Incomplete

             Драко придержал перед ней дверь, когда прохладный ветерок ранней осени вызвал дрожь на шее Гермионы. Она схватила воротник своей мантии, слегка приподняв его, чтобы не так сильно подставлять шею ветру.       Был уже относительно поздний вечер, и Косой Переулок заметно опустел, если не считать нескольких отдельных прохожих, бредущих по мощеной дороге. Дальше по улице она видела слабый свет в окне другого паба, но все остальные заведения были уже закрыты. Гермиона направилась в сторону еще одного открытого магазина медленной, ленивой походкой. С каждым шагом, внимательно следя за своими ногами, она получала удовольствие от того, что ее каблучки приземлялась ровно на камень.       Холодный воздух наполнил ее легкие и немного рассеял вызванную алкоголем дымку, затуманившую ее мозг. Она наслаждалась тем, каким свежим был воздух по сравнению с удушливой духотой Дырявого Котла. Девушка прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и позволила кислороду поглотить себя, очищая мысли. Здесь, на этом открытом пространстве, ничто не могло нарушить ее покой.       — Эй, Грейнджер!              Кроме Малфоя.       Он ускорил шаг и догнал ее.       — Что, во имя Мерлина, ты делаешь?       Она держала глаза закрытыми, пока еще не позволяя ему разрушить ее спокойствие.       — Просто наслаждаюсь ветерком, — расслабленно вздохнула она, чувствуя, как все скопившееся напряжение покидает ее плечи, когда ветер смел последние запреты. Всего на мгновение она смогла забыть о стрессах на работе и о том, как остальная часть общества продолжала возводить ее на пьедестал. Воздух щекотал ее лодыжки и танцевал на подоле ее мантии, развеваясь позади нее.       — Ты выглядишь нелепо и говоришь, как чертов хаффлпаффец.       Но точно так же, как и ветер, этот мирный момент исчез в одно мгновение.       — Я бы не ожидала, что ты сможешь понять, — с разочарованием выдохнула она, продолжая спускаться по Косому Переулку.       Малфой засунул руки в карманы, пробежав трусцой, чтобы оказаться рядом с ней, а затем укорачивая свои шаги, чтобы они совпадали с ее.       — Испытай меня, — заявил он. — Если я правильно помню, то уже удивил тебя сегодня вечером.       Гермиона взглянула на него краем глаза, но его внимание было приковано к чему-то впереди. Внезапный порыв ветра пронесся по переулку, увлекая за собой несколько прядей волос к ее рту. Она запустила пальцы в свою гриву, собрав их в пучок одной рукой.       На мгновение Гермиона замолчала, решая, стоит ли быть честной, но алкоголь позволил правде сорваться с ее губ.       — Иногда мне просто нравится брать паузу и ни о чем не думать.       — Гермиона Грейнджер выкроила минутку, чтобы не думать? — воскликнул Малфой в притворном изумлении. — Я не верю своим ушам!       Щеки девушки вспыхнули от легкого смущения. Она посмотрела вниз на мощеные камни и улыбнулась сама себе.       — Нелепо, я знаю. Но иногда в голове скапливается слишком много всего, если ты понимаешь о чем я, — она посмотрела на Малфоя, чье внимание теперь было полностью сосредоточено на ней, но он больше ничего не сказал.       Пока они молча продолжали спускаться по брусчатке, какая-то ведьма перешла от них на другую сторону, и Гермиона случайно заметила, что, проходя мимо, женщина бросила на Малфоя встревоженный взгляд. Казалось, сам Малфой тоже это уловил.       Он прочистил горло и низко опустил голову.       — Я… Я понимаю, — он запнулся. — Тебе нужно время, чтобы притвориться, что вокруг тебя больше ничего не существует?       — Да, — голос Гермионы дрогнул. — Что-то вроде этого.       Они пошли дальше по улице, минуя другой паб и углубляясь в неосвещенный переулок. Гермиона оглянулась в том направлении, откуда они пришли, и свет, исходящий от Дырявого Котла, теперь был далеко позади них. Ее не было уже по меньшей мере десять минут, и она не сомневалась, что Джинни, вероятно, заметила ее отсутствие. Но продолжала идти вперед, не имея никакого желания возвращаться обратно.       