Скрипка

Герр Картман быстро вышел из кабинета. Кайл стоял, уставившись на дверь, скрипка все еще была у него в руках, он не был уверен в том, что ему теперь делать. Альфред, прочитав его неуверенность, улыбнулся. — Я слышал, как ты играл на скрипке. У тебя большой талант. — Дворецкий сделал комплимент, и Кайл удовлетворенно улыбнулся, выражая свою благодарность. — Учитывая, что пройдет немало времени, прежде чем тебя позовут, не хочешь ли ты что-нибудь съесть? — О да, пожалуйста. — почти с тревогой сказал Кайл, и дворецкий жестом велел ему следовать за собой, при этом бросив на мальчика сочувственный взгляд. За годы работы у нацистов Альфред никогда не высказывал своего мнения о Гитлере и идеологиях его политической партии. Никто, даже Герр Картман, не знал, согласен он с геноцидными планами или нет. Он просто делал то, что ему приказывали, ни разу не задавая вопросов. Но это не означало, что на самом деле он не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Альфред не мог понять, как мир дошел до такой абсурдной точки. Ведь все, что он видел сейчас, - это мальчик, ещё даже не совершеннолетний, вынужденный видеть и проживать неописуемые ужасы. Все, что он видел сейчас, - это хрупкое человеческое существо с музыкальным даром, которому позавидовали бы даже величайшие композиторы. Германия стала несправедливой страной для жизни, а ее безумные идеологии распространялись по всей остальной Европе с насилием и жестокостью. Он задавался вопросом, какое будущее ждет этого подростка и все остальные души, которым пришлось жить в такие ужасные времена. Но его размышления были прерваны, когда они добрались до кухни. В воздухе витал восхитительный запах, от которого Кайл почувствовал себя еще более голодным. К его огромному восторгу, его провели внутрь кухни и предложили присесть за деревянный стол. Он не поверил своим глазам, когда увидел тарелку с настоящим домашним супом, к которому прилагались хлеб и масло. — Это довольно просто, но я верю, что это утолит твой голод. — сказал Альфред, ставя суп на стол. Но для Кайла эта еда была божественной, подарком Бога, посланным с небес. Он был настолько голоден и уже забыл вкус настоящей еды, что совершенно не обращал внимания на манеры поведения за столом и ел с прожорливостью. Кайлу пришлось сдерживать слезы, так как он вдруг почувствовал, что его переполняет удовольствие от таких простых вещей. Теплая ванна, чистая одежда, полный живот еды. Он не знал, благословил ли его Бог и вознаградил за ежедневную борьбу в концлагере, или это была пытка, потому что он знал, что через несколько часов этот чудесный мир красок, тепла и приятных запахов снова отнимут у него. Он решил, что хочет наслаждаться и жить настоящим и притвориться, хотя бы на несколько часов, что он не еврей и нацистов не существует.

