Жаждущий свободы

      Нервный срыв совсем не обязательно бывает срывом, он может наступить так, что ты тихо и спокойно погружаешься в равнодушие.

      Маленькая ладонь с ещё совсем по-детски пухлыми пальчиками тянется к одному из столовых приборов, что разложены в особом порядке на белоснежной скатерти. Ручка ребёнка трясётся, но он всё же неуверенно хватается за вилку и крепко её сжимает. Боязливый взгляд поднимается и сталкивается с хмурыми глазами репетитора по этикету.       — Юный господин, — тонкие некрасивые губы на лице мужчины в недовольстве поджимаются, изящная сухая рука сильнее напрягается, сжимая указку. — Вы снова соизволили совершить столь грубую ошибку. Ваши движения должны быть плавными, как поток реки, который спокойно и беспрепятственно преодолевает преграды на своём пути. Сейчас Вы мне напоминаете дикого варвара, а не аристократа из высшего рода.       — Прошу простить меня за свою небрежность, — едва ли слышно произносит мальчик, продолжая вспотевшей ладошкой держать столовый прибор.       Репетитор тяжело вздыхает, подходя ближе к своему ученику, что больше напоминает не человека, а побитого котёнка. Ничего не произнося, он берёт руки мальчика, выпрямляет их, а затем переворачивает лицевой стороной. Тело ребёнка напрягается, будто струна лука, готовая вот-вот выпустить стрелу. Глаза быстро покрываются солёной влагой, но мальчик кусает нижнюю губу, чтобы не дать позорной слезе скатиться по щеке.       — Я снова повторюсь, Ваш отец желает получить после моего обучения замечательного представителя знати, что владеет всеми необходимыми навыками, — хрипло произносит репетитор. — Вы же понимаете, что человек лучше обучается методом наказаний и похвалы? И поэтому юный господин не будет таить на меня обиду за последующие действия?       — К-конечно, — заикаясь, молвит дитя. — Я в-всё понимаю.       — Очень даже хорошо, — мужчина удовлетворённо кивает головой, занося указку чуть вверх, а затем по комнате эхом разносится хлёсткий удар.       Ребёнок непроизвольно вскрикивает, но сразу же старается поджать губы дабы не усугублять ситуацию. Мгновенное столкновение дерева с плотью создаёт симфонию звуков: резкий хлопок и приглушённые болезненные стоны. Только спустя пять ударов мужчина успокаивается, отводя руку за спину, наблюдая при этом за нарастающей краснотой на руках, которая напоминает реку, выходящую из берегов. Горячие, ненавидящие несправедливость этого мира слёзы скатываются по пухлым щекам мальчика, что дрожит хуже осинового листа на ветру.       — Я могу похвалить Вас за терпение, — самодовольно заявляет репетитор, не чувствуя за свой поступок ни капли вины. Ему и не за что её ощущать, все действия он выполняет исключительно в воспитательных целях.       — Б-благодарю, — едва шевеля губами, произносит мальчик.       — Встретимся на следующем занятии.       Неприятное воспоминание из прошлого заставляет Сокджина распахнуть глаза и резко подскочить. Мутным взглядом он проходится по месту, где оказался, но мозг слишком медленно соображает. Омега поворачивает голову в бок, где слышится странное копошение и сталкивается с чёрными, как самая тёмная бездна в мире, глазами.       — Это же обычный ворон... — Сокджин прикладывает потную руку к груди, облегчённо выдыхая, но тут же спохватывается, снова обращая взор к птице. — Стоять. Ворон?! Откуда здесь птица?       На этот раз Ким просто заставляет свои мыслительные процессы заработать в нужном порядке. Внимание вновь приковывается к незнакомому шатру, который в разы больше того, где омега должен был ночевать. Здесь ни холодно и ни жарко, приятная температура, также по правую от себя сторону Сокджин замечает горящую свечу, воск которой почти расплавился. Руками омега нащупывает покрывала с мягкой текстурой, пальцы тонут в приятном материале, напоминающим шерсть.       — Так это же оленьи шкуры, — многозначительно выдаёт Сокджин, хмуря густые брови и продолжая пребывать в непонимании. — Что вообще произошло...       