Глубокий красный

      Дань Хэн в очередной закатывает рукава, чувствуя острую необходимость избавиться от надоедливой ткани, что болезненно соприкасалась с кожей на предплечье. Всё тело пробирает крупная дрожь, он сильнее кутается в толстовку, накидывает капюшон, но это отнюдь не избавляет от болезненного озноба. Сгибаясь в три погибели и обхватывая ладонями колени, он сдавленно дышит, а из горла вырывается болезненный хрип. Он точно умрёт здесь, либо от асфиксии, либо от боли, что пробивала грудную клетку и рикошетом отдавала в голову. Перед глазами плывут разноцветные круги, взгляд расфокусирован, а к горлу в очередной раз подступает приступ тошноты. Кажется, хватит одного неловкого движения, чтобы внутренние органы рассыпались, образуя внутри полость, которую совсем нечем будет заполнить. Разве что ненавистью и всепоглощающей обидой на своё собственное тело, которое подвело его так неожиданно и некстати. Гадко, противно, невозможно.       Март и Келус, как назло, куда-то испарились. Первая под предлогом того, что сейчас принесёт воды, а второй — пошёл искать врача. Перепуганные друзья, кажется, миллион раз спросили его о том, что случилось, где болит, может ли он идти. Оценить окружающее себя пространство было невозможно. Оставалось только впиться глазами в белоснежный мраморный пол, на котором он и осел, и хвататься сознанием за надежду, что его друзья всё же не бросят его здесь. Беспомощный, убогий, жалкий.       Сквозь звон в ушах, словно откуда-то издалека, до слуха доносятся испуганные вздохи проходящих мимо людей: кто-то и правда был взволнован, а кто-то презрительно фыркал, наверняка думая, что очередной подросток был мертвецки пьян или находился под действием более сильных веществ. Дань Хэну было откровенно плевать. Ни одна паническая атака не доводила его до такого опустошающего беспамятства. Ни одна болезнь, за всю его жизнь, не приводила к такой пробирающей до костей боли. И наконец, он ещё никогда не испытывал настолько животный страх. Оставалось лишь урывками дышать, впитывать лёгкими необходимый мозгу кислород, стараться сфокусировать взгляд, подмечать любое изменение в собственном теле и надеяться остаться в сознании. Отключиться прямо здесь было бы некстати, хоть моментами эта идея и искушала. Несмотря на множество проходящих мимо людей, никто не подходил на близкое расстояние, не попадал в досягаемый его глазу угол обзора. Но сейчас, уже с минуты две, что-то изменилось.       Периферийным зрением удалось зацепить возникшую рядом фигуру, определенно женскую. Но это была вовсе не Март, силуэт был тёмным. Март бы слепила вырвиглазно-розовым. Но реагировать на появившуюся рядом девушку элементарно не было никаких сил. До слуха доносился чей-то зов. Неужели эта незнакомка была настолько сердобольной, что ей стало жалко кого-то вроде него? Наверняка со стороны он выглядел просто отвратительно. Звуки никак не складывались в слова, словно его голову поместили в трансформаторную будку: всё, что цепляло слух, тут же превращалось в неразборчивый белый шум.       — Эй, мальчик, что с тобой? — вкрадчивый бархатный тембр всё же смог достичь слуха Дань Хэна, хоть и казалось, что голос раздаётся где-то вдали. Отозваться на этот зов казалось правильным и единственно верным решением, словно ему, тонущему в открытом океане, бросили спасательный круг. Однако поднимать голову не хотелось, так же как и не хотелось двигаться в сторону своего спасителя и протягивать руку навстречу. Спустя несколько мгновений он вновь услышал спокойный и обходительный голос:       — Может, тебе вызвать такси? Выглядишь паршиво. Решаясь около минуты, он всё-таки приподнял голову. По шее будто ударили электрическим разрядом, а голову закоротило. Его хватило только на то, чтобы взглянуть исподлобья, но этого было достаточно, чтобы разглядеть взволнованное лицо девушки, на вид ей было лет двадцать пять, вряд ли больше. Опустив тяжёлую голову на предплечье, Дань Хэн услышал отчётливый звук разбивающихся об пол капель. Неожиданно и резко тонкие пальцы незнакомки сомкнулись на его плече, а другая рука легла на его затылке, сжимая тёмные пряди и приподнимая голову вверх. В нос ударил резкий запах парфюма. Желудок среагировал мгновенно, отзываясь острой болью и очевидным рвотным позывом. Мозг, находившийся в состоянии частичной отключки, активизировался и передал импульсы в тело, благодаря чему удалось упереться рукой в район солнечного сплетения девушки и отстранить её от себя на безопасное расстояние. Возможно, вышло чуть грубее, чем было нужно, но и не он первый решил вторгаться в её телесные границы.       — Кх, иди куда шла, — в гортани саднит, голос тихий и хриплый, но вымолвить хоть что-то уже было маленькой победой.       — У тебя кровь, — заметила свидетельница его помутнения. Её тон звучит уже более надменным, и откуда-то сбоку послышался звук раскрывающейся молнии.       — Отвали от меня, — вымученно произносит юноша, в сердцах надеясь, что его услышат.       — Вот, возьми. И ещё кое-что, — незнакомка вложила в его руку приятную на ощупь хлопковую ткань и просунула в карман брюк пластиковую карточку, на которой сверкали символы тёмно-малинового цвета. — Позвони, как придёшь в себя, тебе нужно будет показаться врачу. Послышались звуки удаляющихся шагов, а дышать стало чуточку легче. Притянув к носу платок, который ему любезно вручила его «спасительница», он видит, как тот окрашивается в бордовый. Хлопковая ткань медленно втягивает в себя кровь, образовывая на кипельно-белом неказистый узор.       — Блядь.       Келус появился минут через пять, когда чуть-чуть попустило.       — Прости меня, прости, пожалуйста. Как ты? — его голос дрожал от волнения, которое грозилось перерасти в истерику.       — Я в норме, не волнуйся, — и на самом деле появилась возможность почти сносно думать и разговаривать.       — Пойдём, Март ждёт у выхода, быстренько доедем до больницы на такси, — Келус хватает воздух ртом в паузах между словами, будто готовый вот-вот разрыдаться.       — Нет, поедем домой, от запахов больницы у меня желудок вывернет.       — Совсем больной? Нельзя это так оставлять, ты тут чуть не откинулся, — друг на несколько тонов повысил голос, отчего висок отозвался острой болью.       — Плевать, не сдох же. Просто помоги подняться. Через секунду его приподнимают, просунув руку подмышку, и придерживают второй рукой за плечо.       — Сможешь забраться на спину? Донести тебя будет быстрее, чем волочиться через весь торговый центр.       — Ага.       Идею с посещением больницы он безапелляционно отверг, несмотря на причитания Март и неприкрытые оскорбления со стороны Келуса. На самом деле, стоило бы на корню обрубить идею этих двоих ещё утром, когда воодушевленные блестящей задумкой друзья висли на нём и канючили, как маленькие дети, умоляя его пойти с ними прогуляться до ближайшего Молла. Знал же, что интуиция его не подводит. С самого пробуждения в животе завязался узел предвкушения, и это было отнюдь не приятное чувство. Буквально все инстинкты кричали о том, что сегодня лучше отсидеться дома и, по возможности, даже не подходить к окнам, но его друзья были непреклонны. Морально он был готов к чему угодно: например, к тому, что его собьёт машина или, на худой конец, что кто-то вытащит кошелёк с последней наличкой. Но то, что произошло, буквально впечатало его с размаху в бетонную стену реальности. Единственное, что было приятно — это наблюдать за виноватыми лицами Келуса и Март, что сейчас сидели напротив за кухонным столом и прятали глаза при малейшем пересечении их взглядов. Не то чтобы он планировал их отчитывать или жаловаться, но, судя по всему, друзья чувствовали, насколько губительным для Дань Хэна оказался их гиперактивный дуэт. Наверняка с утра им казалось, что Хэн просто брюзга и пользуется собственным образом нелюдимого и отстранённого показушника, чтобы просто отсидеться дома. Такое поведение было простительно для Март; в конце концов, знакомы они были совсем недолго, но вот Келус... Его друг мог бы не заигрываться в опекуна, который всеми правдами и неправдами пытается выкинуть своего подопечного за шкирку из зоны комфорта, и открыть для него широким жестом дверь в новый большой мир. Мир, где его ждут друзья, отношения с парнями и девушками, вечеринки и... ссоры с кассиром из-за неверного ценника на товаре? Кажется, Келус и правда забыл, с кем водил дружбу столько лет, и что вряд ли его терапия окажется настолько эффективной, коей он её себе вообразил. Однако Дань Хэн в полной мере осознавал, что сам виноват в изменениях в поведении своего лучшего друга. Он дал ему повод, очень весомый, согласившись приютить Март.       