Свет далеких планет. Террор

      Прогремел взрыв. Левый край помоста разнесло в щепки. Комнату заволокло пылью. Соня, уверенная, что это ее последние секунды жизни, с силой закрыла уши. Звон в ушах, чернота в глазах, дезориентированная, она скатилась с помоста. Кто-то схватил ее за плечи и рывком поднял на ноги. Стоять сама она не могла и сильные руки дотащили ее до выхода и вытолкнули прочь. Алексей запер за ней дверь, повернулся к паре уцелевшим и Захарову с криком:       — Она заблокировала дверь! Ищите что-то тяжелое!       Звон в ушах поутих, и Соня услышала, совсем рядом:       — Нужно бежать, Соня! — Слава пытался помочь ей встать.       Ноги разъезжались, но Софья навалилась на мальчишку, и тот, кряхтя, помог ей сделать первый шаг. Потом второй, третий… и вот они уже поднимаются по лестнице. Подозрительно, но в коридоре никого не оказалось.       — Я забыл, куда дальше! — Слава плаксиво шмыгнул носом, но детская спина даже не дрогнула от веса девушки. Размышлял вслух, — куда же дальше? Ну нарисовано же было, за статуей же дверь должна быть…       — Статуей?.. — Соня свободной рукой постучала по затылку. Место от инъекции щипало. А саму ее сильно шатало.       — Статуя мужика в смешной шапке.       — У него в руках свиток и мензурка?       — Да… — Слава удивленно посмотрел на Соню.       — Я знаю это место, — Софья Альбертовна хрипло хохотнула, — Чуть дальше арка должна быть, пройдем под ней, там будет дверь с красной табличкой — аварийный выход.       Лифт послушно загрохотал. В лицо хлестнул порыв прохладного ветра. Слава помог дойти Софье до машины, помог залезть на пассажирское, а сам нырнул на водительское.       — А как же твой отец? — Соня потерла виски.       — Он мне больше не отец! — с обидой ответил Славка, и уверенно заявил, — Мы поедем к дяде Диме!       — Я только «за». Тоже хочу к дяде Диме… — Соня усмехнулась и прижалась виском к стеклу.       Вот только как они на ворованной машине до Казахстана доберутся? Соня сама бы не добралась, а ту с ребенком. И насколько распространилось влияние Захарова? Во время крушения поезда ни один из военных роботов не видел в сопротивлении угрозу.       Соня не могла разобрать, в сознании ли она? Езда по кочкам совсем разморила ее. Мысли неслись бурным потоком, а звуков совсем никаких… Слава звал ее, тряс за плечо, боязливо хватаясь за руль одной рукой.       — Соня, проснись! Я не знаю куда ехать!       Софья подняла голову, ощупывая салон машины.       — Что-то не так с прохожими… — в голосе Славы мелькнул страх.       — Что с ними не так? — если б только она могла видеть…       — Они стоят. Будто зависли…       — Не отвлекайся, Слава, и поезжай вперед. Никуда не сворачивай. Сколько мы уже едем? — голова раскалывалась. Откат от препарата пошел.       — Минут двадцать, наверное.       Софья ощупала приборную панель, бардачок, и когда она пальцем задела гнездо с рацией, слабо улыбнулась:       — Ты как милицейскую машину нашел?       — Случайно… — пискнул Слава.       Им нужно выбраться отсюда. Вдалеке раздался сильный грохот. Соня нащупала нужные кнопки на панели.       — Что будем делать? — Слава не отрывался от дороги, беспокоясь о Соне. Ее шатало из стороны в сторону.       — Попытаюсь поймать сигнал с ближайшего «Узла». Если повезет, «Коллектив» нам поможет.       Лихой водитель вильнул влево, и Софья ударилась локтем, чуть не выронив рацию.       