Свет далеких планет. Террор

      Обещанные Алексеем мучители все же объявились. У одного из них был крохотный пульт с одной единственной кнопкой. Направленный на металлическое кольцо, он приводил его в действие. Вопросы все те же, вот только теперь это был настоящий допрос. Терпимо. До Орлова, правда, этим дилетантам далеко. Надрывное мычание, но стойко выгибая тело от высоких электрических ударов, Соня хранила молчание.       Никто не приносил ей еды или воды. Лишь храбрый Слава, ловко пряча за пазухой ломоть хлеба или дольку яблока, бесстрашно протягивал руку помощи. Больше детей Соня не слышала и не видела. Удачное стечение обстоятельств, ведь ребенок априори слабое звено, которое легко использовать в своих целях. И Соня честно пыталась, но чистый и искренний мальчишечий взгляд ее сразил. Иногда, он с любопытством, по-особому разглядывал Софью Альбертовну, будто только ему одному был известен какой-то секрет.       —Чего грустный такой? — Соня пыталась выведать у Славы хоть немного полезной информации.       — «Разведчик» сломался, а деталей починить нет, — грустно ответил мальчик, потирая макушку.       — Попроси помощи у родителей. Они ведь есть у тебя? — прищурилась Софья Альбертовна, наблюдая, как ребенок пересекает защитную черту и садится рядом с ней. Стало быть, доверяет.       — Есть, но папа помогать не станет. Ему не нравятся роботы. И вообще, он меня ненавидит… Может, получится найти что-то в новом убежище.       «Спроси про убежище! Спроси про новое убежище!!!», — так и кричали мысли в голове, но Соня стиснула зубы, взглянула на грустного Славку, и спросила:       — Как можно ненавидеть такого смышленого мальчика? Я бы вот, как ты, робота никогда не собрала. Даже такого маленького!       — Но ты же работаешь со злым гением?! Ты разве не ученый? — поразился Слава.       Соня прикрыла рот рукой, чтобы звонкий смех не вылетел за пределы комнаты. Ведь она не просто работает со «злым гением», она с ним живет!       — Я ученый другого профиля. Ты с чего взял, что твой отец тебя не любит? — вот только сама Соня ничего по этому поводу путнего не скажет. Ее опыт в отношении «родитель-ребенок» сложился весьма прискорбный.       — Только и ругает постоянно… — брови собрались в кучку, когда Слава нахмурился.       — А тебя есть за что ругать? — Соня ход мысли поняла, проанализировала и покачала головой.       — Нет!       — Кто-то из взрослых знает, что ты торчишь в камере с опасным заложником?       — Ты не опасная! Ты же не робот!       Соня грустно усмехнулась. Ну да, вроде не робот, а вроде и не человек совсем…       — В твоем возрасте меня наказывали каждый день. Мне казалось, что все взрослые, что меня ругали — злые и страшные. И это не потому что я дралась и всех била.       Чтобы хоть как-то порадовать мальчонку, Соня плавно провела в воздухе рукой, щелкнула Славке по носу, будто бы "доставая" из него дольку яблока. Детские глаза заблестели с восторгом.       — Как ты это сделала? Как?!       — Ловкость рук и никакой магии. Научить? — загадочно улыбнулась Соня.       — Да! Да! Хочу так же! — задорно ответил Слава.       Утром Сергея разбудило пришедшее на «Грушу» сообщение от академика. Майор подорвался, полностью собрался за пять минут и вылетел из квартиры. Впопыхах добрался до лаборатории на последнем этаже комплекса «Челомей», врываясь туда на полной скорости. От удивления, Сеченов чуть не выронил записи жены, что перечитывал уже не первый час.       — Не обязательно было нестись сюда как угорелый, Сергей, — академик снисходительно покачал головой и указал майору на кушетку.       Нечаев отдышался и последовал приказу. Неужели они продолжат эксперимент без Софьи Альбертовны? Не то что бы он жаловался, совсем нет! Поскорей бы Катю вернуть, да с воспоминаниями вместе. Вот Сергей и ждал терпеливо, когда ученый закончит водить взглядом по бумажкам. Но в какой-то момент, Сеченов уставился в исписанные его женой листы и потер их большим пальцем, утопая в своих мыслях.       Нечаев хотел позвать его, но в лабораторию вошел товарищ Лебедев. Шебутной ученый пожал руку растерянному Сергею и вернувшемуся из тянущего на дно потока мыслей Дмитрию Сергеевичу.       — Извини, что пришлось отвлечь от работы, — академик, в благодарность, похлопал друга плечу.       — Ничего страшного. Всегда в этом занимательном процессе нахожу что-то новое для себя, — Лебедев указал на выключенные экраны. Как только Сережу отправят в «Лимбо», экран будет транслировать сюрреалистическую обстановку его подсознания ученым. — Тем более, что это ваш совместный проект.       Дмитрий Сергеевич с удивлением глянул на друга, а потом и на записи. А ведь действительно. До этого дня, он и не задумывался над этим. Они с Соней никогда вместе не работали. В работе всегда порознь. Их наработки, наконец, смогли соединиться в единое целое.       — За молодыми трудно порой угнаться, понимаю, — Лебедев задумывал эти слова как шутку, но Сеченов тепло усмехнулся своим мыслям и записям жены, а Сергей такой стариковский юмор тем более не понял.       Не нашедший отклика в сердцах коллег, товарищ Лебедев поинтересовался:       — Так что решили?       — Соня решила не рисковать и пойти по длинному, безопасному для тебя, Сергей, пути. Но есть более быстрый, и как по мне, более действенный…       Нечаев, не раздумывая, согласился. Размялся, устроился на кушетке поудобнее и подал ученым сигнал. Сеченов тяжело вздохнул и направился к экранам, а Лебедев подготовил препарат. Ампула залетела в гнездо, а Сергея передернула от черной жидкости в шприце.       — Не волнуйтесь, Сергей, я прикрою, — товарищ Лебедев пытался донести слова поддержки в более привычной для Нечаева форме.       — Да не волнуюсь я!       Голова закружилась, и последнее что Сергей заметил, это Правую, что все это время молчаливо наблюдала за ним со своего поста.       Его будто вбросило в целый поток из образов и картинок. Все сливалось, цвета и голоса смешивались, не за что уцепиться даже!       — П-1, П-2…       П-3 шел на голос, старался выйти на него.       — Найди меня… — слабый шепот, но Сергей слышит его, и бежит по его следу.       И оказывается в комнате, в которой одна из стен полностью застеклена. Просторная, а по углам сидят люди, которых он видел когда-то. Кто-то лежал на кушетке, кто-то читал, кто-то переговаривался. И у всех на лицах коричневые пятна. Карантинная зона, где собрались добровольцы для испытаний вакцины от Коричневой чумы. Сергея душит паника. Сердце колотится, стремиться вырваться. Душно, хочется выйти. Он видит это место впервые, но будто всегда о нем знал. Место, где они впервые встретились...       — Сержант Нечаев, что с вами?       Сергей обернулся и увидел сидящего за столом ученого. Холодный, из-под очков взгляд полоснул не хуже лезвия. Лицо этого ублюдка Нечаев запомнил. На всю жизнь запомнил! Впервые рожу его предательскую увидел в списках сотрудников на «Груше». А как за нос все три дня водил, как пса какого-то!       — Сержант Нечаев, я к вам обращаюсь! — профессор Захаров нахмурился, от чего Нечаев пришел в бешенство! Вот сейчас как проедет кулаком по физиономии предательской, так сразу и полегчает!       Нечаев подобрался, приготовился выплеснуть весь яд, но услышал звонкий девичий голосок, который способен был сразить майора наповал.       — Я давно уже не ребенок! Я комсомолка! И хочу быть полезной своему народу!       Екатерина гневливо отчитывала мать за то, что та слезно умоляла академика Сеченова вызволить дочь из карантинной зоны. Дочь, которая сама, между прочим, добровольцем пошла! А девчонка то распылялась и распылялась.       — Мама! Как тебе не стыдно? Что за позор ты тут устроила?!       Сергей хотел подбежать, развернуть ее лицом и жадно всмотреться, попытаться вспомнить. Позвать по имени…       Нечаев порывисто набрал в легкие побольше воздуха и выдал:       — Эй, попрыгунья-стрекоза, лето красное пропела! Ты чего так расшумелась?       Самому хотелось сейчас себя ударить. Что он несет?! Но Катя оборачивается, и Нечаев замирает. Вот она, его Катюша. Правильная, для Сергея, во всех смыслах этого слова. Идеальная, единственная! Та, с которой он хотел прожить всю жизнь, надеясь, что она будет долгой и счастливой. Как он мог забыть? Как мог забыть то самое место, где одна звонкая, бойкая балерина навсегда украла его сердце?       