15 осколков Персиваля Грейвса

Когда он видится с Криденсом в последний раз, по пути ему приходит в голову мысль о том, что Бэрбоун, должно быть, в жизни ничего из самых обычных угощений в глаза не видел – из этих же соображений он по пути же покупает булку. Она всё ещё тёплая, когда перед мальчиком из ниоткуда возникает тёмное нечто, в секунду принимая очертания мага – он даже спустя столько времени до сих пор не привык к такому способу появления и поначалу испуганно шарахается по привычке, но, узнав своего благодетеля, неуверенно тормозит. – Возьми, – коротко бросает Персиваль, протягивая свёрток, запах выпечки от которого, кажется, согревает даже холодный воздух вокруг – он думает о том, что никогда в жизни не видел, чтобы хоть один человек смотрел на что бы то ни было с такой жадностью и с таким страхом сразу. Наконец Криденс поднимает к спокойному лицу загнанный взгляд. – Она будет злиться, если увидит... – Значит, ешь здесь, – обрывает его Грейвс, в который раз стирая в пыль беспощадный образ «Её» одной-единственной фразой – после непродолжительных, но, очевидно, тяжких душевных метаний, Криденс только что не впивается в булку, словно ждёт, что это шутка или сон, и сейчас кто-нибудь отберёт её обратно. Однако, отбирать никто не собирается – мракоборец, судя по всему, и вовсе поглощён своими мыслями и заботами. Присаживаясь на какие-то обломки чего-то, видимо, некогда бывшего деревянной мебелью, Криденс с благоговейным ужасом наблюдает, как Грейвс пачкает в пыли дорогую мантию, садясь следом. Поначалу они молчат. – Мистер Грейвс, – наконец нарушает тишину Криденс (неожиданно первым), когда от угощения остаются одни крошки – к нему незамедлительно поворачивается покрытое ранними морщинами лицо с усталыми, но бесконечно умными тёмными глазами. Ему даже становится стыдно за то, что он хочет спросить, но этот вопрос мучает его слишком давно – ещё с первого же поучения Мэри Лу. – Разве... неужели быть волшебником правда плохо? Вопреки ожиданиям, Персиваль неожиданно смягчается и чуть заметно качает головой. – Быть волшебником не плохо, – не сразу отзывается он, поначалу глядя куда-то себе под ноги, на носки тяжёлых ботинок, но вскоре снова поднимая взгляд к Бэрбоуну, жадно впитывающему каждое слово. – И быть не-магом тоже не плохо. Если ты полукровка, если твои родители не-маги – ничего из этого не имеет значения. Главное, быть человеком, Криденс. Остальное уже не так важно. Все эти «Плохо быть одним» и «Хорошо не быть другим» выдумывают те, кому больше нечем в себе гордиться. Всё так просто на словах, но совсем не просто на деле – Персиваль даже не знает, человек ли ещё он сам, или же давно представляет собой машину для соблюдения закона. В конце концов, люди вряд ли отсекают от себя всё человеческое, это он понимает уже давно – при этом для загнанного в угол существа возле себя он, быть может, напротив единственный в жизни, кого можно отнести к категории людей. Весь мир слишком субъективен, и это вызывает у Грейвса разлад с самого детства.