Любовь зависит от нас

«Пообещайте мне любовь, Пусть безответную. Узнаю в облике любом По всем приметам я. Пойду покорно наугад Куда поманите. И не сверну с пути назад Если обманите…» Она была уже на шестой странице книги Франца Кафки «Письма к Милене», когда в дверь постучали. Отложив книгу, Хазан пошла открывать. Часы показывали без четверти десять. Девушка приоткрыла дверь. На пороге стоял тот, кого она меньше всего ожидала увидеть. Он ослабил узел галстука, а его волосы были взъерошены — так бывает, когда слишком часто хватаешься за голову, о чём-то напряжённо размышляя. — Ягыз?! — выдохнула она и сердце болезненно сжалось. — Что-то с Умутом? — Умут в порядке. Ты хотела знать… — начал Ягыз с порога. — Если всё ещё хочешь, я готов рассказать. Хазан молча впустила его в дом и, сев на диван, выжидающе посмотрела ему в глаза. Взгляд мужчины упал на большую коробку с дорогими игрушками. — Это подарок Синана. — не стала скрывать она. — Он сказал, что эти игрушки принадлежали ему. Отдать их незнакомцам он не хотел. Он хорошо относится к Умуту. Очевидно зов крови. Он всё такие его дядя и всегда знал это. — Думаю он искренен. У него было хорошее детство и эти вещи имеют сентиментальную ценность. Я бы тоже хотел поделиться с Умутом своими счастливыми детскими переживаниями, но у меня их нет. — с мрачным видом проговорил Ягыз, от чего сердце её снова непроизвольно сжалось. — Если честно, я завидую Синану. Хазым Эгемен любит его вне всякого сомнения. Когда я был ребёнком, моя мать всегда сравнивала меня с ним. Он само очарование, вечно улыбчивый, обаятельный, открытый. Я же был довольно сдержанным, молчаливым и мрачным, как она говорила. Когда Хазым смотрел на него, его глаза были полны любви и нежности. Я очень хотел, чтобы он однажды так посмотрел и на меня… — признался мужчина. Хазан видела, как ему больно от этих воспоминаний, как играют желваки на его скулах, как он прячет глаза, к которым подступили непрошеные слёзы. Она взяла его за руку и слегка сжала её в знак поддержки. Ягыз осторожно накрыл её руку своей ладонью и продолжил. — Он желанный сын, понимаешь? А я … ошибка. — рассматривая её руки, рассказывала мужчина. — У меня вроде бы есть отец. Он живет со мной в одном городе. У нас одна кровь, но мы друг другу никто. — Я отказываюсь верить, что он ничего не чувствует к тебе. — Ты видела мою мать. Мы жили бок о бок, но и она не любит меня. Я никогда не чувствовал себя желанным. Она безусловно гордится моими успехами, но я для неё как… кубок. Кубок, который ставят на полку и демонстрируют друзьям. Отчасти поэтому я не хотел иметь детей. Я всегда думал о том, что я смогу дать своему ребёнку, если не знаю, что такое любовь родителей. — Ты ошибался. — ободряюще проговорила она. — Я вижу, что ты любишь Умута. Как трепетно и нежно ты относишься к нему, даже не зная как это делается, ты проявляешь заботу. — Когда я вижу вас вместе, я даже собственному сыну завидую. Завидую тому, какая у него любящая мать. Глупо, да? — горького усмехнувшись, спросил он. — Твоя глупость не в этом. Вы родственники, а ведёте себя как враги. — Так уж вышло… — тяжело вздохнув, проговорил он. — Знаешь, я ведь кубок не только для матери, — немного помолчав, продолжил он. — но и для женщин. Я — имя, статус, выгодный партнёр… В моей жизни никогда не было любви. Я не знаю, что это за чувство. Ты спрашиваешь меня, что я чувствую, а я не знаю. — пожав плечами, искренне проговорил он. — Я не мог поверить тебе, когда ты появилась в моей жизни, потому что я никому не доверял. — взглянув наконец ей в глаза, продолжал Ягыз. — Даже собственная мать видела во мне только выгодный проект. Но когда в моей жизни появились вы, что-то во мне изменилось. Я начал чувствовать то, чего никогда не чувствовал даже против своей воли. Я не знаю как это объяснить, каким словом назвать. Я даже себе долго боялся признаться, что испытываю такие чувства. Что такое любовь? — философски спросил он. — Наверно у каждого человека есть своё определение этому слову. Я знаю лишь то, что ты занимаешь почти все мои мысли. — нежно коснувшись её щеки, хриплым голосом, проговорил он. — Знаю, что меня тянет к тебе как магнитом. Я испытывал страсть в жизни, но это ощущение с тобой приправлено чем-то другим, ещё не изведанным. Я знаю, что ревную тебя и это не только потому, что я веду вечный бой с Синаном, хотя это усиливает ощущения. — честно признался