащить Чэнлуань, в случае с шисюном решив быть готовым ко всему. — Чтобы полететь на нем, разумеется, — посмотрев на шиди как на дурака, отозвался заклинатель, и меч завис в воздухе у его ног. — Во-первых, ты себя в зеркало видел? — тут же начал возмущаться Лю Цингэ. — А шиди сам-то видел здесь зеркала? — парировал Шэнь Цинцю. — Нет, зато я видел тебя, и выглядишь ты не сильно лучше трупа в библиотеке! — повышая голос, ответил хозяин пика Байчжань. — А во-вторых что? — проигнорировав последнюю фразу, поинтересовался хозяин пика ученых. — А во-вторых, если ты вдруг забыл, с тобой тут ученик! Шэнь Цинцю перевел на Ло Бинхэ уже знакомый тому нечитаемый взгляд, и юноша несколько напрягся. — Он оказался здесь по собственной глупости, ты же слышал. В качестве наказания возвращается пусть сам. Лю Цингэ от такого поворота разговора застыл. На самом деле, он бы и сам так поступил, чтобы адепты в следующий раз думали трижды, прежде чем ослушаться, но прямо бросать на произвол судьбы в довольно далеком месте ученика, у которого еще даже меча заклинательского нет — это слишком. Однако стоило ему открыть рот, как хозяин пика Цинцзин, будто поджидал этого момента, вдруг снова заговорил: — Раз шиди Лю так волнует судьба моего ученика, может, он доставит его на хребет сам? — сделав акцент на «моего», Шэнь Цинцю намекнул на то, что во время отбора в школу хребта Цанцюн изначально способности Ло Бинхэ заметил именно Лю Цингэ. Однако тот этого уже не помнил и лишь недоуменно воззрился на шисюна, не понимая, что тот имеет в виду: надо хозяину пика Байчжань брать мальчишку с собой или нет? Но он тут же заметил, что его снова ловко уводят от темы, и поспешил к ней вернуться: — В общем, поедем на Цанцюн на повозке, — безапелляционно заявил он и тут же пошел к речке, чтобы отрезать возможность нового спора, к только-только восстановленному мосту. Шэнь Цинцю на это лишь закатил глаза и двинулся следом. Он отказывался признавать, что, приняв на себя тот удар Кожедела, теперь чувствовал лёгкие слабость и тошноту. Но, в любом случае, полученная информация того стоила, а заклинатель был почти полностью уверен, что демоница не врала — у нее просто не было на это причин в момент триумфа. Однако большие знания — большая печаль, ведь хозяину пика Цинцзин еще надо было доложить обо всем этом, и письмом тут уже не отделаешься. Вздохнув, он пнул камень с берега в реку и ступил на покачивающийся, как палуба корабля во время шторма, канатный мостик.