Академик волком метался по кабинету. Близняшки охраняли вход, выполняя приказ никого не впускать. Похолодевшие ладони с шумом ударились об стол. Он подарил людям будущее полное свершений и достижений. Открыл несметное количество знаний, улучшил качество жизни, освободив от тяжелой работы. Сколько умов трудилось днями и ночами, сколько сил было положено на алтарь этого светлого будущего! И вот, чем ему отплатили: забрали самое ценное, что у него было. Харитон был прав. И Соня пострадала из-за его милосердия…       Сеченов кинулся к стоящей «Груше». Последний сигнал удалось перехватить. Москва. Академик поднял руку. Она тряслась, кончики пальцев похолодели. А когда рука опустилась, Близняшки приняли команду и ввели всех рядовых участников «Коллектива» в «Лимбо».       Захаров, сменивший тело молодого солдата на тело бойца «Аргентума» по кличке «Титан», выбежал первым. Он еще успевал догнать беглецов, и направился к главному лифту, не замечая Алексея. Хватило пары секунд, чтобы трансляция оставила в сети след, и «Коллектив» уже знает об их местонахождении. Сопротивлением к этому времени, должно было эвакуироваться. По плану, когда в убежище ворвутся военные роботы, никого внутри уже не будет. Сработал бы таймер, и подземный научный комплекс, вместе с близлежащим парком взлетел бы на воздух. Алексей поднялся на два этажа выше, и никто ему по дороге так и не встретился. Зашел в подсобку и деактивировал бомбу. Поднялся еще на два этажа выше и наткнулся на ответ, что его интересовал. Каким-то образом, пронырливому Славке удалось запереть всех в столовой во время ужина. Его товарищи просили Звонцова открыть дверь, но он прошел мимо. Зашел в один из кабинетов, где находился пульт управления от сети бомб, что сопротивление заложило на новеньких солнечных станциях, построенных на окраине Москвы. Сопротивление планировало обесточить с помощью взрыва город и скрыться под покровом ночи. Теперь же, взрыв поможет Славе и Софье сбежать.       Алексей садится в кресло и щелкает маленьким рубильником. Через считанные секунды сюда нагрянут целые батальоны военных роботов, и Алексей дождется их тут.       Тонкой ниточкой, через каждый «Узел», через весь «Коллектив», до Кузнецова дотянулся совсем слабый сигнал. Настолько слабый, что до академика он мог его лишь продублировать, но не перенаправить. Вот только Дмитрий Сергеевич не отвечал на экстренные звонки.       Возможно, это кто-то из сопротивления. Командир «Аргентума» прикоснулся к устройству «Мысль» на виске. Сквозь шумы доносился голос.       — Аргон… прием…       — Софья Альбертовна! — Кузнецов резко поднялся со стула.       — Аргон… выведи нас…       Сигнал прерывался, но Кузнецову удавалось его ловить. «Выведи нас»… След по-прежнему вел в Москву, но командиру «Аргентума» требовалось понять, не ложное ли это местонахождение:       — Где вы?       — Не знаю… ш-ш-ш-ш… «Раменки»…       — Гребаный приемник, плохо ловит, — Соня потрясла рацию. Вот тебе и советская продукция!       — Пожар… — пораженно прошептал Слава. Вдалеке он видел большой пожар.       Вдруг на дорогу стали выпрыгивать гражданские роботы, а в зеркале заднего вида блеснули фары.       — За нами погоня! — Слава испуганно вжался в плечи.       — Дави на газ! Аргон, прием!       — Прием! — Кузнецов ответил с сильными помехами.       — Впереди крупный пожар. До этого был слышан взрыв, — Соня старалась сконцентрироваться на главном, а голова уже трещала по швам.       — Сопротивление взорвало одну из солнечных электростанций. Вы в Москве, — в голосе Кузнецова проскользнули воодушевляющие нотки. — Учитывая, что вы действительно ехали от «Раменки», вам нужно свернуть направо. Направляйтесь к ближайшей солнечной электростанции. Она в паре километров от вас.       —       Он уже близко! — Слава испуганно вскрикнул.       — Мы будем через пятнадцать минут, продержитесь! — на том конце послышалось шуршание. Аргон собирал отряд для экстренной миссии в командном пункте.       