***

Момент настал. Было чуть больше десяти, и со стола уже убирали десертные тарелки. Герр Картман и его гости перешли в гостиную, а Кайла попросили прийти и сыграть на скрипке. Герр Картман стоял у двери, уже ожидая с опасным выражением лица. — Ты будешь говорить только тогда, когда тебя попросят. Ты не будешь рассказывать о своей работе в лагере. Ты не будешь говорить о мрачных вещах. Твоя задача здесь сегодня - развлекать. Всегда радуй моих гостей. Понял, жид? — Кайл кивнул и тяжело сглотнул. Герр Картман открыл дверь, все еще угрожающе глядя на него. Он не упустил из виду, что Кайл выглядел бледнее, чем раньше. Они вошли в самую богатую и красивую гостиную, которую Кайл когда-либо видел. Мебель была сделана из дорогого темного дуба, убранство - роскошным, с вазами и скульптурами из самых разных культур. С потолка свисала большая и изысканная золотая люстра, на стенах висели картины и несколько декоративных зеркал. Его глаза встретились с красивой белокурой девушкой и кареглазым мальчиком, удобно расположившимися на большом диване. Они были примерно его возраста. — Мои прекрасные друзья, представляю вам нашего сегодняшнего музыканта. — красноречиво сказал герр Картман, радушно жестом приглашая Кайла войти. — Твое имя, еврей. — прошептал он, стиснув зубы. — Добрый вечер. Меня зовут Кайл Брофловски. Очень приятно быть здесь сегодня. — вежливо объявил он с грациозным поклоном. Блондинка возбужденно зааплодировала, а каштановолосый парень искренне улыбнулся. Кайл бросил нарочито надменный взгляд на Герра Картмана, который весело хмыкнул над дерзостью мальчика. — Я уверена, что он доставит мне огромное удовольствие! — соблазнительно сказала блондинка, вставая и поднимая руку в сторону Кайла. Нацист и еврей быстро обменялись взглядами. Герр Картман кивнул, а Кайл нежно взял ее за руку и легонько поцеловал, так что девушка удовлетворенно хихикнула. — Зови меня Бебе. — Кайл кивнул и не смог удержаться от улыбки, когда она бросила на него кокетливый взгляд. Это была красивая молодая девушка с длинными волнистыми волосами и ярко-голубыми глазами. На ней было черное длинное платье, которое очень щедро обрисовывало контуры ее тела. — А я Клайд, — весело сказал каштановый парень, протягивая руку, чтобы пожать руку Кайлу. — А разве Брофловски не похоже на еврейскую фамилию? — спросил он, и Кайл замер. Он понятия не имел, что должен был сейчас сказать, но тут вмешался Герр Картман, который, конечно же, ожидал этого. — Да, Клайд. Отличное наблюдение. Он еврей, все верно. — бесстрастно сказал Герр Картман, вызвав растерянные взгляды двух своих гостей. — Видите ли, этот сукин сын Баттерс, который должен был играть за нас, как обычно, был настолько умен, что сломал сегодня свой бесполезный палец. Из-за этого он и Крейг опоздали. Им пришлось ехать в больницу. Как бы то ни было, этот еврей, работающий в моем лагере, - неплохой скрипач, верно, Кайл? — Он сказал это, прижав свои толстые пальцы к плечу Кайла в качестве предупреждения. — А разве евреи не разносят всевозможные болезни? — несколько опасливо спросил Клайд. — Эй? Неужели ты думаешь, что я возьму больного ублюдка на наш званый вечер? Да ты только посмотри на него! По-твоему, он выглядит больным? — расстроенно выругался Герр Картман. — В моем лагере мы делаем прекрасный выбор. Остаются только здоровые. Остальных переправляют в Польшу. — Он похлопал Кайла по спине с излишней силой, подчеркивая свою мысль. Клайд все еще смотрел несколько подозрительно, но Бебе уже поддалась чарам еврея. — Ну, я думаю, он великолепен. — сказала она, беря Кайла за руку и ведя его через комнату. Она села на диван и приглашающе похлопала по пустому месту рядом с собой. Кайл заколебался и снова посмотрел на герра Картмана. Тот кивнул в знак разрешения. — Так скажи мне, Кайл. Как долго ты играешь на скрипке? — спросила Бебе, не сводя с него свои голубые глаза. Кайл опустил взгляд на инструмент, который держал в руках, и улыбнулся приятным воспоминаниям, которые он ему навеял. — Я начал, когда мне было 6 лет. — Вау, это очень рано! — воскликнул Клайд, сидевший на другом конце комнаты. Герр Картман сидел на диване неподалеку от своего друга, делая достаточной большой глоток виски. Он чувствовал, как кончики пальцев покалывает от нервов. — Баттерс начал играть на кларнете, когда ему было сколько? 13? — Вообще-то, он начал в 9 лет, но этот дурак не воспринимал это всерьез до 7-го класса. — уточнил Герр Картман. — Итак... Как долго ты в этом лагере? — с любопытством спросил Клайд. — 7 месяцев, 2 недели и 11 дней. — Ого! Ты прям ведешь счет! — весело заявил Клайд. — Мне нравится следить за временем. — сухо ответил Кайл. Бебе тем временем принесла два стакана виски и вручила один еврею. — Извини. Я не пью, когда играю. — Боишься ошибиться в нотах? — поддразнила Бебе, но согласилась, поставив свой стакан на стол. — Тогда на потом. Расскажи мне, Кайл, какой была твоя жизнь до приезда в лагерь? О чем ты мечтал? — Кайл колебался и наблюдал за Герром Картманом. В его взгляде читалось предостережение. — У меня была... э-э-э... нормальная жизнь. Я ходил в школу, играл с друзьями в баскетбол, занимался по классу скрипки. Я собирался поступить в консерваторию и специализироваться на музыке. — Небрежно сказал он, скрывая любой намек на сожаление. Он снова посмотрел на толстого нациста и слегка кивнул. Пока что все было хорошо. — Хочешь послушать, как я играю? — спросил он, пока не появилось еще больше вопросов. — Да, пожалуйста! — с энтузиазмом сказала Бебе. Герр Картман облегченно вздохнул и налил еще немного виски в свой стакан. Он наблюдал, как Кайл приготовил бумаги с нотным ставом, положил скрипку под подбородок и несколько мгновений смотрел сосредоточенно. Нацист чувствовал ожидание в комнате: и Бебе, и Клайд уставились на еврея любопытными глазами. А затем прекрасные плавные ноты наполнили воздух, раскрасив мир своей мелодией. Как и несколько часов назад, все отдались музыке и позволили себе перенестись в новые миры, позволить плачущим мягким нотам достичь их сердец. Кайл уже играл некоторое время, когда кто-то постучал в дверь. Он тут же остановился, испугавшись звука, и все застонали от прерывания. — Милорд, последние гости прибыли. — объявил Альфред и позволил еще двум подросткам войти в комнату. Герр Картман и Клайд встали, чтобы поприветствовать своих друзей. — Рад видеть тебя, Крейг, — сказал толстый нацист, пока они обменивались ответными похлопываниями. — Баттерс! Ты кретин! — сказал он себе под нос. — Угадай, какой палец сломал Баттерс. — весело сказал Крейг, показывая средний палец. — Не может быть! — Клайд разразился хохотом, в то время как Баттерс с каждой минутой становился все краснее. Он нервно ерзал, средний палец его левой руки был обмотан гипс. — Ты такой идиот. Как это произошло? — Э-э... Я... я играл в волейбол с Твиком и еще несколькими парнями... и мяч очень сильно ударил меня по пальцу. — Он нервно пересказал, и гости разразились хохотом. — Что ж, это конечно плохо, что это случилось с тобой, Баттерс. — сказал Клайд, вытирая слезы с глаз. — Но я рад, что это произошло. Иначе мы бы не имели возможности послушать сегодня скрипку Кайла. — Он сказал это искренне, очень желая облегчить жизнь Герру Картману и Кайлу. Каштановолосый мальчик указал на еврея. Только теперь Крейг и Баттерс обратили на него внимание. — Мы действительно слышали какую-то музыку, когда приехали. Звучало невероятно. — сказал Крейг, бросив оценивающий взгляд. — Отличная работа, Картман. — Жирный нацист не упустил двойного смысла за своими словами, прекрасно зная, за какую команду играет Крейг. Он проигнорировал голодный взгляд, которым черноволосый мальчик одарил еврея, и пригласил его и Баттерса присесть. Подав им напитки, он взглянул на скрипача. — Кахл, приступай.