Просто держать тебя

Танис вгляделся в зеркало, откидывая с лица прилипшую прядь влажных волос — полированная поверхность послушно отразила деревянную дверь уборной и уставшего, ещё бледного после ранения человека средних лет. Он так старался стереть из внешности свою полукровность, что, если бы не общеизвестное прозвище Полуэльф, в нём вовсе могли бы не признавать полукровку. Хотя со временем его фигура стала не такой мускулистой: многие годы он больше времени проводил с пером и пергаментом, чем с луком или мечом. Сейчас его можно было бы принять и за эльфийского воина. Происхождение не скроешь совсем, кровь — не водица. Танис завёл тёмно-каштановые от влаги волосы за уши, открывая их острые кончики, и опустил взгляд. Под зеркалом располагался небольшой столик с чашей для умывания, сейчас полной воды. Рядом с чашей лежал кинжал, заточку которого он лично обновил этим утром. Твёрдо сжав в ладони рукоять, Танис поднёс лезвие кинжала к щеке — он всё решил, и отступать уже не имело смысла. На раздумья времени было достаточно, пока Танис приходил в себя после смертельной раны. Сколько дней прошло с того, как он очнулся, точно ему было неизвестно — Даламар отпаивал его травами, от которых тянуло в сон, и первое время он почти постоянно спал. А последние несколько дней, когда тёмный эльф решил, что рана заживает достаточно неплохо, он был предоставлен сам себе. Что происходило во внешнем мире, Танис не знал. Даламар отказывался сообщать новости, только сказал, что сейчас власть над Соламнией принадлежит рыцарям Такхизис и Полуэльфу лучше бы пока не воскресать официально. Впрочем, чего он мог ждать от того, кто не удосужился даже сообщить, что стал Главой Конклава и при каких обстоятельствах — наверняка, чтобы не отвлекать друга от брожения по лесам в компании Портиоса. Вот и в этот раз Танису не оставалось ничего другого, как оставаться в тишине и неведении сперва в личных покоях палантасского архимага (где спал всё это время сам Даламар, Танису тоже не было известно, а догадки почему-то только портили настроение), а после в отведённой ему гостевой комнате, когда было решено, что умереть снова ему не грозит. Зато у него появилось много времени на то, чтобы подумать. На те мысли, на которые всегда не хватало времени. Или те, что он себе запрещал. Ведь тот необъяснимый поцелуй Танис так и не забыл, хоть и старался. Хоть и обещал не вспоминать и делал вид, что ничего не произошло. Он понял за эти годы только одно: что бы он ни чувствовал к Даламару, он действительно хотел этого поцелуя. И как бы сильно Танис ни любил Лорану, просыпаясь среди ночи с бешено стучащим сердцем от сна, который ни разу не смог вспомнить, вместо золота её волос он видел тёмные пряди. Сбежать из Башни оказалось проще, чем от самого себя. Годы, конечно, притупили сны и воспоминания, они всё реже нарушали покой его семейной жизни. Тем более что после того случая отдалился и Даламар. Нет, они всё так же общались и вели переписку, делясь важными сведениями, но то тепло, что было между ними поначалу, словно таяло вместе с закрытыми на замок чувствами, которым Танис объяснения не находил. Точнее, не мог поверить, что его жадного до любви, непостоянного сердца хватило бы ещё и на это чувство, что не всё в нём было выжжено Китиарой. Танис выбрал спокойствие и нежность рядом с Лораной. И судьба, словно одобрив его выбор, подарила им сына. Танису стало не до Даламара вовсе, и все эти странные эмоции заменились заботой о собственной семье. Лишь в моменты редких встреч что-то смутно шевелилось в душе, когда тёмный эльф прятал руки в рукавах мантии. Возможно, на этом всё бы и закончилось, если бы новый круговорот жизни не подхватил