он. — Знаю, что хочу сесть с тобой за брачный стол и подписать документ, в который никогда не верил. Знаю, что когда мужик с детского праздника называл нас красивой семьёй, я был польщён и горд. Знаю, что когда увидел тебя в том платье на вечере у Керема, то забыл как дышать. Определи сама, что всё это значит. — предложил Ягыз. — сокращая расстояние между ними до минимума. — Если это любовь, то я люблю тебя, и если честно, то я в ужасе от этого… Хазан замерла в нерешительности, понимая, что он ждёт от неё ответа после столь откровенного признания. Мужчина её мечты, единственный, в кого она была влюблена в жизни, сидит сейчас напротив, отдавая себя в её власть. Как же страшно. Она понимала, что он имел в виду, когда сказал, что в ужасе. Обоим было боязно сделать этот последний шаг навстречу друг другу, ведь он всё изменит. А если не получится? Но близость его губ и тот самый неуловимый запах идеального партнёра пустили команду в мозг «Это тот, кто нам нужен, вперед!». Она прильнула к Ягызу, обвила руками его шею и подставила губы для поцелуя. Он не стал долго думать и нежно поцеловал девушку, наслаждаясь пугливым трепетом её губ. Она ответила на поцелуй и их языки соприкоснулись. Властные пальцы Ягыза начали осторожно исследовать её тело — нежно погладили живот, затем грудь, спустились вдоль бедра, запоминая каждый изгиб. Наконец он немного ослабил напор, всё ещё сжимая Хазан в объятиях; её глаза были полузакрыты, пухлые губы — разомкнуты в чувственном предвкушении нового поцелуя. Поддавшись порыву, он взял её за руку и легко потянул за собой — в спальню… *** Хазан открыла глаза и поняла, что это был не сон. Рядом, чуть разомкнув тонкие губы, мирно спал Ягыз. Сквозь не задернутые шторы в комнату проникал солнечный свет, заполняя пространство персиково-розовым оттенком. Должно быть рассвет сегодня красочный. Она осторожно приподнялась и выглянула в окно. Действительно, на небе застыли облака всех оттенков красного. Потрясающее зрелище. Захотелось разбудить его, чтобы он не пропустил это божественное творение — рождение зимнего дня. Хазан осторожно прикоснулась кончиком указательного пальца к его носу, провела, едва касаясь, невидимую линию к губам и по подбородку спустилась к обнажённой груди, где красовалась большая татуировка. Ягыз едва зашевелился, но глаза не открыл. Девушка решила оставить его в покое и насладиться рассветом в одиночестве, но как только она попыталась встать с кровати, его сильные руки, обхватили её за талию, и вернули на прежнее место. — Разбудила меня и дёру? — сонно проговорил он. — Виновна. Но за окном так красиво. Ты должен увидеть. — Из моего окна вид лучше… — Хвастаешься? — Предлагаю тебе убедиться в этом. Переезжай ко мне! — так буднично предложил он. — К тебе? — удивлённо спросила девушка. — Хазан, чего нам ждать после сегодняшней ночи? Тебе было плохо? — Нет. Но… — Мы уже семья, не хватает лишь штампа в паспорте. Ты разве не хочешь видеть Умута каждый день? — Конечно хочу. — А меня? — Ты же знаешь… — пряча нос в ямке у него над ключицей, ответила она. — Знаю, но хочу услышать. — Я тоже хочу услышать! — Что именно? Я вчера целый монолог тебе выдал, рассказывая о своих чувствах, а тебе нужно банальное «я тебя люблю»? — иронично спросил Ягыз. Она лишь пожала плечами в ответ и улыбнулась. — Не скажу, ведь ты мне тоже этого никогда не говорила. — состроив смешную рожицу, вредничал Йылдыз. — Но я и так знаю. И ты знаешь. Эти три слова лучше говорить в подходящее время, чтобы не обесценивать их будничным произношением. — Да ты романтик… — Думаешь? — Ты загадка, Ягыз Йылдыз. — Так разгадай меня. Сегодня после девяти вечера я заеду за тобой. Собирай вещи! *** Рабочий день проходил в обычном ритме, только тренер Чамкыран витала в облаках, не желая приземляться. Клиенты заметили эту перемену в ней, но очаровательная улыбка брюнетки, которую раньше они не видели, не позволяла им делать ей замечания или злиться. Когда пришло время обеденного перерыва в её грезы ворвался Синан с красной розой в руке. — Ты сегодня невероятно красива. — Синан. Я не ждала тебя. — растерянно проговорила Хазан. — Так и задумано. Сюрприз! — протягивая ей цветок и широко улыбаясь, воскликнул он. — Благодарю, но я не могу её принять. — Это просто знак внимания. Она ни к чему тебя не обязывает. Что произошло? Раньше ты принимала от меня цветы. — Не стоило принимать. Я не смогу ответить