Но Соня трезво оценивала их шансы на спасение. Тело сковало судорогой, и она изо всех сил сжала рацию.       — Аргон, спаси мальчика…       — Нет, мы выберемся вместе! — Слава отчаянно вскрикнул.       — Он очень ценен. Он важнее меня…       Слава резко повернул направо, в сторону уцелевшей солнечной электростанции. От резкого поворота рация упала на пол. Гнавшаяся за ними машина на полной скорости врезалась в багажник. Софья потеряла сознание на пару секунд, а когда пришла в себя, почувствовала, как собственные колени упирались в подбородок, а осколки лобового стекла плотно врезались в спину. Слава всхлипывал и тянул ее за руку. Ладони разъехались в рыхлой земле, пахло бензином.       — Нам еще чуть-чуть осталось… — Слава тянул Соню изо всех сил, но преследователь уже выбирался из своей машины.       — Слава, послушай… — девушка потянула мальчика на себя, шепча что-то на ухо.       Титан угрожающи приблизился, и Слава вдруг резко побежал вперед. За его спиной раздались звуки борьбы. Он лишь плотнее зажмурил веки и спрятался в овраге. Послышались крики, и отважный мальчик схватил в руки камень.       «Метеор» только минуту назад покинул базу «Аргентума» в комплексе «Нептун», как пришло экстренное сообщение. Вторая солнечная электростанция была взорвана. Именно туда Кузнецов отправил Софью Альбертовну и мальчика, которого она пыталась спасти. Экстренные звонки не доходили до академика и Аргон понимал, что ответственность за спасательную операцию полностью ляжет на его плечи. Осечки быть не должно. Последний оплот сопротивления уничтожен. Осталось задержать только верхушку, и враг будет повержен. Каждого задержанного в «Раменках» отправят на особый допрос, Кузнецов обеспечит им такой подарок.       «Метеор» приземлился на безопасное от пожара расстояние. Первыми из самолета выскочили «Каракурты». Паучьи лапы проворно оцепили территорию. Бойцы оперативно рассредоточились, прочесывая местность. Высокая и сухая трава цеплялась за спец броню, жар от горящей станции перебивал легкий ночной морозец. Роботы-спасатели уже тушили пожар.       — Аргон, прием, мы засекли движение к северо-западу, в километре от нас. Мы нашли мальчишку.       Его засекли роботы. Он бежал от пожара, и когда бойцы догнали его, он свободной рукой вынул из-за пазухи пистолет. Напуганный, на грязных щеках остались серые дорожки от слез, а оружие в руке держал крепко, с ненавистью. Другой рукой мальчик прижимал к себе сверток. Кузнецов опустил свое оружие, назвался «Аргоном», и только тогда грозный малец кинул пистолет на траву и заплакал, покрепче прижимая сверток. Кузнецов стиснул зубы, детские слезы и одинокий ребенок в поле красноречиво намекали на паршивое положение дел. Благо — ребенок цел.       Славу отвели в «Метеор», отсмотрели и укутали в теплое походное одеяло-телогрейку. Кроме имени он больше ничего не сказал, лишь плакал тихо. С ним осталась пара бойцов, что имела шрамов на лице меньшие всех — ребенка лишний раз не пугать. Остальные осматривали территорию, шерстили каждый куст. И на рассвете, когда пожар полностью потушили, Кузнецов нашел то, что искал.       Академик Сеченов тяжело дышал. Очнувшись от жестоко и омерзительного наваждения, он вывел рядовых участников «Коллектива» из «Лимбо, чувствую отвращение к самому себе. Вспомнил лицо Сони, когда она уезжала в Москву, и какими глазами она смотрела на него тогда. Обещал же себе, ей обещал, что не будет больше такого! А как информационная блокада спала, увидел пришедший от товарища Кузнецова материал. Дыхание сбилось, накрыла тяжелая отдышка, пока он бежал по многочисленным коридорам комплекса «Нептун». Двери с шумом разъехались. В лицо ударил спертый воздух ангара, смешанный с полимерным топливом. «Метеор» приземлился лишь пару секунд назад. Надежда еще теплилась в измученных от переживаний глазах, и потухла, когда отряд «Аргентум» вынес из «Метеора» на носилках один лишь обгоревший металлический каркас от балерины. Все, что осталось от Сони. Носилки поставили на пол. Кузнецов смотрел туда же — в пол. Бойцы выстроились в шеренгу позади командира, и отдали честь. Работники ангара с печалью и слезами наблюдали, как академик скорбно опускается перед носилками на колени и прижимает к себе тело жены, крича от боли.       