Incomplete

             Остаток уик-энда прошел без происшествий, как Гермиона и планировала провести его изначально. После трех предыдущих попыток она внесла последние штрихи в четвертый вариант своего законопроекта о домашних эльфах и оставила его на столе Кингсли к семи часам вечера субботы. Да, это означало, что она, по сути, потратила свой выходной полностью на работу, но девушка нашла это расслабляющим и даже приносящим удовлетворение после того, как ее похмелье наконец прошло.       Вернувшись домой, она устроилась в своем старом сломанном кресле и принялась за книгу, а Живоглот уткнулся носом ей в колени. Именно так девушка и хотела провести свой вечер пятницы. По крайней мере, теперь она могла это восполнить.       Суббота перетекла в воскресенье, а Гермиона по-прежнему игнорировала свою главную проблему. Перо и пергамент не требовали волшебной палочки, как и многие другие вещи, которые ей приходилось делать дома. В конце концов она прожила одиннадцать лет без палочки, так что пара дней без нее не стали бы концом света. Но наступило утро понедельника, и Гермиона знала, что ей неизбежно придется пообщаться с Малфоем. Впрочем, чем меньше, тем лучше.       Она прибыла в Министерство ровно в 8:54 утра, прошла прямо в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Отодвинула стул, схватила бледно-фиолетовый лист пергамента и окунула перо в чернильницу. Перо царапало по бумаге, когда она записывала инструкции, которым должен был последовать Малфой.              Я буду в своем офисе до 6 вечера. Попроси своего помощника принести ее до тех пор.              Слова были настолько краткими, что не оставляли много места для толкования. Волшебница возлагала надежды на Мерлина, что Малфой поймет, что она имела в виду свою палочку. Она была бы более конкретна, но не хотела рисковать тем, что кто-то перехватит сообщение и что-то заподозрит. Это же послание могло относиться к чему угодно. Кто-то мог просто предположить, что они вместе работают над каким-то новым законодательством. Не то чтобы сотрудничество их отделов было чем-то неслыханным. Магические существа часто перевозились через границы стран, и время от времени им требовалась помощь Департамента Международного Магического Сотрудничества. Но, к счастью, это всегда были небольшие проекты. Ничего похожего на катастрофу в МАКУСА в 1926 году!       Она еще раз перечитала свою записку и, оставшись ею довольной, сложила пергамент старомодным способом, вручную придав ему нужную форму. Вышла из кабинета и выпустила самолетик в воздух. Зачарованный пергамент полетел в заданном направлении, а Гермиона осталась наблюдать, как он скользнул по воздуху и свернул за угол в сторону Департамента Международного Магического Сотрудничества.       Не более чем через тридцать минут она услышала стук в дверь. Девушка быстро опустила перо и попросила посетителя войти. Она знала, что было еще раннее утро, но надеялась, что, возможно, Кингсли уже нашел время, чтобы поделиться своим мнением. В таком случае у нее все еще было бы достаточно времени, чтобы пересмотреть документы еще раз до пятничного заседания по межведомственным предложениям. Или, может быть, Малфой отправил кого-то с ее палочкой. Она, конечно, не стала бы жаловаться на то, что снова сможет творить заклинания. В то время как некоторые вещи лучше делались маггловским способом, другие — исключительно с помощью магии.       Гермиона открыла дверь заклинанием и чуть снова не захлопнула ее перед носом волшебника, но он успел заблокировать ее, прежде чем она закрылась.       — Я же написала тебе послать помощника, — Гермиона скорчила гримасу, возмущенно скрестив руки на груди.       Малфой неторопливо вошел в ее кабинет, явно не обеспокоенный отсутствием радушного приема. Он огляделся по сторонам, на ходу впитывая окружающую обстановку. Гермиона, прищурившись, наблюдала, как он бесцеремонно подошел к ее книжной полке и внимательно просмотрел названия. Увидев его снова, она почувствовала себя неловко. Он выглядел таким же уверенным в себе и приводящим в бешенство своей привлекательностью, как и всегда, но последнее качество скрывалось за его привычным высокомерием.       Как он смеет так нагло пренебрегать ее желаниями!       