тебе взаимностью, поэтому лучше не буду питать твои надежды. Так честнее. — Я уже говорил и повторю. Я буду бороться. — Не стоит. Мое сердце не свободно. — Знаю, но свободна ты, а сердце я попробую завоевать. Дай мне шанс. — настаивал адвокат. — Нет, Синан. Я … — запнулась девушка, подбирая слова, чтобы не обидеть его, но правду сказать надо было, хоть она и догадывалась, что за этим последует. — Я больше не свободна. — Что? Это он, да? — с нажимом, требовательно прорычал Эгемен. — Да. — ответила Хазан. — Как ты можешь? — разочарованно спросил адвокат. — Он дьявол во плоти. Он столько раз тебя обижал, унижал, а ты позволила ему снова запудрить тебе голову? — отчитывал мужчина. — Я не маленькая девочка, Синан. — строго ответила она, очерчивая границы дозволенного. — Я взрослая женщина и отдаю отчёт своим поступкам. А ещё хочу сказать тебе, что ты заблуждаешься на его счёт. Ты ослеплён злостью. Ягыз не такой, как ты говоришь. — Ну точно… Надел маску ангелочка, ради того, чтобы заполучить тебя. Но нужна ему не ты. Он делает это лишь ради того, чтобы снова выиграть у меня. — Ты меня оскорбляешь… — предостерегла Хазан. — Допустим, что это так. А тебе я нужна не из-за брата? — Он мне не брат. — огрызнулся Синан. — Вы братья, нравится тебе это или нет. — Помирить нас решила? — язвительно спросил он. — Если бы это было в моих сила… Не будь таким! — ласково попросила она. — Прости, если невольно дала надежду. Ты не чужой мне и Умуту. Ты его дядя. — Да прекрати ты! — спрятав взгляд уже мягче ответил он. — Ты самая добрая и порядочная женщина, которую я встречал в своей жизни. Возможно мой интерес изначально и был вызван тем, что ты была женщиной Ягыза и являешься матерью его сына, но теперь я действительно влюблён в тебя. — Не преувеличивай. Я самая обычная женщина со своими недостатками. Многие такую как я посчитают бесстыжей. — Да мне плевать, что подумает о тебе кто-то. Я знаю, что думаю о тебе я. Я знаю, что чувствую. А ты не веришь. — Я верю тебе. — успокаивала она. — Но ты должен понять, что заставить себя кого-то полюбить невозможно. Я не испытываю к тебе подобных чувств и Ягыз тут не причём, даже если бы мы… не сошлись, я бы всё равно относилась к тебе как другу. Я так чувствую. — Я даже завидую ему. — грустно усмехнулся Синан. — Прошло пять лет, ты столько всего пережила из-за него, и твоё сердце всё ещё любит его. Он не достоин такой верности. — Человек верен другому не за что-то. Это скорее просто черта характера. Возможно я однолюб. Если ты действительно любишь меня как говоришь, пожелай мне счастья. — Извини. Пока не могу. — честно признался он. — Язык не поворачивается. Если бы это был хотя бы кто-то другой… — А я тебе желаю. — с улыбкой проговорила она. Синан ничего не ответил на это и молча побрел к выходу, машинально вручая розу первой встречной. *** Тусклый свет ночника едва очерчивал предметы в комнате. В этом полумраке хрустальный бокал в её руках иногда играл неяркими бликами. Синан в изнеможении упал в кресло и наклонился вперёд, сжав руками виски. — Раньше я бы ни за что не поверила, что такого соблазнителя как ты можно отвергнуть, но её сердце давно занято другим мужчиной, и ты уж извини, сильно ему уступаешь. — с ноткой ехидства, проговорила женщина. — Решила меня добить? — простонал он в ответ. — Нет. Друзьям говорят правду. Ты же любишь это делать. Теперь моя очередь. — припомнила она его безжалостные монологи. — Я была с вами обоими, мне есть с чем сравнить. — Он что, знает Камасутру? — язвительно спросил Синан. — Глупый. — усмехнулась женщина. — Дело не в сексе. — А в чём же тогда? — взяв бокал из её рук и сделав большой глоток, спросил он. — Это необъяснимо. — пожав хрупкими плечиками, ответила Фарах. — С точки зрения интима, внешности, материального благосостояния вы, можно сказать, равны, но у Ягыза есть то, чего нет у тебя, и я не могу объяснить, что это. Прекрати уже с ним соревноваться. Помнится, когда я приползла к тебе, словно побитая собака, ты говорил что я глупенькая. Что должна оставить его, прекратить унижаться, но ты сейчас делаешь тоже самое. Мы лишние в этом уравнении. Однажды ты поймёшь. — Лишние… — повторил он и залпом допил содержимое бокала. — Так бывает. Любовь порой бывает безответной. — двигаясь к нему, говорила женщина. — Нам больно, потому что мы не знали, что это такое и были уверены, что уж с нами то этого не случится, но все