Прогулка с Малфоем странно расслабляла. Это ощущалось так, словно вся их враждебность была унесена ветром. Ветер стих, нашептывая ей на ухо нежные песни, а лунный свет сиял, придавая всему приятное свечение. В обманчивом мерцании даже Малфой не казался таким пугающим. Конечно, его продолжительное молчание помогло делу.       Он снова прочистил горло, стукнув себя кулаком в грудь, чтобы ослабить заложенность.       — Итак, скажи мне, Грейнджер, — кротко начал он, нарушая тишину, — что привело тебя к Дафне этим вечером?       Гермиона пнула мелкий камешек и наблюдала, как он перескакивает через большие.       — Джинни получила работу в «Ежедневном Пророке» и, взывая к моей совести, поставила меня в тупик, так что…       — О, прошу тебя, — вымученно произнес он, к нему вернулся его обычный тон. — Как будто Джинни Уизли могла бы заставить тебя сделать что-то, чего ты не хотела делать.       У нее возникло странное ощущение, что он просто шутит, но все равно по привычке заняла оборонительную позицию.       — Не то чтобы ты знал, но иногда люди просто делают что-то для друзей.       Он приподнял бровь.       — Я все еще хочу услышать причину получше.       Гермиона остановилась, как вкопанная и закатила глаза.       — Что ты хочешь услышать? Что я искала приключений и смены ритма или что-то в этом роде?       Малфой остановился рядом с ней и улыбнулся, очевидно, находя удовольствие в том, чтобы подзадоривать ее.       — Ах, да, это больше похоже на правду.       — О, отвали, Малфой, — она толкнула его в плечо, но сама была удивлена тому, что это был скорее игривый толчок, чем какой-либо еще. Конечно, это заставило его на мгновение отшатнуться, но он все еще улыбался, а теперь и она тоже.       — Если моя причина настолько низка, тогда что заставило тебя выйти сегодня вечером? — спросила Гермиона, на самом деле ей было немного любопытно услышать его ответ.       Малфой пожал плечами.       — Мы с Дафной не виделись несколько месяцев после того, как я довольно неприятно расстался с ее сестрой. Оказалось, у Астории более злой правый хук, чем у тебя, — он провел двумя пальцами по краю носа при воспоминании. — И все же, так или иначе, я считаю, что у меня все еще лучший вкус в отношении потенциальных партнеров, чем у тебя.       — И что это должно означать? — огрызнулась Гермиона, какое-либо ощущение комфорта, которое она начинала чувствовать рядом с ним, внезапно исчезло, быстро восстанавливая ее привычную оборону. Если этот мерзавец хоть на мгновение подумал, что у него более превосходный вкус, только потому, что он встречался исключительно с чистокровными волшебницами из священных двадцати восьми семей, тогда ей придется напомнить ему, насколько сильным может быть ее правый хук!       Малфой с удивлением наблюдал, как Гермиона в предвкушении сжала руку в кулак.       — Остынь, Грейнджер! Ты очень хорошо знаешь, как я отношусь к Уизелу. И тебе точно не следовало связываться с этим Кристофером.       Сердце Гермионы бешено заколотилось, и кровь бросилась ей в лицо.       — Послушай, Малфой, только потому, что я магглорожденная, а он волшебник, это не значит…       — О, успокойся, Грейнджер! — Малфой прервал ее криком. — Борода Мерлина, ты действительно думаешь, что знаешь все, не так ли? — он шагнул к ней, раздражение отразилось на его лице. — Предполагаешь заранее, что я ни в коем случае не соглашусь с тобой по поводу реформы домашних эльфов? Полагаешь, я не понимаю необходимости иногда уединяться от толпы? А теперь это? Тебе когда-нибудь приходило в голову, что причина, по которой ты находишь меня таким интригующим, заключается в том, что я противоречу какому-то предвзятому представлению, которое у тебя все еще есть обо мне шестилетней давности?       Сердце Гермионы все еще билось быстро, и грудь поднималась и опускалась в такт с пульсом.       — Тогда, скажи на милость, что ты предположительно имел в виду? — прорычала она сквозь стиснутые зубы.       — Что этот дурак был намного ниже твоего интеллектуального уровня! — взревел он. — Тебе нужен кто-то, бросающий вызов! Кто-то более сложный, кто заставит тебя размышлять!       