Incomplete

       Полночи Гермиона не могла уснуть. Весь день ее голова была, как в тумане, ей удалось как-то продержаться до конца рабочего дня, механически выполняя свои обязанности, но все это время ее мысли были где-то далеко.        Почему она просто не сказала ему?        Этот вопрос эхом отдавался в ее разуме весь день, весь вечер и даже сейчас, когда она уже закрыла глаза. Ее мозг не отключался, как бы сильно она ни старалась. Она подумывала уже о том, чтобы принять большую дозу снотворного, но это было похоже на самообман. Существовала конкретная причина, по которой она не могла уснуть, и ей нужно было разобрать ошибки, которые привели ее к этой катастрофе. Не было никакого смысла отрицать, что она была неправа и сама все испортила, но в некотором смысле Гермиона все еще оставалась при своем решении. Ну, по крайней мере, частично. Она знала, почему не рассказала Рону всей правды сразу. Как и сказал Гарри, ей необходимо было быть с ним помягче. Когда он пришел в ее офис тем вечером, он был практически в секунде от того, чтобы пригласить ее на свидание. Возможно, он не зашел так далеко, но они оба знали, что произошло бы, если бы она позволила ему закончить то предложение. Ему и без того было крайне тяжело услышать, что она уже встречается с кем-то другим. Было просто не время рассказывать ему большее.        Но проблема заключалась во всем, что последовало за этим разговором.        Дав ему время переварить информацию, ей стоило пообедать с ним как-нибудь на неделе. Встретиться просто как друзья. Она была многим ему обязана. И они могли бы пойти куда-нибудь в людное место, чтобы избежать крупных сцен с его стороны, и тогда она могла бы все объяснить. Но правда заключалась в том, что какая-то часть ее просто пыталась избежать этого изнуряющего опыта, у нее только недавно был такой же разговор с Джинни и Гарри, ей нужно было по крайней мере еще несколько дней перерыва, она хотела спокойно насладиться тихими моментами радости, прежде чем ей пришлось бы проходить это снова. Но это все еще не было главной проблемой. Рон в любом случае был бы обижен, сбит с толку, разочарован, расстроен и испытывал бы целый ряд других негативных эмоций, независимо от того, когда она бы ему все рассказала.        Но вот почему она не сказала Малфою правду?        Это был вопрос, который по-настоящему ее терзал. Тот, на который у нее не было ответа. И все же ничто из этого не шло в сравнение с проблемой, о которой она даже не подозревала, — его имя. За эти несколько недель она каждый раз отмечала, когда он называл ее Гермионой. Поначалу это было неожиданно и немного непривычно, но ей это нравилось. На самом деле, теперь она предпочитала именно такое обращение. Но она не сделала того же в ответ. Она была так поглощена всеми остальными проблемами, что даже не заметила, что не использовала его имя — или любое другое обращение, если уж на то пошло. Гермиона схватила ближайшую подушку и отчаянно прокричала в нее. Было так много вещей, которые она хотела бы изменить. Но, как говорила ей ее мать, оглядываясь назад, решение всегда кажется очевидным. И как бы сильно ей ни хотелось вернуться в прошлое, маховик времени этого исправить не мог. Только она могла. Оставалось лишь надеяться, что новый день принесет с собой что-то лучшее. Хоть немного.        Но увы. Этого не произошло.        В тот момент, как она переступила порог Министерства, день был заведомо испорчен. Утром они с Роном оказались в одном лифте, чего девушка не поняла, пока решетка за ней не закрылась. Кабина была достаточно переполненной, что она могла бы вообще легко избежать прямого столкновения с ним, но когда Рон все же заметил ее, она слегка улыбнулась ему. Он сразу отвернулся и вышел на следующем этаже, хотя Гермиона могла с уверенностью предположить, что у него не было никаких дел с Отделом Магических Игр и Спорта. Ближе к обеду она попыталась найти Гарри, чтобы поделиться с ним произошедшим, как чуть не налетела на Малфоя, выходящего из административных помещений Визенгамота. Она едва смогла выдавить из себя извинения, когда он прошел мимо нее, не сказав ни слова. Гермиона позволила ему воспользоваться первым пришедшим лифтом в одиночку, после чего покинула этаж сама, больше не в настроении ни с кем говорить. К двум часам Кингсли отправил ей межведомственную записку, в которой советовал им с Малфоем работать каждый над своим проектом по отдельности до дальнейшего уведомления. Она даже не хотела знать, что Малфой ему сказал. Час спустя она уже набросала четырнадцать писем с объяснениями по поводу вчерашнего дня, пока в конце концов не отбросила их все. Малфой сказал, что ему нужно время подумать, значит ей остается уважить его просьбу, даже если все, что ей хотелось сейчас сделать, это поговорить с ним. Как только часы пробили пять, она отложила свои пергаменты в сторону и схватила сумку. Гермиона не могла вспомнить, когда в последний раз так быстро покидала свой кабинет, но была не в состоянии выдержать еще хоть одной лишней минуты в этой комнате, которая напоминала о вчерашнем дне. Она вызвала лифт, но вместо того, чтобы спуститься в Атриум, поднялась на второй уровень, прошла по знакомому коридору и постучала в дверь Гарри. — Что ты здесь делаешь? — спросил Гарри, открывая дверь, уже в мантии. — Я как раз собирался уходить. — Хорошо. Потому что мне нужна твоя помощь.              