наши достоинства или то, что мы таковыми считаем, им не нужны. Нам остаётся только стиснуть зубы и пойти дальше. Я где-то слышала поговорку, что безответная любовь быстро угасает. Остаётся надеется, что автор этих слов знал о чём говорит. — Я не могу этого сделать. А ты? — вопросительно посмотрев ей в глаза, спросил Синан. — По правде говоря, мы с тобой похожи. Я совру, если скажу, что забыла его, но что я могу поделать? Выбор то небольшой: умереть от разрыва сердца или продолжать жить, искать того, кто сможет полюбить меня в ответ. Я не склонна к самоубийству, ни к физическому, ни к ментальному. Не в силах больше слушать этот праведный бред, Эгемен вышел на террасу и долго глядел вниз, на огни бурлящего жизнью города. *** — Ты и готова? — с порога спросил он с улыбкой. — Ягыз… надо поговорить. — осторожно начала она. — Ты передумала? — обеспокоенно спросил мужчина и его широкие брови встретились на переносице. — Дело не в этом. Присядь. — усаживая его на диван, проговорила Хазан, кусая нижнюю губу от волнения. — Я начала собирать вещи и поймала себя на мысли. Вчера ты вскружил мне голову, — краснея, объяснила она. — я совершенно выпала из реальности и пребывала в таком состоянии весь день, но когда начала складывать вещи, пришла в себя. — О чём ты? — недоумевал он. — Фарах… — тихо проговорила она. — Ты считаешь меня султаном, у которого гарем? — Я… просто… — Хазан, я никогда бы не предложил тебе съехаться, если бы всё ещё встречался с ней. Я бы не посмел прийти к тебе с признаниями, если бы был не свободен. Я конечно может я не святой, но у меня есть свои принципы. — Вы… расстались? — переспросила она удивлённо. — Да. — уверенно ответил мужчина. — Теперь тебя ничего не останавливает? — улыбнувшись, спросил он. — Это всё так неожиданно и скоро… — Ты думаешь, я не беспокоюсь об этом? Но я знаю одно — у нас есть друг к другу чувства, у нас есть сын, и я думаю, что глупо терять драгоценное время. Умут ждёт тебя. Я уже рассказал ему, что ты сдала экзамен прошлой ночью с успехом. — лукаво взглянув на неё, намекнул он. — А ты обещала ему, что как только закончишь обучение в школе магии, вернёшься, и мы будем жить все вместе. Эрдал забрал его из сада и отвёз ко мне домой. Он больше не вернётся в особняк моей матери. — Что будет, когда она узнает о нас, о том что Умут больше не вернётся в особняк? — Хазан, он наш сын и будет с нами, а моя мать не твоя проблема. Собирайся, а то я увезу тебя в чём есть. — легонько подтолкнув её в сторону спальни, потребовал Ягыз. *** Впервые Ягыз проснулся от того, что в нос к нему пробрался аромат выпечки. Открыв глаза, он увидел, что Хазан нет рядом. Мужчина спустился вниз и исподтишка стал наблюдать. Умут играл себе тихонько за столом, а в тёплом воздухе кухни плавали ароматы гвоздики, алтея, корицы. Хазан была вся перепачкана сахарной глазурью и порошком какао. На плите кипел, дребезжа, чайник. Всё казалось таким до нелепости уютным и умиротворенным, что не верилось в реальность происходящего. Некогда элегантная, но пустая и холодная квартира с их приходом превратилась в уютное гнездышко. Ягыз подошёл к ней сзади и обнял. — Доброе утро. — прошептал он. От неожиданности девушка вздрогнула и обернулась. Он прижал её крепче к себе, она как прежде уткнулась лбом в знакомую впадинку на плече, вдыхая его тёплый и такой родной запах, который окутал из обоих точно пуховое одеяло. — Доброе… Приближался новый год, этот праздник всегда обещает что-то новое и волшебное. На улице потеплело и снег растаял, образуя под ногами грязное месиво, но воздух был чист, а небо сияло пронзительной голубизной. В стильной гостиной выросла большая ёлка, украшенная красными и золотыми шарами, щелкунчиками и балеринами. На ветках светились жёлтые огоньки словно капельки росы. Вокруг неё Ягыз и Умут выстроили железную дорогу, по которой пустили паровоз. Это было волшебство для всех троих. Отец воплотил не только мечту сына, но свою собственную. Кериме ненавидела новый год, поэтому в их доме никогда не было празднований по этому поводу. В эти дни, когда в других семьях все собирались за праздничным столом, она была раздражительнее обычного. Поэтому праздничной новогодней ёлки у него никогда не было. А когда он вырос, то уже сам себе отказывал в подобном удовольствии. Ёлка это напоминание о том, чего у него никогда не было до сегодняшнего дня. Семья. Хазан всегда старалась украсить