***
Наш домик располагается в самом конце села и подальше от главной дороги. Заросший палисадник рядом, а в нём небольшая яблонька. Двор не самый большой, но он и не нужен — тоже весь зарос. Зелёные ворота выделяются на фоне, краска кое-где облезла, но картины особо это не меняло. Калитка от ветра может сама то открываться, то закрываться — замок сломан. Самый обычный одноэтажный дом с прихожкой, кухней, спальней, небольшой гостиной и ванной, соединённой с туалетом. Окна мы заколотили для безопасности, ну а также, чтобы не видеть ужаса, происходящего за ними. Электричества тут нет, оно давно перестало подаваться, точно такая же история с водой и газом. Зато есть печь, как раз с её помощью мы готовим, греемся и получаем свет. Хотя свет — это скорее меньшее из всего, ведь огонь посреди ночи — довольно опасное мероприятие. В любом случае, она многое для нас. Все спички мы засунули в ящик на кухне. В соседних домах насобирали всякие соленья, одежду и предметы быта. Так что у нас было всё для жизни, но как не крути, ничего не вечно. Когда машина остановилась, мы сидели ещё, наверное, минут десять, пока Дима не заговорил: — Пошли уже. Если мы будем сидеть в машине, ничего не изменится. Мы только теряем время, — повернулся он в сторону Ильи. — Ты так спокойно говоришь, будто тебя это вообще не касается, — проговорил я, посмотрев ему в глаз, Дима одарил меня более серьёзным взглядом. — Меня это уже и так не касается… Мы молча вошли в спальню. Как будто ещё произнесённые слова прикончат последнюю надежду или увеличат градус паники и неопределенности. Это наша комнатка с одной двуспальной кроватью и маленьким комодом рядом. Лучики солнца проскальзывают сквозь щели меж досок, тем самым не давая утонуть комнате в полном мраке. Дима обвёл её нечитаемым взглядом и со вздохом проговорил: — Сейчас мы обговорим, что тебе делать дальше. Прошло около часа после укуса, поэтому у нас есть от силы пять-шесть часов до полного моего обращения… В это… — … — Мы потратили много патронов, еды осталось мало… — Ты сейчас думаешь о том, что мы потратили и что у нас осталось? СЕРЬЁЗНО?! — закипает злоба, вот здесь я уже повысил голос, что Дима даже поморщился и отвёл взгляд. А после он повернулся и сильно обнял. Затем, прижавшись губами к уху, начал беспокойно говорить: — А что ещё делать?! Уже всё произошло… Меня укусили… А так мы хотя бы решим, что тебе дальше делать… Я промолчал. Дима прав. Да, он во многом прав. Но почему, почему, родной? Почему именно сейчас мы оказались в такой ситуации? почему именно ОН?! Не, Илья, всё, какой же ты дурак. Я крепко схватил Диму. Я боюсь… Но я не могу вот так это всё оставить, просто не могу… — Давай хотя бы бинты наложим...? Обеззаразим...? — хоть что-то сделаем, хоть что-то, Дим, прошу... — Нет, это уже никак мне не поможет, а вот тебе вдруг в будущем очень понадобятся эти бинты и капелька перекиси, а мы их просто переведём в никуда. — Ну хотя бы для моего спокойствия…? Я не думаю, что от них что-то изменится... — Нет. Это бессмысленно. И что мне ещё делать? Ну почему ты такой упёртый? Ну правда, разве что-то изменится от этого? Я резко отодвинулся от Димы и начал быстро и отрывисто говорить, смотря прямо ему в глаза: — И что ты видишь в будущем? Думаешь, смогу что-то сделать? Я? Один? — Если жить захочешь — да. — Ты себя слышишь? Мы здесь вдвоём выживали. И так в момент я возьму и как-то начну выкручиваться тут один?! — Придётся… Я просто не знаю, что сказать… Он говорит, что мне самому теперь придётся здесь… Да. Снова прав… Но сам-то представляет это? Я же сойду с ума… В мире, где не осталось живой души, ещё и не останется единственного человека… Я сидел ещё минут пять в своих мыслях, но человек рядом начал тормошить меня и что-то говорить: — Не будь дураком! Уже всё равно ничего не поменять, понимаешь?! — ... — понимаю, Дима, очень хорошо понимаю... — Сейчас мы решим, что делать тебе, а потом и мне… — … — Ты не представляешь, что я чувствую, понимая, что скоро я уже не буду сам собой... и я не хочу, что бы ты тоже это ощутил... Ситуация безвыходная... Если бы мы в самом деле могли бы что-то сделать... - Дима замолчал, но потом снова заговорил: - Поэтому нужно подумать о том, что поможет хотя бы тебе, ясно? — Да… Но… — большего у меня не получилось выдавить. — Мы не ожидали такого поворота, хотя надо было… И многое нужно было обдумать перед этой поездкой… — тихо продолжал свою он речь. Мы сидели, вот так обнявшись какое-то время, пока Дима не начал: — Послушай, — он повернул меня к себе, — ты помнишь, как оказать первую помощь? — Да… — Значит дальше… Еды осталось немного. В огороде ещё ничего не созрело. В соседних домах мы уже всё забрали… Как вариант, попробовать съездить в соседнюю деревню. — Почему ты сразу это не предложил…?! — я в ошеломлении резко поднял голову. — Насчёт лекарств… В них мы нуждались не особо, но они всё равно нужны. Тоже посмотришь там, — увидев реакцию Ильи, Дима сразу продолжил дальше, не став отвечать. — Допустим, но что теперь тебе делать? — Даже не знаю. Могу просто взять и уй… Я прервал Диму, и даже не собираюсь слушать такие варианты: — Нет! Никуда