Свет далеких планет. Террор

      Из воспоминаний...       Пожелтевшие листы бумаги приятно шелестели на руках. Харитон неспешно водил взглядом по старым записям, уже в третий раз. Дедушка уже лег спать, так и не дождавшись звонка из Ленинграда. Видно, чета Захаровых занята. Сколько он уже не связывался с родителями? Два месяца? Три?       В дверь постучали, и Харитон подскочил со стула. Метнулся к тайнику под половицей и наспех спрятал в нем записи Славского. Одернул рубашку, глубоко вздохнул, и двинулся к выходу. Кто в такой поздний час может долбиться в их квартиру?       На пороге оказался Дима. Белый как стена. Он смотрел на Харитона стеклянным взглядом, сам не осознавая, как дошел. Захаров все понял, и пустил друга в квартиру. Еще днем они договорились, что не будут брать ключи от лаборатории у Бехтерева, так как Диме, после занятий, нужно будет спешить к матери в больницу. Мария Ипполитовна, уже третий день лежала в реанимации. И если Дима тут, значит доброй и светлой Марии Сеченовой больше нет.

***

      Вторая неделя для Сергея и «Ко» прошла более результативно. Этому, несомненно, послужили рукопашные тренировки с командиром Кузнецовым. До инцидента в Болгарии, Аргон часто гонял и подтягивал Нечаева. От бывшего командира Сергей и узнал об отъезде Сеченовых в Москву. А если быть точнее — о целой операции.       — На академика Сеченова покушались даже на «Челомее», а тут целая Москва! Опасная поездка, — Нечаев чуть не пропустил удар от бывшего командира.       — Доболтаешься, Сергей, — Кузнецов сделал выпад, но майор инстинктивно отразил его. — Для Предприятия 3826, как и для Москвы, это важный день.       — Мы наконец летим в космос? — усмехнулся Сережа.       — Летишь только ты, Плутоний. На маты! — Кузнецов опрокинул майора на маты легким движением руки, выпрямился и ухмыльнулся. Возвращается все же мальчишка, как и его юморок. — У Предприятия в Москве есть комплекс. Меньше чем через две недели «Раменки» вернется в Алтайские горы, на территорию Предприятия 3826. Академия Наук так же станет частью «Челомея». Фактически, через две недели Москва утратит свою ценностью производственной ветви Предприятия.       — И что теперь будет с Москвой? — удивленно спросил Сергей, поднимаясь с матов.       — Станет одним большим спальным районом, но это мои догадки. Комплекс «Челомей» вот уже несколько месяцев расширяет до бывшей столицы систему «Маглев».       Бывший командир с шумом втянул воздух.       — Как проходит эксперимент?       Теперь пришла очередь Сергея шумно вздыхать. Прогресс имелся хороший, но для самого Нечаева — недостаточный. К процессу, внезапно, подключился и Дмитрий Сергеевич. И казалось, что небольшой консилиум из двух ученых продвинет дело на новый уровень. Но теперь Сергей мог забыть о спокойствии, ведь между Сеченовыми разгорались нешуточные пожары. И появление в команде товарища Лебедева никак не списало положение. Споры разгорались моментально, и так же быстро угасали. Так сильно Дмитрий Сергеевич любил Софью Альбертовну, что всегда выходил проигравшим в этих схватках.       Голос Кати постепенно обретал силу. Сергей, казалось, отставал от жены всего на каких-то пол шага. Но чем ближе он к Екатерине, тем ближе и сомнения. Узнает ли он ее, когда найдет?       Нечаева съедали вопросы о прошлом. Любил ли он Катю так же, как Сеченов любит Соню? Так, чтобы окружающие завидовали. Так, чтобы смущенно отводили взгляд, когда влюбленные улыбаются друг другу. Так, чтобы за любимого человека жизнь отдать…       А другой проблемой стали Близняшки. А точнее — их присутствие. Пытался пару раз заговорить с ними, найти подсказки присутствия Кати, но телохранительницы так и не дали Сергею ответов.       Соня покинула лабораторию первой, оставляя академика и майора наедине. У выхода ее ждал Михаэль. Мужчина потоптался, переговорил с кем-то по устройству «Мысль», а как заметил Соню, молча повел ее к машине. Поездки до «Павлова» всегда проходили в тишине, а Михаэля, в такие дни, терзали муки совести. В моменты душевных метаний, Соня всегда обращалась к нему — единственному другу, что у нее остался. Это радовало и расстраивало одновременно.       Мужчина проводил Соню до входа в Госпиталь №9, а потом и до палаты "23", оставаясь за дверью. Ободряюще сжал ее плечо и пожелал удачи.       