дом к новому году и поставить небольшую ёлку, но такой огромной и красивой у них конечно же никогда не было, а уж тем более поезда, курсирующего вокруг неё. Это было настолько сказочно, что казалось непременно в полночь должно произойти что-то по настоящему волшебное. Дом заполнили ароматные запахи. Ягыз заполнил холодильник диковинными продуктами и ей пришлось изрядно постараться, выискивая рецепты в интернете. Но результат поразил даже Хазан. Благо она обладала врождённым кулинарным талантом и даже фуа гра, которую она видела впервые, её не напугала. Девушка приняла вызов и приготовила закуску: фуа гра на тоненьких ломтиках поджаренного хлеба с финиками и фигами. Главным блюдом стал гусь, который так долго томился в горячей духовке, что весь жир из-под кожи вытопился, а сама кожица стала хрустящей и почти карамелизировалась; мясо получилось таким нежным, что соскальзывало с косточек, точно шелковый чулок с дамской ножки. Гусь был обложен каштанами и жареными картофелинами с золотистой корочкой. Из уст Ягыза вырвался страстный стон. — По-моему, я умер и попал прямо в рай для обжор. — сказал он с наслаждением атакуя гусиную ножку. — Если бы ты не была тренером, могла бы стать шеф-поваром. Ты раньше это готовила? — Нет. Гусь под новый год штука дорогая. — подметила она. — Тогда ты волшебница. — Конечно волшебница, она же слала экзамены в школе магии. — важно и гордо проговорил Умут. — Ты заберёшь свои слова обратно, как только увидишь свою модную кухню… — Это на мне, шеф. — не сдрейфил он. — Гусь того стоил. Волшебство ночи на этом не закончилось. Небо к полуночи почти полностью расчистилось так, что были даже видны кусочки звёздного неба, а облака по краям светились оранжевым и золотистым. Они сели возле панорамных окон, ожидая волшебства. Ягыз усадил сына к себе на колени. Мальчик смотрел широко раскрытыми от любопытства глазами с возбуждённым интересом ребёнка, которому на самом деле давно пора спать и он наслаждается каждой минутой этого запретного времени. Часы на телефоне показали полночь. Как раз в эту минуту зазвучали первые залпы фейерверка. Россыпь огней, похожих на хризантемы, вспыхнула над городом. Второй букет расцвёл чуть дальше, затем ещё один и ещё, изящными зелёными и золотистыми дугами и арабесками исчеркав небо над Стамбулом. Огни вспыхивали во всех частях города одновременно. — Полночь. — Тихо сказал он, взглянув на Хазан, которую взял за руку. — С новым годом! — Огни фейерверка расцветали в небе почти бесшумно, приглушённые расстоянием и качественными стеклопакетами. Фейерверк продолжался ещё минут десять — яркая паутина светящихся следов ракет, хвостатых комет, ярких букетов, ослепительный вспышек синего и серебряного, алого и розового огня; огни словно звали и манили друг друга. Умут смотрел на фейерверк и лицо его было невообразимо восторженным. В это мгновение Хазан вдруг почувствовала тревогу глубоко в душе. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой… *** Утро нового года началось с визита незваного гостя. Открыв спросонья дверь, Ягыз увидел на пороге мать. Он заметил, что лицо её сильно осунулось и стало белее сахарной глазури, и на нём, словно нанесённые чем-то острым, отчётливо проступили все морщинки, как морозный узор на поверхности стекла. На ней снова было её «траурное» пальто, а руки в тонких перчатках дрожали то ли от холода, то ли от злости. — Пришла пожелать мне счастливого Нового года? — спокойно спросил Ягыз, понимая, что цель её визита вовсе не в этом. — Это правда? — без предисловий спросила Кериме, входя в квартиру без приглашения. — Что именно? — тихо закрыв за ней дверь, чтобы не разбудить Хазан и сына, спросил он. — Она здесь? Ты сошёлся с этой женщиной? — требовательным тоном спрашивала она. — Да, Хазан и Умут живут здесь. — нарочито спокойным тоном тихо ответил мужчина. — Ты не посмеешь! — прошипела Кериме. — Уже посмел. — скрещивая руки на груди, с вызовом проговорил он. — Да что в ней такого, что ты совсем потерял разум? Ты всегда умел держать себя в узде. — Я держал себя в плену обманчивых идей. Оглядываясь назад, мне стыдно за себя и за то, каким я был, за то, как я вёл себя с женщинами. — Очнись же! — негодовала женщина. — Уже очнулся. Если ты пришла сюда ругаться со мной, то лучше уходи. — Ягыз! — ударив тростью об пол, воскликнула женщина. — Не смей повышать на меня голос. Мой сын ещё спит. Я не позволю