~*~*~

       Гарри рухнул на ее диван и потер виски. — Вау, ты не преувеличивала, когда сказала, что все испортила, — он провел пальцами по лицу и откинул голову на подушки. — Даже я предположил, что ты уже рассказала Рону. Живоглот испустил неодобрительное шипение, когда она подняла его с пола и посадила к себе на колени. — Я понимаю, — захныкала она. — Я должна была сказать ему раньше. Ты всего лишь третий человек, который говорит мне это. — Не слишком рано говорить «Я же тебе говорил»? — спросил он, поднимая голову и улыбаясь ей. Гермиона же ответила свирепым взглядом. — Да, безусловно, слишком рано! — Хорошо, — сдался Гарри. — Но это именно то, о чем я тебя предупреждал. Гермиона застонала. — Не нужно мне напоминать, — она встала со своего кресла и поставила Живоглота обратно на пол. Кот убежал в ее спальню, чтобы Гермиона больше не могла его таскать туда-сюда. — Но теперь они оба злятся, и я… в растерянности, я не знаю, что делать дальше. Она начала постукивать пальцами ног по полу, отбивая ритм в такт своему бешено колотящемуся сердцу и мыслям. Ни на минуту ни одна часть ее тела не могла расслабиться. Сидеть было как-то неудобно, но и стоять тоже. Она начала расхаживать по комнате, но и это ее не успокоило. Она замерла перед диваном и, снова плюхнувшись рядом с Гарри, покачала головой и глубоко вздохнула. — Это далеко не первый раз, когда мы ссоримся с Роном. Честно говоря, к данному моменту уже трудно вести счет. Но мы всегда миримся. Так что я не слишком беспокоюсь о нем. Ему просто нужно пространство, — она замолчала, глядя на свои руки и начала ковырять ноготь большого пальца, — Но… эм… я в самом деле беспокоюсь о Драко. Гарри поморщился. — С каких это пор он Драко? Гермиона сглотнула. — С недавних, — если она собиралась все исправить, то ей нужно было в конце концов уже начать называть его по имени, так что не было смысла откладывать и дальше. Гарри выглядел так, будто ему только что не повезло съесть Берти Ботт’c со вкусом гнилой фасоли. — Во-первых, мне становится плохо, когда я слышу это, — сказал он, и словно дрожь отвращения прокатилась по его телу. — Но, во-вторых, да, тебе придется чертовски постараться, чтобы выпутаться из этого. Хотя должен сказать, я не знаю, почему ты спрашиваешь совета у меня. Не то чтобы у меня был какой-то опыт в примирении с этим парнем. Гермиона откинула голову на подушки и застонала. — Нет, я полагаю, у тебя его нет. Гарри нахмурился. — Извини, но я не думаю, что смогу тебе сильно помочь. — Ну, все равно спасибо, — ответила она, хотя и была немного разочарована. — Я думаю, мне придется придумать что-нибудь еще. Гарри ободряюще похлопал ее по спине и улыбнулся. — В противном случае ты бы не была Гермионой Грейнджер.              

