***
— Бон-Бон, я пришла, милый, — голос Лаванды отвлек Гермиону из туманных мыслей и она увидела, как побледнела девушка. Рон лежал прикрытыми веками и выглядел очень больным: бледное лицо, посиневшие губы, опухшие веки. — Давайте оставим молодых одних, — предложила профессор Макгонагалл и все, кто стоял рядом с кроватью Рона вышли из лазарета. Как только больничная койка осталось за дверью, Гарри подошел к профессорам, которые тихо перешептывались. Гермиона стояла у стены, обнимая за плечи Джинни, которая много плакала из-за отравленного брата. — Это Малфой, я уверен, что это он. Он что-то замышлял несколько месяцев, это он, директор, — услышала она голос Гарри, который выглядел очень напряженным. Директор снял очки и потер глаза, старик выглядел уставшим. — У вас есть доказательства? — спросил у него низким голосом профессор Снейп, который прибыл ранее вместе с профессором Слизнортом. Тот выглядел особенно бледным, испугавшись, что из-за него мог умереть юный мальчик. — Нет, но я точно знаю, что Малфой — Пожиратель Смерти и он что-то скрывает! Профессор Снейп закатил глаза и усмехнулся: — Мистер Поттер, кажется мне, что вы обвиняли мистера Малфоя в том, что это он выпустил василиска, если мне не изменяет память? Гарри уловил, что имеет в виду Снейп и замолчал. — Не стоит ворошить прошлое, Северус. В любом случае, мы совсем скоро узнаем, кто хотел отравить профессора Слизнорта, — вмешался Дамблдор. — Минерва, пожалуйста отведи мисс Уизли и мистера Поттера в их башню, — Макгонагалл кивнула и молча взяла Джинни за руку, хотя Гарри не хотел уходить из больничного крыла, но все же послушался директора и пошел вслед за деканом, бросив кивок в сторону Гермионы. — Горации вам следует зайти к мадам Помфри и отдохнуть, вы получили сегодня сильный стресс, отдохните, мой друг, — профессор Слизнорт согласился быстро и зашел обратно в лазарет. — Северус, пойдемте в мой кабинет, нам нужно поговорить с мисс Грейнджер, — сказал директор и они трое молча направились в его кабинет. Когда они приблизились, Гермиона увидела, как перед дверью стоял Драко. Девушка смутилась увидев его, она невольно вспомнила его страстный поцелуй и не только. — Мистер Малфой, — удивленно бросил директор, — что вы тут делаете? Драко отошел от стены и бросил взгляд на старика, после увидел Гермиону, у которой все еще были припухшие губы от его поцелуя. На миг он смутился, но сразу же вернул себе маску безразличия. — Моя мать сообщила, что вы отпускаете меня через свой камин, директор. Я ждал вас, чтобы вернуться в поместье в Майорке. Для международного порт-ключа, мне нужно попасть в Косой переулок, — ответил он спокойно. — Вот как, я совсем забыл, — откашлялся директор, открывая дверь, — да, Нарцисса Блэк была блестящей студенткой, конечно я выполню ее просьбу. Драко ничего не ответил и они все зашли вслед за Дамблдором в его кабинет. Директор открыл камин и указал на чашку с летучим горохом. Драко прежде чем бросить порох, неотрывно смотрел на Гермиону и улыбнулся, пока профессора не видели. От его искренней улыбки, ее сердце затрепетало и она поняла, что уже скучает по Драко. — И так, выводы Гарри верны, мисс Грейнджер? — прервал ее мысли директор, который уже сидел за своим столом. Профессор Снейп расположился на кресле, перед камином. — Нет, директор. Он ничего не отправлял и ничего не передавал эльфу, он все еще ходит в выручай-комнату, отправляет письма и больше никаких странных вещей не делает. Я… я неотрывно продолжаю следить за ним и слушать. Дамблдор задумчиво сидел, не отрывая взгляда от своего стола. Тишину нарушил Снейп. — Думаю, Лорд не хочет ограничиваться с исчезательным шкафом и мистером Малфоем, — задумчиво сказал директор. Гермиона невольно задумалась и душе нарастала тревога. Если Малфой пока был занят с починкой исчезательного шкафа, то кто еще мог пойти на такое, раз решился убить профессора прямо в Хогвартсе. Гарри годами твердил, что Хогвартс — самое безопасное место в мире, но теперь девушка не была уверена. “Неужели, в школе есть еще кто-то, кто поддерживает Темного Лорда”? — думала она, пока шла в свою комнату. Радовало лишь одно, что Гарри среагировал быстро и организм Рона не успел впитать яд полностью. Ранее мадам Помфри говорила, что Рону станет лучше через пару недель, а это означало, что Гарри останется в замке на рождество. А сама Гермиона не могла остаться с ними, как бы не хотела. Она соскучилась по родителям и не хотела еще больше отдалятся от них, учитывая, что миссис Грейнджер сильно переживала за ментальное здоровье дочери. Оставшись одна в комнате, Гермиона надела наушники и начала слушать тихие шаги Драко и невольно еще раз вспомнила его жаркий поцелуй, его умелые руки, его терпкий запах. Она начала тосковать по нему, хотя не прошло даже часа после его ухода, но хотя бы она могла слушать его дыхание, от этого ей стало легче. По звукам, девушка поняла, что Драко куда-то идет молча, в конце усталость взяла свое и Гермиона даже не приняв душ, уснула, слушая шаги парня.***