Ее сердце начало биться быстрее, и ей хотелось бы заверить себя, что только от злости, но, наблюдая, как его пальцы путешествуют по корешкам книг, Гермиона не могла не вспомнить, каково это было, когда они обводили изгибы ее тела.       К счастью, ее туман быстро рассеялся, когда напыщенный придурок снова заговорил.       — Я решил, ты не захочешь, чтобы я объяснял кому-то, как вообще завладел твоей палочкой, — упрямо оправдывался он, но застенчивая улыбка уже расползалась по уголкам его губ.       Гермиона усмехнулась, ничуть не удивленная его ответом.       — Тогда тебе следовало положить ее в коробку или что-то в этом роде.       Не так должно было пройти ее утро! Все, чего она хотела, это вернуть свою палочку, не взаимодействуя при этом с ним. Неужели это была слишком большая просьба? Но теперь она была вынуждена препираться с Малфоем и притворяться, что ее не отвлекала платиновая прядь, упавшая ему на глаза. Было намного легче игнорировать события пятницы, когда объект ее пьяного влечения не расхаживал перед ней с важным видом.       — О, да, — с вызовом ответил Малфой. — Потому что у меня в офисе как раз завалялось множество лишних пустых коробок специально для этого случая.       Гермиона закатила глаза, стараясь не позволить его наглости слишком сильно разозлить ее. Насколько подсказывала ей ее память, — которая, кстати, была довольно хорошей — все они освоили трансфигурацию предметов в коробки еще на пятом курсе! Но она не могла позволить себе тратить больше времени, чем необходимо, на споры с ним. Ей нужно было сохранять самообладание, покончить уже с этим, чтобы он вернул ее палочку и пошел своей дорогой, и тогда ей не пришлось бы бороться со своими желаниями, вызванными его присутствием.       — Как скажешь, Малфой, — кипела она, протягивая руку. — Просто отдай ее мне.       Он порылся в кармане, достал ее палочку и протянул ее Гермионе. Она была всего в нескольких дюймах от нее, когда он отдернул руку.       — Ты же не думала всерьез, что я так легко отдам ее, правда, Грейнджер? — волшебник провоцировал ее, хитро ухмыляясь.       Гермиона провела ладонями по своему лицу и откинула голову назад. Конечно, он не оставит ее в покое так просто. С каких это пор с Малфоем вообще могло быть легко?       — Чего ты хочешь, Малфой? — проворчала она.       Он положил ее палочку обратно в карман и решительно направился к ней.       — В пятницу…       — Боже правый, Годрик, мы же не будем обсуждать это снова, я надеюсь, — не веря, что это снова происходит, перебила его Гермиона. Это был ее худший кошмар! У нее и так было достаточно диких мыслей, проносящихся в голове, чтобы обсуждать что-либо из этого вновь.       — В пятницу, — повторил он более настойчиво, — ты сказала, что это была ошибка…       — Да, я помню, — ответила она. Разве не было бы проще, если бы они оба притворились, что этого никогда не случалось? Это была ошибка по пьяни! Но чем дольше он возвышался над ней этим своим высоким крепким телом с раздражающе привлекательной уверенностью, тем больше она сомневалась, в действительности ли это было ошибкой.       Да, да, так оно и было, — уверяла она себя.       — Почему?       Гермиона тряхнула головой и нахмурила брови.       Почему? Он спрашивал, почему?       Малфой уставился на нее, и правда ожидая, что она ответит.       Разве это не было достаточно очевидным? Возможно, ее и тянуло к нему, но это не могло перевесить их историю.       — Я не думаю, что мне нужно объяснять это тебе, — резко возразила Гермиона, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы он наконец прекратил свои расспросы.       Но, по-видимому, это было не так.       Малфой усмехнулся.       — А я не думал, что мне придется объяснять тебе, что такое вялый член, — парировал он. — Так почему бы тебе не быть хорошей девочкой, Грейнджер, и просто не ублажить меня.       Гермиона подавила желание отругать его за снисходительные и двусмысленные слова, и вместо этого сжала кулак, чтобы сдержать свое раздражение. Он должен был понимать. Они не могли продолжить то, что начали.       — Ты — это ты, а я — это я, — четко произнесла она. — Все очень просто.       — Это мне абсолютно ни о чем не говорит, — резко пикировал Малфой. Он решительно посмотрел на нее, ожидая ответа, что только еще больше разозлило Гермиону.       