испортить ему это утро, не заставляй меня выставлять тебя и захлопывать дверь перед носом. Я провожу. — выходя в коридор, проговорил он, беря мать под руку и направляя её в сторону лифтов. — Я принял решение. Твоё недовольство никак не повлияет на него, поэтому не трать зря силы. С новым годом, мама. — сказал Ягыз, когда железные створки стали медленно закрываться перед ней. — Я приду, когда ты успокоишься и мы поговорим. — Вернувшись в квартиру, он заглянул в комнату Умута. Тот всё также сладко спал, обняв мягкую игрушку. — Это была твоя мать? — тихо спросила Хазан, стоя в дверях. — Ты всё слышала? — выходя ей навстречу, спросил он. — Я не специально. Услышала шум и спустилась. — Ягыз прикрыл дверь и, притянув её к себе, крепко обнял. — Мне жаль, что это омрачило твоё утро. — Всё нормально. Я знала, что она не принимает меня и возможно никогда не примит. — гладя его по широкой спине, ответила девушка. — Я волнуюсь за тебя, ведь ты её сын, а вы в таких отношениях, и я причина. — Это не так. — чуть отстранив Хазан от себя обхватив ладонями её лицо, заверил он. — Ты повод для этого вторжения, но не причина нашей войны. Это наше естественное состояние. — Мне жаль. — Я привык. Давай не будет сегодня об этом. Скоро Умут проснётся. Время открывать подарки и вкусно поесть. *** Пару дней спустя. Ресторан «Mabou» — настоящая жемчужина в районе Бейоглу, о которой не знают туристы. Маленький и уютный ресторанчик с шеф-поваром, который учился в Германии, вдохновлен французской кухней и использует только лучшие турецкие продукты. Здесь подают элегантные блюда c необычными сочетаниями ингредиентов: куриную грудку с арбузом или жареные персики с сыром фета; цветки цуккини с пюре из черной моркови и изюмом и ещё кучу замысловатых блюд. Место маленькое всего на пять столиков внутри и два на небольшом балконе. Приятная негромкая музыка, простой, но уютный интерьер делают это место идеальным для тихих разговоров и свиданий. Он заметно нервничал, помогая девушке сесть за столик. Больше в кафе не было никого. Даже бармен скрылся на кухне. — Мне кажется или мы тут совсем одни? — Тебе не кажется. — Твоя работа? — Да. — Ты не любишь есть, когда вокруг посторонние? — поинтересовалась она с иронией. — Это уже второй раз, когда кафе работает только для тебя. — Для нас. — уточнил он. — Сегодня я не хотел, чтобы кто-то посторонний был поблизости. — Я начинаю нервничать… — предупредила Хазан. — Ну значит нас таких двое. — шумно выдохнув, ответил он, доставая с подоконника за собой маленький цветочный горшок, в котором росла скромная белая ромашка. — Умут помог выбрать. Сказал, ты их любишь. — протягивая цветок Хазан, говорил он. — Завёл, что надо именно в горшке. — Люблю… — тронутая сюрпризом, ответила она дрогнувшим голосом. — Ромашка — символ того, что я хочу построить с тобой. — намекнул Ягыз. Девушка подняла глаза и затаила дыхание. — В тот день, года я сделал тебе предложение выйти за меня, ты отказалась и правильно сделала. Твоим единственным условием была взаимная любовь, а я тогда так и не признался тебе в своих чувствах, не смог сказать то, что ты хотела от меня услышать. Я долго ошибался в тебе, потому что не знал какая ты и боялся узнать. Ты и Умут перевернули всю мою жизнь. Помогли понять, что я иду не тем курсом. Хазан, — он взял паузу и выдохнул. — я снова прошу тебя стать моей женой, — протягивая ей кольцо, проговорил Ягыз. — но на этот раз это не только ради Умута. Я… тебя… люблю. — осторожно выговаривал он, глядя ей в глаза, в которых заблестели слёзы. — Ты женщина, рядом с которой я перестал чувствовать себя одиноким. Я хочу чтобы у меня была семья. Не знаю каково это. Не знаю смогу ли дать тебе ту семью, о которой ты мечтала, но я… — он запнулся от волнения, подбирая слова, которые десятки раз проговаривал про себя, но сейчас всё забыл. — Я согласна! — не дожидаясь окончания речи, выпалила она. — Согласна? — переспросил Ягыз, с детской наивностью глядя на неё. — Удивлён? Или ты надеялся, что я откажу? — попыталась разрядить обстановку девушка, подшутила над ним. — Я… я… боялся, что ты не поверишь. — пожав плечами, с облегчением ответил он. — А я боялась, что ты больше никогда не предложишь. — честно признался она. Ей хотелось показать Ягызу, что им обоим было чего бояться, что не он один волнуется сейчас как подросток, что они на равных в своих тревогах. — Ты правда готов? — Готов! Я не верил