Гермиона не до конца была уверена, что оборвалось у нее внутри в тот момент, но как только он произнес эти слова, ее мозг отключился, и последний стакан огневиски заработал в полную силу. Она всегда была из тех, кто продумывает каждое действие, прежде чем совершить его, но сегодняшний вечер, казалось, был исключением.       Через мгновение ее руки прижались к его щекам, а губы соединились с его губами. Она крепко зажмурилась и сосчитала до трех, прежде чем ее мозг перезагрузился и осознал, что она только что сделала. Ее глаза распахнулись и встретились с парой серых, уже смотревших прямо на нее.       Так же быстро, как это началось, Гермиона отпрянула, сделав три шага назад. Событие прошедшей минуты пронеслась перед глазами.       О чем она только думала? Целоваться с Малфоем?       Обычно она была умнее! Конечно, он был относительно мил этим вечером, но это не оправдывало подобного!       Смущение залило ее щеки, она отвернулась от него и поспешила побыстрее вернуться к Дырявому Котлу, начиная сожалеть о своем неразумном поступке, но Малфой поймал ее за руку и потянул обратно к себе. Держа одной рукой ее ладонь, а другую заведя ей за голову, он притянул ее к себе для еще одного поцелуя.       На этот раз в шоке была Гермиона, она стояла с открытыми глазами, потрясенная тем, что Малфой добровольно поцеловал ее. Потрясенная тем, что его губы были мягкими и приветливыми. Потрясенная тем, что ей это понравилось.       Наконец она подчинилась ему и закрыла глаза всего на мгновение, прежде чем отстраниться.       — Мне нужно… — начала она бормотать, но Малфой прервал ее, снова завладев ее губами.       Он остановился только для того, чтобы произнести:       — Не отступай от меня сейчас, Грейнджер.       Он снова начал целовать ее, крепко впиваясь в ее рот. Этот напор возбудил Гермиону, и она углубила поцелуй, обхватив руками его плечи. Малфой ответил, запустив руку в ее кудри и крепко сжав их, так, что она оказалась в его плену, что-то тихо мурлыча ему в губы.       Драко на мгновение отстранился.       — Идем ко мне, — прошептал он, и Гермиона замерла.       Она отстранилась от его прикосновений, когда реальность снова овладела ею, но было что-то такое в том, как он смотрел на нее, что заставило ее почувствовать, что она должна остаться. Ее мозг боролся за то, чтобы сработал здравый смысл, чтобы сказать ему «нет» и вернуться в Дырявый Котел, но на данный момент ее запреты полетели к чертям.       — А как же Джинни?       Малфой сгреб ее в охапку, притягивая ближе к себе за мантию. Его горячее дыхание танцевало на ее шее, пока он дразнил ее чередой поцелуев.       — С ней все будет в порядке. У нее есть Дафна.       Гермиона потерялась в ощущении его мягких губ на своей коже, но собрала силы, чтобы еще раз слегка оттолкнуть его.       — Но она захочет знать, где я.       Малфой застонал, теряя терпение от всех ее протестов.       — Ты взрослая женщина, Грейнджер, — твердо заявил он. — Тебе не нужно постоянно отчитываться перед ней. Она, вероятно, решит, что ты захотела пойти домой к своей кошке или что-то в этом роде.       — Его зовут Живоглот.       — Отлично. Она решит, что ты пошла домой к Живоглоту. Удовлетворена?       Малфой протянул руку, и Гермиона знала, что если примет ее, то он аппарирует их прямо к себе домой. Она оглянулась через плечо на тусклый свет Дырявого Котла на противоположной стороне Косого Переулка. Джинни, вероятно, все еще была там, продолжая праздновать свою новую работу, и она должна была быть там с ней. Но также именно Джинни настояла на том, чтобы этой ночью она пошла к кому-нибудь домой. Так что в некотором смысле она всего лишь выполняла пожелания своей подруги…       Гермиона посмотрела вниз на руку Малфоя, а затем снова на него. Его бровь была приподнята, когда он склонил голову набок, выражая свое растущее разочарование по мере того, как Гермиона продолжала обдумывать свой выбор.       Она схватила его ладонь и понадеялась, что это не будет ошибкой.       