Обратный отсчёт

Чжао Цзин почти добился цели. Он стал главой Пятиозёрья, но всё ещё не стал лидером, объединившим под своей рукой всё цзянху. Сейчас нужно быть как никогда осторожным, один неверный шаг — и весь грандиозный план рухнет. Он уже нашёл врага, против которого объединятся герои, только нужно убедиться, что найдёт Вэнь Кэсина там, куда приведёт толпу, и что Вэнь Кэсин сдохнет. Паршивец сумел убить предыдущего главу долины. Конечно, даже Гао Чуна смогли задавить числом и сломать психологически, но на всякий случай нужно подстраховаться. Он сам должен остаться в живых, чтобы возглавить цзянху и повести героев на Долину призраков. Его должны избрать лидером. Хорошо, что у него несколько почтительных сыновей — в последнее время Се-эр стал брать на себя слишком много, его тоже пора приструнить. Но сначала разобраться с Вэнь Кэсином. Чжао Цзин вызвал одного из сыновей и отправил к тёмным шаманам. У них всегда можно найти что-то интересное. *** В Долине Призраков было мрачно, ядовитые испарения от болот, находившихся в ней, превращались в сырой и липкий туман, оседавший на одежде, делая её влажной и тяжёлой. Призраки в масках проводили Се Вана в тронный зал, где на искусно вырезанном троне восседал гучжу в роскошных одеждах. О чём говорили двое самых опасных убийц цзянху, подслушивать никто не смел, жить хотелось всем, пусть ты и призрак. Се Ван сжимал в руке флакон, который ифу наказал отдать Вэнь Кэсину. Но план Вэнь Кэсина нравился Се Вану больше. Конечно, он не собирался в точности исполнять его — отравив ифу, он бы всё равно добрался до Арсенала, добился бы всего, чего желал ифу, доказал ему, что он лучший. Но обшаривать долину — это слишком долго, лучше помочь Кэсину "погибнуть". Он почти решился выкинуть флакон, но в последний момент передумал. Оставил в неприметном уголке в тронном зале. Если Кэсин его найдет, значит, судьба. Он выполнил поручение — доставил флакон Вэнь Кэсину. Больше он не подчиняется ифу. *** Цзышу так и не добился внятного ответа, что же задумал Кэсин. Он понимал справедливость возражений, но не мог не волноваться. Гу Сян ходила потерянная, несколько раз накричала на Цао Вэйнина. У Си пичкал Цзышу какими-то отварами и пилюлями, но все манипуляции проходили мимо его сознания. Он пытался представить, что делает Кэсин. Напряжённо прислушивался к звукам за воротами и сам себя одёргивал — Кэсин сказал, что вернётся через два дня, а прошел только один. К вечеру второго У Си пригрозил накормить его снотворным, если Цзышу и дальше будет срывать лечение. — Ты не выдержишь, понимаешь? Твоё тело должно восстановиться! А для этого ты должен нормально спать и есть! И никакого алкоголя! — Я не могу спать! Не могу есть! Он и в прошлый раз говорил, что есть план, но всё полетело в Диюй! Если ему нужна моя помощь… — Он бы попросил! — Не попросил! Этот тупоголовый идиот считает, что не достоин помощи! Как будто я люблю его меньше, чем он меня! Что если… — Никаких "если"! — рявкнул У Си. — Ты должен доверять ему. Цзышу послушно принял пилюлю и лёг спать. Кэсин так и не вернулся. *** Цзышу просыпался из-за каждого шороха, надеялся услышать тихое "А-Сюй", но слышал только шум ветра за окном. "Всё по плану", — убеждал он себя, послушно ел, давал У Си слушать пульс и менять повязки, но мысленно отсчитывал часы. Неведение убивало не хуже гвоздей. К вечеру третьего дня слуги принесли весть — хозяин Долины Призраков убит! Герои загнали его на утёс, с которого он не смог сбежать. Сам бессмертный Е сражался с ним и скинул со скалы! В цзянху праздник! У Цзышу всё поплыло перед глазами. Он цеплялся за стол, чтобы не упасть, а слуга, смакуя подробности, как будто лично был там, рассказывал о последних минутах этого демона. — Не смей! Не смей говорить так о нём! — пурпурный вихрь подлетел к слуге. — Он не мог умереть! — Бессмертный Е поклялся убить его и сдержал обещание! Гу Сян замахнулась, но Цзышу успел перехватить её руку. — Не стоит. — А ты! Он ради тебя! — Она разрыдалась. Плачущую Гу Сян увёл Цао Вэйнин. Цзышу не мог пошевелиться. Он говорил, что не чувствует боли? Гвозди, крюки — все известные человечеству пытки не могли бы причинить ему