ты не пойдёшь! Это даже не обсуждается! — я просто в шоке от своего же тона, которым я произнёс эти слова. — Давай ты просто в комнате будешь? — воодушевлённо добавил я. — Ты нормальный?! Я тебя в любой момент смогу укусить, а ты сделать ничего не сможешь, даже пистолет направить, а выстрелить или ещё что-нибудь — тем более… — Дима просто охренел от такого предложения. — Не знаю, но ты никуда не пойдёшь…! Хоть верёвками тебя свяжу, хоть цепями, но никуда не уйдёшь, — продолжил я резво. — Дурак! Я же не буду тем, кем являюсь сейчас…! — уже Дима, офигев от такого заявления, был в шоке. Но ведь когда-нибудь же это закончится… Ты будешь жив, а значит, мы сможем потом снова быть вместе… Как раньше... Просто надо будет подождать… Просто..... — Мне всё равно. Варианты добровольного огня в голову и ухода куда-то исключаются полностью, - не дам я ему уйти, пусть что хочет говорит. — И что же ты тогда предлагаешь?! — Верёвки... — Ты дурак?! — Дима посмотрел на Илью так, будто тот нёс какой-то бред сумасшедшего. — Нет, я привяжу тебя к кровати, - уверенно пояснил я. — Но ты же не знаешь, на что способны заражённые! Может зомби в порыве ярости сможет разорвать эту верёвку! Тогда всё! - Дима посмотрел на этого сумасшедшего, не понимая, бред тот несёт или же правда собрался привязывать его к кровати. — Если такое произойдёт, то я быстро выбегу за дверь, а ты рано или поздно всё равно успокоишься. — А дальше?! Вот я успокоюсь, что дальше?! Ты зайдешь в комнату, попробуешь снова связать?! — Вот если такое случится, дальше я сам разберусь… К тому же я вообще не говорил, что буду заходить в комнату...! Всё-таки зомби не кидаются, если не видят свою жертву, как ты помнишь, - растолковал ему я. — У нас даже верёвок нет, ало! — Есть, и даже не одна… — Придурок! Да что с тобой спорить-то вообще! — Да ничего не будет! Просто поверь мне! — Ага! Ты хочешь из-за меня тоже стать таким дикарём? Или же ты хочешь, чтобы я сожрал тебя в порыве «страсти»?! — Ну если ты сейчас куда-то сбежишь, то я потом тебя не смогу найти, когда всё кончится! — Идиот!!! Делай, что хочешь! Но потом ты уже ничего не изменишь, когда что-то пойдёт не так! И поймёшь, что надо было меня слушать! — Я уже послушал тебя! — не выдержал я. — Но…***
Я связал Диму тремя верёвками. Пока они затянуты несильно, ведь он ещё не зомби. Запястья я крепко перевязал одной, а на ноги пошла вторая. Под конец я использовал третью, она уже должна будет сдерживать руки и туловище вместе. Зомби могут многое. Они намного сильнее обычных людей. Если бы не их слабое место — голова, то они были бы не убиваемы. И если бы не их интеллект, то тогда этих дикарей можно было бы назвать модифицированной версией человека. У них хорошо развито зрение, как я понял. Ведь на нас они кидались, когда только замечали. На звуки они не реагируют, и потому можно хоть кричать рядом, но должный эффект появится, если заражённый увидит тебя воочию. Обращение человека в зомби происходит не сразу, а через несколько часов после укуса. По Диминому предположению, примерно через пять-семь. Вирус не передаётся воздушно-капельным путём. А если всё-таки переходил бы так, то мы по сути уже были бы одними их них уже давно. Нужен прямой контакт вируса с нервной тканью, опять наводка Димы. Это всё, что мы успели узнать об этих существах за шесть месяцев после начала апокалипсиса. Через часа четыре Диме стало совсем плохо. Начали появляться первые симптомы. Он уже ничего не говорил, дыхание замедлилось, кожа стала бледнеть, его взгляд стал таким уставшим и пустым, каким я его никогда вообще не видел. С тем, как ему становилось хуже, мне также становилось ещё более херово. Нереальность происходящего сходила на нет. Все, правда, не грёбаный сон. Было очень больно смотреть на любимого человека и понимать, что я никак ему не могу помочь… ни-как. Всё это время я сидел с ним, гладил его по русым волосам и смотрел в его безжизненные голубые глаза, пытался самого себя удержать от края пропасти, говорил что-то. Внутри я плакал и хотел плакать, даже реветь в голос, лишь бы всего этого не было, но не мог. Я не хочу, что бы он видел меня таким… Поэтому не сейчас. Время уже подходило к концу, выражение лица Димы стало нейтральным, а глаза резко сфокусировались на мне. Он из последних сил начал хрипло выговаривать: — Затя…ни ве…рё…вки… — голос звучал еле слышно. — Но ведь ты ещё не стал… — А ты пред...лага…ешь их за…тя…гивать, когда я уже буду этим и смогу с то...бой что-то сде...ла...ть? Я сильнее зафиксировал верёвки и всё ещё смотрел во внимательные глаза напротив. Я остался сидеть рядом, но он сказал: — Иди, я не хочу, что…бы ты ви…дел меня та…ким… И не хо…чу, чтобы ви…дел, как я станов…люсь эт…им… — Хорошо. Если ты сам хочешь, чтобы я ушёл, то ладно, — я встал с кровати и проговорил: — Если всё же это последний раз, когда я вижу именно тебя, то повторю снова: я люблю тебя, я очень благодарен тебе... Я не знаю людей лучше тебя... Ты — моё всё... — я договорил это и больше не смог произнести и слова, хочу просто разрыдаться и закрыться от все и вся... — Я то....же люблю те…бя… — услышал я, уже выходя за дверь.