Взмах ресниц, и картинка перед глазами стремительно изменилась. Теперь он слышит незнакомые голоса, шум улицы и теплый летний ветерок. Странно, но это место он не помнит. Он его не знает!       Перед Сергеем раскинулось величественное здание театра. Основная масса посетителей уже покинула его. По лестнице, со ступеньки на ступеньку, спрыгивала маленькая девочка в воздушном белом платье. Крохотные туфельки звонко стучали, а кудрявые локоны забавно подпрыгивали, от чего бант в волосах распустился. За хрупкую и тоненькую ручку ее вел пожилой мужчина. Еле поспевал, но старался такими же прыжками пересекать ступеньки как внучка. Девочка вдруг остановилась и с придыханием затараторила:       — Она такая красивая, такая легкая как снежинка! Дедушка, дедушка, я так же хочу! Хочу так же красиво танцевать как принцесса Одетта!       — Сонечка, солнышко. Сердце мое, а как же точные науки, а математика? Я со Славским уже договорился, там лучшие учителя будут!       Товарищ Лебедев кинулся все фиксировать, приговаривая:       — Невероятно! Это невероятно! Препарат и нейрополимер вошли в ярко выраженный симбиоз. Дмитрий Сергеевич, это образец Софьи Альбертовны?       Но академик Сеченов жадно припал к экрану, наблюдая за маленькой Соней с щемящей нежностью. Смотрел на забавные веснушки, что темнели под светом фонаря, на блестящий бант в волосах, на эту детскую и невинную улыбку. — Я обещаю прилежно учиться, уроки не пропускать. Буду учить математику, только возьми мне туфельки как у балерины. Пожалуйста! — Сонечка тянула дедушку за пиджак, слезно умоляя отдать ее на балет.       Вдруг ярко вспыхнуло солнце, моментально сменяя ночь ясным днем. Сергей прищурился, попытался сморгнуть влагу с глаз. Веки раскрылись, он осмотрелся. Стоит себе в одних шортах и с лопатой, прям посреди огорода. Так, а вот это уже что-то знакомое! Пот градом сходит, спина вся обгорела, но Сергей не сдавался! Покрепче сжал в руках лопату и принялся перекапывать грядки. У дома, в тенечке, восседала хозяйка вспаханных полей, полковник Муравьева. Отдыхала и чай попивала с баранками. Калитка скрипнула, Екатерина вернулась домой и осмотрела обстановку, но вошедший в раж Нечаев ее не заметил. Девушка подлетела к матери и зашипела.       — Мама, ты же замучаешь его!       Но Зинаида указала на стул возле себя, приглашая дочь присесть.       — Он уже по четвертому кругу все перекапывает, — Катя продолжала шипеть, но мать даже бровью не повела.       Со скучающим видом, Муравьева вынула из кармана золотое колечко и положила на стол. Катя, с полным недоумением, осмотрела его. Внимательно наблюдая за Нечаевым, Зинаида ответила:       — Оболтус твой обронил сегодня, а я подобрала. Вот умора будет, когда спохватится, — перевела взгляд на дочку и ухмыльнулась. — А колечко то обручальное…       Завороженная Катя бережно подняла колечко и надела на безымянный палец. Золото поблескивало на солнышке ярко, а разомлевшая и счастливая девушка поднялась со стула, и побежала к любимому. Сергей только-только обернулся и кинул лопату на землю, как на него налетела его любимая, зацеловывая без продыху.       — Я согласна! Согласна! — закричала Катя.       Сергей хотел обнять ее, прижать к себе, почувствовать тепло ее тела, но Катя исчезала. Как и огород Зинаиды Петровны.       Окутавшая его приятная прохлада и темнота освежили. Где-то вдали приглушенно играла музыка. Сергей раздвигал тяжелые портьеры, не узнавая обстановку вокруг. В воздухе пахло алкоголем и чем-то сладковатым. Аромат женских духов витал повсюду. Мимо него кто-то пробежал. Вроде бы женщина, но Сергею не удалось присмотреться. Вряд ли знакомая… А вот когда дошел до просторного зала, понял, что что-то пошло не так. Прям как с девочкой у театра. Будто бы это не его воспоминания.       Но тут до Сергея дошло наконец, что он видит, и где находится. Прикрыл рот рукой и задорно расхохотался. А открылась перед глазами такая вот пикантная сцена: в центре зала, что тонул в соблазнительном полумраке, плясал Арно. Плясал польку, в компании хрен пойми кого. Вроде мужики, а в бабских тряпках прыгают, все веселые, румяные и захмелевшие.       