их — слишком неординарными личностями они оказались, чтобы оставаться в стороне от судьбы мира. Сначала Стил и Рыцари Такхизис напомнили о том, что спокойствие не вечно. После Танис потерял сына — по собственной вине, слишком оберегая его от мира, забыв, что не сможет вечно сдерживать в мягком коконе своей заботы текущую в жилах Гилтаса человеческую кровь. А вместе с сыном потерял и жену. И лишь то, что его родные были живы и могли быть рядом друг с другом, смиряло Таниса с судьбой. Ему самому уже не было дороги в родные края. Всё, что Танис выстраивал в своей жизни долгие годы, пошло прахом, оставив его перед чистым листом. От прошлого ему остались лишь запутанные отношения с Даламаром, распутывать которые было страшно. Он на самом деле и не должен был их распутывать, он должен был пасть в той битве и больше не терзаться ничем. Но тёмный эльф решил всё за него. Почему? Танис не знал ответа на этот вопрос. Из дружеских соображений? Или… Нет, у Даламара была Йенна, а значит, не могло быть ничего, кроме дружеского расположения. И возможно, каких-то личных целей чёрного мага. Но спросить об этом не представлялось возможным — последние несколько дней Даламар был крайне нервным, забегал лишь ненадолго, а из новостей сообщил только, что Палин и Тас благополучно вернулись и юный маг был отправлен домой, к родителям. Это, конечно, несколько успокоило Таниса, но война не была выиграна, и его друзьям продолжала грозить опасность. И Даламару в том числе, ведь он не был на стороне Такхизис, в этом Полуэльф не сомневался. Танис вообще подозревал, что Даламар участвует в восстании против тёмных рыцарей и поведёт против них своих учеников — вчера он заходил в последний раз, предупредить, что покидает Башню на неопределённый срок. Оставил только тех, кто не успел пройти испытание и по факту даже магами не являлся. Для них Танис — раненный друг, который приходит в себя и волен уйти, когда наберётся сил. Это тревожило больше всего, словно Даламар мог не вернуться вовсе, и от одной мысли об этом сердце Таниса болезненно сжималось. Тогда он останется совершенно один. Сил сидеть в четырёх стенах, не зная о том, что происходит в мире, больше не оставалось. Даже Палантас было не разглядеть за высокими деревьями Рощи, будто Даламар специально поселил его внизу, чтобы было не видно… что? Бесчинств Тьмы? Он словно действительно уже умер, и мир был спрятан от него так же, как он — от мира. Лезвие легко скользило по коже. Из зеркала на Таниса смотрел теперь не менее уставший эльф, уже не юный и повидавший многое в этой жизни, с сединой в каштаново-рыжих волосах. Эльфа звали Танталас, и это имя тоже было среди того немного, что оставило ему прошлое. Простое эльфийское имя, которое знало гораздо меньше людей, чем имя по-геройски нелепо погибшего Полуэльфа. Танис лет тридцать не видел себя без бороды и, возможно, тоже не сразу узнал бы. Годы и тяжёлые события изменили его сильнее, чем меняются чистокровные эльфы. Пожалуй, это действительно было неплохой идеей для маскировки, а к отражению он привыкнет. Танталас займёт его место, какое бы ни отвёл ему Даламар. Возвращаться к жизни и тем самым подвергать опасности сына и супругу Танис не собирался. Но и оставаться в тишине своей комнаты больше не мог. *** Каждое движение, каждый шаг требовали от Даламара предельных усилий. Иногда сознание пыталось отключиться, и тогда лишь сила воли не давала ему слететь с винтовой лестницы, слабо освещённой горящими факелами. Главная лестница в Башне Высшего Волшебства никогда не была местом светлым и безопасным, но сейчас, когда силы тёмного эльфа были на исходе, она представляла особую трудность. Даламар с радостью потратил бы