Не поздней Рождества

Когда-то, в лучшие времена, Рождество и Новый год были самыми любимыми праздниками в семье Волошка. Среди предков каждого из родителей встречались как католики, так и протестанты, а также ортодоксы*, поэтому праздники начинались с католического Рождества и заканчивались... даже не встречей Нового года по старому стилю, а православным Богоявлением. Члены семьи готовили друг другу сюрпризы и старались как можно содержательнее проводить эти праздничные дни. Но так было в лучшее время, которое закончилось и, скорее всего, безвозвратно. Хотя Мира была ещё подростком-школьницей, она уже научилась понимать реальную жизнь во всей её жестокости. Но всё равно где-то в глубине души жила вера в чудо, безудержная и какая-то почти безнадёжная, но она была жива. Ведь недаром говорят, что рождественские святки - пора чудес. * * * Новый год, который встречал весь цивилизованный мир, по восточному гороскопу считался годом Дракона. В такой же точно год родился отец Миры, да и они с братом тоже были "дракончиками", хотя родились на два цикла позднее. В этом новом году и Микаэлю, и Мире должно было исполниться двенадцать лет. Точнее, Мире-то исполнится, а вот её брату... "И ему тоже, - упрямо подумала Мира, - Мик жив. Потому что если бы его больше не было на этом свете, я бы знала. Может быть, он сейчас далеко, но мой брат жив!" Рождественские каникулы она, как всегда в последний год, проводила одна на своё усмотрение, не зная, радоваться ли ей такому доверию со стороны мамы или всё же чувствовать себя одинокой. Закончив полугодие почти на одни пятёрки (если не считать единственной четвёрки по алгебре) Мира уже успела сделать работу над ошибками, ещё раз повторить весь пройденный за вторую четверть материал и даже прочесть одну неучебную книгу в любимом ею жанре фэнтези. И теперь она слушала в плейере песню одной из своих любимых групп, "Мельница": Позабытые стынут колодцы Выцвел вереск на мили окрест И смотрю я, как катится солнце По холодному склону небес, Теряя остатки тепла. Цвета ночи гранитные склоны Цвета крови сухая земля И янтарные очи дракона Отражает кусок хрусталя - Я сторожу этот клад. Проклинаю закля'тое зла'то За предательский отблеск тепла, Вспоминаю о той, что когда-то Что когда-то крылатой была - Она давно умерла... А за горами, за морями далеко, Где люди не видят, а боги не верят, Там тот, последний в моём племени, легко расправит крылья - железные перья. И чешуёю нарисованный узор Развеет ненастье воплощеньем страсти Взрывая облака, судьбе наперекор Безмерно опасен, безумно прекрасен. И это лучшее на свете волшебство - Ликует солнце на лезвии гребня, И это всё, и больше нету ничего Есть только небо, вечное небо. ... А герои пируют под сенью королевских дубовых палат, Похваляясь над чашею хмельной, Что добудут таинственный клад - И не поздней Рождества...** Уже отзвучала волшебная и грустная мелодия, в конце полная откровенного сочувствия к дракону и скрытого осуждения аник-воинов***, считающих себя "героями", но в полудетском сердце Миры она всё ещё как будто продолжала звучать. Рождество - такой радостный и святой праздник, неужели они не понимают... Чего не понимают - Мира даже не могла выразить. Что алчность совершенно не совместима со святостью? Что дракон тоже заслужил справедливости и покоя? Что бывают более драгоценные сокровища, чем золото? Да, и ещё много мыслей и чувств распирали её мозг и сердце, и она не знала, кому их высказать. Отец - тот понял бы. Возможно, и брат, с которым они были, как одна душа а двух телах, понял бы тоже. А мама слишком занята, и вообще... Размышления Миры прервал какой-то странный шум. Доносился он... от балконного окна, как будто на застекленную лоджию залетела птица и не могла вылететь оттуда. Мира не помнила, была ли лоджия открыта с внешней стороны, но она знала, что не все птицы улетают на зиму в тёплые края, многие остаются зимовать в городе. Поэтому девочка взяла фонарик, так как уже начало темнеть, и осторожно ступая, вышла на лоджию. Там действительно был кто-то, похожий на небольшую птичку, и он (она?) барахтался в