Смеются, скачут, а Сергей от хохота чуть в трубочку не свернулся, когда особо раскрашенный танцор звонко чмокнул Арно в щеку, оставляя красный след. А тот настолько был пьян, что продолжал яростно топтать пол и размахивать руками.       Вокруг были разбросаны конфетти, мишура и вырезанные из бумаги снежинки. От заведения так и веяло подпольем. У барной стойки сидела Соня с полным бокалом вина, глухо переговариваясь с барменом. Тот протирал рабочее место тряпкой и недовольно кряхтел:       — Вот брала бы пример с брата. Выпил и веселится вдоволь. А ты сидишь и плачешься. Отдыхай и наслаждайся праздником!       Сергей успокоился, когда его чуть не сбила высокая и тощая женщина. И не просто высокая, а выше Сергея на целую голову! Глаза ее наполнились слезами счастья, радости от долгожданной встречи.       — Mon amour, моя Соня вернулась!       На высоченных каблуках она мигом пересекла зал и заключила Софью Альбертовну в объятия, звонка зацеловывая ее макушку. Девушка смеялась и старалась выбраться из удушающих объятий.       — Вы снова дома, наконец-то! Проклятая война... — женщина махнула рукой, и усеянная иголками игольница на резинке, чуть не прилетела бармену в лицо.       — Маруся, ты как раз вовремя. У меня к тебе просьба есть, — Соня слезла со стула. Рядом с портнихой она казалась совсем маленькой и хрупкой.       — Все что угодно, моя маленькая принцесса, — Маруся ласково провела ладошкой по Сониным волосам. — Я тебе такой гардероб отшила, в твое отсутствие. Ни у одной девушки в стране таких нарядов не будет.       От такой щенячьей нежности Сергея передернуло, но тут бармен уронил бокал с вином, и взволнованно вскричал:       — Спасайте Арно, его же сейчас продырявят!       Соня метнулась к брату, к которому присосался тот самый танцор с разукрашенными губами. Нечаев схватился за живот. Так вот в чем была причина сухого закона, что Арно сам на себя наложил. Да он под синькой вообще с кем угодно и когда угодно мог!       Смешанные чувства, ведь в этой жизни ему еще не удавалась прочувствовать всю горечь скорби. Потеря друга подорвала его доверие к шефу, а горькая правда о себе и Кате так вообще настроила враждебно. Если бы ни Софья Альбертовна, так бы Нечаев и последнего дорогого человека потерял.       В лицо ударил порыв ветра. Позади Болгарская АЭС, а впереди пыль стояла клубом от машины, что быстро удалялась в неизвестный горизонт. Это Катя, на всех порах мчит в сторону радиосигнала, что поймал ее нейрополимерный расширитель. По пойманному сигналу, было ясно что американские заговорщики в действительности закопали под АЭС фугас, намериваясь совершить теракт. Сергея скрутило от боли. На негнущихся ногах он подбежал к стоящей на парковке машине и поспешил за женой. Гарнитура связи в ухе задребезжала, Аргон подгонял Нечаева, ведь он ближе всех к Блесне сейчас. Он должен торопиться, времени нет! Он не успеет…       Въезжая в деревню, он резко ударил по тормозам. Вылетел из машины, побежал к тому злосчастному дому, в котором засел террорист. Последнее, что увидел Сергей, это слезы в глазах Кати и тихий шепот.       — Сережа…       — Сынок!       Сергей будто вынырнул из ледяной воды. Мутная пленка застелила глаза. Он снова в лаборатории, снова не успел спасти Катю. Над ним склонился взволнованный академик Сеченов.       — Сынок, как ты?       Товарищ Лебедев скинул на пол реанимационный блок, отчеканив:       — Приходит в норму!       — Я знаю, где Катя, я попытаюсь снова! — Нечаев вцепился в лацканы академика. — Верните меня!       — Мы тебя еле откачали, Сергей! — Дмитрий Сергеевич сердито осадил майора, пока Лебедев без ума фиксировал результаты, попутно накладывая на них гриф секретности.       Вдруг Близняшки насторожились и приняли боевую стойку. В лабораторию ввалился Михаэль Штокхаузен. Чуть боязливо не свалился, когда увидел телохранительниц, но те расслаблено вернулись на свои места. Мучаясь от тяжелой отдышки, заместитель ген директора расцвел в победной улыбке и объявил:       — Нам удалось расшифровать образец Синицына! Кажется, я знаю, как выйти на сопротивление!