После резкого рывка в районе пупка и головокружительного вращения они приземлились на пол, и Гермиона вцепилась в плечи Малфоя, чтобы не рухнуть полностью. Она быстро привела себя в порядок, огляделась по сторонам и мгновенно почувствовала облегчение. В своем опрометчивом решении пойти домой к Малфою, она не учла серьезный подтекст того, где мог находиться его дом. Или, скорее, по-видимому, уже нет.       — Это не Малфой-Мэнор, — выпалила она.       — Представь себе. За шесть лет мне удалось съехать от родителей, — Драко усмехнулся. — А теперь, если ты закончила со своими бессмысленными комментариями, давай прекратим болтовню.       Прежде чем Гермиона смогла произнести еще хоть слово, он прижал ее к стене, а его губы впились в ее с неистовой жаждой. Она едва начала целовать его в ответ, когда его руки скользнули вниз от ее лица к шее, а затем и ниже. Не прерывая контакта, он начал возиться с застежкой ее мантии, чтобы торопливо скинуть ткань с ее плеч на пол. Не теряя ни секунды, он переместил руки к ее груди, обхватив их целиком.       Гермиона откинула голову назад, случайно ударившись ею о стену, но ее стону помешали вездесущие губы Малфоя. Он, казалось, едва заметил это, продолжая жадно целовать ее. Ее сердце ускорило ритм, когда она почувствовала, как его прохладные ладони скользнули под ее рубашку и стали поднимать ткань, пока не стянули ее полностью и не отбросили на середину комнаты.       Он на мгновение отстранился и оглядел Гермиону с головы до ног, озорная улыбка с каждой секундой становилась все шире. То, как Малфой смотрел на нее, заставляло ее чувствовать себя нагой, как в переносном, так и в буквальном смысле. Он все еще был полностью одет, а она стояла в его прихожей в одних джинсах и лифчике. Девушка обхватила руками живот, чувствуя себя так немного менее уязвимой перед его безжалостным взглядом.       Но Малфоя было не остановить.       — Спальня. Сейчас, — прорычал он.       Волшебник убрал ее руку с изгиба ее талии и провел их через первую дверь в свою комнату, едва освещенную минимальным светом, который дарила луна. Когда он втолкнул ее внутрь, Гермиона врезалась в дверцы его шкафа, немедленно удерживаемая на месте его проворным телом. Он уткнулся в ее шею, когда его руки скользнули ей за спину, возясь с хрупкой застежкой, которая была последним барьером, оставшимся между ним и тем, что, как она знала, станет точкой невозврата. Темные уголки ее разума шептали, что это неправильно, что еще не поздно снова надеть рубашку и притвориться, что она никогда не поддавалась этому искушению.       Но она поддалась.       Ткань повисла на ее плечах, и Малфой практически сорвал белье с ее тела. Гермиона почувствовала первую волну неприкрытого желания, когда он одной рукой начал ласкать ее чувствительную грудь, а другой отчаянно играл с застежкой своей мантии.       — Блядь, Грейнджер, я здесь не единственный, кто будет делать всю работу, — выпалил он, прерывая их поцелуй, чтобы пристально посмотреть на нее.       Ее пальцы дрожали, когда она потянулась за его мантией, наконец освобождая его от верхнего слоя одежды. Малфой ответил, бросившись на нее, их лбы прижались друг к другу, когда он потянулся к пуговице ее джинсов, его тяжелое дыхание обдавало ее губы. Она инстинктивно вцепилась в его запястья, блокируя дальнейшее продвижение.       — Грейнджер, — прошипел он с разочарованием.       — Нет, — прошептала она ему на ухо, убирая его руки со своей талии. — Нет, пока ты должным образом не разденешься.       Его ухмылка вернулась, когда Гермиона взялась за верхние пуговицы его рубашки. Она боролась с отверстиями, пытаясь осторожно высвободить их, но ее затуманенное зрение не шло ей на пользу.       — К черту это, Грейнджер, — рявкнул он, беря командование на себя и быстро расстегивая каждую пуговицу одну за другой, пока не сдернул ткань со своей груди. Гермиона снова взяла его за руки и вытянула их над его головой, чтобы снять с него майку. Приподняв ткань, она обнажила под ней его крепкий торс, который вызывал в ней импульс провести руками по его грудным мышцам.       