— Я правда не знаю, кто мог бы убить господина Ватари, — не поднимая головы, в который раз произнесла Харуко. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить свой голос не дрожать. — Но... этим утром кто-то прислал мне письмо вместе с посылкой. В коробочке лежал... отрезанный палец.
Харуко избавила себя от обременительной необходимости изощряться в выдумках, всё равно уже каждый в окия знал об этом проишествии. Одна беда — правильно ли она поступает, рассказывая это всё детективу? Услышав её слова, Хэйдзо даже многозначительно хмыкнул, на что его сослуживцы быстро переглянулись. Только дурак не слышал о юном гении из комиссии Тэнрё, который мастерски расследует дела, поэтому гейко решила избрать, как той казалось, самую безопасную тактику — говорить правду и утаивать лишь крупицу. Хотя её прельщала мысль прямо сказать этому Сиканоину: «Целиком и полностью уверена, что господина Ватари убил Шестой Предвестник. Спасибо ему за это». Но она не была до конца уверена в том, что это отличная идея. Все знали, на какой беспредел способны Фатуи, поэтому некоторые валили всё на них, но этот случай был по-своему особенным.
«Он не сможет покинуть Инадзуму, если его задержат. И вряд ли господин Скарамучча обрадуется, узнав, что его заложила я, предав, в таком случае быстрая смерть станет для меня благословением».
Когда они внезапно явились в окия вечером, Фрейя вся напряглась, а когда позвали её, чтобы задать пару вопросов, гейко поднялась на дрожащих ногах, начиная всё понимать. В конце концов ей рассказали, что этим утром обнаружили изуродованный труп одного из гостей очая. Назвав его фамилию, Харуко нервно сглотнула, потом детективы сообщили, что знают о произошедшем в очая.
— Мы допросили других гейш, которые в ту ночь были в очая. Одна рассказала, что видела вас на улице с каким-то юношей. Вы с ним о чём-то разговаривали. Кто это был? — с интересом спросил Хэйдзо.
— Один из гостей, — пожала плечами девушка. — Он явился именно в тот момент, когда я уже уходила. Мне... — Харуко тяжко вздохнула, изобразив на лице омерзение. — Мне не хотелось возвращаться обратно в очая после случившегося, но он уговорил меня остаться. К счастью, этот добрый господин согласился провести со мной время на свежем воздухе.
— Как его зовут? — последовал тут же вопрос детектива, после чего он стал сверлить Харуко назойливым взглядом, ясно говорящим: «Ты что-то скрываешь».
— Я не знаю. Он никогда не называл своего имени.
— Вот как, — странно рассмеялся Хэйдзо. — Позволите взглянуть на палец и записку? Уверен, что это прямиком относится к делу, потому что, — юноша стал потирать свой подбородок, задумчиво глядя куда-то сквозь девицу, — господина Ватари нашли без пальца.
Гейко послушно предоставила детективу то, что получила утром от Сказителя. Сиканоин, внимательно осмотрев эти вещи, нахмурил свои брови и наконец сказал:
— Нам придётся изъять посылку, так как это важная улика.
— Да, конечно, — смиренно ответила она. — А... Как именно его убили?
— Хм. Ну, вырвали глаза и сердце, отрезали язык. Не буду скрывать: его истерзанный труп нашли висящим на тории. Господина Ватари подвесили за его же кишки. Зрелище не из приятных.
Казалось, этот юный детектив смаковал каждую реакцию гейши, лицо которой от услышанного исказилось от едкого ужаса и отвращения. Она прикрыла рот руками, подавив вырывающийся крик. Младший досин Сиканоин Хэйдзо позже прошепчет себе под нос, идя по окия к выходу: «Пахнет враньём». Интуиция подсказывала ему, что эта гейша кого-то покрывает. Вряд ли такая хиленькая девушка смогла бы сотворить нечто подобное. Было кое-что ещё, что Хэйдзо ей не рассказал: по всему телу Ватари змеями струились следы, оставленные электро. Нужно было искать обладателя этого Глаза Бога.
***
В голове не было ни одной мысли. Харуко до последнего надеялась, что господин Ватари жив и почти здоров, только теперь ходит с одним пальцем, но правда оказалась жестокой. «Этот Предвестник и правда убил его...» — думала она после ухода Хэйдзо, чувствуя не то страх, не то странное удовлетворение от того, что эта свинья получила по заслугам. Впервые кто-то заступился за неё, и это, несомненно, принесло гейко чувство лёгкой радости и заставило почувствовать себя нужной хоть кому-нибудь. Фрейя испытала благодарность и признательность этому человеку за его поддержку. Может, не реши Сказитель покинуть страну гроз, их отношения могли бы прийти к доверительным. Она бы тоже начала открываться и делиться своими переживаниями.
— Что с твоим лицом? Господин Ватари мёртв, а ты тут сидишь и улыбаешься, — нахмурившись, произнесла холодным голосом другая гейша. — Не зря поговаривают, что это ты его убила, отомстив за своё унижение. Эти детективы может ничего и не поняли, но это пока. Уверена, что ты подговорила кого-то.
— Я никого не убивала! — воскликнула Харуко, будучи страшно злой. — Ты несёшь какую-то чушь.
Харуко догадывалась, что другие гейко могли спланировать всё то, что произошло вчера между ней и Ватари. Это было нормально — по-хитрому издеваться над соперницей, смеясь после над её унижением. Однажды Харуко нашла в подбитом ватином полу кимоно иголки, а сейчас, услышав, что она может быть причастна к смерти того инадзумца, они могли всякое наговорить детективам.
— Чушь это или нет, мы скоро выясним. Кстати, — бросила она перед тем, как уйти, — я рассказала им, что к тебе частенько захаживал Предвестник Фатуи и что в ту ночь я видела вас вместе на улице.
«Они знают о нём? Тогда почему этот детектив спросил, кто это был?»
***
Скарамучча сжал в своих пальцах украшение, которое в ту прощальную ночь, наполненную сладкой горечью, сняла со своей головы Харуко. Это была заколка в виде яхонтового цвета хризантемы, сделанной искуственно, совсем как он. Вроде цветок, но и в то же время не цветок... Цыкнув языком, Сказитель всё-таки остановил себя от того, чтобы бросить заколку в бурлящее море.
— Она мне заколку и танец, а я ей труп обидчика. Хах, похоже, это всё-таки был равноценный обмен, Харуко. Наверное, ты сейчас в ужасе, — хмыкнул юноша, указательным пальцем поглаживая лепестки. — Прекрасно.
