Игра Судьбы

По возвращению домой, Гарри в панике огляделся, было тихо. Он уже хотел аккуратно прошмыгнуть в свой крошечный чулан под лестницей, как его остановил грубый мужской голос. — Сюда подошел. — мальчику же ничего не оставалось, кроме как повиноваться. — Да? — спросил тот, медленно подходя ближе, он знал, что будет. Просто так его не подзывают к себе. Тело сковал жуткий страх, а спина уже ощущала фантомную боль предстоящих ударов. Но удар пришелся по лицу, от силы чужой руки голова невольно повернулась в другую сторону, а кожа головы заныла от боли. Видно Вернон схватил племянника за каштановые волосы и повернул к себе лицом. — Уродец. Мерзкая шавка, — произнес тот с мерзким выражением лица, маленькая нижняя губа была выпячена и от этого в лицо мальчишки еще больше несло запахом алкоголя и сигарет. Вскоре, мужчина с силой бросил парня на пол и наблюдал как тот, опираясь на трясущиеся руки, пытается подняться, — Жалкое отродье. — плюнул тот в сторону Гарри. Вязкая слюна громко приземлилась на старый свитер с плеча его кузена. — Ты ничтожество, ты должен блять быть благодарен, что вообще жив! — психовал Дурсль, вставая и принимаясь бить Гарри ногами, он попадал по разным местам: руки, ноги, ребра, обтянутые тонкой бледной кожей, лицо. Гарри оставалось лишь глотать поступающую в рот красную жидкость с металлическим привкусом. Сплюнуть ее на пол было бы фатальной ошибкой, которую ему ни за что не простят, в таких ситуациях как сейчас, когда все тело начинает так привычно ныть от ужасной боли, наносящихся вновь и вновь ударов ногами по телу. Иногда это ведь были посторонние предметы и тогда было все еще больней. К оскорблениями тот давно привык, они не вызывали такой же боли как раньше. Он давно принял тот факт, что не нужен никому. Ну разве что Рону и Гермионе, только вот они поступят в университет, найдут работу, у них будут семьи, может даже они поженятся, а Гарри? Он не думал о любви, ему было не до этого, он не мог обещать, что доживет до следующего дня. Его выдворят по достижению 18, жить долго у друзей он не сможет. А на учебу денег вряд ли будет хватать, только если пойти работать, кем вопрос. Но сейчас не об этом. Сейчас его бьют ногами, в него плюют, бросают вазу с цветами, мальчик чувствует как стекло с треском бьётся о его кожу, а ткань одежды пропитывается водой, как на спину падают осколки, затем цветы, а потом и нога его дяди. Она пригвождает Поттера к полу, не давая и малейшего шанса встать, сверху сыплется осокорбления в его адрес, в адрес родителей. В подобные моменты, пусть даже неверующему мальчику, остается только молиться и надеяться на лучшее. На нем просто вновь срываются, на свою жену Вернон руку не поднимает, под удар всегда попадает Гарри. Порой и Петунья в порыве гнева бросается в него вещами, он уворачивается, а иногда те больно попадают по старым синякам. Сейчас его спасет только чудо, ему очень хочется дожить до 18, обрести счастье, или хотя бы жить без тревожности и страха, что он может быть забит до смерти собственным дядей или тетей. Родителей нет, умрет тот либо от побоев, когда его опекуны перестараются, либо голодной смертью на улице. Хочется плакать от несправедливости жизни, но нельзя, увидев слезы, мужчина разозлится еще больше и парню достанется видно не только ногами. Он не представлял, что будет дальше, ему страшно, холодно и больно. Ему хотелось бы исчезнуть прямо сейчас, чтобы не слышать незаслуженных оскорблений. Он перестал верить в то, что его вытащат из этого ада лет в 11, когда его впервые заперли в подвале, сколько он там просидел? День или два? Он не знал, сидел весь в синяках от ударов и без намека на еду или воду. Он боится темноты, но каждую ночь, он ночует в темной коморке, каждый день после школы он вынужден сидеть там, чтобы не попасться на глаза. Вот чужая нога в дорогой кожаной туфле попала по голове каштановых волос и пригвоздила ее к полу, зубы скрежат от боли, он сжимает их, что есть мочи, лишь бы не закричать и не заплакать. Наконец он слышит долгожданное: «Проваливай, сукин сын»; он так ждал этого, с болью в конечностях, тот забирает сумку и мигом пробегает в коморку запираясь там. Бегать в таком состоянии привычно, если не бежать, есть риск не встать уже никогда. Он наконец может дать волю слезам, он плачет, плачет бесшумно. Он боится, что его услышат. Ему мерзко, он снимает эту кофту и бросает себе в ноги, обнимает холодное тело непривычно горячими ладонями и плачет, он выглядит жалко, но ничего не может с этим сделать. Порой хочется самому взять нож и лишить себя жизни, лишь бы не было страха, что это сделают другие, сделают болезненно и мучительно. Ему бы хотелось, чтобы его просто не существовало, он ненавидит свою жизнь. Ненавидит себя, ему отвратительно от всего этого. Хочется скрыться где-то, где будет безопасно, где у него не будет страха, где он может не шугаться от каждого движения или звука. Он хочет туда, где безопасно и его защитят, он бы хотел к родителям, но понимает что это невозможно. И чуда в его жизни не случится, он останется сидеть в темноте страха и безысходности, а смерть покажется ему сладостью, после всех мучений, что он пережил. Руки начинают сами царапать и так израненную кожу до красных полос, он хочет забыться, хочет просто уснуть и не проснуться. Ему мерзко от того, что он — это он, он Гарри Поттер, мальчик, который выжил. Зря он выжил тогда, почему он? Он не хочет, он хочет покоиться в земле вместе с родителями, чтобы на его надгробии было написано: «Гарри Джеймс Поттер: 31.07.2001 — 15.09.2008; погиб в автокатастрофе» Почему он отделался, зачем? Для чего? Он не улыбался иксренне с тех пор, как погибли его мама с папой, он хотел к ним и имел на это полное право. Он был из тех детей, которым попусту не повезло остаться без лучика счастья в юные годы своей жизни, тем кто живет в страхе. А сейчас таким детям приходится сидеть в ненавистной темноте, которую они все еще бояться, ведь им не покупали ночники и не зажигали их, им давно перестали читать сказки на ночь и петь колыбельные, некому было этого делать, они стали теми, о ком известно только имя. Они стали не нужны, простая вещица, такие вещицы были очень ранимы внутри, хоть и старались всем видом этого не показывать. В комнате темно и пыльно, слышно тихое сбившееся дыхание, всхлипы и шмыганье носом. Ему больно дышать, а соленые слезы только усиляют боль от ран на лице, но он не может остановиться, он пихал в себя все эти чувства долгое время, он не плакал когда навещал родителей, хотя так хотелось, он старался рассказывать им только хорошие новости, но очень хотелось пожаловаться. Сказать как ему плохо внутри, как он скучает по ним, рассказать о том, что не хочет жить, рассказать о страхе и ненависти к себе и своему покрытому шрамами телу. Чтобы его обняли как в дестве, погладили каштановые волосы, поцеловали в макушку и сказали, что все будет хорошо.