***
За пару дней до отплытия Каз подошёл к ней с деловым предложением. Хотя, только Каз Беккер называет кражу чужого имущества ради прибыли и удовлетворения собственного эго деловым предложением. — У меня есть работа, только для нас двоих. Ты согласна? От Каза Бреккера это звучало почти как приглашение на свидание. Что ж, не в интересах Призрака ему отказывать. Дело было плёвое. Каз узнал, что некий ювелир-фабрикатор по имени Бартель Вермален, недавно переехавший в Керчию из Нового Зема, занимается созданием ювелирных изделий в виде бытовых предметов. Шкафы, столы, стулья и другую гарнитуру мастер делал из чистейшего золота. Благодаря своим фабрикаторским способностям он создавал произведения искусства из куска золота, используя только руки и фантазию. Многие обеспеченные люди захотели приобрести себе такую роскошь, поэтому Бартель быстро разбогател. А в Керчию переехал из-за небольших налогов на собственное предприятие и возможности свободной торговли со всеми странами, чего было трудно добиться в Новом Земе. Но самыми ценными его произведениями были статуэтки. Тот же самый стол не был уникальным: фабрикатор не мог каждый раз придумывать новый орнамент. Поэтому, как правило, золотые столы не отличались большим спросом на чёрном рынке. Не так престижно, если у тебя дома стоит огромный кусок металла за несколько миллионов крюге, и у твоего соседа есть точно такой же. Богачам подавай изыск, эксклюзив. То ли дело статуэтки. Каждая статуэтка неповторима. Различные размеры, формы, мотивы, украшения… И Каз хотел украсть самую дорогую коллекцию - это миниатюрные статуи различных животных, инкрустированные бриллиантами, сапфирами, рубинами и изумрудами. К тому же, Каз конечно знал, что там был ворон, сделанный из чёрного золота, полностью драпированный редчайшими чëрными бриллиантами. Догадывался ли он, что это всё чьи-то заказы? Определëнно, да. Было ли ему на это наплевать? Абсолютно. Его не интересовало, кто и зачем покупает такие дорогие безделушки. Он просто знал, что хочет их себе. Знал, что может их достать. По правде говоря, Инеж не особо прельщала перспектива просидеть в засаде всю ночь. У неё сегодня свои трудности. В Зверинце она радовалась, когда приходили месячные. Инеж всегда надеялась, что цикл сместится, и они придут раньше и пройдут дольше. Ведь это значило, что почти неделю она не работает с клиентами, а просто моет полы в комнатах. Танте Хелен никогда не платила уборщицам. Зачем, если есть девочки, которые не посмеют её ослушаться? Болей у Инеж не было, но вот в туалет тянуло очень часто. Каз, на удивление, отреагировал спокойно. Просто сухо кивнул, когда она сообщила об особенностях своего организма. Бреккер так часто называл её Призраком, что сам иногда не верил в то, что она всего лишь семнадцатилетняя девушка. Инеж решила, что ему будет полезно об этом напомнить. Откровенно говоря, сулийка временами и сама забывала о том, что она вовсе не Призрак. Не капитан собственного судна, гроза всех работорговцев. Она всего лишь Инеж Гафа - дочка своих любящих родителей, талантливая акробатка. Когда-то была ей. Сейчас воспоминания о прошлом, которое она, возможно, могла бы вернуть, если бы отправилась на родину, причиняли боль. Теперь её друзья - это Отбросы. Вороны стали её семьёй. Каз стал её домом. Они сидели на чердаке заброшенного дома и ждали, когда все обитатели дома отправятся спать. Каз увлечённо смотрел в бинокль, а Инеж, от нечего делать, точила свои ножи. Сначала Санкт-Пётр, потом Санкта-Елизавета, затем Санкта-Алина… Повинуясь шестому чувству, сулийка чуть повернула голову и наткнулась на зачарованный взгляд Каза. Сердце, сделав кульбит, забилось в ускоренном ритме. Инеж отложила кинжалы и осторожно, боясь напугать, прикоснулась ладошкой к его щеке. Провела пальцами по точёным скулам. Ждала его реакцию. Каз не отстранился. Накрыл её ладонь своей, аккуратно отнял от собственного лица, перевернул, поднёс к губам и поцеловал тыльную сторону маленькой ладошки. Глаза Инеж расширились, с губ сорвался тихий вздох. Сердце застучало ещё яростнее. Каз вернул ладошку Инеж к себе на лицо, мягко погладил её большим пальцем. Когда Инеж убрала руку, Каз почувствовал холод, пустоту. Девушка вымоталась. Она целый день бегала по Кеттердаму, собирая информацию о буднях ювелира. Усталость взяла своё, поэтому Инеж решила отдохнуть перед проникновением в дом на плече у Каза и беззаботно закрыла глаза.***