Наконец освободившись от верха, Малфой быстро вернулся к застежке ее джинсов, в то время как Гермиона скинула свои туфли. Расстегнув молнию, он спустил ткань по ее ногам, сам параллельно опускаясь на пол. Остановившись так на мгновение, он положил голову ей на живот, приятно мурлыча при виде того, что его ожидало, и провел пальцем по ее белью, довольствуясь ее влагой, и новая волна близости начала вызывать дрожь внутри нее.       И внезапно Гермиона отпустила себя. Прошло слишком много времени с тех пор, как она была с кем-то, кроме Рона, и если сегодня этим мужчиной должен стать Малфой, то так тому и быть.       Она перешагнула через штанины и оттолкнула джинсы от себя, направляя Драко к кровати. Он сел на край и поспешно снял обувь. Гермиона прижала его спиной к матрасу и стянула с него брюки. Оставив его в одном нижнем белье, она с удовольствием отметила, что Малфой уже казался более чем готовым.       Девушка уселась на него сверху, обхватив его ногами с обеих сторон, провела ладонями по внутренней стороне его бедер и по выступающей части его боксеров.       — Блядь, — простонал он сквозь слабое дыхание. — Блядь, блядь, — закричал он с большей настойчивостью. — Снимай их быстро.       Гермиона стянула с его тела последний предмет одежды, а затем и с себя, официально не оставляя ничего для воображения. Малфой приподнялся и осмотрел ее тело, наслаждаясь открывшимся перед ним зрелищем. Он покачал головой, и его самодовольное выражение замерцало в тусклом свете из окна.       Она обхватила его ствол, заставляя его откинуть голову назад, пока ее рука путешествовала вверх и вниз по всей длине. Он был толще, чем она себе представляла — не то чтобы она когда-либо по-настоящему задумывалась об этом до сегодняшнего вечера, но все же.       Ее рука продолжала скользить по его длине, и когда мужчина под ней зашипел, она поняла, что он готов. Драко поднял голову, чтобы посмотреть на нее, и Гермиона утвердительно кивнула, смещаясь вперед. Она положила ладони ему на грудь, когда он взял в руки свой член и направил его ко входу, медленно погружаясь в нее.       Гермиона ахнула, когда он вошел до конца, это был чистый кайф, вызывающий освобождение от накрывающего блаженства. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Она не могла точно сказать, в чем именно было дело, но он отличался от Рона. Хорошо отличается. Девушка приподнялась один раз и медленно опустилась обратно на него, уже чувствуя, как легко скользит вниз.       Он закрыл глаза и издал протяжный стон, бормоча неразборчивые ругательства в пустоту.       — Блядь, — пробормотал он громче, когда чувство паники промелькнуло на его лице.       Малфой резко перевернул Гермиону, сгребая ее под себя, и уставился на нее сверху, в его глазах больше не было и следа похоти. Он схватил ее за бедра и резко вошел в нее, вызвав у Гермионы громкий крик. Он был слишком большим, чтобы принять его так сразу, ее тело все еще привыкало к его размерам, но он тут же вышел и снова подался вперед.       Его глаза были крепко зажмурены в твердой концентрации, когда он повторил движение. Гермиона сглотнула на середине вдоха и впилась ногтями в дорогое белье, огонь начал разгораться внутри нее.       Но внезапно все изменилось. И на этот раз не к лучшему. Она чувствовала себя… более… опустошенной.       Малфой остановился на середине фрикции и просто замер. Затем опустил голову, расслабил локти и бесцеремонно оторвался от Гермионы.       Он что-то пробормотал себе под нос, и Гермиона снова начала чувствовать себя неловко. Она нашла на полу сбившееся одеяло и прикрылась им, пока Малфой вставал с кровати и начал ходить взад-вперед по комнате.       — Малфой? — позвала Гермиона, но он проигнорировал ее.       Она слышала, как он пробормотал несколько разрозненных ругательств, но ни разу не обратил на нее внимания.       — Мал…       Он поднял с пола свои боксеры и исчез в смежной ванной, оставив Гермиону наедине со своими мыслями.       Она не совсем понимала, что с ним происходит, но в одном была уверена.       Он не кончил.