***
Пять лет о берег бил прибой времен
И под приливом двигались пески
С тех пор, как я тобою был пленен,
Когда перчатку ты сняла с руки.
Морти перебрал в голове все стихотворения Китса и выбрал идеальное. Во-первых, он действительно следил за Джокером около пяти лет. Это занятие не сразу поглотило всю его жизнь, сначала Морти ограничивался просмотром и пересматриванием новостей, но в качестве точки отсчёта подойдёт заочное знакомство. Во-вторых, перчатка. Джокер не снимал ее ни на одной записи, отчего Морти чувствовал себя пьяняще особенным. После встречи в банке он мастурбировал, только прижимая свободную руку к щеке. Следы от ногтей не сходили до конца дня. Это был самый будоражащий момент в его жизни. Итак, Морти повторял стихотворение всю дорогу, но когда в проеме действительно появилась бледная фигура, он не сдержался и выпалил только: — Я так рад вас видеть! Джокер был в одной рубашке. В костюме он казался худощавым, но сейчас сквозь тонкую ткань просматривались сухие мышцы. Морти почувствовал очередной прилив восхищения, а еще — чувство вины за собственное дряблое тело. Он тут же пообещал себе отжиматься каждое утро и навсегда отказаться от газировки. — Кто дал тебе адрес? — с широкой улыбкой спросил Джокер, и Морти пересмотрел достаточно видео, чтобы понять: если убийце не понравится ответ, кому-то из его приспешников придется отмывать ступеньки. — Я сам его вычислил, — стараясь не дрожать, ответил Морти. — Это было не сложно. Я выписывал номера и марки автомобилей, на которых появлялись ваши люди, и следил за ними. Отмечал на карте места, где вас видят чаще всего. И достал пару записей с камер наблюдения. У меня есть друг в участке. Ну, как друг. Я п-просто плачу ему за информацию. Подчиненные собрались на первом этаже и выглядывали, почти не скрываясь. Очевидно, не каждый день около их логова появлялись незнакомые «горожане». Насколько знал Морти, в других бандах простых людей называли «гражданскими» или на крайний случай «бедолагами», но Джокер подчерпнул это словечко из игры в «Мафию». Он закрыл дверь, скрываясь от любопытствующих, и ступил тесное на крыльцо. Джокер был выше: Морти доставал носом лишь до его подбородка. Все-таки он был красивым, как кинозвезда. Конечно, дорога в Голливуд была для него закрыта после химической ванны, но Морти не сомневался: если бы не эти глупые предрассудки, Джокер бы затмил всех популярных актеришек от Паттинсона до Лоу. Он мог заткнуть их за пояс одной харизмой. И журналы дрались бы за право напечатать его постер. Морти давно мечтал повесить плакат с Джокером в спальне, но не нашел фотографии в достаточно хорошем качестве. Тюремные не подходили: неуважительно любоваться снимком, сделанным против воли. — И что ты собираешься делать с этой информацией? — продолжал улыбаться Джокер, поигрывая карманным ножом — Ничего. Я знал все места, в которых вы когда-либо останавливались. Мне… Так мне было проще помечтать, что вы когда-нибудь меня п-пригласите. И… вот, — он обвел себя руками, не зная, что добавить. — Сегодня четверг! — вспомнил Джокер. — Да! Я не забыл. Сегодня к-как раз моросило. Погода была восхитительной. Хотя календарь утверждал, что на дворе стоит ранняя осень, солнце светило по-июльски, и ветерок гонял листья по сухому асфальту. Джокер смотрел на него недоуменно-снисходительно. Морти, конечно, понял, что это была всего лишь шутка, но буквально почувствовав кумира на своей коже, он не мог и дальше вести жалкое, одинокое существование. Зачем пересматривать зернистые видео, когда он может встретить своего героя во плоти? Реальность превосходила все фантазии и ожидания. Даже стрелки на брюках Джокера были безупречными, не говоря о нем самом. Завтра же Морти купит себе приличных вещей. Он был так взбудоражен, что не подумал об этом раньше. — Дай мне хотя бы одну причину не пристрелить тебя, — совершенно спокойно приказал Джокер. Действуя противоложно собственным словам, он изящно протолкнул нож в карман. Хотя, это не обязательно было хорошим знаком. Такого хлюпика, как Морти, он мог удавить голыми руками. И уже сделал бы это, если бы действительно хотел. — Я могу быть полезным, — с крепнущей уверенностью начал Морти. — У меня есть деньги. Я… Я инженер, я… хорошо разбираюсь в оружии. Я проектировал бронебашни для танков. Сейчас я, то есть мы, наша команда, работаем над автоматическим прицелом для винтовки. Заказ вооруженных сил. — Коне-е-ечно, — наклонив голову, протянул Джокер. — И ты, такой умненький и талантливый, хочешь помочь мне разгромить город? Выжженная земля и все такое? — Я сделаю все, что вы попросите, — Морти понизил голос, неловко перетаптываясь, — но никогда не мечтал кому-то вредить. Мне нравится Готэм. И вы тоже... нравитесь. Я вас люблю! И… и… Я вижу, вам смешно, но это правда. Я инженер. Вот мой пропуск! Когда Морти с третьего раза удалось расстегнуть куртку, он достал заламинированную карточку, без которой невозможно пройти через турникет. Компания занималась вооружением и высокими технологиями, любая утечка могла привести не только к убыткам, но и к более серьезным последствиям, вроде терактов. Морти дважды в день проходил проверку, как в аэропорту: обыск, металлоискатель, рентгенотелевизионный интроскоп. — Ты работаешь в «Уэйн Энтерпрайз», — прочитал Джокер глубоким голосом, совсем не похожим на фальцет, которым он пользовался на публике. — Да. Конечно, ничего особенного, в нашем отделе три сотни сотрудников, но… Меня принял сам Люциус Фокс. Может, когда-нибудь, я займу его место. Морти откровенно набивал себе цену. Его и правда приняли с распростертыми объятьями, благодаря отличным рекомендациями из университета, но не раз делали выговоры за то, что он витает в облаках и не включается в коллективные обсуждения. Морти не мог объяснить им, что наблюдение за Джокером и его бандой занимает слишком много времени и сил. Более того, он отслеживал дела всех городских преступников на случай, если начнется война группировок. В своих фантазиях он предупреждал Джокера о нападении и становился его правой рукой. — Что ж, лишние мозги всегда пригодятся, — Джокер распахнул дверь и прокричал бессовестно подслушивающим подчиненных: — Отпразднуем прибавление! Морти до последнего ожидал, что это шутка. Наемники, кажется, тоже. Джокер не шутил.