Скрипучий вальс слов

      Дитфрид вышел из машины, дверь тихо закрылась с приглушенным щелчком. Вечер сентября обволакивал его легким прохладным воздухом, пропитанным ароматами последних цветов лета. На небесах сгущались теплые оттенки заката, окрашивая облака в оттенки оранжевого и розового.       Мужчина остановился на мгновение, вдыхая свежий воздух. Вечерняя тишина лишь подчеркивала шорох неубранной листвы под ногами и далекие голоса птиц, готовящихся к ночному отдыху. Свет фонарей только начинал проникать в темноту, придавая загадочную атмосферу.       Он направился к своему дому, его шаги звучали ритмично и уверенно по брусчатке. Бугенвиллея ощущал приятное напряжение от предстоящего отдыха после напряженного дня. Подойдя к входной двери, он извлек ключи из кармана и медленно повернул ключ в замке.       Ступив внутрь, Дитфрид ощутил уют и тепло дома. Светлое освещение приглушенного света создавало умиротворенную атмосферу. Он закрыл дверь за собой и вдохнул запах свежевыпеченного хлеба, который доносился из кухни.       Мама, услышав звук открывающейся двери, встретила Дитфрида с радостным восклицанием:        — Дитфрид! Ты вернулся! Как прошёл твой день?       — Привет, мам. День был насыщенный, как обычно, — мужчина, чувствуя усталость, спокойно ответил. Нельзя было сказать, что он сильно хотел вести светские беседы, но он понимал, как сильно скучала мама и что стоит ей уделить время.       — О, надеюсь, у тебя было что-то интересное. Погода на улице прекрасная! Я попросила приготовить твоё любимое блюдо, знала, что скоро ты придешь.       Дитфрид, вглядываясь в свою маму с улыбкой, отвечал без излишнего энтузиазма:       — Спасибо, мам. Ты как всегда заботлива. Давай, я немного отдохну.       Он прошел мимо её теплого приветствия в сторону своей комнаты, стремясь к ожидаемой тишине и покою. На сегодня хватит суеты. Хочется просто отдохнуть в тишине.       Мама, сохраняя свой задор, протянула Дитфриду небольшой конверт:       — А еще пришла почта. Видишь, тебе пришло письмо. Я всё ждала, что смогу тебе его отдать.       Дитфрид взял конверт в руки и, насколько это было заметно, выразил легкое удивление:       — От кого это?       — Это письмо от дочери друга твоего отца. Ты ведь помнишь маленькую Эмилию, верно? Когда-то в детстве вы так часто виделись и играли вместе, — она сияла от счастья и с каждой секундой остатки его энтузиазма сходили на нет. Какая ещё Эмилия? Дитфрид вспоминал далекие детские воспоминания и постепенно узнавал имя:       — Ах, да, Эмилия Коллинсвуд! Конечно, помню. Мы действительно много времени проводили вместе. Что она написала?       — Не знаю, дорогой. Почему бы тебе не открыть и почитать? Может быть, у неё что-то важное.       — Хорошо, мам, обязательно прочитаю как будет возможность. Сейчас я немного устал, и я хочу отдохнуть, — Дитфрид, держа письмо в руках, натянуто улыбнулся. Будь хоть трижды капитаном, но для матери ты всегда будешь ребенком. Даже если ты руководишь всем военно-морским флотом. Даже если ты наследник и глава рода Бугенвиллея.        — А может быть, в этом письме что-то важное. Может, Эмилия приглашает тебя на какое-то мероприятие или делится каким-то важным событием, — она взяла его за руку и посмотрела в глаза.       — Не думаю, что что-то случилось. Мы же долгое время не общались.       — Но, Дитфрид, ты же уже не мальчик. Может быть, это какие-то важные новости. Может быть, её семья приглашает тебя на какое-то событие. Ты же знаешь, я всегда хочу, чтобы ты был счастлив.       — Мам, я ценю твою заботу, но, думаю, завтрашний день будет лучшим для прочтения. Не переживай, — Дитфрид улыбнулся, слегка поежившись от неожиданного поворота разговора.       — Ну хорошо, хорошо. Но помни, что я жду внуков. Может быть, в этом письме уже написано что-то об этом. Ты же не молодеешь, сынок.       Бугенвиллея уважительно относился к маминым попыткам наладить его личную жизнь и даже видел в этом приятную выгоду. Но к своим годам он всё так и не смог прийти к тому, чтобы завязать прочную и глубокую эмоциональную связь с кем-то, кто ему на самом деле бы симпотизировал. Забота о семье и работе поглощала всё его время. А может он просто не хотел ещё больше обязательств?       — Ты знаешь, Гилберт стал далеко от нас строить свою жизнь. Иногда мне кажется, что ему важнее новый мир, чем семья. Я принимаю его выбор и вроде не сержусь, что за все годы он не дал хотя бы весточку о том, что он жив. Но вот ты, ты все еще здесь, и я хочу видеть хотя бы тебя счастливым, — сказал она ему, поправляя на нём форму. Мужчина взял её за руку, в его глазах читалась вселенская боль и горечь.       — Мам, Гилберт — тоже личность, он принял решение и я не хочу вновь туда вмешиваться. Просто знай, я всегда готов приехать, если что-то случится, — он сжал её руки и обреченно выдохнул. — Я всегда буду рядом.       — Я знаю, ты всегда рядом, Дитфрид. Но именно поэтому я хочу, чтобы ты был счастлив. Может быть, в этом письме что-то изменит твою жизнь.       — Мам, я ценю твою заботу. Дай мне немного времени на отдых, а завтра я почитаю письмо и расскажу тебе, если в нем что-то важное, — мужчина погладил маму по плечу.       — Хорошо, сынок. Но помни, я всегда здесь, чтобы поддержать тебя.       Мама, видя усталость на лице Дитфрида, решила порадовать его новостью:        — Я попросила прислугу набрать ванну как только ты зайдешь. Ты заслужил отдых. Потом тебе подадут ужин.       — Спасибо, мам. Ты как всегда заботлива, — он благодарно улыбнулся. Мужчина не пресекал мамину опеку, в которой он на самом деле не нуждался. Дитфрид понимал, что после поступка брата мамино сердце было разбито вновь и хоть так она могла облегчить душу.       Мужчина направился в сторону ванной комнаты. По приказу матери, прислуга уже успела всё подготовить. Вода шумела, наполняя ванну ароматическими маслами. Когда Дитфрид вошел в ванную комнату, теплый пар приветствовал его, создавая атмосферу расслабления. В комнате был приглушенный свет.       Он благодарно кивнул служанке и начал расстегивать форму, оставляя за собой следы дневной заботы. Девушка поспешно покинула комнату, оставив его одного. Шелест ткани сопровождал процесс, пока он оголился от напряжения и забот, готовясь к моменту покоя.       Погружаясь в горячую ванну, Дитфрид почувствовал, как напряжение плеч и спины растворяется в воде. Он лежал с закрытыми глазами и полностью погрузился под воду, выдыхая воздух через нос. Не любил он когда вечер был таким же суетливым как и день.       Когда Бугенвиллея, расслабленный в воде, открыл глаза и внезапно сел, его взгляд сразу упал на тумбочку рядом. Там, в полумраке, он заметил письмо, словно забытое в этом уголке. Не желая откладывать это дело на завтра, он решил вызвать прислугу.       Мгновение спустя, молодая девушка, появилась в ванной комнате. Она нервно перебирала пальцами юбку, пытаясь не встречать его взгляд, но краем глаза периодически рассматривала хозяина дома.       Дитфрид сидел, облокотившись на бортик в ванне, не обращая внимание на свои влажные темные волосы. Он откинул назад длинные локоны, что обрамляли его лицо. Вода, стекая по нему, очерчивала каждую частичку его торса, струи воды с волос выделялись на его мускулистом теле.       Тело капитана отражало здоровье и силу. О нём на самом деле можно было сказать «кровь с молоком». Вода, стекая по его плечам и спине, подчеркивала его накаченные мышцы, создавая эстетичное и завораживающее зрелище. Он устало смотрел вдаль, давая прислуге возможность собраться с мыслями. И чего она так стесняется?       — Извините, сэр, чем я могу помочь? — ее голос звучал невероятно мягко и скромно.       — Прошу прощения за беспокойство. Можете, пожалуйста, подать мне это письмо с тумбы?       Девушка кивнула, при этом ее лицо еще более окрасилось румянцем. Она смущенно подала письмо, избегая встретиться взглядом с хозяином. Дитфрид благодарно протянул ладонь и улыбнулся ей. Внезапно осознав, что он сидит в ванной, решил не рисковать и обратился к девушке:       — Простите, мои руки мокрые, а это письмо кажется довольно важным. Не могли бы вы открыть его для меня?       Девушка кивнула, стараясь не смотреть куда-либо. С трудом сдерживая нервозность, она аккуратно вскрыла конверт. Когда служанка увидела содержимое, ее глаза расширились, и она замерла, как будто поглощена тем, что увидела. В комнате повисла напряженная тишина, прежде чем она смогла произнести хоть какие-то слова.       — Что-то случилось? — спросил Дитфрид, заметив ее растерянность.       Девушка попыталась произнести что-то, но ее голос дрогнул, и она лишь смущенно уставилась на него. Дитфрид решительно привстал, чтобы забрать письмо у неё с рук, чувствуя напряжение в воздухе. И чего нельзя сразу сказать? Неловкость наполняла воздух, и девушку душило стеснение, заставляя гореть щёки. Она сделала неловкий шаг назад, а мужчина ещё больше высунулся с ванны. Ему было интересно, как её смущение усилится на лице, когда она поймет, что смотрит на него голого. Он немного улыбнулся, понимая, что это смущение прямо-таки заставляет его тянуть лыбу.        — Нет, всё в порядке. Просто меня немного смущает ваш внешний вид, — скомканно сказала она.       — Ну, похоже, я создал вам неудобство, — сказал он с ехидной улыбкой и сел обратно в воду. — Но не переживайте, вам не придется долго тут стоять. Только, пожалуйста, сделайте уже что я прошу и не тяните время. Я хочу отдохнуть после работы.       Девушка, не отрывая глаз от полуголого мужчины, кивнула. В её глазах была смесь стыда и неуверенности. Она смущенно подняла взгляд на лицо Дитфрида, столкнувшись с его веселым взглядом. Мужчина облокотился на бортик перед ней, и мокрые пряди волос струились по его плечам.       — Так что же там написано? Не томите меня ожиданием, — спросил он, поднимая бровь с легким ухмылкой, чтобы подчеркнуть иронию ситуации.       Девушка, вновь встречая его взгляд, вдруг замерла, как будто заметив его голое тело в первый раз. Лицо её покрылось ярким румянцем, и она быстро опустила глаза, стараясь ускориться с прочтением письма.       Дитфрид, продолжая наслаждаться своим независимым положением в ванне, не мог удержаться от смешка. Он подумал, что такие ситуации, конечно, странны, но как весело следить за тем, как она стесняется. Ведь кто бы мог подумать, что хозяин дома в ванной и его служанка столкнуться с таким неловким моментом? Обычно вся прислуга реагировала спокойно на его просьбы, но, видимо, это новая служанка.       — Вы прочтёте, — сказал он, сдерживая смех, — или же мне самому встать и прочитать?       Девушка, преодолевая свою стеснительность, осторожно села на табурет, все еще стараясь не встречать взгляда Дитфрида. В руках у неё дрожало письмо, словно она держала что-то бесценное. Её взгляд скользил по строкам, пытаясь понять суть содержания, и стараясь при этом сохранить внешнюю невозмутимость.       Бугенвиллея, сидя в ванне, следил за ней с интересом. Ему было любопытно, как она реагирует на написанное, и что может вызвать столь особое внимание. Ванна, в которой он находился, превратилась в своего рода театр, где разыгрывалась маленькая трагикомедия.       Девушка, в конце концов, подняла глаза от письма и встретила строгий взгляд Дитфрида. Веселье всегда хорошая затея, но сейчас он чувствовал, что эта неуверенность девушки начинает его злить. Её лицо оставалось загадочным, но в глазах мелькнула искра чего-то неподдельно важного. Она начала читать вслух, её голос был тихим, но пропитанным эмоциями: «Дорогой Дитфрид, Надеюсь, это письмо найдет тебя в хорошем здравии. Я решила написать, потому что прошло так много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз. Мне хотелось бы встретиться с тобой, поделиться воспоминаниями и узнать, как ты. Моя семья часто вспоминает тебя, и я уверена, что будет замечательно встретиться снова.       Дитфрид, прослушав слова Эмилии, почувствовал некоторую теплоту в сердце. Судя по содержанию письма, она хотела не только восстановить связь, но и поделиться радостью семейных моментов. В последних строках письма Дитфрид обнаружил неожиданное приглашение: «Кроме того, мы собираемся устроить семейный ужин в эту субботу в нашем поместье. Было бы чудесно, если бы ты и твоя мать могли к нам присоединиться. Я уверена, что у нас будет возможность замечательно провести время вместе. С любовью, Твоя Эмилия»       Эти слова добавили новый оттенок в атмосферу. Дитфрид чувствовал, что предстоящая встреча будет не только возможностью вспомнить старые времена, но и создать новый повод для матери его женить. А он, как настоящий солдат, не может бежать от такой опасности, а должен встретить её лицом к лицу.       — Ну что ж, это интересное приглашение, — сказал Дитфрид, обращаясь к служанке. — Не думал, что сегодня получу приглашение на ужин в поместье. Может быть мама захочет посетить это мероприятие вместе со мной.       Служанка кивнула, её лицо всё ещё немного пунцовое от волнения.       Дитфрид чувствовал тяжесть неловкости в воздухе. Он улыбнулся служанке и сказал:       — Знаете, мисс, тут, кажется, стало как-то прохладно. Не думаете ли вы, что было бы прекрасно добавить немного тепла? — он протянул к ней руку и аккуратно выдернул письмо, чтобы ещё раз пробежаться глазами по строкам. Письмо было написано и выслано через почтовую компанию CH. Мужчина мысленно передал привет Ходжинсу и выдохнул, глядя на идеальные строчки.       — И-и чем я могу помочь? — девушка в ужасе смотрела на хозяина поместья, который спокойно откинулся на спинку ванной и закрыл глаза, сжимая письмо.       — Вроде ж очевидно, — он открыл один глаз и улыбнулся, глядя на испуг в её глазах. — Думаю, немного кипятка исправят ситуацию.       — Конечно, сэр. Я сейчас же принесу горячую воду, — служанка вскочила и побежала за водой. Она направилась к душевой и через мгновение вернулась с кувшином горячей воды.       Девушка аккуратно наливала кипяток в ванную, чтобы не обжечь мужчину. Она пялилась себе на руки, чтобы только не перевести случайно взгляд куда не следовало. Поставив кувшин на пол, она легонько поклонилась и попятилась к выходу.       Дитфрид кашлянул, обращая её внимание на себя, и девушка неловко посмотрела на него. Бугенвиллея был больше похож на наглого кота, который разлегся и потянулся. Смотря ей в глаза, сделал паузу, создавая дополнительную неловкость.        — Так гораздо лучше, но в следующий раз можете включить кран. Напомню, что тут есть водопровод, — сказал он, поднимая бровь. — Вам бы, конечно, следовало следить за своими эмоциями. Прочесть почту и добавить горячей воды — это всего лишь часть ваших обязанностей. Я не люблю непрофессионализм. Можете идти.       Она поклонилась и вышла из ванны, предоставляя Дитфриду момент для раздумий. Предстоящая встреча в поместье Эмилии добавила новый поворот в его обыденную жизнь и наполнила вечер ожиданием.

***

      Вайолет сидела за столом в кабинете автозапоминающих кукл, окруженная стопками бумаг и свадебными пригласительными, которые она печатала на своей машинке. Вечерний мрак проникал через окно, и лишь тусклый свет лампы освещал её усталое лицо.       В кабинете было слышно лишь тихий стук клавиш машинки и периодическую установку каретки. Клаудия Ходжинс, начальник Вайолет, тио вошел в кабинет и остановился, рассматривая её занятость. Его сердце сжималось от понимания, как она поглощена своей работой.        — Вайолет, — прозвучал его тихий голос, привлекая её внимание.       Девушка подняла глаза от машинки, встретившись с взглядом своего начальника. Она улыбнулась слегка, но в глазах её промелькнула тень усталости.        — Клаудия, привет. Что привело тебя сюда в такое позднее время? — Вайолет спросила, стараясь скрыть своё измождение.       Начальник перешагнул через порог и занял стул напротив. Его взгляд скользнул по комнате, осматривая стопки бумаг и напряженность на лице Вайолет.        — Ты работаешь уже месяц без выходных, от рассвета до глубокой ночи. Это нормально? — его голос звучал тихо, но с беспокойством.        — У меня много заказов, нужно успеть напечатать все приглашения, — Вайолет отвечала, снова погружаясь в свою работу. Девушка с хирургической точностью складывала бумагу и вкладывала в красивые конверты.       Клаудия взял её руку в свою, поднимая взгляд Эвергарден на своё лицо.        — Вайолет, я глубоко сопереживаю тебе в твоём горе. Но работа не заменит того, что ты переживаешь. Если тебе нужен отпуск, я могу организовать его. Ты только скажи.       Вайолет почувствовала слезы в своих глазах, но удержала их.        — Спасибо. Но я хочу завершить этот заказ.       Клаудия кивнул, освободив её руку. В его голове крутились воспоминания их поездки на остров. От этих мыслей сердце сжималось. Ему было невыносимо больно смотреть, как только расцветший буйным цветом цветок в один миг поник. От Вайолет словно осталась лишь тень и ничто не могло заставить её вновь прийти в себя.        — Хорошо. Но помни, что я здесь, если тебе нужна поддержка. Ты замечательный профессионал, но не стоит так сильно уходить в работу, — начальник смотрел как она быстро печатала, ни на секунду не останавливаясь. Мужчина понимал, что подчиненная просто находила утешение в работе, но когда-то должен наступить момент, когда нужно будет встретиться со своими чувствами лицом к лицу.        — Если бы была профессионалом, он бы меня услышал, — внезапно сказала она и остановилась. Из её глаз полились слёзы и она разрыдалась от отчаяния. — Он прочёл письмо, но я так и не получила ответ.        — Вайолет, дорогая… — Клаудия посмотрел на неё и его сердце обливалось кровью, — ты всё сделала так, как должна была и сделала это как нельзя лучше. Мы не можем предугадать как будут вести себя люди после всех сказанных слов.        — Ну почему он меня оставил? Неужели он соврал о своих чувствах? Может они уже не взаимны? Он даже не захотел, чтобы я его увидела, — девушка рыдала навзрыд, задыхаясь от накатившей на неё истерики.       Клаудия вздохнул, чувствуя боль своей подчиненной. Он понимал, насколько трудно переживать разочарование в любви.        — Вайолет, в любви и отношениях многое не зависит от тебя. Люди часто делают необдуманные шаги или изменяют свои решения. Может быть, у Гилберта свои причины, которые нам неизвестны. Важно помнить, что ты достойна любви и заботы.        — Но я так старалась… Я писала каждое слово с любовью. Я ради него поняла, что это значит — любить. Мне так хотелось, чтобы он это не только знал, но и почувствовал то, что чувствовала всё это время. Почему же тогда?        — Иногда люди не готовы к такому уровню преданности, какой ты предложила. И это не твоя вина. Ты не должна себя обвинять в том, что произошло. Иногда нам просто не удаётся донести до других свои истинные чувства. Возможно, он до конца не осознал того, что для тебя значило всё пережитое вместе с ним. Люди иногда глухи к тому, что происходит внутри другого человека. Они так поступают ради себя. Может, ему стыдно перед тобой.        — Но что мне теперь делать, Клаудия? Как я могу жить как прежде? Мне кажется, что я задыхаюсь от боли. Она поглощает меня, я не могу найти сил чтобы снова быть собой. Я каждый день жду ответа, жду его письма, я так хочу знать что он чувствует. Я словно в агонии, будто сгораю заживо каждый день.        — Вайолет, ты должна сначала дать себе время на заживление. Это не быстрый процесс. Но помни, ты не обязана принимать его решение как свою вину.       Вайолет кивнула, поглаживая свадебные пригласительные, словно ища утешения в процессе творчества. Её плечи вздрагивали от тихих всхлипываний.        — Жизнь продолжается, Вайолет. И ты заслуживаешь счастья и любви. Мы поддержим тебя в этом. Тебе стоит отдохнуть.        — Может снова написать ему письмо? Может он не верит в взаимность моих чувств? — девушка словно не слышала слов. — Надо попробоваться ещё раз.        — Поступай так, как чувствует твоё сердце. Я тебя поддержу, — начальник смотрел на неё и не знал как поступать. Это точно разобьет её сердце, но ей надо через это пройти.        — Спасибо… — девушка вытерла слёзы и громко выдохнула.        — Если что, то я в моём кабинете. Не засиживайся долго, уже глубокая ночь.        — Благодарю, — прошептала она, аккуратно складывая пригласительные в красивый конверт.       Он поднялся со стула и вышел из кабинета, оставив Вайолет с её машинкой и свадебными пригласительными, и с намеком на то, что поддержка всегда рядом.