Просто держать тебя

В камине весело пылал огонь, а на столе, придвинутом ближе к очагу, выстроились кружки, бокалы и тарелки со знаменитой картошкой, мясом и разными закусками. Тика, узнав новость о Танисе, сначала со слезами на глазах долго обнимала друга, которого уже не чаяла увидеть, а после собрала для их маленькой компании настоящий пир. Она и хотела бы остаться с ними в ставшей такой уютной комнате, но посетителей в эти дни было слишком много, чтобы оба хозяина «Последнего приюта» могли оставить свой пост разом. Взяв с друзей обещание рассказать ей всё позже и поклявшись сохранить появление Таниса в тайне, она вернулась в зал таверны, старательно пряча покрасневшие глаза. Вся компания собралась за столом: Рейстлин уже привычно ближе всех к камину, Даламара тоже тянуло к теплу, даже вино он попросил подогреть и кинул туда щепотку трав из мешочка под заинтересованным взглядом сидящего рядом учителя. Танис отдавал должное вкуснейшей еде, пряча наползающую на губы улыбку, когда Карамон ненавязчиво пододвигал очередное блюдо к брату, не уговаривая, но предлагая попробовать и оценить. Удивительным образом этот метод действовал на привередливого в еде мага лучше, чем то, что Танис помнил из совместных путешествий, и Рейстлин ел пусть и понемногу, но практически всё. Ужин не мешал разговорам. Даламар подробно рассказал о своём удачном плане по спасению Полуэльфа, Танис посетовал на то, что до конца войны оставался в неведении о происходящем. Рейстлин слушал внимательно и немало спрашивал, заставляя ученика дополнять свой рассказ — его интересовала каждая мелочь. Но по настороженному взгляду Даламара в конце рассказа полуэльф догадался, что самые каверзные вопросы маг приберёг до конца истории. — Так вот почему ты искал, чем меня шантажировать, ученик? — спросил он, едва рассказ был завершён. — Потому что самому было что скрывать? — Прости, шалафи. — Даламар опустил голову, словно прячась за завесой чёрных волос вместо снятого капюшона мантии. — Ты слишком умён, а я не хотел рисковать. — Тебе удалось убедительно сыграть. Я даже поверил, что ты действительно меня ненавидишь и мечтаешь запихнуть обратно в Бездну как можно скорее, — кривовато усмехнулся Рейстлин, вспоминая настороженный приём ученика сразу после возвращения. Танис хотел было возразить, но Даламар, вовремя заметивший его порыв, положил ладонь на его руку, призывая не вмешиваться. Сейчас это был их с учителем разговор, и открывать свои метания тёмный эльф не собирался. Карамон, к удивлению Таниса, тоже не вмешивался, хотя за попытку навредить брату вполне мог невзлюбить Даламара ещё больше, чем раньше. — