Ворон и Змей. Лунное Марево

      Гарри       Уже третью неделю, каждый вечер, набирая стопки книг по целительству и лекарским практикам, я ищу то самое название целительского направления, названного Хагридом. Загадочное и таинственное Лунное Марево, присущее Истинным целителям Темного направления. Но за эти дни, я и друзья практически ничего не нашли. Лишь краткое описание возможностей: ощущает боль животных, как свою, идет на зов их мольбы о помощи, исцеляет раненых, находящихся на грани смерти туманно-звездным маревом с помощью магических формул.       Хоть я уже и воспользовался этими способностями, прочувствовал на себе предсмертную агонию единорога, зовущего на помощь, действовал все же по наитию, ведомый магией и сердцем, что сжималось от боли. Кроме перечисления этих отличий от простых целителей, был в источниках намек на то, что такого рода волшебники и их целительский дар не приветствуется в обществе светлых и темных, считается опасными.       — А может, потому, что для исцеления используется тот странный язык? — предположил Генри, как и я читающий о целительстве и его классификации. — Аналогов, или чего-то похожего я не нашел, — и показал на очередную, им подобранную стопку книг, написанных на разных языках магического сословия. Прочитать он их не смог, но зато, благодаря наложенным на них чарам, мог прослушать вступление, написанное автором, убедившись, что это не то наречие, с помощью которого я исцелил единорога.       — Может, ты Регулусу напишешь? В его распоряжении родовая библиотека, — с Томом мы на эту тему разговаривали и я уже тогда, в первый день поисков информации сказал, что Регулуса буду просить о помощи, когда пойму, что сам не справлюсь и ничего не найду.       — Нет, пока что нет, — и показал на библиотеку, стеллажи и полки, заполненные книгами и исследованиями, — мне еще читать и читать, — Том и Генри, знающие, что меня не переубедить, махнули рукой, закрыв тему. А я раскрыл следующий труд по целительству, написанный неким Огюсто Лирньэ. Без понятия кто это и чем прославился, по ходу прочтения разберусь.       Покинули мы библиотеку к ее закрытию, возвращаясь в гостиные и комнаты, готовясь ко сну. Завтра уроки, как и всегда. Антонин, стоило нам переступить порог комнаты, тут же вспорхнул и занял свое привычное место — на спинке кровати. А Нотт, стоило ворону появиться в комнате, тут же залег под одеяло, пожелав спокойной ночи. Усмехнулся, на прощание коснулся макушки птицы кончиками пальцев, присоединился в царстве снов к Теодору.       ***       — Все, Гарри, — оглушительно закрывает книгу Том, отправляя ее на стол, в стопку прочитанное, — это последняя из книг по Целительству. Больше нет, — что правда, то правда.       За полтора месяца мы с друзьями так ничего не нашли. Упорно читали, внимательно перечитывали, но без толку. Информация или повторялась, или ее не было вовсе. Но мы продолжали упорно читать. А Мадам Пинс, видя нас в ее владениях, уже подбирала литературу, протягивая стопки книг. Но сегодня, по ее словам, она собрала последнюю подборку из возможной. Поэтому книга, прочтенная Томом, и правда была последней.       — Раз так, то пишем эссе по Зельеварению и расходимся, — предлагает Генри, собирая стопку, относя ее к мадам в руки.       Проводя вечера в библиотеке, читая все, что можно о лечебных практиках и направлениях, мы так же успевали делать задания, писать эссе и доклады, высчитывать формулы, зарисовывать астрологические пути. Сегодня же у нас эссе по зельям. «Заживляющие и обеззараживающие мази» — тема, заданная деканом всем факультетам первого курса. Мы с Томом написали по свитку, сравнивая несколько видом мазей, входящих в них ингредиентов, а Генри полтора, написав еще и ограничения по использованиям.       — Все-таки поиски о Лунном Мареве оказались полезными, — говорит друг, сворачивая свитки и убирая перья в сумку, — столько интересной информации узнал и запомнил, — сиял улыбкой и глазами Генри, — скорее, библиотека закрывается, — а мы и правда остались последними ее посетителями.       — Тишина и спокойствие, — только и сказал я, обернувшись у самых дверей, смотря на застывшие, словно вне времени стеллажи, дремлющие книги и тусклый, почти не горящий свет, создающий полумрак. Сидел бы и сидел тут до самого рассвета. Но, увы…       Расстроившись в безрезультатных поисках, понимая, что самому, без помощи взрослого информацию не найти, написал письмо Регулусу, с просьбой найти хоть что-то про Лунное Марево, приписав уже то, что о нем знаю. Письмо согласился отнести Антонин. Каркнув на прощание, ткнув меня легко клювом в щеку, расправил крылья и вспорхнув, покинул школу, направляясь на Гриммо. Надеюсь, Регулусу удастся найти что-то еще. С этими мыслями и надеждой, провалился в сон.       ***       Антонин       Мальчик вместе с друзьями, упорно и настойчиво, почти месяц, искали информацию по Лунному Мареву, надеясь найти и прочесть в школьных книгах хоть что-то новое. Но узнать об этой ветви целительства больше, у них не получалось. В книгах лишь упоминалось о том, что такой направление в магии есть, волшебниками в прошлом столетии практиковалось, на Темную сторону Луны опиралось, и на этом все. О языке, на котором произносятся формулы, не упоминалось, о родах использовавших Марево в прошлом ни строчки, о развитии и в полной мере постижении дара особенно.       — Отнеси Регулусу, — попросил меня Гарри, протягивая письмо, а с ним и печеньку с клубничной прослойкой. Печенье тут же склевал, письмо взял, и расправив крылья, вспорхнул, уносясь в Блэк-хаус на Гриммо.       Ночью, выполняя его просьбу, я могу покинуть свой пост стража. Было бы больше времени и меньше опасности, грозившей мальчику от рук светлого и всепрощающего добродейтеля, сам бы собрал информацию по Лунному Мареву и анонимно отправил его парнишке. Но вероятность проворонить момент опасности и потерпеть поражение, прибыв к уже остывающему телу, каждый раз отговаривала меня от желания навестить свой дом и библиотеку покойных родителей. А там, я уверен, что нашел бы всю необходимую мальчику информацию по его наследию и предку, который как аз Маревом и владел.       — Антонин? — удивился младший Блэк, — что-то с Гарри? — задал он вопрос, забирая из моего клюва письмо.       Когда развернул и быстро прочел, не смог сдержать улыбку, ставшую чем-то вроде оскала, как и смех, тихий, но глубокий, даже утробный. То, что Гарри Темный Целитель Лунного Марева, Регулуса несказанно порадовало, особенно в купе с тем, что ребенок пошел по стопам его темных предков, на Слизерин. Им он мог гордиться. И пусть мальчик не может стать ему крестником или приемным сыном, он все равно считал его родным и дорогим. За то короткое время, что они провели под этой крышей, я смог увидеть отцовское тепло, родительский трепет, исходящий от Рега по отношению к Гарри.       — Так, — рассуждал Блэк, оказываясь напротив стеллажей с целительской литературой, бегло проходясь пальцами по корешкам книг, — тут о Мареве нет точно. А вот в друидстве…       Определенно, Рег умный мужчина, начитанный и не просто так входит в группу тайной стражи, нося на груди знак главы отдела. Он, как истинный наследник воли рода Блэк, использующий дары предков не скрываясь, в полной мере, а не полумерами, в будущем будет хорошим союзником для милорда. Магия, ум, таланты, статус и положение, все это у него есть. Как и умение выстраивать логические цепочки, а так же вести беседы, обходя опасные грани:       — Антонин, я не знаю, зачем вам Гарри, — говорил Регулус, одновременно выписывая из книги информацию по просьбе мальчика, — он еще ребенок, толком ничего не умеет, о магии и магическом мире, благодаря Поттеру, мало что знает. Нет смысла его сторожить и за ним следовать.       В ответ на его слова я опустился на край стола, расположившись на стопках книг. Расправив крылья, раскрыв клюв, протестующее каркнул, одарив младшего Блэка пристальным взглядом, намекая этим самым, что у него есть чем заняться помимо болтовни с вороном. Он мне в ответ лишь фыркнул, сказав:       — Воля ваша, мистер Долохов, — мою фамилию он произнес без капли страха, — но если вы и ваш покровитель причините Гарри вред, — на этих словах он поднял на меня свой взгляд, в котором отражались звездные искры, сливающиеся в его созвездие, — я вспомню о наследии и устрою вам Преисподнюю на земле, — на миг, всего на долю секунды, глаза Блэка стали звериными, в груди и глотке раздался львиный рык, снося ментальные блоки, а облик, словно расслоившись на мировые ткани и вероятности, показал звериное обличье, покровительствующие младшему наследнику темного рода.       Вот чего не знал, того не знал. Недооценил я Регулуса, как и род Блэк. Это же надо, проморгать перед самым носом Хранителей Звездных Врат! Давно я не слышал о Звездных магах, принимающих облик своего созвездия, используя его силу. Последний раз еще во время обучения в школе, когда профессор Самсонов рассказывал о наследиях и дарах, таящихся в крови древних семей. Многие семьи растеряли изначальные дары и потеряли связь с предками, но не род Блэк. Регулус и его родители точно. Насчет Сириуса не уверен.       — Кар! — восторженно прогремел мой птичий голос, нарушая тишину библиотеки, — Кар! — еще раз дал понять, что его услышал и принял угрозу расправы, если с парнишкой что-то произойдет по моей вине.       — Рад это слышать, — и отпустил родовой дар, возвращаясь к книгам и записям, рассказывающим простым и доступным слогом о том, кто такие Целители Лунного Марева и на что они вообще способны. Как и то, откуда этот дар появился. Регулус писал коротко, но понятно. Добавлял пометки и сноски, объясняя некоторые формулы и научные термины.       Информации немного, но этого для начала мальчику хватит. Не все сразу. Ему бы пока разобраться в Зове Зверя, которое он улавливает просыпающимся даром. Уметь слышать, исцелять или отпускать нуждающееся в помощи создание. Делать это не падая без сил, равномерно распределяя и выпуская магию, спокойным и неторопливым потоком, а не гейзером, врываясь на скорости. Резкое опустошение может навредить еще неокрепшему ядру и каналам магии. Это понимал и Регулус, так как делал еще и этого направления пометки, объясняя на бумаги, простым языком, как следует распределять энергию по магическому узору.       — Думаю, хватит, — смотрит он на свиток, полностью им исписанный. Почерк у Рега приятный. Не размашистый, не зажатый, аккуратный, чуть витиеватый, я бы сказал утонченный. Как и сам Блэк, — прошу передать Гарри, — протягивает мне свернутый и перетянутый жгутом свиток.       — Кар! — принял послание и вспорхнув, перехватив поудобнее пергамент, улетел из Блэк-хауса, возвращаясь к подопечному. Уже рассвело, солнце покинуло край горизонта, все выше и выше поднимаясь на голубом небе.       За книгами и размышлениями об удачном стечении обстоятельств, при которых я узнал о даре Блэков, пролетело время, настал новый день. Со свитком в лапках, паря на черных крыльях, я возвращался в школу, к своему подопечному. Уверен, Гарри будет рад полученной от Регулуса информации и в ближайшее время займется ее изучением. В этом весь мальчик. Книги, тишина и магия, окутывающая его тело и разум прохладной — вот и все, что ему от жизни надо. Лишь друзья, приятые им в ближнее окружение, могут вернуть парнишку в реальность.       — Кар! — оповестил я мальчика о свое прибытие.       Он тут же отвлекся от завтрака, поднял глаза вверх, улыбнулся уголками губ, и подставил мне руку для приземления. А я, у самого стола, отпустил перетянутый жгутом свиток, который он поймал одной рукой, а второй тут же протянул мне заслуженное печенье, с любимой клубничной прослойкой. И пока я поглощал угощение, он бегло читал предоставленную Регулусом информацию. И с каждой строчкой и абзацем, в глазах Гарри загорались все новые и новые звездочки счастья.       — Спасибо, Регулус, — прошептал он, сворачивая пергамент, перетягивая его и убирая в сумку с книгами и тетрадями, — я внимательнее ознакомлюсь, но позже, — и покинул стол факультета, направляясь на первую пару уроков, как раз у своего декана. Я, как и всегда, сидел на его плече, а в кабинете занял точку обзора, находящуюся на шкафах с котлами. Оттуда как раз самый лучший вид.       — Гарри, — позвал мальчика Том, — что-то хорошее случилось? — спросил рейвенкловец, видя довольно-улыбающегося друга, предполагая: — у папаши Поттера несварение? У мамочки сезонные мигрени? — вот что значит язва и темное отродье рода Гонт, в хорошем смысле этого слова.       Наследие у парня такое. Яд — часть их крови. Даже если полукровка, отрава, змеям присущая, все равно течет по капиллярам с кровью вместе с магией. Выражается принадлежность к Гонтам не только любовью к отравлению, но и к таким вот фразочкам, замечаниям, которыми могут обласкать потомки этого славного рода. Ну и трепетом к чешуйчатым гадам, с которыми они свободно, на их языке разговаривают.       — Нет, Том, — как мне показалось, в голосе Гарри промелькнула досада, что хотелось бы, но нет, — Регулус прислал, — и показал на свиток, мной принесенный, — там все о Мареве и целительстве, — а потом шепотом, в самое ухо Реддла рассказал о темных друидах, как раз Марево и практикующих.       — Да ладно! — достаточно громко выдал Реддл, но под взглядом Северуса стих и продолжил уже тише, — это же потрясающе, — он хотел повернуться к Генри, сидящему за одной партой с Ноттом, рассказать о том, кем может быть их друг на самом деле, но не хотел получить еще одно замечание от Снейпа, поэтому ждал конца урока и возможности все без лишних ушей обсудить.       — Потом, — шепнул Гарри Тому, погружаясь в искусство зельеварания, слушая и записывая слово в слово за профессором. Я же, пока идут пары, могу вздремнуть, пары часов мне хватит. Все же всю ночь провел не смыкая глаз, наблюдая за Регулусом, приятно проводя время в его компании. Но компания компанией, а сон сном. Силы на то, чтобы следовать за мальчиком мне нужны. И под низкий, глубокий, бархатный голос Северуса, уже не разбирая слов, провалился в дрему.