Тонуть в прозрачном небе осени

      На этот раз, когда Шэнь Цинцю «проснулся», то есть снова смог связно мыслить, долго изнывать от скуки ему не пришлось, потому что необычно рано, через некоторое время после ухода старших учеников Цинцзин, заявился Шан Цинхуа. Обычно он приходил, судя по расчетам хозяина пика Цинцзин, ближе к вечеру, и его появление каждый раз сопровождалось плачем (такое чувство, будто он начинал рыдать заранее, еще когда летел со своего пика на мече).       Но на этот раз он вошел необычайно для себя тихо. Не считая, конечно, едва не разбившейся вазы, когда с соответствующим звуком хозяин пика снабжения задел ногой тумбочку — по его писку и машинальным бормотанием извинений Шэнь Цинцю и определил личность гостя.       Хозяин пика Цинцзин даже почувствовал любопытство. Ведь чтобы вечно занятой Шан Цинхуа явился утром, еще и не рыдая — должна же быть на это все веская причина.       Хозяин пика снабжения в это время уселся на пол около кровати шисюна и некоторое время молчал.       «Ну и?» — уже мысленно подгонял его Шэнь Цинцю.       — Шисюн, доброе утро… — неуверенно начал Шан Цинхуа.       «Утро добрым не бывает, что дальше-то?» — нетерпеливо думал заклинатель.       — Я пришел сегодня, чтобы рассказать тебе кое-что важное, — выдохнув, выпалил хозяин пика снабжения. — Я даже не знаю, слышишь ли ты меня, а если и слышишь, наверняка примешь за сумасшедшего… Но это неважно. Ты, да и все, на самом деле… Заслуживают знать.       «Не томи!» — уже чуть ли не взревел мысленно хозяин пика Цинцзин, у которого слова шиди только подогрели любопытство.       Шан Цинхуа тем временем не знал, как начать свой рассказ таким образом, чтобы это не прозвучало слишком жалко. В итоге, промучившись некоторое время, он просто решил выложить все как есть.       — В общем, есть… другой мир, не похожий на этот. Там нет магии, внутренней энергии ци и полетов на мечах, как здесь, зато много технологий и телефоны… — на этом непонятном для Шэнь Цинцю слове хозяин пика снабжения, казалось, готов был зарыдать.       «Видимо, что-то очень важное для него», — скептически решил для себя заклинатель.       — Ну так вот, — все же сдержав слезы, уже немного бодрее продолжил Шан Цинхуа. — Я пришел из этого самого мира. Мои родители развелись… А, ты не поймешь. В общем, ушли друг от друга, и я остался один, — он снова поник, но быстро продолжил: — И начал писать новеллу, то есть книгу.       Шэнь Цинцю подумал, что тот мир, о котором говорил Шан Цинхуа, должно быть, ужасно деградировал, раз люди вроде проныры могли свободно обнародовать свое творчество. Он не слишком-то верил в россказни шиди и, наверное, посмеялся бы ему в лицо, если бы мог, но пока что оставалось только слушать — все равно ведь интереснее, чем просто лежать.       — И в том мире можно было опубликовать книгу так, что ты пишешь ее у себя дома, но люди со всего мира могут посмотреть, что ты уже написал, и поделиться своим мнением о книге, и это мнение увидишь и ты, и остальные читатели.       У Шэнь Цинцю начала болеть голова — он просто не мог представить себе такое. И ведь еще выходит, что кто-то «делился мнением» о писанине Шан Цинхуа, и вряд ли это мнение чем-то отличалось от оскорблений. Что уж тут, окажись в этом мире хозяин пика Цинцзин, он бы закидал ненаглядного шиди критикой, как камнями, даже не читая эту его «книгу».       — Просто эта книга рассказывала о мире, в котором мы с тобой сейчас находимся, — наконец сказал Шан Цинхуа и тут же продолжил, будто боялся, что Шэнь Цинцю вдруг проснется и не даст ему договорить. — В ней были все те же персонажи, что и здесь, все те же места, монстры и многое другое. И в той книге ты был главным злодеем, шисюн…       «Хорошо, что не главным героем», — с искренним облегчением подумал хозяин пика Цинцзин, удивляясь тому, на какой уровень вышли небылицы Шан Цинхуа.       