в любовь, не верил в семью, не верил в брак, но я готов поверить в нас троих. — Он взял её за руку и надел кольцо на безымянный палец. Неделю спустя они стали мужем и женой на скромной церемонии в городском ЗАГСе. Невеста отказалась от торжества, и, не желая спорить с ней, Ягыз просто постарался сделать её своей законной супругой в кратчайшие сроки, подключив все свои связи. Но вот от медового месяца отговорить его не удалось. Найдя для Умута надёжную няню, он увёз свою супругу в тихое место недалеко от города. Агва — маленькое место среди рек, озер и лесов — потаённое сокровище для жителей Стамбула. Одним из достопримечательностей этого места являляется «скрытое озеро». Название говорит само за себя, и несмотря на то, что посёлок является курортным, многие туристы уезжают так и не добравшись до него потому, что попросту не могут найти. На берегу озера, скрытым от глаз, стоит небольшой домик-шалаш, установленный совсем недавно и сдающийся только избранным арендаторам. В нем и поселились новобрачные, спрятавшись от всего мира. Необычный треугольный дом в лесу с интерьером, в который нельзя было не влюбиться, радушно встретил их теплом и уютом. Его панорамные окна выходили прямо на синие воды озера. Оставив чемоданы у двери, Ягыз закрыл двери и сразу заключил жену в объятия. — Не волнуйся за Умута. Он в надёжных руках. — заверил мужчина, чувствуя её беспокойство. — Я люблю нашего сына не меньше, но мне хотелось побыть наедине с тобой. — Мне тоже. Я знаю, что с ним всё будет хорошо, но материнское сердце всегда будет тревожиться за сына. — приложив руку к груди, объяснила она. — Я тревожная мама, хоть и пытаюсь с этим справиться. Иногда я завидую тем женщинам, которые спокойно живут своей жизнью. — Не завидуй им. Ты настоящая мать! — Он притянул её ближе к себе и поцеловал, увлекая на огромную кровать в центре комнаты. — Ягыз… — смущенно прошептала она, слегка отстранившись. — Хазан? — ответил он, прокладывая дорожку из поцелуев по её шее. — Пока я не потеряла голову окончательно, надо кое-что обсудить. — Сейчас? — не останавливаясь, спросил он. — Именно сейчас. — настаивала женщина, отстраняясь. — В прошлый раз мы… не предохранялись. — смущенно выговорила она. — Я помню. — Я не принимаю никаких… препаратов, — краснея, призналась она. — и если мы… — Хазан! — перервал он её. — Мы муж и жена. И если ты не имеешь ничего против, пусть всё будет так, как Бог решит. Я бы хотел, чтобы у нас появился ещё ребёнок. — Правда? — удивлённо спросила она. — Я не видел как рос мой сын. Как он сказал первые слова, сделал первый шаг. Я всё пропустил и уже никогда не смогу восполнить это, но если так будет угодно Богу, и у нас будут ещё дети, я смогу прожить эти дни, пусть и с другим ребёнком. — Я не думала, что ты хочешь ещё детей. — пошептала она. — А ты хочешь иметь от меня ещё ребёнка? — Да. — сдерживая слёзы радости, ответила Хазан. — Я тоже многое упустила. Я не смогла прожить свою беременность рядом с тобой, не смогла разделить это счастье со своим любимым человеком, — гладя его по волосам, говорила она. — да и после родов была в ужасном состоянии. Мне хотелось бы, чтобы всё было иначе. Хочу, чтобы мои воспоминания о появлении на свет ребёнка не были омрачены… — Тогда решено? — улыбнувшись, переспросил он. Она кивнула в ответ, ещё сильнее заливаясь краской. Ягыз снова притянул её к себе и поцеловал, увлекая в мир наслаждения. Неделя уединения пролетела быстро, и они вернулись в реальность. Оставалось рассказать миру о том, что на свет появилась новая семья… *** Эти последние две недели, Хазан мучало то, что она случайно узнала, когда посещала больницу для оформления справки в ЗАГС. Пришло время разобраться с этим. В обеденный перерыв она вызвала такси и направилась в офис Синана. — Ты болен? — спросила она, когда дверь его кабинета закрылась. — С чего ты это решила? — нахмурив брови, спросил он. — Две недели назад я случайно услышала твой разговор в больнице с врачом. — И что ты слышала? — напрягся адвокат. — Что-то про плохие результаты анализов и пересадку печени. Всё настолько плохо? — сочувственно спросила Хазан. — Это не твоё дело. — отрезал мужчинам отвернулся от неё. — Синан, я понимаю, что ты должно быть всё ещё злишься, но для меня ты остался другом, который помог мне в трудную минуту. Ты дядя моего сына, я волнуюсь за тебя. — Я думал, тебе я тебе безразличен. — манипулировал