В Майорке у семьи Малфоев был отдельный замок, скрытый чарами доверия. Хранителем тайны была Нарцисса Малфой, поэтому она уже неделю была в этом замке и ждала сына. Менор в Майорке не был похож на дом в Уилтшире, хотя вряд ли Драко мог называть его домом, не после того, что ему и его семье пришлось испытать. А большой остров в Испании был для Драко домом-детства, ведь он всегда на лето с друзьями убегал сюда, чтобы отдохнуть от мрачных лиц своих отцов. Сам замок был очень светлым, в нежных тонах. Здесь не было суеты и звука, только гармония и покой, которая погружает в свое объятие, как прикосновение морских волн. Изначально дом принадлежал Сигнусу Блэку, но после его смерти дом унаследовала мать Драко, которая сразу же после того, как Тёмный Лорд прибрал к своим рукам Малфой-Менор, защитила дом чарами доверия. Сейчас же сюда доступ имела сама Нарцисса и Драко. Прибыв на остров, Драко не сразу зашел в дом. Он простоял около берега, в магловской части города и смотрел как люди неторопливо сидят на берегу, как пары целуются, как дети играют с волнами и как светит луна над морем. Смотря на то, как маглы просто отдыхают и даже не подозревают, что скоро они все могут быть мертвы, Драко чувствовал пустоту в груди. Но это была не та пустота, которая делает твою жалкую жизнь еще хуже, наоборот, смотря на счастливые лица людей, он чувствовал такую пустоту, когда можно все начать сначала. “Я никогда не была на море…” — вспомнил он слова Грейнджер. Драко захотелось притащить ее сюда и смотреть, как она будет радоваться морю. Он представил ее радостные, карие глаза, маленькие веснушки, аккуратный нос и пухлые губы. Она пришла бы в восторг от этой красоты. Драко был уверен, что море обладает неповторимой магией, способной захватить во власть своего величия и красоты. Его бесконечная гладь и необузданный шепот волн вызывали в душе аристократа ощущение бесконечности и свободы. “Почувствую ли я, что такое свобода?” — произнес он про себя и только глядел, как огромные просторы воды, тянущиеся за горизонты заворожили его взгляд. Затем он направился к себе домой. — Драко, сынок, — радостно воскликнула Нарцисса, обнимая сына. Она не могла поверить, что сын так сильно вырос и она еле дотягивалась до его плеч. Драко сильно обнял мать, словно только понял, как он по ней скучал. Он отвергал мрачные мысли, смотря на то, как Нарцисса выглядела здоровой и радостной. Видимо неделя в одиночестве принесли свои плоды и Драко заметил, как мать была воодушевлена. Как только эльфы подали ужин, Драко принял быстрый душ и спустился в их гостиную, где пахло сырными тарталетками. Этот дом всегда был уютнее Менора, поэтому Драко расслабился. — Как так получилось, что тебя оставили в покое на целую неделю, мама? — спросил он, закончив основной ужин. Нарцисса тоже закончила есть и ответила: — Завтра мы посетим твоего отца, он хочет что-то сказать. А нашего Лорда нет в стране, но прибудет через 4 дня и хочет собрать всех сторонников, сделает объявление, как я поняла со слов сестры. Поэтому, я решила приехать сюда и отдохнуть, в том доме…, — Нарцисса осторожно подняла взгляд на сына и заметив, что он расслабленно слушает ее продолжила, — в том доме мне было неспокойно, Белла видела, какой я уставшей была, поэтому без подозрения я покинула Менор. — Вот как, хорошо сделала, — глотнул белое вино Драко. — Как ты? Все в школе в порядке? Пэнси понравилась корзинка со сладостями? — спросила Нарцисса, подождав, когда Драко закончил с десертом. Драко замер, обдумывая, стоит ли ему рассказать, что корзина была для Грейнджер, потому что хочет подарить ей тысяча сладостей. Нарцисса была единственной, кому он мог бы рассказать обо всем, мать никогда не осудила бы его. С одной стороны, если через неделю у него будет помолвка с Паркинсон, в конце концов, мать все равно спросила бы у нее про подарок, поэтому было безопасно рассказать все честно. — Корзинка