~*~*~

       На следующее утро Гермиона надела свою обычную мантию, но вместо того, чтобы взять горсть летучего пороха и отправиться через камин в Министерство, она направилась к точке аппарации. Несколько минут спустя волшебница уже стояла перед замысловатыми медными дверями, которые принадлежали редакции «Ежедневного Пророка». Спросив у секретарши, где находится нужный ей офис, она направилась дальше по коридору, пока не нашла тот самый кабинет. Ее кулак завис над дверью — потребовалось еще несколько секунд, чтобы обдумать свой план, — а затем она постучала. Дверь открылась, и перед ней предстала Дафна. Девушка преувеличенно драматично закатила глаза и затем раздраженно приподняла бровь, глядя на Гермиону. — Чего ты хочешь? Хотя они никогда не были подругами, Дафна также никогда раньше не была откровенно груба с ней. Тому могло быть только одно объяснение — Драко рассказал ей о случившемся в понедельник. Ну, по крайней мере, она была избавлена от вступительной речи. Гермиона выпрямила плечи и заговорила спокойно, не позволяя враждебному тону Дафны остановить ее. — Могу я войти? Есть кое-что, по поводу чего я бы хотела узнать твое мнение. Дафна положила руку на бедро и склонила голову вбок. — Я полагаю, ты здесь не по делам Министерства, не так ли? — Нет, это не так. Дафна взглянула на свои часы, казалось, обдумывая что-то, но после, сдаваясь, вздохнула. — У тебя есть пять минут. Это было немного, но Гермиона не жаловалась. Кроме того, такие временные рамки гарантировали, что они не будут мусолить очевидные моменты. Поэтому она последовала за Дафной вглубь кабинета, который был намного меньше ее собственного. — Я так понимаю, Драко рассказал тебе? — Гермиона сразу перешла к делу. Дафна нахмурилась, откидываясь на спинку стула. — То, что ты решила называть его «Драко» сейчас, ничего не исправит. — Я знаю, — призналась она. — И именно поэтому я здесь. Мне нужно понять, что мне надо сделать, чтобы это исправить. Дафна втянула воздух и медленно выдохнула. Ее глаза блуждали по кабинету, рассматривая все, кроме самой Гермионы. Казалось, что она не хотела говорить на эту тему, но в конце концов, девушка все же повернулась к ней. — Послушай, — начала она, ее голос достиг такого напряженного тона, которого Гермиона никогда от нее не слышала раньше. — Драко убил бы меня, если бы узнал, что я говорила с тобой об этом, но я не видела его таким подавленным с тех пор, как он расстался с моей сестрой, и черт бы тебя побрал, если мне снова придется проходить с ним через это. Гермиона кивнула, молча соглашаясь не выносить их разговор за пределы этих стен. — Слушай внимательно, потому что я скажу это только один раз, — глаза Дафны сузились, не оставляя никаких сомнений в том, что она говорит серьезно. — Ты облажалась, Гермиона. Ты каким-то образом нашла способ ударить его во все самые болезненные точки. Гермиона в ответ не сказала ни слова. — Он знает, что люди думают о нем. Последние несколько лет были для него сущим адом именно по этой причине. Но он думал, что ты способна видеть в нем большее. Ты дала ему возможность начать все с чистого листа, попытавшись двигаться вперед, — Дафна сделала паузу, качая головой, и Гермиона поняла, что вот-вот последует настоящий удар. — Но если ты не рассказываешь о вас своим друзьям, это заставляет его думать, что ты все еще живешь прошлым. Что в тебе все еще есть частичка, которая видит в нем его прошлое. — Это не… — Послушай, — остановила ее Дафна, прежде чем Гермиона смогла закончить свое предложение. — Я просто рассказываю тебе то, что он сказал мне. Если у тебя есть что ответить по этому поводу, тебе придется поговорить с ним. Я не твоя сова. Взглянув на свои часы, Дафна поднялась на ноги. — Пять минут истекли. Прости, но у меня встреча, — объяснила она, взяв стопку газетных вырезок со своего стола. — Я не знаю, что ты ожидала от меня услышать, но если ты такая умная, как о тебе все говорят, ты уже знаешь, что я не могу указывать тебе, что делать. Ты должна понять это самостоятельно. Но, ради любви к Мерлину, не испорти все еще больше, чем ты уже это сделала.              