Старушка, сидевшая на кровати, резко обернулась. Ваза на столике пошатнулась, но Соня успела предотвратить ее падение.       — Осторожнее, Лидия Кузьминична, — с нежной, но весьма аккуратной улыбкой предупредила Соня.       Старушка пригляделась, рассмотрела посетительницу и широко улыбнулась.       — Новенькая? Моя санитарка настоящая бездельница. Зову, зову, и бестолку… Не приходит, и всё тут!       Соня кивнула и присела на стул рядом с кушеткой.       — Смотрю на тебя, и внучку вспоминаю. Так похожи вы с ней, — Лидия Кузьминична прилегла от усталости на подушку.       — Да? — с усилием воли Соня улыбнулась притворяясь.       — Такая же красивая, словно куколка фарфоровая. Бедная моя Сонечка, совсем одна осталась. Муж бросил, отец родной покинул, эх… Молодая еще.       — Ваша внучка не заходит? — Соня пролистала мед карту Лидии Кузьминичны, отвлекая свое внимание.       — Вся в работе, — взгляд Лидии Кузьминичны затуманился. Через пару минут она снова взглянула на Соню и радостно улыбнулась. — Неужто врач у меня новый?       — Да, Лидия Кузьминична. Отдыхайте, принимайте лекарства и хорошо питайтесь, — Соня поднялась и двинулась к выходу, сдерживая слезы.       — Товарищ доктор, товарищ доктор! — старушка звонко позвала Соню, — Мой сын не заходил случайно?       — Заходил, Лидия Кузьминична, только вы спали. Цветы и фрукты принес. Вам занесут их позже, — солгала Соня.       В коридоре, из медицинского персонала, никого не было. Соня выскочила из палаты и угодила в широкие объятия Михаэля. Девушка положила подбородок на его плечо и затихла, широко раскрыв глаза. Если приподнять голову, есть шанс, что слезы затекут обратно.       Михаэль незаметно вздохнул. Его ладонь переместилась на ее затылок, аккуратно приглаживая волосы. Необыкновенное чувство. Он касался Сони, заботился о ней, но больше не испытывал всепоглощающей страсти и сильного притяжения. Примитивные эмоции и желания сменились более глубокими чувствами и привязанностью. Доверием. А их первый разговор, после событий в госпитале, навсегда отпечатался в памяти:       — Для меня это самое важное. Спасибо, что доверился мне. Миша… — называть его Мишей теперь было глупо, но так делала лишь одна Соня. Ей можно.       — Мое прошлое... — начал было Михаэль, будто вручая свою дальнейшую судьбу в ее заботливые, но справедливые руки.       — Считай, я теперь тебе «Родина-мать», так что прощаю, — Соня перекрестила его и по-дружески хлопнула по плечам.       На том и договорились. И сейчас, в минуту слабости, он будет рядом, оправдает доверие, окажет поддержку.       — Фу, ну и сырость ты тут развела.       Соня ткнула ногтем Михаэлю под ребро, и тот возмущенно отскочил, потирая ушибленное место.       — Доставьте Молотовой сегодня цветы и связку зеленых яблок, — Соня смахнула слезинку и взяла Михаэля под руку.       — Не беспокойся, я обо всем позабочусь, — заверил Штокхаузен, сопровождая подругу до машины.       — Я и не сомневалась. Сергей говорит, что это ты ему мои эклеры отдал. Это правда?       И Михаэль честно ответил Соне — девушке, что стала для него по-особенному дорога:       — Нет.       За несколько дней до начала операции «Москва», академик Сеченов сам вызвал майора Нечаева в центральное здание. У входа, он уже более уверенно поздоровался с Близняшками:       — Привет Катя.       Телохранительницы поздоровались с майором в ответ. В кабинете уже собрались товарищ Кузнецов, Софья Альбертовна и Михаэль Штокхаузен. Первым, Сергея встретил академик Сеченов, громогласно объявив:       — Старший оперуполномоченный по особо важным делам, майор Сергей Нечаев, поздравляю с возвращением в отряд специального назначения «Аргентум»!       Сергей опешил, осмотрел присутствующих, отвечая на их улыбки, и робко ответил:       — Благодарю, Дмитрий Сергеевич!       — Благодари этих двоих, — Сеченов указал на Кузнецова и Софью Альбертовну, — Такого напора я не ощущал даже от партии.       Кузнецов вдруг отвел взгляд и еще раз осмотрел громадный экран, на котором раскинулось изображение карты бывшего Союза. Соня поняла намек и указала на стопку документов, лежащую на столе.       — Все интересующие вас подробности я зафиксировала в документах. Можете ознакомиться с ними.       