Просто если бы кто-то (особенно кто-то вроде Шан Цинхуа) вздумал слепить из Шэнь Цинцю типичного главного героя, этого человека постигла бы незавидная судьба.       — …а Ло Бинхэ — главным героем.       На самом деле, хозяин пика ученых не слишком удивился. Если бы это было правдой, то не было бы так уж удивительно, что Ло Бинхэ — тот еще баловень небес. Вот и первое доказательство того, что псведо-писанина хозяина пика снабжения — полная чушь с чересчур идеализированным главным героем, заранее обреченная на провал.       — Ну и по сюжету предполагалось, что Ло Бинхэ — ты ведь уже знаешь, что он полудемон? — после того, как ты столкнешь его в Бездну, вернется через пять лет, чтобы отомстить тебе, и убьет. — Шан Цинхуа замолчал, косвенно чувствуя себя виноватым в этом. — Но сейчас все, что происходит в нынешнем мире, сильно отличается от событий в моей книге. Ты смог спасти Лю Цингэ, хотя в оригинале не справился и убил его, поладил с Ло Бинхэ, а не издевался над ним, у тебя четверо старших учеников и хорошие отношения с шиди Лю и шисюном Вэем… И я думаю, что конец будет совсем другим.       Шэнь Цинцю слышал слова шиди как сквозь толщу воды.       Откуда он знает, что Ло Бинхэ — полудемон, спрыгнувший в Бездну, но не пропавший без вести, как было сказано всем на хребте? Неужели тогда он не потерял сознание, а за всем следил?       Но… Шан Цинхуа еще и знал про издевательства над Ло Бинхэ, хотя с очень небольшой вероятностью мог их заметить; он знал правду о случае с Лю Цингэ, когда Шэнь Цинцю чуть его не убил!       Хозяин пика Цинцзин впервые за долгое время почувствовал, как его пробирает холодный пот. Ведь еще в юношестве Шан Цинхуа предупредил его о случае с искажением ци. Вспомнив об этом некоторое время спустя, Шэнь Цинцю все еще не воспринял это всерьёз, лишь использовал, чтобы надавить на шиди, но теперь россказни хозяина пика снабжения приобретали смысл?       Ведь иначе как он мог узнать обо всем этом? Но тогда… неужели существует этот другой мир, о котором он говорил, а вся жизнь людей здесь, все события — изначально плод больного воображения какого-то самопровозглашенного писателя?       — Сам я попал сюда, когда умер в том мире, кхм… из-за удара током, — продолжал вещать Шан Цинхуа, и не догадываясь, что происходит в этот момент в голове шисюна. — И попал в тело второстепенного злодея, который в итоге умрет жалкой смертью, — он вздохнул. — Но это еще полбеды… Ведь после перерождения ко мне прилипла некая Система, которая заставляла меня следовать сюжету книги. Я мог отклоняться от оригинала в незначительных местах, но обязан был содействовать ключевым моментам. Например, стать шпионом мира демонов, помочь им в нападении во время собрания Союза бессмертных…       У Шэнь Цинцю в голове было совсем пусто. Он просто слушал болтовню шиди, и его слова эхом отдавались в этой пустоте, но мысли никак не желали появляться.       — Сейчас я думаю, что это все действительно глупо. Да, Система угрожает, что вернет меня в изначальное тело, то есть труп — а это значит смерть, но я даже ни разу не усомнился в ее словах. Я всегда был трусом. Наверное, скажи мне кто на улице, что я умру послезавтра, я бы и то поверил. Так что… я продолжал быть мелким шпионом демонов, зная, что в итоге все равно умру от их рук, но все равно желая протянуть чуть дольше… Даже если это будут самые ничтожные минуты в моей жизни.       Некоторое время Шан Цинхуа молчал, словно давая своему слушателю собраться с мыслями и переварить все сказанное.       Шэнь Цинцю впервые почувствовал облегчение из-за своего нынешнего состояния. По крайней мере, у него было время все обдумать, и никто не ждал от него ответа.       