~*~*~

       Гермиона провела остаток рабочего дня, заперевшись в своем кабинете, не рискуя столкнуться ни с Роном, ни с Драко где-либо в Министерстве, и ради этого даже на всякий случай задержалась в офисе еще на час. Кроме того, ей нужно было компенсировать свое утреннее опоздание, так что было логично остаться подольше. В тот момент, когда она переступила порог своей квартиры, ее сумка упала на пол, а сама она растянулась поперек дивана. Теперь, когда работа была закончена, ей пришлось вернуться к размышлениям о личных проблемах. Возможно, Дафна и не дала ей решения, но их разговор подкинул ей пищу для размышлений. Она хорошо осознавала, как сильно прошлое продолжало преследовать Драко. Разве не поэтому они так усердно работали над Аконитовым Зельем? Чтобы доказать, что он представлял из себя что-то большее, чем люди о нем думали? И все же, вместо того, чтобы быть той, кто поможет вытащить его из кризиса, ей удалось затащить его еще глубже на дно. Она не пыталась жить прошлым, наоборот. Каждая частичка ее хотела просто двигаться вперед. Проблема заключалась в том, чтобы доказать это ему. Рядом с собой она услышала безошибочно узнаваемый звук царапающих половицу когтей. Несомненно, Живоглот рылся в ее сумке, возможно, надеясь найти там угощение. Кот, вероятно, был голоден, хотя не то чтобы она сильно опоздала с его ужином. Она, конечно, собиралась встать и накормить его, просто ей нужно было еще пять минут на размышление. Но Живоглот оказался нетерпеливым. Он продолжал теребить сумку, пока наконец не раскрыл ее. — Живоглот, — простонала Гермиона, и не в настроении вставать махнула рукой в его сторону. — Оставь это, мальчик. Там для тебя ничего нет. Но кот просто проигнорировал ее. Он нырнул в сумку всем туловищем, остались видны только его задние лапы и пушистый оранжевый хвост. — Там слишком глубоко! Она оторвалась от подушек и наклонилась, чтобы поднять стареющего питомца. Живоглот зашипел, пытаясь сопротивляться, но каким бы он ни был большим, конечно, не мог сравниться по силе с ней. Вытянув его из сумки, Гермиона увидела, что Живоглот держал в зубах кожаный блокнот. — Что это у тебя там? — она сжала его челюсть так, что он был вынужден выпустить блокнот в ее руку. Большой палец скользнул по обложке, она не сразу узнала его, но открыв первую страницу, девушка увидела знакомый почерк и запись на верхнем поле — Испытание № 1. Живоглот при этом ухитрился изобразить на своей сморщенной морде подобие ухмылки, очевидно, весьма довольный собой. Похоже, его выбор не был случайным. Она уже и забыла, что Драко позволил ей одолжить свои записи. Девушка пролистала страницы, восхищаясь подробными заметками, которые он накопил за последние несколько лет, каждая из которых была так же тщательно проработана, как и следующая. Гермиона снова села на диван и начала с самого начала, с его первого из многих неудачных испытаний. И впервые за более чем сорок восемь часов волшебница почувствовала, что искренне улыбается. Она понимала, что Драко на самом деле сейчас не был с ней, но наличие его блокнота, по крайней мере, уже дало ей что-то. Живоглот прыгнул к ней на диван и устроился на коленях. Его лапа потянулась к открытой странице блокнота, а затем он взглянул на нее и тихо замурлыкал, прикрывая глаза. Гермиона отложила блокнот и погладила его. — Ты странный кот. Ты знаешь это, Глотик? Его тело завибрировало от издаваемых им мурчаний. — Я предполагаю, это означает, что он тебе нравится, да? Кот мяукнул в знак согласия. Она вздохнула, когда ее руки скользнули по его мягкой шерсти. — Да, мне тоже. Мне тоже.              