больше страданий, чем эти слова. Кэсин умер. Дурак, ну какой дурак, почему он послушался и остался дома?! Он должен был быть рядом, если бы не смог спасти, то сам спрыгнул бы за ним! — Дыши, — услышал он голос У Си. — Зачем? — выдавил из себя Цзышу. — Я обещал ему спасти тебя. Я должен это сделать. Обещал. Он обещал. "Что бы ты ни услышал, не верь", — пронеслось в голове. Цзышу шумно вздохнул. Мог ли Кэсин спланировать свою смерть? — Он обещал вернуться, — прошептал Цзышу. — Через четыре дня. Прошло только три. — Он обещал. Отчаяние боролось с надеждой. Цзышу порывался поехать и лично убедиться, что Кэсин мёртв, но сейчас даже Чэнлин справился бы с ним. Тело словно одеревенело, не слушалось приказов мозга. — А ты обещал верить ему. Гу Сян и Чэнлина напоили успокаивающим отваром, а вот Цзышу не захотел ничего принимать, просто сидел в комнате и смотрел, как горит свеча. "Хозяин Долины мёртв!" и "Доверься мне" сменяли друг друга в голове. За окном давно стемнело, Цзышу жёг свечи одну за другой. Он обещал подождать четыре дня. Послезавтра он сам убьёт Чжао Цзина, завершит месть Кэсина и отправится за ним на мост. Бэйюань сможет позаботиться о Чэнлине. *** Во дворе, которым пользовались только слуги, стоял Бэйюань. От прежнего расслабленного сибарита не осталось и следа. Холодностью взгляда он мог напугать любого, а от тона его голоса мурашки бежали по коже. — Я, кажется, чётко и ясно приказал всей прислуге держать рот на замке эти пять дней? Я неясно выразился? Болтливый слуга, принёсший горячие сплетни, стоял на коленях, отбивая лоб о плиты, которыми был выложен двор, пытаясь вымолить прощение. Лоб его уже был алым от крови. Остальные слуги стояли, опустив головы вниз, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Видеть всегда приветливого и ласкового хозяина в ярости не приходилось ещё никому. — Я не знаю, что делать, — растерянный У Си нашёл Бэйюаня. — Он не выдержит. Гвозди убивали его медленно, а эта новость просто сразила. Боюсь, завтра он может просто не проснуться. Бэйюань сверкнул глазами в сторону проболтавшегося придурка. — Вырезать язык и три десятка палок. Выживет — продать в шахты, сдохнет, схоронить без поминальной таблички, — приказал он. — Может, этот урок научит вас, бездельников, что приказы выполняются. Если мой друг умрёт, я уничтожу каждого из вас и два поколения ваших семей! *** Банкет в честь победы над Гучжу Долины Призраков выдался на славу. Горлопаны, называющие себя героями, многоцветно говорили, ели, пили, бахвалились, заглядывались на изящных служанок, подносящих блюда и разливавших напитки. При всем честном народе Чжао Цзин представил своего воспитанника и наследника, приёмного сына, чьё имя уже вписали в его семейное древо — Чжао Се. Изящный прекрасный юноша в шелках цвета лунного света, поклонился отцу, поблагодарил за оказанную ему честь и скромно сел на своё место. Пир стихал, Чжао Цзин решил выйти на балкон подышать ночным воздухом и насладиться вкусом своей победы. Он не заметил лёгкую тень за спиной, остро отточенный узкий клинок несколько раз быстро вонзился в тело, пронзив все слои роскошных одежд. Чжао Цзин задохнулся от резкой боли, дыхание перехватило, он не мог издать ни звука! Уже безжизненное тело спихнули с высокого балкона, Чжао Цзин так и не увидев своего убийцу. Падение Чжао Цзина с балкона привлекло внимание. Чжао Се, скромно сидевший подле места своего отца весь пир, тут же поднялся и бросился вместе со всеми во двор, где некрасивой кучей в ворохе дорогих шелков, словно сломанная кукла, лежало тело Чжао Цзина. Разбитая о каменные плиты голова и пустой взгляд говорили и всем и каждому, что он мёртв. — Вэнь Кэсин! — прошипел Се Ван сквозь зубы. Не надо было отпускать Ло Фумэн, наверняка это Лю Цянцяо! Но где теперь искать её? Она может быть среди героев, среди слуг, а могла давно покинуть поместье. Ифу снова предал его! Сначала объявил сыном, а потом бросил! — Ну, не раскисай, — кто-то взял его под локоть. — Теперь ты наследник школы и глава Пятиозёрья. Се Ван обернулся, рядом стоял даос в белоснежных одеждах. Тот самый, который “убил" Гучжу. — Даочжан слишком добр к этому Чжао, — смиренно