он, непроизвольно взъерошивая кудрявую копну волос. — Синан, не начинай. Как мужчина ты мне безразличен, но как друг — нет. Если я могу хоть чем-то помочь… — начала она. — Я здоров. — резко оборвал он. — Речь шла не обо мне, так что можешь не беспокоиться. Хазан, из меня не выйдет для тебя друг. Я всегда буду желать большего. Я тебе давно сказал, что буду надеется до тех пор, пока ты свободна. — Но я не свободна. — С Ягызом у тебя нет будущего. — оказавшись неожиданно близко к ней, взывал адвокат. — Он не вступает с женщинами в серьёзные отношения. — Синан! — теперь уже она оборвала его. — Ты рано или поздно всё равно узнаешь, я хочу чтоб ты узнал от меня. — Хазан вздохнула поглубже и призналась. — Неделю назад мы поженились. — Что?! — в ужасе воскликнул молодой человек. — Ты всё правильно услышал. — подтвердила она. — Как ты могла?! — отшатнувшись назад от неё, словно от огня, воскликнул он. — Синан, давай без этого. Я пришла узнать как твоё здоровье. Я не хочу выслушивать какой он мерзавец и какая я дура. Даже если ты прав. Каждый из нас останется при своем мнении. — Мне не о чем говорить с женой Ягыза Йылдыз. — мрачно ответил он, снова отворачиваясь от девушки. — Он твой брат. Мы теперь с тобой по сути стали родственниками. Я твоя невестка, а ты дядя моего сына. Родной дядя. Когда вы уже прекратите эту глупую войну? — Оставь меня в покое, Хазан Йылдыз. — язвительно произнёс он. — Успела сменить фамилию? — Синан… — Я здоров! — перебил мужчина. — Ты же пришла узнать об этом. Я здоров! Я разговаривал с врачом о другом человеке. Можешь успокоиться уже и жить счастливо, если сможешь жить счастливо с ним, в чём я сильно сомневаюсь. Он себя ещё покажет… — будто угрожал Синан. — Я рада, что с тобой всё хорошо. Однажды ты увидишь, что твой брат не такой, как ты думаешь. — Или не такой как думаешь ты. — буркнул он в ответ, так и не обернувшись. — Время покажет… *** — Ты уже думала о том, как мы всем расскажем? — запустив руку в её шелковистые волосы, спросил Ягыз. — Думала и считаю, что прежде чем мы расскажем обо всем твоей матери, нам стоит сходить к адвокату и заключить брачный договор. — Ты с ума сошла? — возмутился Ягы и подскочил с подушек. — Нет. — твёрдо ответила женщина. — Я как никогда в своём уме. Я не нравлюсь ей. Одна из причин этого — она считает меня охотницей за деньгами. Я хочу сделать это, чтобы успокоить её и показать, что я с тобой не ради денег. — Я не позволю тебе так унижаться из-за неё! Это не её деньги, а мои. Вернее теперь наши! Никакого брачного договора не будет, я просто выберу подходящий момент и поставлю её перед фактом. Нравится ей это или нет, это её проблемы. Ты моя жена! — безапелляционно заявил мужчина. — Но нам нужно рассказать не только моей матери, но и твоей. — сменил он ход разговора. — Это будет трудно… — протянула Хазан. — Моя мама очень непростой человек. — Она не может быть хуже моей. — иронично подметил Ягыз, возвращаясь в прежнее горизонтальное положение. — Не хуже, но если учитывать причину, по которой мы с ней разругались, то она не будет рада. — Может наоборот. — Может не будем никому рассказывать? — Будем! — настаивал он. — У тебя два варианта на выбор: либо мы рассказываем двум этим женщинам лично, либо они всё узнают из газет. Мне подходит любой вариант, за свою маму реши ты. — Нет, из газет будет совсем плохо. — напугалась Хазан, вскакивая из положения лёжа. — Тогда решено. В конце этой недели я организую поездку и познакомлюсь с твоей мамой. Я смело посмотрю этой женщине в глаза, признаю тот факт, что я плохо поступил, но встал на путь исправления. — притягивая её обратно в свои объятия, мурлыкал мужчина словно Чеширский кот. — И будем надеется, что она примет меня. Она же даже не разу не видела внука. Я — причина того, что вы не общаетесь. Значит я и должен поспособствовать вашему примирению. Мои же отношения с матерью были плохи до твоего появления. Они с рождения не заладились. Так что ты не должна чувствовать себя виноватой в отличие от меня. — Мне бы твою уверенность… — состроив страдальческое лицо, протянула она. — У меня на двоих хватит. — заверил Ягыз и крепко обнял её. — Ой, что будет… — зажмурившимся, представила женщина. — Что будет, то и будет. Мы будем честны. Их дело: принять нас и быть рядом с сыном, дочерью, внуком или настаивать на своём никому ненужном мнении. Я свой выбор сделал, Хазан. Ты со мной? — Я с тобой…