На карте вспыхнула красная линия, обозначающая маршрут.       — В ночь, с воскресенья на понедельник, «Кондор» типа "В" покинет Предприятие 3826 и отправится по заданной траектории до Москвы. Полет до столицы пройдет в штатном режиме, без помощи дополнительной техники. Чем меньше сопровождения, тем выше будет шанс остаться незамеченными. Через час после вылета «Кондора» бойцы «Аргентума», во главе с товарищем Кузнецовым, покинут Предприятие следом за нами. На случай, если мы все же привлечем нежелательное внимание. Хотя, вряд ли… На нашей стороне элемент неожиданности, ведь сопротивление будет думать, что Дмитрий Сергеевич уже в Москве, так как «Кондор» типа "А" прибудет в Москву днем ранее, но по другой траектории.       На карте вспыхнул маршрут, подкрашенный синим цветом. Кузнецов кивнул в знак согласия. Значит, эту часть плана можно считать одобренной.       — Так как время пребывание в Москве ограничено, отсыпаться будем во время полета. Первая половина понедельника пройдет в комплексе «Раменки». Изъятие опытных образцов полимеров в тепловых защитных контейнерах пройдет под моим неустанным наблюдением и наблюдением выделенных бойцов отряда «Аргентум». Остальная его часть будет обеспечивать безопасность академика Сеченова на протяжении первой половины дня.       — С этим отлично справишься и ты, — возразил Дмитрий Сергеевич, пресекая любимые споры на корню.       Товарищ Кузнецов незаметно усмехнулся. Конечно, Сеченов не позволит Софье Альбертовна отойти от него даже в соседнюю комнату, не говоря уже о разных зданиях.       — Ну, попробовать стоило, — Соня развела руками и продолжила. — Вторая половина дня пройдет в Академии Наук. Банкет полностью будет курировать товарищ Кузнецов.       — Бойцы в штатском затеряются среди празднующих. Мы с Плутонием возьмем на себя камеры слежения, — товарищ Кузнецов передал слово Соне.       Изображение на экране сменилось. На карте теперь были отмечены три разных маршрута, соединяющих Москву и Предприятие 3826.       — Мы запутаем сопротивление, покинув столицу тремя разными маршрутами одновременно.       По личному делу, выходило, что Сергею ни раз приходилось посещать красу всего Советского Союза, а душа так и трепыхалась от восторга. Воистину — лучший город Земли! А вот «Раменки» Сергею так и не удалось посмотреть. Туда отправился «Аргентум». Сергей же, на время поездки, переквалифицировался в заместителя генерального директора. При любом удобном случае, майор мастерски парадировал акцент товарища Штокхаузена. Соня хихикала и делала все, чтобы доказать, что в «Раменки» стоило отправиться ей. Она понимала, что опека Димы увеличилась не с проста. После пережитых событий, его часто охватывала паника. Перед ней лежал уже внушительный список проектов, в которых требовалось участие специалиста ее уровня. И список этот лично Сеченов составлял. Условия прекрасны: светлый кабинет, просторная лаборатория и заводной товарищ Вавилов. Все, чтобы только Соня не подвергала себя опасности.       Ближе к вечеру товарищу Кузнецову и Плутонию выделили служебное помещение в здании Академии Наук. Рафики услужливо подали им закуски. Близняшки стояли на страже, за спинами обоих. Сергей устроился в удобное кресло на колесиках, изучая расположение камер наблюдения.       — Не расслабляться, — скомандовал Кузнецов, — и не набивать желудок.       Сергей команду понял, принял, и отправил в рот восьмую тарталетку. Гости стекались в просторном актовом зале. Сплошь ученые да академики. Честные журналисты, освещающие правдивые новости в «Коллективе», архитекторы, люди науки и искусства. А среди них переодетые бойцы «Аргентума». Вот оно — торжество науки! Ни одного чинуши или богатея. По внутренней связи Аргону доложили: прибыли Сеченовы. Их остановили еще в холле. Каждый желал переговорить с академиком лично, сказать пару слов или поблагодарить. Толпой не подходили — боялись наступить на подол изумрудного платья изумительной Софьи Альбертовны. Обхватив локоть супруга, девушка тепло приветствовала знакомых и с интересом знакомилась с бывшими коллегами Дмитрия Сергеевича. Вечер протекал спокойно и культурно. После торжественной речи гости наслаждались обществом друг друга. Аргон с Сергеем имели доступ ко всем разговорам и обсуждениям. Бойцы в праздничном зале держали