произнес он, стараясь не сверкать глазами. — Распорядись подготовить тело к похоронам. И не трепи языком. Глава Долины Призраков должен оставаться мёртвым. Чжао Цзин будет держать ответ перед владыкой Диюя. Се Ван с огромным трудом сдержался. Ему самому было не выгодно "воскрешение" Вэнь Кэсина, но и убивать ифу он не отдавал приказа. У него были такие впечатляющие планы на месть. Смерть была истинной милостью! Позвав старшего управляющего поместьем, он принялся отдавать приказы. — Почему всем распоряжается этот юнец? До сегодняшнего дня никто не слышал ни о каком Чжао Се! Только Чжао Цзин назвал его сыном, и тут же отправился на перерождение! — Абсолютно все в зале видели, что Чжао Се не сдвинулся с места, — парировал управляющий. — Кто-то из вас, уважаемые герои, видел, кто именно помог господину Чжао отправиться к предкам? — То, что все видели этого юнца, не значит, что он не приказал кому-то! Тем более в такой день! Много народу, все празднуют! — Вы хотите оспорить моё право управлять поместьем? Несмотря на то, что отец объявил и признал меня родным сыном, вписав моё имя в своё семейное древо? — очень спокойно спросил Се Ван. — Почему он вдруг сделал это только сейчас? У него не было наследников! Чжао Цзин вдруг объявляет тебя сыном, а потом погибает! Здесь что-то нечисто! — Ифу воспитывал меня с семи лет, говорил, что признает, когда придёт подходящее время, и он сдержал своё слово. Кто и за что его убил, я не ведаю, но, как и вы, хочу узнать и наказать. — И почему же это время пришло именно сейчас? — Мо Хуайкун не любил Чжао Цзина за слабость и сибаритство, он сам хотел занять место Гао Чуна, а теперь какой-то никому неизвестный юнец станет во главе мира боевых искусств?! — Спросили бы у него, глава Мо, — по-прежнему спокойно ответил Се Ван. — Вы были при ифу, часто играли в го, пили чай, я помню, что вам нравится белый чай из хризантем и пирожные с начинкой из пасты красных бобов и лепестков лотоса. Ифу часто беседовал с вами. — И никогда не говорил про тебя. Это-то меня и смущает. Ты слишком молод, чтобы встать во главе Пятиозёрья. Се Вану надоел этот горлопан, он ловко выбросил руку вперед, ударил по трахее, с одновременным посылом ци. Мо Хуайкун захрипел и умер, ещё не успев упасть на землю. — Да что ты себе... — ещё один так называемый герой не успел закончить фразу — упал навзничь с пробитым горлом. — Кто-то ещё сомневается, что я по праву занимаю своё место? Несколько самых воинственных горлопанов переглянулись и обнажили клинки, явно собираясь взять Се Вана в клещи, но неожиданно для всех нежный изящный прекрасный юноша вытащил из рукавов хищно изогнутые клинки и начал ловко парировать удары. Он был быстр и текуч, как вода, гибок, словно лоза, его удары были точны, сильны и смертоносны. Того, кто решил ударить ему в спину, неожиданно убил Е Байи одним точным ударом. Прошло не больше тридцати ударов сердца, а на каменных плитах лежало пять тел. — Все успокоились? — Е Байи обвел толпу суровым взглядом. Если кто-то ещё и порывался достать меч, то передумал. — Расходитесь. В школе траур — погиб глава. — Надо расследовать это! Долина призраков… — Вэнь Кэсин умер, — припечатал Е Байи. — А у славного, — он не сдержал сарказм, — героя Чжао могли быть и другие враги. — Пошли вон, — Се Ван сказал это достаточно тихо, но услышали все. Бурча под нос о наглой молодёжи, все расходились. Вместе с толпой выскользнула и Лю Цянцяо. Се Ван, он же Чжао Се, распорядился заняться телами, известить семьи погибших героев об их кончине, уточнить, желают ли семьи их забрать для погребения? Требовалось навести порядок в пиршественном зале, поместить тело Чжао Цзина в мертвецкую — работы было много. — Как этот Чжао может отблагодарить даочжана за помощь? — Исправь то, что вы натворили со своим ифу. Мёртвых не вернуть, но остались дети. Ты должен позаботиться о них. Уничтожь люлицзя и сделай так, чтобы память об Арсенале навсегда исчезла. Продолжи род, воспитай детей достойными. И уничтожь трофеи Чжао Цзина. — Этот Чжао услышал даочжана и клянётся выполнить его наказ, — Се Ван глубоко поклонился Е Байи, бессмертный обеспечил его заботами минимум на десяток лет.