~*~*~

              На следующий день Гермиона встала до восхода солнца, но у нее не было намерений оправляться в Министерство этим утром или даже днем, если уж на то пошло. Она выписала себе больничный, вероятно, впервые в своей карьере. Даже когда в прошлом году она слегла с ужасной простудой, все равно отправилась на работу. Девушка, конечно, чувствовала вину за то, что симулировала болезнь, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Итак, Гермиона Грейнджер прогуливала. Но тем не менее сейчас перед ней была разложена ее личная коллекция книг, кипа пергаментов и перо. Она не могла оторваться от записной книжки Драко с тех пор, как нашла ее в своей сумке. Живоглот не спал вместе с ней всю ночь, временами доставляя неудобства, садясь поверх ее пергаментов, пока она пыталась писать. Ведьма давала себе отдых в нескольких часов сна, а после пробуждения снова принималась за работу. Сдержав очередной зевок, Гермиона пролистала страницы блокнота, должно быть, раз в седьмой. Все, что Драко пробовал, было очень умно: разные дозы аконита и аммониака, изменение порядка ингредиентов, направления помешивания в котле. Должно быть, он потратил тысячи часов на исследования и приготовление зелий, и хотя ему еще предстояло добиться успеха, его также ждали разочарования. Теперь она была той, кто отказывался сдаваться. Он был зол на нее, и это было справедливо. Но если бы она правильно объяснилась, возможно, ей удалось бы убедить его, что она действительно видела в нем человека, которым он был сегодня, а не того, кем он был когда-то. Когда стрелка часов достигла половины пятого, Гермиона собрала свои записи и пару книг и вышла из дома. По пути она сделала короткую остановку, но вскоре оказалась возле его двери. Положив свои вещи у порога, она стала ждать. Примерно в четверть шестого из квартиры донесся характерный звук камина, и Гермиона поняла, что он дома. Она подняла с пола свою сумку и стопку книг и постучала в дверь. Не прошло и пары секунд, как Драко распахнул ее, но увидев, что это она, чуть не захлопнул дверь перед ее носом. — Драко, подожди! — Геримона вытянула руку, чтобы не дать двери закрыться, в результате чего книги упали на пол. Драко стоял в дверном проеме, не прилагая ни малейших усилий, чтобы помочь ей, но, по крайней мере, дверь все еще была открыта. — Чего ты хочешь, Грейнджер? От этого возврата к обращению к ней по фамилии у нее в животе образовался тугой узел. Это причиняло боль, особенно теперь, когда она сама так старалась использовать его имя. Что ж, она заслужила это. Гермиона чувствовала, как его холодный взгляд пронизывает ее насквозь, пока она собирала с пола последние вещи. Когда она поднялась на ноги, его глаза опустились на блокнот вверху ее стопки, он протянул руку и забрал его. — Я искал его, — прорычал Драко. — Ты разрешил мне его позаимствовать, — напомнила она, пристально наблюдая за тем, как он перелистывает страницы. Она, конечно, была не настолько глупа, чтобы предполагать, что он будет рад ее видеть, но легче от этого все же не становилось. Драко закрыл блокнот и поднес его ближе к лицу, внимательно осматривая обложку. — Это… следы укусов? Гермиона слабо улыбнулась. — Живоглот передает тебе привет, — ответила она в слабой попытке пошутить. Но Драко, казалось, не находил в этом никакого веселья. Он просто продолжал молча и хмуро смотреть на нее. Она не была уверена, сколько еще у нее было времени, пока он снова не попытается закрыть перед ней дверь, поэтому полезла в свою сумку и вытащила свиток пергамента. — Я прочитала все твои заметки, — она подождала секунду в надежде услышать какую-нибудь реакцию, но когда он так и не ответил, начала бессвязно болтать. — Детализированность твоих заметок впечатляет, и, честно говоря, твои эксперименты просто блестящи, но я провела еще несколько исследований и подумала, что, возможно, если мы нарежем безоар вместо того, чтобы давить его, тогда это буде… — Большинство людей приносят цветы в качестве извинений. Не исследования, — остановив ее на полуслове, он свирепо посмотрел на девушку, явно