остатки сил на телепортацию в свои покои, но внутри него, там, где всегда жила магия, теперь была лишь холодная пустота. Битва с Хаосом стоила им всем слишком дорого. В отличие от многих, он выжил, но колдовать больше не мог. И всё же он вернулся сюда, в свою Башню: нужно было узнать, что происходит в остальном мире, понять, исчезла ли магия вовсе или это он отдал в сражении всё без остатка, да и раны залечить, в конце концов. Все запасы трав и мазей, что он смог взять с собой, давно закончились, но в его личных комнатах было ещё достаточно, даже после лечения Таниса. Танис… Имя резануло тревогой по сердцу. Даламар надеялся, что Полуэльф смог выбраться из города спокойно и сейчас был жив. Он как мог старался оградить его от всего, что происходило последние месяцы, не дать броситься в новый безнадёжный бой. Теперь Хаос повержен, мир спасён, но вряд ли он успел стать спокойным местом за то время, что Даламар добирался до дома. Мысли о Танисе позволили отвлечься от боли и усталости и кое-как добраться до ведущей в кабинет двери. Заклятие, что запирало вход, развеялось. Даламар ожидал увидеть внутри что угодно, но встретил его почти образцовый порядок, кроме разве что нескольких книг да мешочков с травами, которые он лично бросил, собираясь в спешке. — Учитель? — послышался за спиной запыхавшийся голос. — Воды принеси! Горячей! — коротко и хрипло откликнулся Даламар, повернувшись в дверях и выхватив взглядом в полумраке невысокую фигуру в красной мантии. Надо же, ученики ещё не разбежались. Впрочем, кто-то ведь зажёг факелы вместо царившего здесь когда-то магического освещения. — Сейчас, Учитель! Мальчишка, ещё зелёный ученик из тех, что не прошли Испытание и потому были оставлены в Башне, кинулся обратно вниз. Даже вопросов не задавал, отметил про себя Даламар, вслушиваясь в торопливые шаги, значит, уже знает, что магия не сработает — в огромной Башне заклинания телепортации необходимых вещей были первыми, которые изучали новички. Ввалившись, наконец, в свой кабинет, эльф смог только добраться до кресла и устало опуститься в него, краем ускользающего сознания подумав, что для обработки ран придётся воспользоваться помощью ученика. Не хотелось бы, конечно, но придётся. — … жив …дин Танталас? — …жив он …карства нужны. Сознание возвращалось к Даламару вспышками, вместе со взволнованным голосом ученика и чуткими пальцами, ощупывающими его через мантию. Он попытался открыть глаза, но перед ними всё расплывалось, и в этой мути привиделось лицо Таниса, ставшее вдруг лицом незнакомца, стоило сосредоточиться на нехарактерных для Полуэльфа чертах. Незнакомец попытался снять с Даламара капюшон, низко надвинутый и скрывавший лицо практически полностью, и эльф вяло отмахнулся, стараясь отбросить чужую руку. — Тише, дай осмотреть. — Голос тоже казался знакомым, но Даламар не был уверен, что это не игра его воображения. — Тащи всё, что знаешь! И объясняй. Это уже явно предназначалось не ему, а второму в его кабинете, чьи шаги слышались где-то сбоку. Раздался звон склянок, и Даламар догадался, что это, должно быть, ученик пытается найти мази и зелья. Оставалось надеяться на его знания — объяснить самому у архимага сейчас не было сил, он с трудом держался в сознании, даже глаза пришлось закрыть. — Тебе бы в постель. Сможешь подняться? — раздалось у самого уха. Даламар попытался встать, он и сам понимал, что отлежаться сейчас было лучшим вариантом. Тем более что было кому позаботиться о его ранах. Неужели всё же Танис здесь? Но незнакомец был скорее эльфом, Даламар успел разглядеть открытые причёской острые уши, которые никогда не были заметны у его друга. И всё же когда силы вновь оставили мага и этот некто подхватил его на руки, внутренний голос, которому Даламар привык доверять за долгие годы, взвыл: «Танис, осторожно, твоя спина!» Дверь в спальню, примыкавшую к кабинету, была открыта с ноги, ученик явно не успел набраться смелости и пройти первым. Даламар поморщился от мысли, что тот вообще сюда войдёт, но сейчас его мнением явно никто не интересовался. Его аккуратно уложили на кровать и стянули обувь, пока рядом на столике со звоном устанавливались склянки — приходилось полагаться только на слух, при попытке открыть глаза мир начинал вращаться. — Зачем вам кинжал, господин Танталас? — Одежду с него снять, — ответил тот, кого звали именем реки. — Всё равно мантия уже никуда. Или предлагаешь дать ему кровью истечь? — С Учителем всё будет в порядке? — в голосе юного мага слышны были нотки паники. Даламар мог бы возмутиться, что кровью он не истекает, уже достаточно зелий употребил в себя и на себя, но не был уверен, что раны не успели открыться вновь. — Успокойся, бывало и хуже. Лучше воду налей и найди каких-нибудь чистых тряпок… В этот момент тот, кого сознание Даламара считало Танисом, разрезал рукав на месте оставленного порождением Хаоса ожога и неудачно дёрнул прилипшую ткань. Волна боли прокатилась от раны, и Даламар погрузился в блаженное небытие. *** Очнувшись в следующий раз, Даламар чувствовал себя уже вполне сносно. По крайней мере, сознание не пыталось больше уплыть и, казалось, он даже успел выспаться. Над Палантасом разливался рассвет, в распахнутое окно были видны его розовые тона на светлеющем чистом небе. У окна, спиной к Даламару, стоял Танис, явно наблюдая за наступлением нового дня, и эта абсолютно мирная картина после бурных событий последних месяцев казалась нереальной. — Танис, — тихо позвал Даламар и попытался сесть на постели, но тут же со сдавленным вздохом отказался от этой идеи. — Лежи! — Танис тут же повернулся и кинулся к нему, а уже у постели нервно рассмеялся. — Кажется, мы с тобой поменялись местами… Даламар смотрел, как Танис поправляет ему подушки, как осматривает перевязанные раны, откинув покрывало — и одновременно узнавал и не узнавал друга. Длинные рыжие с проседью волосы теперь были уложены в замысловатую эльфийскую причёску, подчёркивающую острые уши, а подбородок оказался непривычно гладко выбрит, и лишь глаза — зелёные, встревоженные, со следами усталости от вероятно бессонной ночи — могли принадлежать только Танису и никому больше. — Тон-Таласс? Так называется река в Сильванести, — тихо произнёс Даламар сквозь непроизвольно лезущую на губы улыбку. После всех потерь, после того, как он сам почти готов был попрощаться с жизнью, то, что Танис был рядом, казалось важнее всего. Об остальном думать не хотелось. — Танталас, — поправил полуэльф. — Моё полное эльфийское имя. Твои ученики его не знали, да и в Палантасе мало кому оно известно. Неплохой вариант для маскировки. Танис пожал плечами и осторожно снял пропитанный настоями компресс с правой щеки Даламара, открывая скверно заживающую рану, грозившую стать заметным шрамом. Смочив свежий лоскут ткани жидкостью из одной из множества склянок, стоявших на столике около кровати, он принялся осторожно обрабатывать повреждённую кожу. Тёмный эльф поморщился, не столько от боли, сколько от воспоминания о ранении на столь видном месте. Теперь он вряд ли будет так хорош собой, как прежде. Скорее уж будет пугать одним своим видом. — Всё очень плохо, да? — с нервной усмешкой спросил он у Таниса. — Могло быть и хуже. — Танис покачал головой, откладывая в сторону тряпицу и делая из другой новый компресс. — Ты хотя бы вернулся. Неделю тебя ждали. — Быстрее не получилось. Магия ушла из этого мира, — деланно-равнодушным