К Сеченову еще долго не решались подойти. Мед бригада бережно вынесла из «Метеора» спящего Славу и увезла в Госпиталь №9. Увести Дмитрия Сергеевича смог только Нечаев. От него ни на шаг не отходила стальная балерина из Театра Майи Плисецкой. Она была на порядок ниже Близняшек, и когда Кузнецов направился в свой кабинет, пошла за ним. Командир заметил преследование и с подозрением обернулся на робота.       — «Аргон», — Катя отдала честь, наблюдая как лицо командира вытянулось от удивления.       — Блесна, с возвращением, — Кузнецов печально улыбнулся, планировал уйти в кабинет, но не сдержался и обнял подопечную.       — Аргон? — в голосе Нечаевой прослеживались нотки недоумения.       — Передай Плутонию, чтоб вещи собирал и переезжал в мой кабинет. Порекомендую его Волшебнику на свое место.       Кузнецов направился в свой кабинет, махнув Кате рукой. И столько в этом жесте безысходности, невыразимой вины.       Часы на полке неприятно тикали. 04:45. Слабо горел ночник, потолок уходил в тень. В горле першило, и стирая сухой ладонью влагу со лба, Дмитрий Сергеевич приподнялся с подушки, осмотрев спальню. Сейчас бы услышать блаженное и слегка недовольное: «Хватит мне бедро растирать, до дыр сотрешь скоро». Возле кровати маячила стойка для капельницы, раствора во флаконе не было. На прикроватной тумбе валялись использованные ватные шарики.       Одеяло зашуршало, академик сел, свесив ноги. За дверью послышался стук. В проеме показалась литая маска.       — А мы ужин приготовили, Дмитрий Сергеевич. Вам бы покушать, сутки не ели, —Катя робко открыла дверь, впуская в комнату свет из коридора.       Сеченов взглянул на нее пустым взглядом, а когда из кухни раздался звон разбитого стекла и бранное «Да ёб твою мать!», глаза академика расширить от ужаса, и он выбежал из спальни. Нечаев уронил чайную кружечку, расписанного синими розочками, из Сониного сервиза. Провинившийся Сергей испуганно отшатнулся, когда в кухню залетел Дмитрий Сергеевич. Хозяин квартиры присел перед разбитой чашкой и бережно собрал в ладонь крупные осколки.       — Черт, шеф, извините…       — Ничего страшного, Сережа, я склею ее, будет как новая.       Катя помахала мужу кулаком.       — Где оно? — Сеченов аккуратно завернул осколки в салфетку, убирая их в шкаф.       «Тело»…       —Фриц доставил его в «Челомей»… Дмитрий Сергеевич, вы это… ну… примите мои соболезнования, — Сергей отважился поднять взгляд, но Сеченов не отрывался от свернутых в салфетку осколков.       Отчеты лежали в гостиной, и Нечаев мог передать их шефу, вот только зачем ему их читать? Все и так понятно было. Все сгорело, даже полимер.       На пороге, скромно топтавшись, появился мальчик. Ему дали умыться и переодеться. Провели тщательный медицинский осмотр и плотно накормили. Мальчик оказался здоровым, только часто не доедал, от того и вес был чуть ниже нормы. В госпитале ему создали медицинскую карту, а когда спросили имя, Слава ответил: «Слава Сеченов». Персонал связался с Михаэлем Штокхаузеном, приехал Нечаев и забрал мальчишку. Пусть наверху с этим разбираются. И Сергей отвез Славу в квартиру Сеченовых, где уже находилась Катя, но вот глаз с мальчишки не спускал. Слава весь день молчал, прижимая к себе сверток, и все повторял: «Я дядю Диму подожду». Слава с опаской прошел мимо Блесны и вошел в кухню, а как Дмитрия Сергеевича увидел, так и застыл. Катя не решилась успокоить ребенка, укутавшись в объятиях мужа. Сеченов присел на колени перед мальчиком и указал на сверток:       — Это мне?       