Зайдя в свой кабинет, Каз обнаружил сидящую на подоконнике сулийку. — Ты добралась быстрее, чем в прошлый раз, — отложив трость, Каз неуверенно разводит руки в приглашающем жесте. Инеж с грацией прирождённой акробатки встала с подоконника и подошла к Казу максимально близко, чтобы обнять его. Девушка была заметно ниже Каза, поэтому упиралась макушкой ему в подбородок. — С возвращением, Инеж, — Каз решил в эту самую макушку её поцеловать, пока руки сулийки крепко обвивали его.***
За день до нового плавания, Инеж в кои-то веки зашла в кабинет Каза через дверь, чтобы отчитаться ему за очередную, к сожалению, не очень удачную слежку за Советом Приливов. Была поздняя ночь. Каз видимо собирался ложиться спать, что удивительно, ведь он искренне считает, что значение сна переоценивают и его бесконечно измотанный организм в отдыхе не нуждается. Хотя, возможно Каз и вовсе не собирался спать. Вероятно, он просто устал от кеттердамской духоты и поэтому, расстегнув пару верхних пуговиц на чёрной рубашке, уселся на кровати. Инеж застыла от увиденной картины. Каз похлопал рукой по покрывалу, и сулийка расценила это как приглашение сесть рядом. Немного мешкаясь, Инеж всё же присела на кровать рядышком с Казом. Стараясь не смотреть на его острые ключицы и точёную шею, Инеж заметила над изголовьем кровати статуэтку чёрного ворона. Она взяла её в руки, покрутила и сказала: — Ты говорил, если мы выполним миссию в Ледовом Дворе мы станем королём и королевой. И мы стали, Каз. А точнее, всегда ими были. В Казе словно что-то щёлкнуло. Он протянул к ней кисти, заправил выбившуюся прядь волос за ушко. Поиграл с кончиком косы, как этого давно хотел. Стянул ленточку и проворно убрал в карман брюк. Расплёл непослушные локоны, пропуская шелковистые волосы через тонкие пальцы взломщика. Инеж подалась вперёд. Ещё и ещё. Всё ближе и ближе. Её дурманила близость с ним. Его прикосновения, его взгляд. Сулийка оставила статуэтку и несмело дотронулась до его лица, вызывая мурашки по всему телу у обоих. Такие прикосновения не были неизведанной территорией. Но от них по прежнему бросало в жар. Когда-то, для них было успехом, если никто не упал в обморок от прикосновений к открытым участком кожи. Сейчас они хотят большего. Мысли путались, дыхание сбивалось, разум опьянел. Каз невесомо провёл пальцами по линии челюсти. Очертил контур губ. Он впитывал каждую реакцию её тела на свои прикосновения. Запоминал ритм сердца, ощущал горячее дыхание. Считал количество взмахов, сделанных длинными ресницами. Видел румянец на её щеках. Если бы сейчас весь Кеттердам взорвался и подлетел на небо от ударной волны, он не смог бы оторвать от неё взгляд. Настолько она была прекрасна. Ладонь Инеж спустилась ниже, остановившись на его груди. Прямо над сердцем. Время замедлилось, не существовало ни настоящего, ни прошлого, ни будущего. Они избегали смотреть друг другу в глаза, боясь увидеть… что? Отвращение? Панику? Или отражение собственных желаний? Каз поцеловал Инеж. Робкое, нежное прикосновение губ, но они замерли вместе. Каз закрыл глаза, пытался научиться заново дышать. Отвращения не было. Вода не подступала. В груди зарождалось какое-то новое чувство. Казалось, что прошла вечность, прежде, чем Инеж ответила на поцелуй. Бреккер крепко обнял её за талию, придвинувшись гораздо ближе. Инеж обхватила его лицо руками, углубила поцелуй. Прошу, только не останавливайся Губы Каза приоткрылись шире, безмолвно требуя ещё. Инеж закинула руки ему на шею, прижимаясь всем телом к его грудаку. Так ломались барьеры, рушились стены, сбывались мечты. Им сложно в это поверить, но это происходит в реальности. Это не сон, не жестокая шутка разыгравшегося воображения. Такая близость медленно сводила с ума. Но это того стоило. Они остановились только когда в лёгких закончился запас воздуха. Отстранились лишь на сантиметр, продолжая опалять друг друга жарким дыханием. В конечном итоге Каз всегда будет её ждать, а Инеж всегда будет возвращаться. И Каз уничтожит любого, кто попытается ей навредить. Но Инеж будет спасать его душу своим светом, замаливая их общие грехи у святых, в которых он не верит. Возможно, им никогда не перейти черту собственных страхов. Возможно, Каз никогда не скинет свою броню, как Инеж не избавится от ночных кошмаров. Но эти мгновения единства, одного дыхания на двоих, одинакового ритма сердца, эйфорию от обжигающих прикосновений они будут помнить вечно.