со сладостями… я подарил другому человеку, — ответил он тихо. Нарцисса удивленно подняла брови, словно не понимая, кому он мог подарить сладости, учитывая, что Драко раньше никогда не просил ему присылать такие большие корзины. — Если не для Пэнси, позволь узнать, для кого? — пытаясь унять свое любопытство спросила мать. Драко молчал и смотрел в пол. Он всегда так делал, когда был виноват в чем-то. Нарцисса сразу же уловила его жест и усмехнулась непонимающе. — Кто, если не твоя невеста? — повторила она вопрос, — она знает, что ты скоро будет ваша помолвка с Пэнси? Драко не ответил, все ещё уставившись в одну точку. Что он должен был ответить, сам не знал. Что ему нравится заучка Грейнджер, которую раньше не мог терпеть? Что она заставляет его чувствовать себя свободным? Что она даёт ему иллюзию, что Малфой может испытывать тёплые чувства кому-угодно, потому что может себе этого позволить? Терпению матери пришел конец, когда он несмотря на строгий взгляд, даже не пытался ответить. — На сколько? — спросила мама, после того, как эльфы забрали остатки от ужина и принесли английский чай. Молчанием Драко дал понять, что это не просто подростковая интрижка. — На столько, что когда я вижу что-то прекрасное и красивое, хочу в первую очередь подарить ей, — ответил Драко, поднимая взгляд на мать, которая успела уже нахмуриться. — Когда я ем что-то вкусное, жалею что она не попробовала. К слову она мало кушает. Нарцисса отрицательно покачала головой, не веря своему разуму. Через неделю ей придется обручить сына на той, кого он не любит. Драко никогда не любил делиться, тем более едой и сладостями, но услышав, что он встретил ту, ради которой он так хотел все на свете, она не знала что должна чувствовать. Нарциссе повезло встретить свою единственную любовь в лице Люциуса, поэтому мысль, что ее единственный сын лишен этого, из-за ошибки и слепой веры мужа приносила большую грусть. — Она из чистокровной? После того как ты женишься, ты не сможешь быть с ней. Хотя, возможно она сможет смириться с этим и будет твоей тайной, — сказала Нарцисса, собрав волю в кулак. Она не хотела доставлять боль сыну, поэтому даже такие варианты успела рассмотреть. — Даже не полукровка, — ответил Драко твердо. — Что? Хочешь сказать…, — она нервно ухмыльнулась, — …ты запал на грязно… — Не смей! Не смей ее так называть, мама, прошу тебя, — яростно прошипел Драко, от этого Нарцисса еще больше ужаснулась. Это не интрижка, сын влюбился в грязнокровку и сильно. Слышать это от него, находясь в доме, девиз который был “Toujours Pur” был еще абсурднее. — Я устал, хочу лечь, если позволишь, мама, — сказал Драко и не дожидаясь ответа поднялся по лестнице, оставив свою мать еще больше в замешательстве. Нарцисса нервно закусила щеку изнутри и занялась окклюменцией, чтобы спрятать этот разговор на самый дальний угол в своём разуме.***
По прибытию в Азкабан, Драко и Нарцисса сложили свои палочки и все изделия. Как и в тот раз, стены Азкабана давили своей мрачностью и Драко чувствовал жуткий холод. Дементоры охраняли тюрьму и из-за того, что их так много, было еще страшнее. Ужас от этих тварей сковывал внутреннюю силу парня, поэтому он старался не думать о них. Как и прежде, Малфоям дали около 20 минут на встречу с Люциусом. Он выглядел слабым и постарел на десятки лет. Увидев мужа, Нарцисса отчаянно бросилась к нему, обнимая его нежно. Кто бы что не говорил, но Люциус и Нарцисса всегда были нежны друг-другу и всегда проявляли свою любовь. Раньше Драко терпеть не мог эти обнимашки, но после случившегося, он радовался, когда видел, что отношения этих двоих не испортил даже Азкабан и неправильный выбор. Хоть девизом семьи Малфоев была: “Sanctimonia vincet semper”, Драко был уверен, что им подходит: “Familiae Primum”. — Сынок, — сказал Малфой-старший и обнял крепко сына. — Отец, — с улыбкой поприветствовал его Драко. Оказавшись в объятиях отца, блондин невольно вспомнил, как им было так хорошо вместе, когда не было в их жизни Темного Лорда. И он хотел, чтобы всегда было так. Но, выбор уже сделан и придется за них расплачиваться. Драко рассказал отцу последние новости, в особенности про исчезательный шкаф и его починку. Как бы он не хотел, но Нарцисса рассказала ему во всех подробностях про "Круциатус", который был предназначен ей, но получил его Драко. На миг, Драко увидел в глазах отца боль, но он сразу собрался мыслями и сразу же вернул маску высокомерия на лице. В этом был весь Люциус