Почему он не понимал? Или он просто предположил, что имеет право знать, что происходит у нее в голове? Он хотел знать, почему? О, она знала почему. Потому что, несмотря на их настоящее, она не могла притворяться, будто того, что произошло в их прошлом, никогда не было. Потому что, хотя для него это было шесть лет назад, для нее это все еще казалось вчерашним днем. Потому что, в то время как он делал неправильный выбор, она была главной мишенью. И она не забыла, на чьей он был стороне.       Но не собиралась говорить ему этого.       Гермиона вздохнула и покачала головой.       — Это должно сказать тебе достаточно, — вот и все, что она выдавила из себя. Гермиона не знала, что как еще на самом деле могла бы это сформулировать, но ей потребовалось бы больше одной ночи, чтобы забыть семь школьных лет. И было бы легче, если бы он сейчас просто ушел. — А теперь, пожалуйста, уходи, чтобы я могла вернуться к своей работе.       Малфой смотрел на нее еще мгновение, как будто решал, напирать дальше или нет, но Гермиона не дала ему шанса. Она вернулась к своему столу и опустилась в кресло, обхватив голову руками, давая понять, что она со своей стороны закончила этот разговор. Тихий стук на ее столе дал ей понять, что Малфой вернул палочку. Она взглянула сквозь пальцы, чтобы убедиться в этом.       Сквозь щель она могла видеть, что он все еще смотрит на нее. Его лицо было суровым, но в глазах, казалось, мелькнула тоска. Гермиона быстро сомкнула пальцы, чтобы закрыть себе обзор. Она не хотела видеть его больше, чем было необходимо. Этого и так было уже слишком. Но она не могла выбросить его образ из своей головы.       Когда Гермиона услышала, как открылась дверь, то не подняла головы, чтобы посмотреть, как он уходит, но через несколько секунд она так и не услышала как та закрылась, поэтому снова подняла голову. Малфой все еще стоял в дверном проеме, пристально наблюдая за ней.       Когда их глаза встретились, он отвел взгляд, и его кадык заметно дернулся. Через секунду он снова посмотрел на нее, ущипнул себя за переносицу и на мгновение закрыл глаза, казалось, что-то обдумывая. Снова открыл их, но по-прежнему избегая ее взгляда.       — Кстати, твое новое предложение хорошее, — быстро промолвил он, отвернувшись от нее и закрыв за собой дверь.       Гермиона тупо уставилась на то место, где только что был Малфой. Ее мозгу потребовалось мгновение, чтобы переварить услышанное, но затем ее сердце начало биться быстрее. Она вскочила со своего места, резко отодвинув стул назад, схватила палочку и побежала к двери.       Министерство уже кипело работой, десятки ведьм и волшебников сновали туда-сюда. Она пробиралась сквозь толпу, высматривая платиновые волосы. В спешке Гермиона чуть не споткнулась о волшебника, держащего в руках горсть свитков. Девушка быстро извинилась перед ним и пробежала по коридору, заварачия следом за угол.       И затем, чуть впереди, она, наконец, заметила его.       — Малфой! — крикнула она, но ее голос затерялся в окружающей суматохе. Гермиона ускорила шаг и через несколько секунд оказалась достаточно близко, чтобы дотянуться до него. — Малфой! — снова закричала она, схватив его за запястье.       Сначала он посмотрел вниз на ее руку, обхватившую его запястье, а затем поднял глаза на нее. Он не казался слишком довольным, увидев ее снова так скоро. Его брови были нахмурены, грудь поднялась с глубоким вдохом, а на лице появилось недовольство. Он попытался выдернуть руку из ее хватки, но Гермиона только еще крепче вцепилась в него.       — Так теперь ты хочешь поговорить со мной? — он зарычал.       Гермиона проигнорировала его вопрос.       — Как ты смог прочесть мое предложение по проекту? — Гермиона не понимала, она никому не показывала его. Даже работникам своего отдела. И не то чтобы в субботу Министерство было переполнено людьми. Она оставила папку на столе Кингсли. Ничего не сходилось.       Гермиона почувствовала, как запястье Малфоя сново дернулось и выскользнуло из ее ладони. Он воспользовался тем, что она ушла в свои мысли и ее хватка ослабла. Волшебник все еще выглядел раздраженным, но это не было чем-то новым между ними двумя. И все же, отчасти ей словно физически стало немного больно под его резким взглядом.       