невпечатленный ее усилиями. Но Гермиона попыталась скрыть свое разочарование. Все в порядке. Вот почему у нее был план «Б». Она снова полезла в свою сумку, на этот раз вытащив букет, и мягко улыбнулась ему. — Дама из Флорибландерс сказала, что это твои любимые. Драко посмотрел на цветы, а затем повернулся к ней спиной, возвращаясь на кухню. Гермиона осталась в коридоре, все еще держа отвергнутый букет. Она подождала, пока он не пригласит ее войти, но Драко так больше и не сказал ни слова. Хотя дверь все же оставил открытой. Она сделала осторожный шаг внутрь, и когда от него не последовало протеста, Гермиона полностью переступила порог и закрыла за собой дверь. Драко был уже на кухне. Налив себе огневиски на два пальца, он сделал большой глоток и уставился на янтарную жидкость в своем стакане, ни разу так и не взглянув в ее сторону. Гермиона не стала класть свою сумку на диван, все еще не уверенная, как надолго он позволит ей остаться. Он сделал еще один глоток и поставил стакан на стойку, этот звук эхом разнесся в тишине квартиры. Она прошла ближе к кухне, проверяя, как далеко он позволит ей зайти, пока не оказалась достаточно близко, чтобы положить книги, пергамент и цветы на стол рядом с ним. Казалось, он взглянул на них краем глаза, но по-прежнему не издал ни звука. Что ж, не было смысла оттягивать неизбежное. Поэтому она прочистила горло. — Я не сказала Рону, потому что не хотела причинять ему боль, — его голова слегка потянулась вверх, что доказывало, что он услышал ее. Гермиона провела пальцами по своим кудрям, перекидывая их через плечо, и глубоко вздохнула. — Он был как раз в процессе того, чтобы пригласить меня на свидание, и выглядел абсолютно опустошенным, когда я сказала ему, что уже встречаюсь с другим. И он воспринял это так хорошо, что я не хотела все портить. Я собиралась поговорить с ним в ближайшее время. Я клянусь. Я просто… решила, что лучше давать ему информацию по частям. Драко фыркнул. По крайней мере, это означало, что он все еще слушал. — Я не стыжусь тебя, — добавила она, и ее голос окреп. — На самом деле, как раз наоборот. Я… горжусь тем, что являюсь твоей девушкой. Я думаю, что те силы, которые ты вкладываешь в исследование Аконита, действительно… Что ж, это очень благородно с твоей стороны. На этот раз Драко усмехнулся и покачал головой. — Что? — Ты только что назвала себя моей девушкой. Ощущение пустоты в животе сново вернулось. Изначально она не планировала использовать это слово, но и не поправила себя, когда оно вырвалось. — Я бы хотела ею быть, — ответила Гермиона. — До тех пор, пока ты хочешь, чтобы я была рядом. Драко снова поднес стакан к губам, к тому времени, как он поставил его обратно, виски в нем уже не осталось. — Я сказал, что мне нужно время подумать. — Я знаю, — ответила она с легкой мольбой в голосе. — Но прошло уже несколько дней, и если мы не поговорим об этом в ближайшее время, я боюсь, что мы можем никогда не оправиться от этого. — Вот сейчас мы и поговорили. Он оставил пустой стакан на стойке и прошел прямо мимо Гермионы в свою спальню, закрыв за собой дверь, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений в том, что их разговор окончен. А она так и осталась стоять на кухне, оцепенело глядя на дверь, за которой он скрылся. Идя сюда, Гермиона действительно надеялась, что ее план сработает — ну или, по крайней мере, немного улучшит ситуацию. Но теперь это казалось маловероятным. Ее веки закрылись, и в уголках глаз начали собираться слезы, но она заставила себя собраться. С этим придется подождать, пока она не вернется домой. Гермиона уже пошла за своими вещами, но решила оставить книги и свиток с заметками. Если он хотел злиться и дальше, ей просто придется принять это и жить с последствиями своих действий. Но независимо от того, что их ждало в будущем, она все еще хотела, чтобы его зелье сработало. Поставив цветы в вазу, полную воды, девушка еще раз взглянула на его дверь, отчаянно надеясь, что он выйдет попрощаться, но знала, что это бессмысленно. Смахнув очередную слезу, она отправилась домой через камин.