Просто… это все было как-то слишком странно, слишком сумбурно, настолько, что скорее походило на небылицу. Но именно она позволяла соединить все ниточки и прийти к истине. Не слишком-то желанной, но как будто правда бывает приятной.       «Это все действительно иронично, — вяло подумал заклинатель. — И без того странный, несправедливый мир оказался еще и не миром вовсе. Всего лишь историей, сошедшей со страниц чьей-то сумасбродной книги. Так значит, все усилия, которые я прикладывал, все страдания, которые пережил — всего лишь жалкие болтыхания перед тем, как встретить свою гибель по глупому сюжету?».       — Я так и думал: что это всего лишь мир, который я создал, с шаблонными, не слишком-то прописанными персонажами и кучей недочетов. Я легко отнесся к своей роли — просто предать людей, которых на самом деле не существует, просто терпеть унижения от собственных персонажей, считающих меня ничтожеством. Но оказалось, что… этот глупый мир больше похож на мой дом, чем тот, откуда я пришел. У меня даже впервые появились друзья! И почему-то именно здесь я должен был оказаться безвольным предателем, бывает же… Даже несмотря на то, что я изначально приходил к тебе на пик, только чтобы наладить отношения с Ло Бинхэ в надежде, что он поможет мне прожить чуть дольше в будущем. — Шан Цинхуа рассмеялся и откинулся спиной на каркас кровати, где лежал Шэнь Цинцю. — Но если раньше это был просто инстинкт выживания, теперь я правда хочу жить, и жить именно здесь, на хребте Цанцюн, пике Аньдин, и именно рядом с теми, кого могу назвать близкими мне людьми. Так что уже не важно, мир книги это или реальность, я просто хочу, чтобы все стало как раньше.       У Шэнь Цинцю, казалось, что прояснилось в голове, будто на застилавший мысли туман вдруг налетел порыв ветра и рассеял его.       Он и сам не заметил, как это место, за которое он цеплялся зубами и ногтями, в лучшей заклинательской школе, чтобы не упасть обратно в нищету, стало таким странно родным, как раздражающие товарищи, в которых он плевался ядом при любой встрече, стали… друзьями. Как ученики, которых он считал не более чем средством для достижения цели, чтобы пик Цинцзин был одним из лучших, оказались его верными последователями, к которым он и сам уже привязался.       Возможно, проныра прав, и все эти формальности не так уж и важны.       «Слишком сумасбродно звучит фраза о том, что не имеет значения — реальность этот мир или нет, — думал заклинатель. — Ведь с таким же успехом можно всю жизнь провести в грезах и жить вполне себе счастливо. Проныра и правда тот еще трус, раз сбежал из своего мира и принял этот, даже если он может быть всего-навсего его видением, от которого он может очнуться в любой момент. Но я здесь родился, многое пережил, и для меня нет мира реальнее, чем этот. В конце концов, не слишком-то похож на грезы этот переменчивый, жестокий мир».       — Я… мне правда жаль за все, что я сделал по указке Системы. Глупо говорить это сейчас, когда я уже выполнил свои основные миссии, чтобы продвинуть сюжет, но больше я не буду подчиняться этому машинному голосу, чтобы навредить вам. Я не знаю, слышишь ли ты меня сейчас, шисюн, но спасибо, мне правда стало легче. Я бы никогда не решился рассказать обо всем этом человеку в сознании и здравом уме.       «И на что это ты намекаешь?!»       — Даже если ты сразу же объявишь всем, что я предатель, как только откроешь глаза… Это неважно, только, пожалуйста, очнись. Хотя бы чтобы наконец выпинать меня отсюда.       Шан Цинхуа, судя по звуку, поднялся с пола.       Казалось, он хотел еще что-то сказать, но в итоге промолчал и просто ушел из бамбуковой хижины, оставив Шэнь Цинцю в смешанных чувствах.