Его верхняя губа дернулась, когда он огляделся по сторонам. Некоторые проходящие мимо сотрудники бросали на них скептические взгляды, но для нее это было привычно. Хотя, похоже, в определенной степени раздражало Малфоя.       — Послушай, Грейнджер, — усмехнулся он. — Я не собираюсь обсуждать это здесь, — он начал уходить, но Гермиона и не думала позволять ему увильнуть от вопроса.       Она подошла к нему и снова схватила за запястье, сжимая его изо всех сил, чтобы на этот раз не дать ему возможности сбежать, и потащила в первую попавшуюся дверь. К ее ужасу, за ней оказалась старая тесная кладовка, в которой не оставалось много места для них двоих, но так или иначе она достала свою палочку и прошептала Коллопортус, запирая их в маленьком пространстве.       — Осторожнее, Грейнджер, или люди подумают, что мы делаем это здесь, — Малфой, как всегда издевался, не упуская возможности позлить Гермиону.       Она подумала, не влепить ли ему пощечину, но решила, что лучше проигнорировать этот комментарий. Вероятно, он просто пытался вывести ее из себя. Но у нее была своя цель.       — Как ты смог прочесть мое предложение? — повторила она.       Малфой скрестил руки на груди и прислонился спиной к стеллажу у стены, самодовольная ухмылка уже начала расплываться на его лице.       — Ах, теперь у тебя назрели вопросы, не так ли, Грейнджер? Видишь, как это расстраивает, когда кто-то тебя игнорирует?       — Это совсем другое! Это связано с работой. И не имеет абсолютно никакого отношения к… тому, что мы сделали в пятницу!       Он невесело рассмеялся над ее доводами, оттолкнувшись от стеллажа и сделав шаг к ней.       — А кто сказал, что эти два события не связаны?       — Конечно, они не связаны! — Гермиона прикрикнула на него, стараясь не отвлекаться от темы. Он сделал еще один шаг к ней — расстояние между ними сократилось до минимума. — Одно дело — это моя работа, а другое… другое — это нечто совершенно иное, — пробормотала она, запинаясь.       — О, но не обманывай себя, Грейнджер, — он подошел к ней, оказавшись достаточно близко, чтобы она могла почувствовать его горячее дыхание на своей коже, и ее сердце учащенно забилось от этой близости. — Что заставило тебя погнаться за мной, а? Ты подумала об этом?       — Я просто хочу знать, как ты нашел мое предложение! — напирала она, не желая тешить себя мыслью, что делала это с какой-то другой целью. У Гермионы пересохло во рту, но она все еще чувствовала необходимость сглотнуть после своей тирады. Ей также пришлось вытереть липкие ладошки об одежду. Ей нужно было, чтобы он ответил ей как можно скорее. Она и так уже провела с ним слишком много времени этим утром, и это серьезно начинало влиять на ее самоконтроль.       Когда Гермиона отодвинулась, он сделал еще один шаг вперед, и тогда она уперлась спиной в другой стеллаж.       — Возможно, это является небольшой частью общей ситуации, Грейнджер, но признай. Тебе любопытно.       — Прекрати, Малфой, — огрызнулась она, даже если ее тело хотело обратного. — Ты действительно думаешь, что ты такой горячий мачо, не так ли?       — Кажется, ты так думала в пятницу вечером, — пошутил он.       — Я, кажется, сказала тебе, что мы закончили обсуждать то, что произошло в пятницу!       — Ты — может быть, но я — нет, — заявил он, опираясь рукой на полки, блокируя Гермиону своим телом. — Просто признай это, Грейнджер. Есть другая часть тебя, которая все еще заинтригована мной.       О боги, она определенно все еще была заинтригована, даже если и не хотела, чтобы это было так. Малфой приводил ее в абсолютную ярость, но она могла поклясться, что ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Все стало только хуже, когда он наклонился, и она почувствовала, как его щека коснулась ее, когда он прошептал ей на ухо:       — Ты просто жаждешь узнать, почему я согласен с тобой. Умираешь от желания узнать, почему я вообще прочитал твое новое предложение.       Она закрыла глаза, когда его слова защекотали ее барабанные перепонки, но быстро придя в себя, оттолкнула его назад.       — Ты неисправим.       Но Малфоя это не остановило.       — Не говори, что ты ни капельки не польщена.       Гермиона никогда бы в таком не призналась! И с каких это пор ему удавалось одерживать верх в этом разговоре? Она привела его сюда для другого, и пришло время ему вспомнить об этом.       — Ты так и не ответил на мой вопрос, — возразила она, быстро меняя тему.       — Я никогда не утверждал, что сделаю это, — нагло ответил он, словно по его виску не стекала капля пота.       Неужели все, что было связано с ним, должно было быть таким невыносимым? Но любопытство взяло верх над ней. Она должна была знать.       — Я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой, — она пошла на компромисс. Гермиона немного сомневалась, заглотнет ли он наживку, но, как бы он ни пытался это скрыть, она знала, что Малфой так же жаждал ответов, как и она.       Он на мгновение замолчал, обдумывая ее предложение, и скрестил руки на груди, оглядывая ее с ног до головы, словно оценивал. Гермиона сфокусировала на нем свой взгляд, чтобы увидеть, дрогнет ли он, но он не дрогнул. И когда Малфой едва заметно кивнул и ухмыльнулся, она поняла, что наконец-то победила. Незначительная победа, но, тем не менее, приносящая удовлетворение.       — Договорились, — согласился он, выпрямляясь. — Раз уж ты так отчаянно хочешь знать, первым делом этим утром у меня была встреча с Кингсли. Когда я заметил твое предложение у него на столе, то сделал копию, пока он отвлекся. — Гермиона в шоке открыла рот, но это заставило Малфоя стать еще более дерзким. — Если ты не хотела, чтобы люди читали его, тебе не следовало оставлять документы в таком месте, где любой мог бы легко их достать, — закончив со своим признанием, он имел наглость подмигнуть ей, как будто кража документов со стола Министра Магии была какой-то незначительной вещью.       — Ты прекрасно знаешь, что не следует рыться в вещах на столе Министра, — возмутилась Гермиона, но Малфой резко отмахнулся от этого. Он действительно был невыносим, но, как бы ей ни было неприятно это признавать, его объяснение было на удивление правдоподобным. Другого способа узнать, что у Кингсли имеется ее проект по законодательству не было. Но теперь у нее возникли новые вопросы. — Почему ты встречался с Кингсли?       — Это не имеет отношения к делу, — он прищурился. — Ты получила свой ответ. Теперь ответь на мой вопрос.       — У тебя будет такая возможность. Я еще не закончила, — в конце концов, она ответит на его вопрос. Может быть. Если он будет сговорчивым. — Почему ты его прочел?       Малфой пожал плечами.       — Это показалось более интересным, чем наша встреча с Министром.       — Малфой, — предупредила Гермиона. Это было недостаточное объяснение, и он это знал! Ей нужны были реальные ответы.       Но казалось маловероятным, что она их получит.       — Хорошая попытка, Грейнджер, — ответил он обманчиво дружелюбным тоном. — Но я верю… Как ты там говорила? Ах, да… Это должно сказать тебе достаточно.       Малфой уставился на Гермиону с ухмылкой и озорным блеском в глазах, и она была вынуждена отвести взгляд, чтобы не попасть в гипнотические серые смертельные ловушки. Он жестоко ошибался, если думал, что каким-то образом перехитрил ее, вернув ей ее же собственные слова. Если он не собирался отвечать на все ее вопросы, то и она не станет полностью отвечать на его.       — Теперь моя очередь, — Малфой не обращая внимания на возражения Гермионы. — Почему вечер пятницы был ошибкой?       — Потому что ты невыносимый придурок, который не отвечает на мои вопросы, — бойко парировала Гермиона, чувствуя теперь себя более уверенной. Она прислонилась спиной к полкам и склонила голову набок с насмешливой улыбкой, просто чтобы отвлечь его.       Как и ожидалось, Малфой пока не собирался сдаваться. Он придвинулся к ней, его собственная ухмылка не исчезла ни на мгновение.       — Кто-то играет нечестно, — усмехнулся он, придвигаясь все ближе, пока не оказался прямо перед ней.       Гермиона опустила голову и отвернулась в сторону, чтобы он не мог смотреть этими соблазнительными серыми глазами в ее. Она знала, что Малфой ждет, когда она что-нибудь скажет, но была полна решимости стоять на своем.       Он усмехнулся, как будто все это было просто игрой.       — Если ты собираешься продолжать быть такой упрямой, я полагаю, мне просто придется догадаться самому.       Он провел указательным пальцем под ее подбородком, возвращая внимание Гермионы к себе. Девушка сначала сопротивлялась, но внезапное мягкое прикосновение его пальца заставило ее кожу вспыхнуть, в то время как сердце начало трепетать.       — Давай посмотрим, — проворковал он, проводя пальцем по линии ее подбородка. — Это потому, что ты находишь меня… приводящим в бешенство? — Малфой наклонился еще ближе, шепча последнее слово ей на ухо, и задержался еще немного в таком положении, посылая легкую дрожь по ее телу. Затем отстранился и ухмыльнулся ей. — О, но ты же знаешь это уже много лет.       Не поддавайся на это, — приказала себе Гермиона, но это была слабая попытка. Ее защита стояла на страже последние четверть часа или около того, и она не была уверена, сколько еще сможет это выдержать. И, как всегда, Малфой не облегчал ей задачу.       — Или, возможно, это потому, что я эгоистичный придурок, который страстно добивается всего, чего хочет, — продолжал мурлыкать он, поглаживая изгиб ее талии тыльной стороной ладони. Ее дыхание стало учащенным, когда она сделала еще один тяжелый вздох под его ласковыми касаниями. Гермиона пыталась сопротивляться, но ее веки самопроизвольно закрылись от его соблазнительных поглаживаний, желая в полной мере ощутить его прикосновения. Когда Малфой прервал контакт, его взгляд вернулся к самодовольному выражению, полностью осознавая какой эффект, произвел на нее своими действиями. — Знаешь, если бы это действительно являлось той самой причиной, я бы не стал отнекиваться, что ты неправа.       От его слов по всему ее телу пробежала дрожь. Она знала, что должна продолжать бороться с влечением к нему. Разве не этим она пыталась заниматься все утро? Но были некоторые вещи, которые ее мозг просто не мог больше контролировать. Он пал жертвой опасных желаний, о которых кричало ее тело.       Малфой вернул свои предательские пальцы к ее лицу. Его большой палец задел ее скулу и спустился, обводя нижнюю губу. Гермиона почувствовала, как низ ее живота сжался от нарастающего возбуждения, все ее внимание было сосредоточено на этом ощущении.       Он отстранился, но только на мгновение, чтобы придвинуться потом к ней всем телом, снова зажав ее между собой и стеллажом. На этот раз она даже не стала изображать несогласие.       — Но если ты спросишь меня, — прошептал он ей на ухо, — то потому что ты боишься того, насколько заинтригована мной.       Малфой наклонился, и через мгновение их губы снова встретились, а ее пальцы проиграли битву с силой воли, вцепившись в его светлые волосы. Она потянула сильнее, когда он прижал свое тело ближе к ее, полки позади них задребезжали от этого напора. Все ее тело жаждало большего, наслаждаясь каждым скольжением его языка по ее.       Она почувствовала, что он начал отступать, и попыталась притянуть его обратно, но волшебник был сильнее. Его губы ослабили хватку, он прикусил ее нижнюю губу и медленно высвободился из ее плена.       Малфой прикусил край собственной нижней губы, а затем издал короткий глухой смешок.       — Так я и думал.       Она знала, что должна быть недовольна собой за то, что поддалась его искушению, и у нее наверняка будет достаточно времени в будущем, чтобы отругать себя за это, но пока ее тело слишком наслаждалось моментом. Это было совершенно, совершенно, совершенно неверным, но, дорогой Мерлин, почему это казалось таким правильным?       Малфой полез в карман и схватил свою палочку, чтобы отпереть дверь, а затем быстро убрал ее на место.       — Не хотел бы я потерять свою, не так ли? — греховно усмехнулся он и направился к двери, и как только его рука оказалась на ручке, он обернулся на Гермиону в последний раз. — Ты сказала, что уходишь сегодня вечером в шесть?       Гермионе потребовалось мгновение, чтобы понять, что он обращается к ней, а затем запинаясь ответила, не уверенная, почему он вообще спрашивает.       — Да, но…       — Ну, тогда, — прервал ее Малфой, — увидимся там. Он еще раз подмигнул Гермионе и повернул ручку, оставив ее в подсобке в одиночестве и недоумении.       Ей потребовалось время, чтобы обдумать его прощальные слова, но вывод, к которым пришел ее мозг, ей не понравился.       О дьявол, нет!       Не так много ситуаций требовали ненормативной лексики, но эта, похоже, была одной из них. Она откинула голову назад и ударилась ею о стеллаж. Хотя Гермиона и не могла быть уверена, у нее возникло довольно четкое предположение. И, зная Малфоя, он каким-то образом разнюхал о ее вылазке с Джинни и планировал завалиться туда.       Великолепно.