воздухе, словно запутался в невидимой глазу сетке. Приглядевшись внимательнее, Мира увидела что-то подозрительно похожее на паутину, такую крепкую, какой она и представить не могла, вот только паука, который сплёл её, она не увидела. Вообще-то Мира не испытывала неприязни к паукам, хотя паутины в доме старалась не разводить (как, впрочем, и пыли) так как мать с раннего детства приучила её к порядку. Но эта паутина была чем-то... нестерпимым, как будто бросала вызов не только порядку в доме, но и всему доброму вообще, во всяком случае, так показалось девочке. Она схватила небольшую щетку, которой обычно убирала пыль и попыталась смести паутину, чтобы высвободить из неё птичку. Это оказалось не так-то легко - паутина отличалась необычной упругостью и к тому же она сопротивлялась, как живое существо. Тогда, повинуясь инстинкту, Мира включила фонарик на самый сильный режим - свет ударил в середину паутинной сетки и она вдруг начала поддаваться, как будто поток света, исходящий от фонарика, превратился в световой меч, который сокрушил тьму. Пленная птичка (или кем она была на самом деле) высвободилась из ловушки и трепеща крыльями, полетела прямо к Мире и словно ручная, села ей на плечо, сложила крылышки и наклонила голову, словно благодаря свою освободительницу. Девочка от неожиданности даже выронила щетку и с трудом удержала фонарик. Протянув руку, она осторожно погладила птичку, точнее, хотела это сделать, но рука... прошла сквозь неё, как будто сама птица была всего лишь тенью. В следующий миг странная птица сорвалась с её плеча, взлетела и увеличилась прямо в воздухе, затем очертания её стали меняться, а в следующий миг перед изумлённой и немного испуганной Мирой стоял юноша, чуть постарше её самой. - Не бойся, добрая девочка, - сказал незнакомец тихим мелодичным голосом, - И спасибо тебе! Если бы ты не смела паутину, Он скоро добрался бы до меня, так что я теперь твой должник. - Он? Кого ты имеешь в виду? И кто ты сам? - Я Принц Теней, - ответил юноша на последний вопрос, оставив первый без ответа. - В смысле, ты - привидение? - Нет, конечно. Просто живу в другом измерении. Ты же, наверное, знаешь, что сейчас, в рождественские и новогодние дни, ткань между мирами истончается и волшебные существа из иных измерений могут попадать в мир смертных. Вот я и не устоял перед искушением ещё раз посмотреть ваш мир, и открыл портал, не заметив, что здесь сплёл свою ловушку... похититель душ. - Похититель душ? В моём... в нашем доме? - вознегодовала Мира, - Нечего ему здесь делать. - К сожалению, иномирские тварьки могут пробираться куда угодно и далеко не все из них делают это из простого любопытства, - ответил Принц Теней, - Для вас, людей, он тоже вреден, так как питается энергией, а для нас вообще смертельно опасен. - Ясно, - ответила Мира, - Рада, что смогла оказать тебе услугу. Кстати, меня зовут Мира. А как обращаться к тебе? Ваше высочество или Ваша светлость, раз уж я имею дело с принцем. - Не обязательно, - улыбнулся юноша. - Можешь обращаться на ты и называть меня просто... Принц. Мира поняла, что по каким-то причинам он решил ей своё намтоящее имя не называть и вначале чуть было не обиделась, но потом решила, что ему так, наверное, удобнее. - Ну и как тебе наш мир, Принц? - спросила она, - Может, тебя интересует что-то конкретное и я могу тебе это показать. Ты ведь вроде бы уже не впервые у нас? - Меня интересует одно зеркало. Мне стало известно, что оно находится в этом доме. После такого признания доверия к незнакомцу у девочки поубавилось, так как всё, прямо или косвенно связанное с Арим, она считала зааедомо подозрительным. Но всё же... - В моей комнате есть зеркало, - неохотно призналась она, - Если оно - то, что тебе нужно... И Мира открыла балконную дверь внутрь комнаты, приглашая Принца Теней следовать за собой. Возможно, она совершала величайшую в жизни глупость, но всё же девочке хотелось верить, что между первым и вторым Рождеством с ней больше не случится ничего плохого. Потому что... всё самое плохое случилось когда-то давно и терять ей уже в сущности нечего. Окончание следует.