Стоило девушке поселиться в их квартире, как его сосед буквально засиял, словно драгоценный камень, и казалось, его светящейся аурой можно было бы убивать нечисть, окажись они в какой-нибудь RPG-игре. А ведь поначалу Хэн действительно переживал о том, как друг воспримет ситуацию, но вместо каких-либо претензий, тот лишь одобрительно похлопал его по плечу тем самым утром, когда Март у них впервые переночевала, и задал один единственный вопрос: «Как, ты говоришь, зовут твою новую подругу?» Даже приготовил завтрак на троих и заварил его любимый чай. Так, как надо, без привкуса горечи на языке и огромного количества заварки на дне чашки. Следующие два дня можно было сравнить с локальной катастрофой, инициатором которой был сам Дань Хэн — исключительно по доброте душевной. Пока Март обживалась в квартире, она, словно губка, впитывала в себя манеру поведения Келуса, будто желая на подсознательном уровне довести до нервного срыва темноволосого юношу. На любой доступной глазу поверхности лежали её вещи, как назло, не вписывающиеся в интерьер. Аналогично Келусу, она разбрасывала вещи и игнорировала любые замечания по этому поводу, а если быть точнее, парировала их словами по типу: «Ты чего разбушевался? Я уберу чуть позже». Ещё, как оказалось, у Март было несколько раздражающих и выбивающих из колеи привычек. Например: постоянно напевать под нос незамысловатые мелодии, вечно записывать друзьям войс-месседжи, абсолютно повсюду ходить следом, как преданная домашняя кошка, и комментировать любое его действие, обязательно вызываясь помочь. Поначалу это даже казалось милым, но в долгосрочной перспективе уже совсем не очаровывало, скорее наоборот.       Полностью погружённый в собственные раздумья, Дань Хэн слегка вздрогнул, заслышав, как звенящую тишину в комнате прервал голос Келуса.       — Ладно, я и правда был не прав, больше не буду ни на чём настаивать, — он очерчивает пальцем ободок чашки и смотрит уже прямо в глаза другу.       — Забей, ты не мог знать, — Дань Хэн принимается так же крутить чашку из-под допитого чая в руках, копируя движения Келуса.       — А я считаю, что ничего плохого в нашей идее не было. Просто… — Март начала свою речь уверенно, но под конец явно чего-то смутилась. — Ничего, забейте.       — Да нет уж, договаривай, — Келус повернул голову в сторону девушки. Март сделала глоток из своей чашки и, немного помявшись, заговорила:       — Тебе не кажется странным, что Хэну стало плохо очень резко и, кажется, так же резко и отпустило?       — А что в этом странного? Есть куча болезней с такими симптомами, да и не болезней тоже, может, испугался чего, — Келус бегло оглядел лицо друга, ища своим словам подтверждение, но не встретив на физиономии Хэна ни единой эмоции, вновь обратил своё внимание к Март.       — Чего можно было так испугаться? Дань Хэн, может, сам расскажешь? — Март подпёрла рукой щёку и обратилась к шатену.       — Эм, я не знаю? Но Келус прав, всё началось с того, что стало тревожно, а потом… вы сами помните.       — Ладно, давайте заканчивать, — скомандовал друг. — Если захочет, сам расскажет.       — Да нечего тут рассказывать, — вымученно произнёс Дань Хэн, разглядывая собственные пальцы. — Это не какая-то великая тайна. Юноша поднял голову и заметил, что на него заинтересованно уставилась пара глаз. Кто только тянул его за язык? Съехать с этой темы будет сложно, придётся сказать правду.       — Скорее всего, мой соулмейт был там.       — Чего-о-о? — Март подпрыгнула на стуле, и тот с грохотом свалился на пол, но она не придала этому никакого значения, только упёрлась руками в столешницу и захлопала глазами.       — М-да, я примерно так и думал, — Келус задумчиво потёр переносицу.       — Ты тоже знал и ничего мне не сказал? Вы в своём уме? Это нельзя так оставлять. Дань Хэн, ты видел его?       — Нет, я не видел никого. Ну, почти… — юноша задумался и нащупал в собственном кармане визитку, о которой уже почти успел забыть.       — С этого момента поподробнее, — Келус заёрзал на стуле.       — Говорила я тебе, не нужно было его оставлять одного. Теперь мы виноваты, что Дань Хэн не встретит свою судьбу!       — Март… — губы юноши дрогнули в едва заметной улыбке. Девушка распалилась и стреляла молниями из глаз, схватив светловолосого соседа за плечи.       — Будто бы мы узнали его соулмейта. Херни не неси, — Келус сбросил с себя руки Март и поднялся. — Так кого ты встретил, рассказывай уже.       — Какую-то девушку, она прицепилась как клещ и не уходила, пока я не послал её, — Хэн потёр указательным пальцем кончик носа. — Всучила мне платок, когда кровь пошла носом. На этом, кажется, всё.       — И она не та самая? — Март бросала яростные взгляды на Келуса, который явно задел её своими словами.       — Нет, — сухо ответил Дань Хэн.       — Боже, прости, из-за нас ты умрёшь в одиночестве! — Март глубоко вдохнула и, подняв стул, уселась, опустив голову на стол.       — Хватит устраивать истерику из-за мелочи, Март. Если они пересеклись, то как минимум его соулмейт в одном городе с нами. Это всего лишь вопрос времени, когда они снова встретятся, — Келус потрепал волосы девушки и принялся убирать пустые чашки. В этот момент Дань Хэн потупил взгляд, обдумывая слова друга. Действительно, не исключено, что они проживают в одном городе и, возможно, даже в соседних районах. В горле образовался неприятный ком.       — Ты чего снова побледнел? — Март взволнованно сканировала друга взглядом.       — Ничего, голова болит. Я, наверное, ненадолго прилягу.       — Может, всё-таки вызовем врача? — голос девушки знакомо задрожал от волнения.       — Да забей уже, эта принцесса придёт в норму через пару часов. Давай лучше сериал глянем, не зря же столько попкорна покупали, — Келус кивнул головой в сторону друга. — Только его и купили, потому что кое-кого скрючило и шоппинг закончился. Дань Хэн приподнял бровь в явном возмущении. Но несмотря на очевидную издёвку, в этот момент он был благодарен другу за то, что тот закончил разговор на приевшуюся и раздражающую тему.       Хотелось малодушно отпиздить подушку или стену. Выплеснуть эмоции куда угодно, но точно не на друзей. За эти несколько часов он испытал настолько много переживаний, что их хватило бы на несколько недель его обычной и без того обременённой тревогой жизни. Хотелось прямо сейчас избавиться от этого липкого чувства настигающей опасности, хотелось чувствовать себя спокойно, без головной боли и покалывания в пальцах. Решение в голове возникло спонтанно. Он закрыл за собой дверь в собственную комнату и включил ноутбук.       — Если вы и в этот раз не скажете ничего путного, док, ваш голос хотя бы ненадолго меня успокоит. Найдя во вкладках нужный сайт, Дань Хэн шумно вздохнул. Зелёный баннер заполнил половину экрана, сообщая неутешительную новость.       «С 18 по 23 декабря приём ведётся очно, для записи звоните по номеру...» Снова выходить из дома не хотелось от слова совсем, но если обстоятельства диктовали собственные условия, то так тому и быть. Ситуация требовала хоть какого-то решения. Быстро собравшись, он пулей вылетает из комнаты, хватает куртку и, убедившись, что не оставил телефон дома, тянется к дверной ручке.       — Эй, ты куда собрался? — Келус маячит в конце прихожей, под боком держа огромную чашку с попкорном.       — Прогуляюсь. Не волнуйся, скоро буду, — Дань Хэн говорит нетерпеливо, агрессия нарастает, а в ушах слышится собственное сердцебиение.       — Скажи хотя бы адрес, чтобы мы знали где тебя искать.       — Вам не придётся. Сказал же, скоро вернусь, — голос звучит уже открыто враждебно.       — Ну ты и придурок. Будь на связи. — Юноша скрывается в дверном проёме.       Дань Хэн проходится пятернёй по волосам, стараясь хотя бы немного успокоиться. Подобные колебания в эмоциональном фоне раньше он хотя бы мог контролировать. Но сегодня его мир будто перевернули, словно подменили его собственную личность на более истеричную и агрессивную версию. Благо кабинет его психотерапевта был неподалёку, в паре кварталов ходьбы. Оставалось только надеяться на то, что прямо сейчас женщина не занята очередным сеансом с клиентом, который чувствует себя плохо из-за погоды или прочей ереси. Не то чтобы он обесценивал чужие проблемы. Хотя скорее да, чем нет. Вряд ли хоть кто-то в этом грёбаном городе чувствовал себя настолько же хреново, как и он сам.