Ворон всё это время не спускает глаз с незнакомца, стоя на столе и моментами перебирая чёрные перья.       — Занятные беседы ты ведёшь сам с собой, — голос альфы вырывает омегу из оцепенения, и Сокджин резким движением поднимает голову, смотря в дальний угол шатра.       Конечно, у кого же ещё могло быть такое такое дорогое убранство, как не у самогó главнокомандующего, что сейчас стоит там, куда свет от свечи не достаёт, внимательно наблюдая за омегой. Ким сконфуженно бегает глазами, пытаясь вспомнить события минувшего вечера, в груди знакомое чувство тревоги, в голове мелькает образ меча и отстранённое выражение красивого лица альфы.       — Что я здесь делаю? — вопрос сам срывается с уст. — Знаете ли, некрасиво наблюдать за спящим человеком.       — Я сам решаю, что вправе делать, — Намджун одной фразой заставляет омегу умолкнуть.       От подобного отношения Ким начинает медленно воспламеняться внутри, но продолжает держать лицо отстранённым, не зря же репетитор учил его скрывать истинные эмоции.       — И боишься, и гневаешься, — подмечает мужчина, всё больше поражая Сокджина. Он выходит из тёмного участка шатра, являя омеге своё лицо.       Теперь Ким видит прямую схожесть ворона и его хозяина – что у первого, что у второго взгляд темнее беззвёздной ночи, наверное, так и выглядит настоящий непроглядный мрак. Рукава льняной рубашки альфы закатаны по локти, демонстрируя в некоторых местах особо заметные рубцы на смуглой коже. Сокджин медленно продолжает изучать мужчину. Чёрные густые волосы на этот раз собраны в тугой конский хвост, перевязанные ярко-красной лентой. Видимо, в нынешних условиях альфа не может побриться, поэтому на лице уже начинает виднеться небольшая щетина.       — Вовсе не боюсь я, — Сокджин гордо вскидывает голову, всё ещё пробуя спрятать подступающий к горлу комок страха в присутствии этого мужчины.       — Конечно, это же у меня руки дрожат, как у заядлого пьянчуги, — фыркает мужчина, сложив руки на груди. — Это же я теряю сознание стоит почувствовать небольшую опасность.       “Бездна... Как вообще можно быть таким грубым, так он же ещё и аристократ!” — хотел бы так сказать Сокджин, но чувствует, что это ему определённо выйдет боком.       — Мне пора идти, родители будут беспокоиться, — сплошная ложь, но лучше, чем быть наедине с незнакомым альфой.       Сокджин немного расслабляется, когда замечает что все его одежды на нём, только обувь стоит в сторонке. С тяжёлым вздохом Ким встаёт, чувствуя неприятную слабость во всём теле, но сейчас главное не зарыть своё достоинство ещё глубже в землю перед этим хамлом.       — Благодарю, что не оставили в лесу, — сквозь зубы цедит омега, подходя к выходу из шатра. Альфа ничего не отвечает, продолжая прожигать Кима своим нечитаемым взглядом. У этого лица явно проблемы с проявлением эмоций, самый настоящий камень.       Стоит Сокджину покинуть общество Намджуна, как он тут же влетает лицом в грудь Тэхёна. Глаза альфы от удивления приобретают форму блюдец, а рот раскрывается и открывается, как у рыбы. Оба непонимающе смотрят друг на друга, пока первым из оцепенения не выходит Тэхён.       — Матерь Божья... Ну-ка, мне срочно нужно к Джуну, а ты возвращайся к своим, — альфа хватает Сокджина за плечи и отставляет его в сторону, а сам ураганом влетает в шатёр к Намджуну.       Оставшись в долгожданном одиночестве, омега разворачивается и медленно ступает прочь, не выпуская из собственных мыслей величественный и хищный стан альфы, что сначала пугает до потери сознания, а затем приносит к себе на ночь.       Идти к родителям и брату желания нет от слова совсем, рядом с ними Сокджин чувствует себя мухой, что угодила в сети паука и больше не в силах оттуда выбраться. Эти люди словно высасывают энергию и жизненную силу из Кима. Хочется или нет, но омега всё же доходит до нужного места, ловя наслаждение от окружающей природы, в голове непроизвольно всплывает образ реки, а затем и встреча с мужчиной.       “Дурак, перестань уже об этом думать,” — мысленно даёт себе подзатыльник Сокджин.       Чего меньше всего ожидает Ким, так это резкой хватки на своих плечах и возбуждённый взгляд Сухёка, что предстаёт перед ним. У старшего омеги блондинистые локоны спутались, хотя он такого почти никогда не допускал. Время и обстоятельства меняют людей, независимо от их собственных желаний.       — Ну что? Получилось?! — тонкие руки не выпускают Сокджина, продолжая крепко удерживать. Сухёк кажется начинает пребывать то ли в истерическом состоянии, то ли в шоковом. — Представляешь, я так испугался, когда утром не обнаружил тебя в шатре. Спросил у Джухёка, а он сказал, что ты всю ночь не появлялся... Бедное моё родительское сердце... Но ты же был у генерала?       — Я...— Сокджин только успевает раскрыть рот, как взъерошенный Сухёк в мятой одежде и без украшений на руках перебивает его, продолжая быстро и непонятно что-то рассказывать.       — Конечно-конечно, ты точно был там, — омега выдавливает противный смешок. — Где же ещё ты мог быть. Ха-ха, замечательно! Не томи, скажи, всё прошло хорошо? Он же... Он же принял тебя? Ты не грубил ему?       В последнее время Сокджин пребывает не в самом лучшем расположении духа, он становится слишком эмоциональным, нервозным, но старается терпеть и держаться достойно, ведь так всегда говорил Сухёк. Но что Ким наблюдает в данный момент? Просто тень, что осталась от былого Сухёка. Вся величественность, напыщенная гордыня, высокомерие канули в бездне.       Всё так осточертело Сокджину, что он даже не успевает обдумать дальнейшие последствия, когда замахивается рукой и одаривает родителя крепкой пощёчиной.       — Да сколько уже можно?! Как вы смеете постоянно называть меня потаскухой, хотя я за руку ни с кем толком не держался, — Сокджин не говорит, он кричит прямо в ошарашенное лицо Сухёка. — Я терпел, постоянно терпел, чего-то ждал, но какой итог?! Все мои девятнадцать лет жизни испорчены вами! Моё лицо обезображено из-за вас! Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу!       На миг между ними возникает звенящая тишина, оба смотрят друг на друга, желая высказаться. Ветер колышет листву над головами омег, где-то поодаль слышится ругань стражников. Но никто и ничто не может сейчас успокоить разгорячённые разумы родителя, которого посмели оскорбить и унизить, и сына, что устал молчать и терпеть. Всё равно судьба Сокджина обречена, ничего светлого в будущем уже не предвидится, так почему бы не дать своим мыслям и словам волю? Ему нечего уже страшиться, осознание этого молотом бьёт по голове, зарождая в груди чувство храбрости.       — Заткнись! — Сухёк приходит в себя после пощёчины, начиная также кричать на сына. — Ты думаешь я желал, чтобы у меня родился омега? Я был счастлив, когда родился Юнги, но так получилось, что беременность настигла меня во второй раз. И проклинаю тот день, когда на свет явилось самое бесполезное существо в виде тебя!       Сокджин закусывает щёку изнутри, чувствуя на кончике языка металлический привкус. Он знал, что был нежеланным ребёнком, но чтобы настолько... Глаза Сухёка горят самой настоящей ненавистью, руки трясутся от злости, грудная клетка быстро поднимается и опускается.       — Из-за тебя у меня больше нет возможности выносить детей, — омега выдавливает слова сквозь зубы. — Соизволь заметить, что я всё же воспитал тебя, а не придушил подушкой, когда ты ещё младенцем был!       — Это ты называешь воспитанием?! — руки Сокджина сами тянутся к Сухёку и хватают его за грудки. — Постоянные оскорбления, жестокие наказания за любой промах, запреты на еду. У тебя своеобразное понятие воспитания.       Скорее всего дело могло дойти до полноценной драки, если бы к омегам не подоспел Юнги. Альфа вырывает родителя из рук брата, возмущённо смотря на него. Атмосфера витает не самая благоприятная, точнее – убийственная.       — Сокджин, ты что творишь? Совсем спятил?! — Юнги диким зверем смотрит на омегу, продолжая удерживать на руках едва стоящего Сухёка.       Разговаривать со старшим братом уже не было ни сил ни желания, поэтому Сокджин молча разворачивается, направляясь в место, где можно слегка остыть. Ким вдыхает полной грудью, чувствуя, как внутри действительно полегчало, будто кто-то приподнял камень, что лежал на душе.       Крики Юнги за спиной для Сокджина становятся пустым звуком. Страший брат был любимцем родителей и всегда этим пользовался. Хотя иногда возникали ситуации, когда омега проникался к нему небольшой симпатией, но их было так мало, что хватит пальцев одной руки, чтобы их пересчитать. И Сокджин всё больше придерживается мнения, что не будь они предателями короны, то их семья всё равно пала бы, когда главой стал бы Юнги. Плохая концовка всегда была уготована Ким Сокджину. ***       Стоит только взглянуть на лицо Тэхёна и на нём сразу же можно прочесть крайнюю степень нетерпения. Намджун устало потирает веки, ожидая скорейшего ухода своего товарища, но у того совсем другие планы. В глазах альфы так и играет нескрываемое ехидство, а на губах озорная яркая улыбка.       — Итак, рассказывай, — Тэхён садится поудобнее, случайно толкая рукой ворона, на что второй начинает возмущаться, издавая странные звуки. — Уйди отсюда, воробей пернатый.       — Не смей оскорблять Агвида, — с нажимом произносит Намджун, хмуро вглядываясь в лицо Тэхёна. Была бы его воля давно сопроводил бы альфу к выходу, но этот нахал настолько упёртый, что будет стоять на своём до конца, пока не получит того, чего желает. — Что же твои уши желают услышать, раз ты явился в таком приподнятом настроении?       — Всё.       — Тэхён, я не имею способность читать мысли, изъясняйся подробнее, — в шатре мрачновато, но даже при плохом свете видна хитрая рожа, что не сводит глаз с Намджуна. И как только судьба умудрилась свести их вместе?       — Ну ты и недалёкий... Я видел, как отпрыск семьи покидал твой шатёр, — начинает Тэхён. — Он казался таким хмурым и недоступным, а тут сумел к тебе затесаться. Друг мой, как же так получилось? Неужели он у тебя всю ночь провёл?       Тяжёлый вздох Намджуна не сулит ничего хорошего, это явный признак того, что альфа не желает сейчас обсуждать данную тему. Конечно, с Тэхёном они знакомы без малого пять лет, но нахальный и слишком активный характер парня иногда оказывает раздражающее действие на мозг альфы. Понимая, что от ответов не уйти, Намджун берёт в руку кружку наполненную наполовину вином, но для Тэхёна это будет тайной.       — Это слишком долгая история, — невольно уголки губ Намджуна дёргаются, и, к его сожалению, это замечают.       — Огонь интереса в моей груди становится пожаром, — громко произносит Тэхён, драматично кладя руку на свой лоб. — Скорее потуши его... Иначе я умру в муках.       — Переигрываешь, — серьёзное выражение лица моментально возвращается к альфе. — Если коротко: я пошёл умыться, но услышал шорох, инстинктивно рука схватилась за меч. Как оказалось, это был заплутавший омега. В итоге он потерял сознание, а я, не зная, что с ним делать, отнёс к себе. Всё.       Кажется, что стон разочарование, который прозвучал из уст Тэхёна, мог услышать каждый. У альфы воображение никогда не страдало, поэтому Намджун не удивится, если узнает, что его товарищ успел напридумывать всякого.       — Эх, как же так... — Тэхён откидывает голову назад, продолжая играть наивеличайшее разочарование на которое только способен. — А я уже... У меня такие мысли были...       — Всё, прекращай, — Намджун допивает вино и обращает взгляд к Тэхёну. — Стоит “пленников” накормить.       — Я уже уладил вопрос, — задумчиво произносит альфа, потирая подбородок. — Этот омега тощий до невозможности, иногда мне кажется, что слышу громыхание костей рядом с ним.       