голосом отозвался Даламар, словно одно это уже всё объясняло. — Я знаю. Я видел другие звёзды в небе и новую луну, — в тон ему ответил Танис. — Те, кто оставался здесь, не могут колдовать. Покинув отведённую ему комнату в то утро, которое стало началом Новой Эпохи, Танис наткнулся на группу перепуганных подростков, тех самых учеников. Большинство из них было в красном — Даламар не требовал определения в чёрные маги до Испытания, предоставляя новичкам возможность идти путём Равновесия, пусть сам и не любил, когда Тьму считали Злом. Но сейчас эти дети были готовы встать на любую сторону, если бы она вернула им магию. Танису пришлось взять ситуацию в свои руки, и пусть магом он не был, организовывать других в случае необходимости мог — на правах опытного старшего. Тем более, что даже их Учитель был младше полуэльфа. Для них он стал «господином Танталасом», эльфом и давним другом Даламара. Погружённые в магию и учёбу с самого детства, они не узнавали в нём героя Войны Копья, и тем было лучше. А для него самого забота о других стала возможностью хоть немного отвлечься от сдавливающей душу тревоги. Кого-то отправить домой к родным, кого-то в Палантас за новостями, паре оставшихся в Башне найти занятие — и не думать самому о том, что случилось с Даламаром, почему он до сих пор не вернулся и вернётся ли вообще. Нельзя было позволить себе терять надежду, единственное, что оставалось. Нет, поначалу Танис намеревался устроить тёмному эльфу знатную трёпку за то, что держал в неведении. Обычная с виду война чуть не обернулась гибелью мира; Рейстлин вернулся из Бездны, прямо сюда, в Башню; все, кто был способен сражаться — оружием ли, магией или верой — встали на пути порождений Хаоса, а он, Танис, послушно пил отвары и скучал в уютных гостевых покоях. А ведь Даламар наверняка наложил какие-то чары на эту комнату, раз Таниса не потревожили ни звуки сборов, ни шум от всей этой компании в Башне. Чары спали, когда магия ушла. По крайней мере, Танису хотелось надеяться, что именно по этой причине, а не потому, что тот, кто наложил эти чары, погиб. И если в первые пару дней им владела злость: «Пусть он только вернётся, я ему…» — то после эта мысль стала почти молитвой. «Пусть он только вернётся…» — просил Танис у небес, глядя в новые, незнакомые созвездия в синем муаре ночи. «Пусть вернётся», — молил единственную луну, бледным светом озаряющую верхушки деревьев в Роще. Душа требовала немедленно отправиться на поиски Даламара, но никто не смог бы сказать точно, куда он отправился для своей битвы, Глава Конклава не обязан отчитываться перед другими. И потому Танис оставался в Башне и ждал его возвращения. И с жаром благодарил небеса за это решение, бегом поднимаясь в кабинет Даламара после слов: «Господин Танталас, Учитель вернулся!» Живой, главное, что живой. А раны можно залечить. И сидеть рядом, слушая ровное дыхание, сжимая в пальцах тёплую ладонь и чувствуя, как отпускает напряжение последних дней. — Ты вернулся один? — спросил Танис, не давая молчанию затянуться. Сейчас было ещё много чего важнее личных переживаний. — Да, кольцо-телепорт зашвырнуло меня куда-то в предгорья, еле нашёл дорогу к Палантасу, — ответил Даламар, с трудом вспоминая этот тяжёлый путь. Помнил только, что старался не попадаться на глаза людям, уж слишком беспомощным чувствовал себя без магии. — Я не знаю, кто смог выжить. Только кто точно уже не вернётся. — Йенна?.. — осторожно предположил Танис и сочувственно вздохнул, дождавшись кивка. — Прости, ты, наверное, нескоро захочешь об этом говорить. — Она хорошо сражалась. Я горжусь ею. Но мы оба прекрасно понимали, что шансы вернуться малы. Мне в очередной раз