ситуацию под контролем, а Соня не отходила от мужа ни на шаг. Казалось, что с таким уровнем безопасности, невозможно санкционировать нападение. Но так лишь казалось…       Воробьев и Синицын всегда были не разлей вода. «Два брата-акробата» — в шутку говорили про них педагоги. Фамилии сами говорили за себя: всегда шебутные, задорные и активные. Вместе окончили школу и университет. Вместе попали в Академию Наук. Даже в один месяц женились! Вместе подали заявление на имя Дмитрия Сергеевича Сеченова. И обоим пришло одобрительное письмо. Вот только Синицын на банкет опаздывал, а Воробьев с легким беспокойством ждал друга в холле. Праздничная суета и знакомые отвлекли его, и мужчина не заметил, как друг уже пересек пропускной пункт и направился в актовый зал.       — Синицын, ты чего опаздываешь? Неужели жена опять тебе скандал закатила? — Воробьев остановил товарища.       Синицын нахмурился и неуверенно ответил:       — Да.       Но тут же сморщился, потер лоб:       — Голова немного кружится. Пойду в уборную.       — Только давай быстро, пока академик Сеченов еще тут. Мы же хотели поздравить его с запуском «Коллектива 2.0» и поблагодарить.       — Поблагодарить? — Синицын удивленно переспросил и усмехнулся.       — Ну да. Синицын, ну ты чего, с дуба рухнул или не стой ноги сегодня встал? — опешил Воробьев. — Вот же утром с тобой только эту тему обсуждали. Сам же и предложил к Сеченовым подойти!       — Да-да, просто голова немного кружится. Совсем все вылетело…       — Завязывай столько информации за раз поглощать — голова лопнет.       Синицын отмахнулся и удалился в уборную. Воробьев же топтался на пороге актового зала, высматривая академика. Тот в компании супруги и Несмеянова — бывшего руководителя АН что-то живо обсуждали. Софья Альбертовна тихо рассмеялась, прикрывая рот ладонью. Дмитрий Сергеевич засмотрелся на жену, откашлялся и продолжил. Затем рассмеялся Несмеянов. Воробьев осмотрел холл, в попытке найти Синицына. Но тот будто застрял в туалете. Чертыхнулся, собрал всю волю и уверенность в кулаке, и решительно направился к компанию ученых. Своим волевым настроем, Воробьев привлек внимание парочки гостей. Софья Альбертовна заметила приближение гостя первой. От пронзительного женского взгляда Воробьев стушевался, но не остановился. Поправляя пиджак, мужчина неуклюже и волнительно влез в компанию.       — Извините за беспокойство, меня зовут Николай Степанович Воробьев. Я…       — Кандидат на роль старшего инженера в команде товарища Курчатова, — ответил Дмитрий Сергеевич.       — Вы меня знаете? — оживился Воробьев. Весь засветился от счастья, словно елка новогодняя.       — Курчатов любит хвастаться. Это не удивительно, — хохотнул Несмеянов, но вдруг пошатнулся и чуть не упал на Рафика, стоявшего с подносом сзади.       Мужчины успели подхватить бывшего руководителя АН, и Соне открылся вид на накрытый фуршет в углу актового зала. Там, у стола, стоял мужчина, что встретился с ней глазами. Пронзительный, острый взгляд, будто полоснул ее, но тут же исчез. Мужчина отвернулся и залпом осушил бокал шампанского.       — Голова закружилась, — оправдался Несмеянов, махнул рукой, и все же сбил пару фужеров с подноса Рафика.       — Не у вас одного! — деловито подметил Воробьев. — Моему дорогому товарищу тоже сегодня нездоровится. Он, кстати, тоже едет на Предприятие 3826. И тоже инженером! Где же он? — инженер заозирался по сторонам. — О, вот же он! Синицын, давай к нам!       Несмеянов снова пошатнулся, но на этот раз его поймала Софья Альбертовна. Перед глазами что-то промелькнуло, к ним подбежал мужчина, что еще две минуты назад торчал у фуршета. Синицын. Он наклонился, чтобы помочь товарищу Несмеянову. Агенты под прикрытием насторожились, и Аргон и Плутоний внимательно вгляделись в экран. Но только под одним, определенным углом было видно, как Синицын поднимает с пола не только бывшего руководителя АП, но и осколок от бокала. Замахнуться он не успел, Соня перехватила его ладонь и сжала с такой силой, что послышался треск переломанными костей. Бойцы ловко кинулись в попытке задержать предателя, но глаза Синицына закатились, и он рухнул на пол. Тело билось в судороге, из носа хлынула кровь. Считанные секунды, и Синицын обмяк, навсегда отключаясь от «Коллектива».