360°

      В тёмном, заросшем и ветхом лесу появились очертания новой статуи. Взгляд глубокий, но одновременно поверхностный. Стихийное бедствие, происходящее в его лесу, начало терять свои обороты…       Кровь, застывшая в артериях и венах, вновь начала своё движение. Румянец на её ушах и носу вызывает дрожь. Её образ такой далёкий, но столь близкий сердцу. — София?.. Нет… Это не она… — облегчённый выдох с тоскою в душе. — Веснушек нет, грудь больше, волосы не столь прямые — имеют завитки, но цвет глаз, его не видно… Слишком темно… — кончики пальцев стали подрагивать.       Схожесть незнакомки с первой любовью вызывает смешанные чувства. Александру обидно, но его сердце, томящееся тоской, не выдерживает ещё большей нагрузки в виде обиды и ненависти. По прошествии семи лет он не смог стать безразличным. Злоба обрушилась на самого себя, это была его вина — не успел. София, обхватив его руку, сама себя убила. Своë отражение на любых поверхностях вызывало отвращение. За прошедшие годы мужчина прошёл собственные круги ада: от отрицания до принятия, путь занял много времени, однако его сердце не готово открыться вновь.       Силуэт девушки в окне вызывал прилив крови в крайне интимном месте. Физические реакции и всплеск гормонов явно имели сильную оппозицию принципам морали. Происходящая ситуация вызвала ухмылку. Девушка, однозначно не знающая происходящего, улыбнулась в ответ. — Ах, как же неловко, она так юна и непорочна, будет слишком невежественно не поздороваться, — с тлеющими мыслями ладонь мужчины поднимается на уровень головы, качаясь из стороны в сторону.       Эмоции на её лице вмиг оробели, но приветствие в ответ было.       Каким бы вечным момент не казался, всему приходит конец, и вот она удаляется вглубь своей квартиры, оставляя его наедине со смешанными чувствами.       Александр не спешит уходить, в его руках всë так же покоится фотоаппарат с интересными снимками. Он никогда не фотографировал людей, не было желания. Самым изящным в его жизни всегда была София, прекрасным виделась и природа. Если первое в своё время он успел сохранить только в памяти, то на окружающий мир оставалась вся жизнь. Однако ночная незнакомка в его планы не входила, так же как и её фотографии.       Вернувшись в комнату, задвинув шторы, мужчина уселся в кресле. Возбуждение, охватившее его тело, словно пламя, не отступало. Напряжение, достигшее пульсации, не приносило удовольствия, оно доставляло дискомфорт. Снимки танцующих листьев, капель дождя на стекле и… фотографии девушки. На первом кадре она ещё с пучком, второй, третий, и волосы уже хаотично располагаются на хозяйке. Ткань футболки выглядит очень тонко…настолько утончëнно, что ореолы просвечиваются, аккуратных, словно жемчужные бусины, виднеется очертание сосков. Влажный блеск губ, приоткрытых в моменте созерцания стихийного бедствия, — вызывает горячую волну по всему телу. Перекладывая фотоаппарат в левую руку, другая спускается ниже. Резинка спортивок легко поддается вниз, освобождая пылающую плоть. Ритмичные движения и срывающиеся вздохи, увеличение изображения — увеличение скорости, резкий толчок в сжатую ладонь, дрожь и всплеск. Тихие всхлипы удовольствия, тонкие ручья на щеках. — Это не было изменой, прости, — мысли вслух, молящие об облегчении.       Время ближе к пяти утра. Три часа, сто восемьдесят минут, которые были ярче семи лет. Заинтересованность, трепет и возбуждение. Впервые у него произошла эрекция за прожитые годы без Софии. Они были влюблены, но не спешили. Планировали совместное будущее, строили планы. Её эгоистичный выбор разрушил все сценарии, разрушил и его самого. Будет ли спасение? Прощение? Освобождение?

***

      Солнечные лучи ослепили глаза. Настенные часы показывали практически двенадцать часов дня. Лежа на кровати, Вера задумалась о ночном незнакомце. — Он фотографировал меня?.. — вопрос в никуда. — Но зачем?..       Ответ на её интерес пустая квартира дать не могла. За неделю пребывания на новом месте девушка так и не смогла привыкнуть к обстановке. Продукты, закупленные при въезде, закончились вчера. Карта крёстной матери одиноко лежала на тумбе в прихожей. Собственных накоплений оставалось не столь много, их едва могло хватить на покупку продуктов. Счета за воду и электричество, налог за квартиру, квитанции за парковку, охрану территории, камеры. Осознавая своё положение, Вера понимала, у неё два выбора: устроиться на работу или же притронуться к карте. Густой поток мыслей прервало урчание в животе. — На голодный желудок решения не принимаются, — к этому выводу пришла девушка.       Приложение прогноза погоды высвечивало приятные цифры — плюс пятнадцать градусов Цельсия.       Продуктовый магазин находится в соседнем здании. Район новый, девушка недавно переехала, шансов встретить кого-то из знакомых — совсем не было, а значит, наряжаться смысла нет. Показывать вид, что в её жизни всё хорошо, как будто её не гложет боль от потери. Всё это больше не имело значения.       Горячий душ, жар которого касается мёрзлых костей. Он не приносит удовлетворения, недостаточно тепло.       Смеситель, удерживающий температуру воды, повёрнут полностью на горячий поток. Вода, льющаяся из насадки для душа, всё больше и сильнее отдаёт пар, образующий конденсат на всех поверхностях.       Выливающийся кипяток на худощавые плечи оставляет после себя алость кожных покровов, к которым спустя пять минут присоединяется и зуд. Вера смогла заплакать, от физической боли или же от душевных мук — она не понимала. Однако слëзы ей были необходимы.       Покончив с ванными процедурами, девушка начала одеваться. Краснота с кожи не спешила сходить, из-за чего пришлось надеть толстовку. Джинсы лежали где-то на дне пакета, искать их было свыше её сил. Первыми попавшимися вещами на нижнюю часть туловища стали спортивные штаны. Образ, возможно, выглядевший неряшливо, таким и являлся. — Сейчас же в моде спортивный стиль и оверсайз… Значит, не настолько уж и странно смотрится? Вполне сносно, но… покрасневшие глаза никуда не годятся, — диалог с самой собой, вследствие которого было принято решение накинуть кепку.       Улица встретила девушку тёплым ветром. Путь до магазина теоретически мог занять десять минут, но идущая спереди широкая спина её заинтриговала. Белая рубашка, под которой видны поверхностные мышцы, просвечивающая их движения. Две трети поверхности имели неоднородный цвет, в местах угольно-чëрный, где-то прожилки красного. Чёрные джинсы, идеально раскрывающие мужскую фигуру — перевернутый треугольник. Вид был замечательным. Вальяжная походка — причина, по которой Вера дошла до продуктового спустя двадцать минут.