***

      Хлипкая повозка, казалось, подпрыгивала на каждом камне, и ее пассажиры вместе с ней. А камней на дороге, как выяснилось, было очень много, и даже запасливо принесенные подушки не спасали учеников хребта Цанцюн от бешеной тряски.       — Поздновато мы, конечно, спохватились… — пробормотал Мин Фань, в очередной раз подпрыгнув на подушке. — Уже все повозки школы разобрали, а нам только и оставалось, что брать единственную оставшуюся, и ту в соседней деревне.       В этот момент пассажиров особенно сильно тряхнуло, и Фэн Сяояо с Нин Инъин и вовсе соскользнули с подушек и упали на пол повозки.       — Мне кажется, мы даже до развилки не доедем, — прошипел Фэн Сяояо, потирая ушибленный лоб. — Кто-то сломается раньше. Либо мы, либо этот горе транспорт.       — На мечах долететь было бы удобнее… — уныло согласилась с ним Нин Инъин, упираясь руками в стены в надежде найти более устойчивую позу.       — Но мы стали бы мишенями демонов и напугали бы простых жителей, — закончил за нее Пин Сэнлин.       Все остальные молча согласились с этим фактом.       — А-Лин, так ты в итоге к Мин Фаню поедешь? — через некоторое время спросил Фэн Сяояо.       — Я же просил… — вздохнул Пин Сэнлин. — …Да, мы с Мин Фанем едем вместе.       — Тебе точно понравится у меня, — уверенно заявил старший ученик Цинцзин. — А Сяояо и Нин Инъин еще пожалеют, что отказались.       Нин Инъин закатила глаза:       — Мне тоже надо повидать семью, знаешь ли. И я вообще не понимаю, почему Сэнлин решил ехать с тобой, я ведь тоже ему предлагала. У меня дома получше, чем у тебя, будет, — девушка с вызовом посмотрела на шисюна.       — Не огорчайся, просто А-Лин постеснялся бы поехать в гости к девушке, — ехидно вставил Фэн Сяояо.       — Ты-! — Пин Сэнлин тут же отвесил другу подзатыльник, но тот все еще продолжал хихикать.       — Что, правда только из-за этого? — возмутилась Нин Инъин, между прочим проигравшая спор Мин Фаню.       — Ха-ха, ладно, не давите так на А-Лина, иначе он меня убьет. В следующий раз съезжу к вам обоим погостить, не отвертитесь, — улыбнулся Фэн Сяояо.       Они еще болтали ни о чем, когда повозка в очередной раз затряслась и резко просела с одной стороны, куда все и скатились, налетев друг на друга и едва не выпав из открывшейся двери.       — Что случилось? — спросил у возничего Мин Фань, первым оказавшийся снаружи.       Старик растерянно почесал затылок, держа тощих лошадей под уздцы.       — Колесо сломалось… Я предупреждал, что она у меня старенькая, — виновато бормотал он.       В это время все остальные с горем пополам, но выбрались следом за Мин Фанем и осмотрели останки своего транспорта. Колесо было сломано до того, что одни только дощечки остались, так что повозка, очевидно, стала непригодной для использования.       — Понятно, — вздохнул Мин Фань и протянул старику мешочек с золотом. — Тогда здесь мы разойдемся.       Извозчик, уже боявшийся, что ему не заплатят вовсе, чуть ли не слезами на глазах принял деньги и, раскланявшись, увел лошадей обратно в деревню, из которой пришел.       — А-Лин, помнишь, здесь ведь рядом деревня, где мы встретили Суй Лань и Бинхэ? — оглядевшись, спросил Фэн Сяояо у друга.       Дорога действительно была знакома им обоим: недалеко отсюда располагалась злополучная деревенька, в которой были обнаружены приспешники секты жалких демонят.       — Да, но не думаю, что нам будут там рады, — вспоминая реакцию жителей на заклинателей в последний раз, Пин Сэнлин нахмурился и покачал головой. — Только если…       — Найдем ту девушку… Линсюань, кажется? — старательно напрягал память старший ученик Ваньцзянь.       — Минсюань, — вздохнув, поправил его товарищ.       