Тонкими ниточками судьбы

      — И зачем, скажи мне на милость, ты его позвал? — отец сурово взглянул на Фёдора. Тот потупил взгляд, но ничего не ответил, поэтому мужчина продолжил: — Зачем тебе этот оборванец? Ты хоть знаешь, что будет, если об этом узнает…       — Это просто дружеская встреча.       — А что о тебе скажут люди?       — Какая разница, что они скажут?       Фёдор понял, что сказал лишнее, когда заметил, что глаза отца прищурились — это был первый признак того, что ещё немного, и он впадёт в ярость. К счастью, на помощь пришёл звонок в дверь. Достоевский облегчённо выдохнул и поспешил впустить в дом гостя, спиной чувствуя на себе пристальный взгляд отца.       На пороге стоял запыхавшийся Коля. Он безуспешно пытался пригладить непослушные волосы, однако, заметив Фёдора, тут же выпрямился и нервно улыбнулся.       — Надеюсь, я не опоздал? — невинно поинтересовался он, надеясь, что его лицо не сильно раскраснелось от бега. В сочетании с дорогим костюмом этот неуклюжий парень выглядел достаточно комично, что вызвало у Фёдора тихую усмешку.       — Нет-нет, ты как раз вовремя.       — Тогда идём?       — Отец сказал, что подвезёт нас. Он до жути не любит общественный транспорт.       Коля хотел что-то сказать, но умолк, когда заметил за спиной Фёдора Михаила Андреевича. Гоголь дружелюбно улыбнулся, протягивая руку для рукопожатия, однако мужчина даже не посмотрел на неё.       — Я полагаю, вы готовы?       Коля кивнул, неловко убирая руку. Затем Фёдор повёл его к машине, попутно начиная какой-то примитивный разговор о погоде, чтобы прервать неловкую паузу.       Оказавшись в салоне, Николай неловко положил руки на колени, стараясь лишний раз ничего не трогать, чтобы, не дай Бог, не испачкать и не испортить. Фёдор говорил что-то о спектакле, однако Гоголь почти не слушал, завороженно наблюдая за домами, проносившимися за окном. Он никогда раньше не ездил на машине, за исключением старой машины одного из своих приятелей. Правда, практически каждые полчаса приходилось выходить из машины и толкать её, чтобы она завелась, да и рваные, пропахшие сигаретами сидения не могли сравниться с мягкими сидениями машины Михаила Андреевича.       Всю дорогу Николай ощущал на себе взгляд мужчины, но старался игнорировать его и смотреть в окно, иногда переговариваясь с Фёдором. Гоголь чувствовал себя в высшей степени неловко, находясь рядом с его отцом, однако мучения закончились, когда они наконец добрались до театра и остались наедине.       — Ты сегодня очень красиво выглядишь, — Коля неловко улыбнулся, бросив взгляд на костюм Фёдора. Парень и так создавал впечатление утончённого человека, а в этом костюме от него и вовсе было сложно оторвать взгляд.       — Спасибо, — Фёдор выглядел таким же равнодушным, как и обычно, но Гоголь всё же смог разглядеть на его лице подобие улыбки, — а теперь пойдём, нужно занять места.       Николай никогда не был в этой части города, а в театре и подавно. Он жадно разглядывал пышный, богатый дорогими вазами, большими зеркалами, скульптурами и картинами интерьер, стараясь не упустить ни одной детали.       — Я как будто бы попал в средневековый замок, — пробормотал Коля, осматривая богато украшенные колонны и расписные стены. В ответ Достоевский лишь тихонько хихикнул, прикрыв рот ладонью.       — Пойдём уже.       Их места были где-то в середине. Фёдор сказал, что он считает это наиболее комфортным вариантом. По всей видимости, он бывал здесь часто, потому что смог сразу же найти нужный ряд и нужные места, пока Коля крутился на месте, не зная, куда смотреть: зал был практически полон, и все люди выглядели так стильно и пафосно, что юноша почувствовал себя не в своей тарелке.       Ещё какое-то время Гоголь во все глаза разглядывал огромный зал. Больше всего его притягивала сцена: массивный красный занавес, люстра, которая блестела, словно огромный драгоценный камень, натёртый до блеска паркет…       — Если ты продолжишь так крутить головой, она точно отвалится, — усмехнулся Достоевский, проследив за взглядом юноши, который в это время разглядывал мягкие красные сидения.       — Я никогда не бывал в таких красивых местах. Так хочу запомнить как можно больше…       — Ты никогда не был в театре? А где ты обычно гуляешь и проводишь своё время?       — Да на гаражах с пацанами, или на даче у кого-нибудь.       Гоголь услышал, как девушка, сидевшая позади него, презрительно фыркнула и прошептала своему мужу что-то вроде: «И почему таких вообще пускают в эту часть города?» Коля жутко смутился и потупил взгляд, а Достоевский, заметив это, мягко улыбнулся.       — Дача — это очень хорошо. Красивый сад, пение птиц, единение с природой.       — Наши представления о дачах очень различаются, Фёдор…       Не успел Гоголь объяснить Достоевскому, как же действительно выглядит дача, на которой он зависает с друзьями, как вдруг в зале выключился свет, оставив освещенной лишь сцену. Откуда-то заиграла музыка и, повернув голову, Коля заметил музыкантов. Судя по притихшему залу, спектакль начался.       Фёдор не мог сдержать лёгкой улыбки, когда Гоголь чуть ли не вскакивал со своего места, чтобы получше разглядеть сцену и актёров. Периодически приходилось класть руку на его плечо, чтобы он вернулся на своё место, а позади то и дело раздавались возмущённые голоса каких-то дамочек. Тем не менее, впечатление от выступления это совсем не испортило.       В перерывах Коля обсуждал спектакль. Его речь всё ещё была не богатой, и ему приходилось сдерживаться, чтобы не материться, но Фёдор всё равно с удовольствием слушал парня, позволяя ему выразить свои впечатления. Достоевскому это казалось даже милым. «Пожалуй, стоит почаще водить его по разным культурным местам», — думал он про себя, когда Гоголь вот уже в сотый раз повторил слово «обалденный».       Как только в зале вновь включился свет, а актёры, раскланявшись, скрылись за занавесом, люди стали расходиться. Фёдор тоже встал со своего места и повернулся к Гоголю, протягивая ему руку, чтобы помочь встать.       — Идём? Сейчас в гардеробе будет большая очередь, нужно успеть.       Гоголь в ответ лишь отвернулся, не проронив ни слова. Его плечи слегка вздрагивали и Достоевский сразу понял, в чём дело.       — Неужели тебя настолько растрогал спектакль? — Фёдор старался сдержать улыбку, чтобы не показаться грубым, однако, видя такое зрелище, это было нелегко.       — Они такие милые, такие… а Джейн!.. И как они в конце… жаль только… но…       Фёдор не понял почти ни слова из тех рваных фраз, которые произнёс Гоголь. Парень мягко улыбнулся и всё же протянул ему руку, решив позволить Коле насладиться новыми впечатлениями.       — Пойдём, я отведу тебя в уборную. Постарайся привести себя в порядок, потому что за нами приедет отец. А потом мы выпьем чаю в гостиной и всё обсудим, договорились?       Коля кивнул, взяв парня за руку. Весь путь до дома Достоевских был как во сне: Гоголь не помнил, как они сели в машину, не слышал ни разговоров, ни беседы Фёдора с его отцом, был настолько погружён в свои мысли, что даже не помнил пейзажев за окном, на которые смотрел всю дорогу. В голове крутилась лишь последняя фраза: «Мы вошли в лес и направились домой».       Вернулся к реальности юноша лишь тогда, когда Фёдор легонько опустил руку на его плечо, сообщив, что они уже приехали. Гоголю показалось, что прошло лишь мгновение с тех пор, как они сидели на мягких сидениях в театре.       За чаепитием Коля уже окончательно пришёл в себя, с удовольствием поддерживая беседу с Фёдором и его отцом, пока последний не уехал по своим делам. Гоголь почему-то сразу почувствовал облегчение.       — Ах, такая красивая история любви! — наконец воскликнул Гоголь, мысленно возвращаясь к сцене.       — И чем же она тебя так привлекает?       — Упрямостью. Даже несмотря на все трудности и мнение общества, они смогли сойтись. Разве это не романтично? Прямо… прямо как мы с тобой, правда?       — Что?       — Я имею в виду, что… ну вот такие разные люди, как ты и я, а смогли стать друзьями.       — Не могу проследить здесь связь, но, пожалуй, так.       — Кстати, а чем я тебя так заинтересовал, если не секрет?       — Секрет, — мягко, но настойчиво ответил Фёдор, слабо улыбнувшись. — Может, ещё чаю?