Слава всхлипнул и сморгнул набежавшие слезы. В детских руках взрослые увидели полимерную ячейку, по форме напоминающую человеческое сердце. Сонино сердце. Сеченов обнял ребенка, пряча его слезы в своем плече.       — Бета-коннектор… — Катя вынырнула из объятий Сергея в намерении осмотреть полимерную ячейку поближе.       Славу усадили за стол в гостиной и напоили чаем. Академик сидел рядом, рассматривая металлическое сердце в своих руках. Вспоминал, как его любимая Соня вся от счастья искрилась, когда впервые увидела его подарок. А у самого в груди дыра. Лицо академика было бледным, усталым. Он криво шевельнул ртом, и Сергей, что следил за Сеченовым из-под тяжка, заметил это. Глаза потемнели, будто впали. И у самого в груди заскрипело.       — Так что, сбрешил? — Сергей с усмешкой обратится к Славе. — Сознавайся, не Сеченов ты, а какой-нибудь Вася Пупкин!       Слава насупился и вскрикнул в ответ:       — Да чтоб у меня язык отсох если вру!       Катя крякнула от смеха, и тут же извинилась. Годы замужества с простым деревенским парнем оставили свой след даже после столь трудного пути.       — Папа сам просил называться Звонцовым, чтоб его товарищи не выгнали нас.       Дмитрий Сергеевич со светлой грустью посмотрел на племянника, будто в первый раз. Отсмотрел и мягко сказал Славе:       — Ты больше на дедушку своего похож. Хмуришься уж до боли знакомо…       И Слава завороженно взглянул на дядю. Все же разные они были, Дима и Леша. И совсем он не злой ученый, а обычный добрый дядька.       — Расскажешь, что же всё-таки там случилось? — Сеченов не надеялся услышать чего-то радостного. Надежда уже покинула его.       А ведь в тайне, он просыпался среди ночи от страха, что жизнь снова разделит их, и на этот раз навсегда. Находя Соню на соседней подушке, он прижимал ее спящую к своей груди, гладил по волосам, целуя в макушку. Дурной сон и пустые страхи. И вот как все обернулось…       — Мы уже доехали до станции, но нас догнали. Соня сказала, что если у нее не получится победить, я должен забрать ее «двигатель». А говорила, что не робот… — Слава горько усмехнулся. Для ребенка, подобная эмоция была не свойственна. А мальчик видел, как взрослые так иногда делают.       Сеченов бережно потер большим пальцем полимерную ячейку, горько усмехаясь. Прямо как Слава…       — Сигнала не было, я камень схватил, помочь хотел. А они вдруг замерли и упали на землю, будто их отключил кто-то… Соню и того громилу, что за нами гнался.       Все металлические протезы, что имплантировали бойцам «Аргентума» имели уникальные номерные штампы. Второе тело принадлежало «Титану», похищенному бойцу.       — Я забрал эту штуку и побежал. Побоялся, что отец меня заберет обратно, а я не хочу быть преступником, хочу честным человеком быть! Хочу пройти полимерную вакцинацию! Хочу быть частью «Коллектива»! Дядя Дима, позволь остаться… — последние слова мальчик буквально прошептал, робко и заикаясь.       — Ну не выгонять же тебя, — Сеченов потрепал племянника по голове, продолжая смотреть на полимерную ячейку.       Катя тоже на нее смотрела, склонив голову. Что-то с ячейкой было не так, вот только что?       — Нейрополимер пульсирует… — Катя хотела протянуть к ячейке руку.       Шагнула к Волшебнику, но звон телефона прервал ее. Кондор с задержанными из Москвы вошел в пределы Предприятия 3826.