повезло. Короткие фразы выдавали боль Даламара от гибели чародейки. Конечно, Танис знал, что она занимала немалое место в жизни тёмного эльфа. А теперь они оба остались без возлюбленных — словно осиротели, и долго ещё будут привыкать с этим жить. Танис присел на свободный край постели, с сочувствием глядя на Даламара. Он бы обнял друга, чтобы поддержать, но ещё не зажившие раны заставили отказаться от этой мысли, и Танис просто сжал его ладонь, как делал это бессонной ночью — будто желая этим удержать, не дать покинуть эту жизнь следом за остальными. — Почему ты остался? Ты мог вернуться домой. — Даламар прервал скорбную тишину и задал вопрос, крутившийся в голове с самого пробуждения. — Ты же знаешь, что Лорана в Квалинести, вместе с Гилом? — Эльф слегка кивнул, подтверждая, что слышал об этом. — А мне туда нет хода. Мы расстались ещё до того сражения. Теперь мне некуда возвращаться. — Они обрадуются, узнав, что ты жив. Даламар отвёл взгляд, уговаривать друга вернуться к семье было сложно, но казалось правильно. И всё же остаться одному сейчас хотелось меньше всего, и пальцы, дрогнув, непроизвольно сжали ладонь Таниса, надеясь удержать. — Они уже оплакали меня, и моё возвращение только помешает. — Танис вздохнул. Это решение далось ему нелегко, но пока он считал его правильным. Возможно, позже будет более подходящее время, чтобы вернуться. — Я не хочу подвергать их опасности или оказаться предметом для шантажа. Пусть они живут спокойно, у них и так своя борьба, и помочь в ней я вряд ли сумею, только стану помехой. — Что тогда собираешься делать? Это был важный вопрос, над которым Танис не задумывался. Поначалу он считал, что у Даламара есть какой-то план на его счёт. Потом всё заполнила тревога о никак не возвращавшемся тёмном эльфе. Но сейчас в глазах Даламара было нечто такое, словно ответ этот важен и крайне много значит, и Танис поневоле задумался над вариантами. — Пока не знаю. Может, тряхну стариной и отправлюсь в путешествие. Не думаю, что после всего в мире спокойно, где-нибудь да пригожусь. А ты? — Я маг, Танис. — Даламар сказал это так просто, словно всё уже давно решил. А может, только это решение и определяло всю его жизнь. — Так же, как ты — воин. Я не смогу жить мирной жизнью простого человека. Да, внутри меня пустота, моя Королева предала меня, а магия меня оставила. Но ведь артефакты ещё как-то действуют, кольцо смогло перенести меня, хоть и неверно. Если в мире ещё осталась магия, я хочу её найти. Танис словно наяву услышал шелест листвы, треск походного костра, завывания ветра и стук дождя о кроны деревьев. Зов дороги, ведущей к неизведанному. Как когда-то давно, ещё в юности. И в этот путь лучше идти с тем, кто важен и сумел занять место в его сердце. — Тогда я отправлюсь с тобой. В такие времена тебе не помешает телохранитель. Всего несколько слов, и всё вмиг стало легко и решаемо. Даламар вдруг осознал, что в этот раз он не один, что больше ему не придётся блуждать, отвергнутым всем миром, как это было когда-то. На губы вновь поползла улыбка, как в момент пробуждения, и он сделал то, о чём долгие годы даже мысли не допускал — скользнул ладонью по щеке Таниса, прижался к коже, кончиками пальцев зарываясь в волосы на виске. — Знаешь, вот о чём точно не буду сожалеть, так о той ужасной растительности на твоём лице. Без неё лучше. И не щекочет. — Ты бредишь? — Танис усмехнулся, внимательнее вглядываясь в лицо друга. Но не отодвинулся, казалось, даже подался на эту ласку, чуть сильнее прижавшись к ладони. — Вполне возможно, — рассмеялся Даламар, стараясь не обращать внимания на нытьё под рёбрами и как кольнуло в раненной щеке. — Мне всё ещё больно. Выясним, когда пройдёт.