На последние слова Тэхёна мужчина не решается что-то ответить, хотя мысленно соглашается с ним. Омега действительно болезненно худ: на бледной коже хорошо заметны тёмные круги под глазами, а на тощих руках отчётливо видны синие сплетения вен, выступающие ключицы и острые плечи, по ощущениям, были лишены плоти. Но это всё не могло затмить привлекательности юноши.       Когда Тэхён всё же покидает Намджуна в одиночестве, мужчина подходит к своей старой кожаной сумке, доставая оттуда аккуратно сложенную карту. Взгляд его сосредотачивается, и он внимательно пытается найти более короткую, но при этом безопасную дорогу. Если делать примерные расчёты, то к королю они явятся в ближайшие три дня, но это с минимальным количеством привалов. Намджуну хочется поскорее со всем расправиться и просто отдохнуть, уехав в своё поместье, но альфа уверен, что его так просто не отпустят.       Агвид, будто поддерживая своего хозяина, садится тому на плечо. Одним пальцем альфа поглаживает голову ворона, а затем убирает карту обратно. Пора уже дать команду об отправлении в дорогу.       Лицо приятно обдувает слабый ветерок, а лучи ласкают своим теплом. Со скрываемым удовлетворением Намджун наблюдает за тем, как его подчинённые уже приступили к сборам. Всё чётко и организованно — именно так и обучал их альфа.       Неожиданно глаза сами задерживаются на хрупкой сгорбленной фигуре, что стоит вдалеке и взирает в землю. На фоне гудят и туда-сюда снуют стражники, но омега выделяется среди всей суеты, он кажется до внутренней тоски одиноким, заплутавшим в огромном необъятном мире.       В груди зарождается интерес и желание подойти, но альфа рубит его на корню, отказываясь поддаваться своим душевным слабостям. Не стоит уделять чрезмерное внимание этому омеге, раз Тэхён уже начинает воображать нечто глупое в своей головушке. Совсем скоро их пути разойдутся подобно танцующим бабочкам, которые в волшебном эффекте распускают свои крылья и медленно плывут в противоположные стороны.       Через два часа все были готовы продолжать дорогу. Отдохнувшие и поевшие стражники прям вновь воспряли силой духа. Карету также починили, лошадей запрягли. Всё было бы идеально, если бы не...       — Я отказываюсь находиться рядом с ним! — видимо, все успели привыкнуть к истеричному Сухёку, так как на его крики просто закатывают глаза. — Этот неблагодарный посмел на собственного родителя руку поднять, а вы хотите, чтобы я с ним рядом сидел?! Ни за что.       Сухёк стоит возле кареты, указывая пальцем на Сокджина, что смотрит в ответ на родителя нечитаемым взглядом. Альфы между собой тихо перешёптываются, не решаясь подойти к разгневанному омеге. Картина от части комична, но сейчас она не к месту. Джухёк и Юнги никак на выпад Сухёка не реагируют, опытом уже научены и знают, что это бессмысленно, да и угрозы идут в сторону Сокджина, его защищать точно никто не собирается.       — Слушайте, у нас дел по горло, не хватало только Ваших возмущений, — Тэхён решается успокоить взбунтовавшегося омегу. Глаза Сухёка, пронзительные, как мечи, искрятся яростью, руки сжимаются в кулаки, выдавая весь гнев своего хозяина. — Своим поведением Вы вынуждаете меня идти на крайние меры.       Тэхён планирует применить уже проверенный метод и просто ударить омегу по затылку, так как это быстро и не занимает много сил. Сохраняя молчание, Сокджин не двигается с места. Ему всё настолько становится безразличным, что оставь его здесь, он не расстроится. За несколько часов омега успевает выслушать в адрес своей личности оскорбления самого разного характера, удивительно, что Сухёк вообще знает бранные слова в таком количестве.       — Не смей подходить ко мне, олух! Я тебе глаза выцарапаю, — омега взаправду напоминает дикую кошку своим едким шипением.       — Моё терпение кончилось, — Тэхён уже было подрывается к Сухёку, но его успевают остановить, крепко ухватившись за плечо.       — Он поедет со мной, — Намджун кротко кивает в сторону Сокджина. Голос альфы звучит твёрдо и уверенно, все понимают, что оспариванию данные слова не подлежат.