Малфой, который всегда оставался гордым, даже когда не нужно вести себя так со своей семьёй. — Тёмный Лорд освободит тебя, как только Драко справится с его заданиями, — сказала Нарцисса с шёпотом. Люциус был особо молчалив, особенно когда разговор казался Волан-де-Морта. Он о чем-то усиленно думал. Его брови нахмурились и он поглядел на свою семью, словно не мог даже сказать то, что у него на уме. — Отец, — произнёс Драко и посмотрел на него, не отрывая взгляда, — ты о чем-то думаешь? Скажи нам, разве не из-за недомолвок мы оказались во всем этом? Малфоев уже не уважают, общество чистокровных нас презирают, как жалких маглов. Даже отпрыски Уизли смотрят на меня, как на жалкого. Можешь себе представить? — Не думаю, что мои мысли придётся вам по душе, — сказал Люциус через немного. Драко увидел в нем то, что не видел давно. Его острый и холодный серый взгляд, которые говорили, что отец что-то замышляет. — Нарцисса, любовь моя, я обещал тебе, что сделаю все, чтобы тебя защитить. Но, видимо я ошибся, насчёт всей ситуацией, — голос семейства стал хриплым и он продолжал смотреть на свою семью, прищурив глаза. Нарцисса нахмурилась, ожидая, как будет продолжаться его слова. — Не думаешь, что пришло время, чтобы поменять сторону и потерпеть маглолюбов на какое-то время? Естественно, в нашем роду нет места грязнокровкам и полукровкам, но раз играть, то по-крупному. Нынешняя ситуация меня беспокоит. Где было видано, что полукровка имеет право пытать моего единственного сына? Драко и Нарцисса Малфой застыли, прислушиваясь к словам Люциуса. Их выразительные черты лица напряглись, а холодный взгляд серых глаз стал ещё более острым. Драко, стоявший рядом со своей матерью, сжал кулаки, чувствуя напряжение, которое наполняло комнату. Нарцисса, немного приподняв брови, удерживала своё выражение, но в её глазах можно было уловить намёк на тревогу. В тот момент Драко и Нарцисса почувствовали себя как пешки на шахматной доске, полностью зависимые от хода, который сделает Люциус. — Что ты несёшь, отец? — нервно прошептал Драко, не в силах сдержать себя в руках. Он был потрясён словами своего отца. Его серые глаза расширились от удивления, а лицо исказилось от неожиданности. Он молча всматривался в Люциуса, словно пытаясь понять, не ослышался ли он. Для Драко, предложение отца предать Волан-де-Морта было нечто невообразимое, поскольку верность Тёмному Лорду была в их семье священным обетом, переданным из поколения в поколение. Но глубоко внутри его души, волнение и страх смешивались с надеждой на возможность искупления, освобождения от тяжести их мрачной судьбы. — Только мысль о вас держит мой разум в этой ничтожной тюрьме. У меня было много времени, чтобы думать и анализировать. Смотри на Нотта, он спятил совсем. Когда я примкнул к Лорду в своё время, главным было то, что он не тронет вас. Но смотри, что стало? Мало того, что он и так заставляет тебя заниматься рабской работой, словно ты эльф, ещё пытает в моем же доме! — И что ты предлагаешь? — спросила Нарцисса. — В решающей битве, мы поможем Ордену. Раз мальчишка Поттер должен сам одолеть его, то пришло время поддерживать других. Есть волшебник сильнее Лорда и кто может одним взмахом расправится с Пожирателями. И молись Мерлину, чтобы мы были на другой стороне, когда придёт время этого волшебника, — ответил Люциус. Драко нахмурился не понимаю о ком он: — Этот волшебник Поттер? Люциус улыбнулся и его глаза загорелись, как хищник: — Этот мальчишка всего лишь везучий, но в нем нет и доли того, что я увидел в другом волшебнике, — семья Малфоев услышали, что охрана говорит об окончании встречи и когда уводили Люциуса, он обернулся и произнёс: — Я про наследника Грин-де-Вальда, сын мой. — Кто? Кто это? — успел задать вопрос Драко, но Люциуса увели и он не успел ответить. Блондин лишь нахмурился и не понял, что им теперь делать. После обеда они оказались в Майорке и до вечера с Нарциссой занимались окклюменцией, чтобы никто не нашёл в их разуме про разговор с Люциусом. Тем временем, Люциус написал на старом пергаменте письмо и заплатив приличную сумму охране, попросил отправить срочное письмо в Нурменгард, где сидел самый тёмный волшебник, который держал в страхе всю Европу в своё время. “Ваша наследница поистине сильная волшебница, что мне удалось встретить в жизни. Сильнее того-кого-нельзя-называть. Но, никто кроме меня не знает о её происхождении. Даже она сама. Ее зовут Гермиона Грейнджер, подруга Поттера ”.