Нин Инъин и Мин Фань лишь растерянно следили за разговором этих двоих, лишь примерно понимая, что они, похоже, нашли, где взять повозку.       — В общем, за мной, — Фэн Сяояо махнул рукой, жестом приглашая следовать за ним, и пошел вдоль дороги.       По пути они с Пин Сэнлином более подробно рассказали друзьям о произошедшем в деревне и о девушке, которая отдала им Суй Лань и одолжила повозку в тот раз.       — Тогда шибо Шэнь неплохо так заплатил ей, а повозку ученики должны были вернуть в целости и сохранности, — подходя к деревне, сказал Фэн Сяояоя.       Пин Сэнлин остановил его и обернулся к двум другим спутникам.       — Будьте осторожны. Хотя прошло уже довольно много времени, вряд ли жители деревни стали сильно благосклоннее к заклинателям, — предупредил он, и все четверо, кивнув, вошли в деревню.       Пейзаж здесь сильно изменился с их последнего визита: до этого аккуратно покрашенные и ровные дома теперь были похожи на расстроенный, поржавевший механизм: они покосились, а участки заросли травой по колено. Когда-то богатая деревня будто постарела и обветшала, на первый взгляд даже казалось, что здесь уже никто не живет.       Но вот из зарослей вдруг показался чумазый ребенок и испуганно замер, увидев перед собой хорошо одетых подростков с мечами. Мальчишка сжал в руках палку, будто собирался прямо так сражаться с учениками лучшей заклинательской школы, и сделал несколько шагов вперед.       — Чего вам надо? — грубо спросил он, выставив палку перед собой и грозно глядя на «противников» исподлобья своими большими и светлыми глазами, так неподходящими к его замызганному и скривившемуся в подозрении лицу.       Адепты застыли, не зная, что делать в такой ситуации, и первой опомнилась Нин Инъин.       Она тепло улыбнулась и села перед мальчиком на корточки, чтобы не смотреть на него сверху вниз.       — Здравствуй, скажи, здесь еще кто-нибудь живет? Мы пришли в гости к подруге.       Мальчик напрягся и до того сжал кулаки, что ветка в его руках хрустнула и разломилась пополам. Его взгляд все еще был враждебным.       — Не сильно-то вы печетесь о своей подруге, раз даже не знаете, жива ли она, — едко заметил он.       Улыбка на лице Нин Инъин стала немного натянутой. Обычно она нравилась детям с первого взгляда, и девушке казалось, что она умеет с ними ладить. Но всегда найдется исключение вроде этого грубого мальчишки.       Однако ученица успокоилась, подумав, что у этого мальчика очень непростая жизнь, и не стоит злиться на него из-за таких пустяков.       В это время рядом с ней встал Фэн Сяояо и протянул мальчику какой-то тканевый свёрток.       — Поэтому мы и пришли сюда, малыш — наша подруга вдруг перестала нам отвечать, — непоколебимо соврал он.       Мальчик вырвал мешочек из его рук и заглянул внутрь.       — Во-первых, я не малыш, — сказал он и стал выглядеть озадаченным. — А во-вторых, что это такое? — мальчик кивнул на мешочек.       — Это конфеты, попробуй, — отозвался Фэн Сяояо, начисто проигнорировав первую часть его фразы. Пин Стэнли невольно проникся состраданием к ребёнку, которого уже прозвали малышом. — Не бойся, неотравленные, — все еще видя на детском лице сомнения, юноша злорадно добавил. — Конечно, если ты не хочешь, я съем это сам.       Мальчик тут же пихнул в рот сразу несколько конфет. Против воли его губы расплылись в улыбке, и он съел еще немного, прежде чем бережно спрятать мешочек где-то среди заплаток своей одежды.       — Здесь еще остались жители, — уже более миролюбиво ответил он. — После того случая с заклинателями и демонами те, у кого было больше денег, бежали, а остальные, кто не мог, остались тут. После того инцидента другие деревни не хотели с нами связываться, и вот во что это превратилось. Как вашу подругу звать-то? Может, я ее знаю.       — Минсюань, — ответил Пин Сэнлин, удивляясь, когда это Фэн Сяояо успел выучиться у их учителя технике завоевания детских сердец.       — Она тут еще, живая, — мальчик облизнул сухие и потрескавшиеся губы. — Но я не помню, где живет.       — Спасибо, малыш, — Фэн Сяояо, весело усмехнувшись, бросил ему еще один кулек с конфетами, и мальчишка резво его поймал, тут же спрятав у себя. — А ты на самом деле складно говоришь, когда не пытаешься грубить, и реакция вон неплохая. Не хочешь в нашу школу, а? У нас скоро донабор будет.       Мальчишка посмотрел на него недоверчиво и высокомерно задрал нос:       — Я подумаю, — важно ответил он и, сорвавшись с места, скрылся в зарослях.       После этого старшие ученики хребта Цанцюн двинулись на поиски дома Минсюань. На удивление, Фэн Сяояо прекрасно ориентировался в деревне даже после ее запустения и уверенно шел по нужной дороге, минуя поворот за поворотом.       Остальные отнеслись к его ориентированию в пространстве с опаской, но, когда они подошли к старой калитке, которая, по словам удивленного Пин Сэнлина, была как раз той, что они искали, все сомнения развеялись.       — И когда это ты обзавелся такой хорошей памятью? — с подозрением поинтересовался Мин Фань. — Ведь вы тут больше года назад были.       — Вообще-то, учитель всегда хвалил меня за мою память. Я могу вам всех демонов, перечисленных в библиотеке, и даже больше, назвать по именам с их особенностями и слабыми местами, — гордо похвастался Фэн Сяояо и громко постучал в противную скрипучую калитку.       Под недоверчивыми взглядами Нин Инъин и Мин Фаня Пин Сэнлин со вздохом ответил:       — Это правда. Даже я не могу за ним угнаться в этой теме.       В это время по ту сторону калитки раздался шорох проминающейся под ногами травы, и из-за дверцы показалось знакомое лицо девушки, одолжившей заклинателям повозку в тот раз.       — Это вы, — констатировала она, глядя на гостей через щели между деревяшками.       — Извините, у вас еще осталась повозка? Не могли бы вы одолжить ее нам? — вежливо спросил Мин Фань.       Девушка молчала, пока Фэн Сяояо не достал мешочек, в котором переливались звоном монеты, и потряс им. Только тогда она молча открыла калитку и позволила незваным гостям войти       — Как поживает тот мальчик? — вдруг спросила Минсюань, пока через траву пробиралась к задним воротам, у которых и находилась повозка.       — Какой мальчик? — растерянно спросила Нин Инъин.       — А-а, ты про того, — легко перейдя на неформальную манеру общения, вдруг поддакнул Фэн Сяояо под удивлённым взглядом Пин Сэнлина. — Пойдем запрягать повозку, я и расскажу.       Минсюань, задумчиво посмотрев на него, кивнула и проводила остальных троих адептов в сарай, сказав им собрать сена для коней, пока они с Фэн Сяояо будут запрягать лошадей.       — Не очень-то хорошо выдавать чужие секреты, — хмыкнул юноша, раздвигая траву перед повозкой.       — Меня и не просили их хранить, — невозмутимо ответила девушка и подвела коней к повозке.       Выглядели эти животные не так плачевно, как тощие лошади старика со сломавшейся повозкой.       Вдвоем Фэн Сяояо с Минсюань впрягли их в повозку и открыли ворота, которые то и дело не двигались из-за торчащих камней.       — Тогда попрошу я, — юноша протянул ей тот самый мешочек с деньгами, и Минсюань молча их приняла и едва заметно кивнула.       — Больше не увидимся? — спросила она, подняв на Фэн Сяояо взгляд.       Тот горько усмехнулся и покачал головой, после чего с улыбкой на лице повернулся к уже покинувшим сарай друзьям.       — А, кстати, как твой дедушка? — как ни в чем не бывало спросил он, будто они с Минсюань только что вели обычную беседу.       — Отправляйтесь, — отмахнулась девушка, выкатив повозку за ворота. — И удачи тебе, Фэн Сяояо.