***

      — Значит, ваше самочувствие в последнее время значительно ухудшилось, и с чем это связано? Какие изменения произошли за последние дни? В кабинете терапевта, как и всегда, пахло древесиной и нотками шафрана, уже это сбивало спесь и настраивало на спокойную беседу.       — В моём доме поселилась подруга, она достаточно активная, и я не поспеваю за их с Келусом темпом жизни. Это немного выбивает из колеи, — Дань Хэн пялится в окно и говорит флегматично медленно, прокручивая в голове события последних двух дней.       — Ранее вы не упоминали о новых знакомствах. Как давно вы общаетесь с вашей подругой?       — Не больше трёх месяцев, мы коллеги по работе, — Дань Хэн выдыхает и поправляет рукава толстовки. — На самом деле, я здесь не из-за Март, кое-что произошло сегодня.       — Хорошо, я слушаю, — доктор смотрела на него поверх очков, параллельно медленно стуча ручкой о край стола.       — Мы пошли в ближайший торговый центр этим утром. Стоит сказать, что мне было тревожно и до этого, но, когда мы были там, буквально минут через пятнадцать у меня случилась самая сильная паническая за всё время, что я себя помню... — юноша с усилием перебирает пальцы, отчего пара суставов хрустнула. — Обычно я могу отследить, когда это начинается, хотя бы за несколько минут до начала, но сегодня всё было не так, как обычно.       — Прошу прощения, но я перебью вас. Вы не заметили ничего необычного? Например, то, что отличает обычную паническую атаку от сегодняшней? Кроме того, что вы не успели отследить её начало. — Терапевт встаёт из-за стола и наливает из графина воду в стакан.       — Нет, по симптомам всё как и обычно, но... их будто выкрутили на максимум, и словно это происходило не на самом деле. Извините, я не знаю, как описать иначе, — к горлу подобрался тошнотворный ком, и, словно считав его состояние, доктор протягивает ему стакан с водой. Осушив его одним махом, он продолжил:       — Сколько бы я ни пытался контролировать ситуацию и отвлечь себя от паники, это не помогло. Обычно я прихожу в норму минут за десять, но сегодня всё длилось явно дольше. Если честно, я и сейчас не до конца в порядке, мне кажется, что вот-вот что-то произойдёт и всё повторится.       — Не стоит прибегать к самокопанию. Как только вернётесь домой, займитесь чем-нибудь монотонным и привычным для вас — это поможет. Скажите, ваши кошмары продолжаются? — док принялась активно что-то записывать на листе, что одиноко лежал на её столе.       — Да, продолжаются, — голос выдаёт нарастающее волнение, становится сиплым и более тихим. Возвращаться к теме ночных кошмаров не хотелось, хотя наивно было полагать, что на сеансе его час будут успокаивать и говорить только о хорошем.       — Мы снова возвращаемся к одному и тому же, Дань Хэн. Ваше стремление к контролю не сделает жизнь лучше, как вы могли заметить, всё диаметрально противоположно, — док поправила очки на переносице и отложила ручку.       — Я не до конца понимаю, о чём вы. Если причина всего этого — мои самокопания, то отнюдь, на кануне я не думал ни о чём, что было бы связано с моим соулмейтом.       — Именно поэтому, сейчас вы заговорили о нём? — женщина вежливо улыбается, не переставая сверлить изучающим взглядом. — Кажется, на предыдущих сеансах мы говорили о том, что ваши сны могут быть результатом избегания гипотетической опасности, страха изменений. Главным источником страха в вашей жизни по сей день является встреча с соулмейтом. Конечно, если что-то изменилось, вы можете мне об этом рассказать.       — Нет, не изменилось, — говорить было тяжело, мозг словно превратился в вязкую субстанцию, запечатав в себе все мысли.       — Значит, вы всё ещё боитесь оказаться в отношениях, которые будут для вас некомфортны. И снова я смею предположить, что сегодня ваша встреча не состоялась по нескольким причинам, в том числе потому, что ваше тело и мозг восприняли это как опасность?       — Это несколько сложно — подмечать подобные моменты, но, вероятно, вы правы.       — Если я сейчас скажу, что эти отношения будут не разрушающими, а, наоборот, улучшат вашу жизнь. На сколько процентов вы мне поверите? — в голосе доктора слышатся снисходительные нотки, словно она говорит с маленьким ребёнком, который ещё не понимает, откуда берутся его собственные эмоции.       — Не знаю, может быть, на тридцать процентов? — от осознания собственной ничтожности и глупости стало неловко. Но врать женщине было бы ещё глупее.       — Я уже говорила о том, что вы боитесь вновь испытать чувство безусловной любви, потому что испытываете страх перед тем, что она будет болезненной и отчаянной, как в вашем детстве. Однако ваш страх — всего лишь иррациональное чувство. Помните об этом.       — Я не понимаю, — честно признаётся Дань Хэн.       — Правда в том, что нужно смотреть на ситуацию чуть шире, не как на грядущую катастрофу, а как на возможность. В конце концов, ваш соулмейт — это человек, который по определению не может не подойти вам. Такого просто не может произойти, — док сняла очки, потерев переносицу, и продолжила:       — Ваша мать и друзья — это люди, которые могут любить вас, но по каким-то причинам, могут вам не подходить. Связь соулмейтов же работает иначе. Даже если это на первый взгляд абсолютно посторонний человек, на самом деле это не так. Для примера можно вспомнить вашу паническую атаку: она была спровоцирована чувствами вашего соулмейта, который тоже испытывал эти эмоции. Однако из-за вашей более высокой чувствительности вы реагируете на них сильнее. Частично это мои догадки, но мой опыт подтверждает, что это может быть так.       — Такого просто не может быть. Конечно, я не так сильно погружался в тему, но мне известно, что эмоциональная связь появляется только после контакта, — Дань Хэн с надеждой смотрел на терапевта. Если сказанное сейчас — действительно правда, многое в его жизни обрело бы новый смысл. Все его внезапные чувства и эмоции можно было бы списать на злополучную связь.       — Да, вы правы. Однако существует теория, подтверждающая, что эмоциональный фон людей с проступившей меткой меняется. Есть множество объяснений этому явлению: волнение, эйфория и предвкушение встречи. Следует отметить, что эта теория основана на наблюдениях обычных людей, которые анализировали своё состояние после встречи с родственной душой и приходили к выводу, что их эмоции совпадали. Я бы не воспринимала это как абсолютную истину, но также не отрицала бы эту теорию. Просто стоит задуматься над этим — это может вам помочь. Дань Хэн вымученно вздохнул. Конечно, принятие этой информации помогло бы по-другому взглянуть на некоторые вещи. Но осознание того, что вскоре все эмоции его родственной души будут непременно отзываться в нём, причём умноженные в два раза, ни на шутку пугало.       — Спасибо, наверное, мне стало легче, — юноша в очередной раз одёргивает рукава и неловко улыбается.       — Мой совет на сегодня: попробуйте плыть по течению, не пытаясь контролировать собственные эмоции, и посмотрите, что из этого выйдет. Контроль зачастую не нужен во многих аспектах жизни. Знаю, что это получится не сразу, но хотя бы держите эту мысль в своей голове. Последние слова женщины эхом раздавались в ушах. По правде говоря, Хэн надеялся на немного другой исход этого сеанса, но придётся всё же постараться не игнорировать слова доктора.       Всё же сеанс возымел нужный эффект: эмоции утихли, необоснованная агрессия испарилась, будто её и не было вовсе, но вместо этого накатила усталость, словно он весь день провёл на ногах, и теперь ощущал, как силы покидают его каждой клеткой тела. Взглянув на время в экране телефона, он разочарованно вздохнул: три часа дня. Если вернуться домой и провалиться в сон — ночь непременно проведёт бодрствуя, а потом собьёт режим, и от недостатка сна снова участятся кошмары. Но несмотря ни на что, выбора не было — нужно возвращаться домой и продержаться до вечера, не уснув. Кроме того, в голове вертелась назойливая мысль, которую не удавалось поймать и как следует обдумать. Юноша, помявшись в холле здания, в котором находился кабинет дока, увидел диванчик и проследовал к нему. Усевшись, он тяжело вздохнул, утыкаясь лицом в ладони.       «И почему, спрашивается, это настолько меня волнует? — он достал из кармана визитку, рассмотрел со всех сторон, перечитал несколько раз номер и инициалы, попытался сломать, но пластик оказался очень качественным, и не поддавался. — Ну что за бред?» Дань Хэн потянулся к телефону, ввёл номер, записал контакт и сохранил. Рука потянулась к стоящей рядом урне, но в последний момент он спрятал визитку в карман куртки.       «Просто блестяще, Дань Хэн, ты просто придурок, — он бранил сам себя, за собственное поведение. — Может, ещё в рамку поставишь эту чёртову визитку?» В голове всё ещё слышался голос девушки: «Позвони, как придёшь в себя, тебе нужно будет показаться врачу».       Вмиг нахлынуло чувство обречённости. Он сжимал визитку в кармане и тупо пялился на контакт в телефоне. Почему-то собственный мозг решил, что набрать номер сейчас — необходимость, такая же естественная, как сон или еда. И если этого не сделать, непременно произойдёт что-то плохое, непоправимое. Дрожащими пальцами он нажал кнопку вызова, сердце пропустило удар, лицо горело, а пальцы начало покалывать от волнения. Длинные гудки следовали один за одним, и казалось, что этот звук идёт откуда-то из недр его собственного воображения.       «И на что ты рассчитывал, кретин?» — про себя произнёс юноша, убирая телефон, собираясь сбросить звонок. Когда палец почти достиг красной кнопки завершения вызова, на экране появился циферблат, на котором побежали секунды, красноречиво говорящие о том, что на звонок всё же ответили. Дань Хэн почти уронил телефон, но успел ухватить его пальцами. Прислонив телефон к уху, он внимательно вслушивался: на той стороне молчали, и он, в свою очередь, тоже не мог произнести ни звука.       — ... Вас не слышно-о-о, говорите, — протянул бархатный женский голос.       — Эм, добрый день, — Дань Хэн опомнился и всё же выдавил из себя пару слов, голос выдавал с потрохами его волнение, и оставалось только надеяться на плохое соединение, которое скроет его позорную, дрожащую речь.       — Знакомый голос, но номер не определился, с кем я говорю? — девушка сменила тон с монотонного бархата на озорной, словно поддразнивающий.       — Мы виделись сегодня в Молле, — он делает небольшую паузу, подбирая слова. — Вы дали мне визитку. Хотел сказать спасибо, за то что не прошли мимо, и, наверное, извиниться.       — Ах, так это ты тот милый мальчик. Перейдём на «ты», не против? — на той стороне слышится игривое хихиканье. — Не волнуйся, я не в обиде за то, что ты был таким грубым и невежливым ко мне. Дань Хэн давится от возмущения. Конечно, узнать эту особу за те несколько минут, что она физически была рядом, было невозможно. Но то, что она настолько пренебрежительно парировала его вежливость, было как минимум неожиданно.       — ... Прости-прости, я шучу. Не волнуйся, судя по всему, тебе это противопоказано. Как твоё самочувствие?       — Всё хорошо, спасибо. Я хотел сказать, что мне не нужен никакой врач.       — Тут я бы поспорила, такие симптомы нельзя игнорировать. Давно проходил чек-ап? — девушка негромко вздыхает, а на фоне слышится едва различимый звук закрывающейся двери.       — Недавно, всё хорошо. Мне правда неловко, что заставил вас... тебя беспокоиться, — Дань Хэн взъерошил волосы на затылке. — Мне не нужна помощь, спасибо ещё раз. На этом всё, хорошего дня и вечера.       — Эй, стой, куда ты так спешишь? У тебя есть планы на вечер? — девушка проговаривает слова нежным, почти мурчащим голосом, отчего у Дань Хэна поползли колючие мурашки по шее.       — Нет, то есть... да. Не пойми неправильно, я звоню, потому что, не знаю... это вежливо и правильно? В общем, нам лучше не видеться, — неприятное чувство предвкушения завязалось узлом вокруг шеи.       — Если ты такой воспитанный юноша, то не откажешь девушке в одной чашечке кофе?       — Да, — Дань Хэн снова выпалил, не подумав. Ударив себя по лбу, он неловко растирает пострадавшее место на коже и обречённо выдыхает. — Где и во сколько?       — The Briton's Hearth Café, будет отлично встретиться там в восемь вечера, что скажешь?       — Понял, буду ждать. До встречи. Дань Хэн сбрасывает звонок и, чуть ли не взвывая, плетётся к выходу из здания. Щеки пылают, на лбу проступила испарина. Он чувствует себя, по меньшей мере как загнанный в угол неудачник, который просто не смог сказать «нет».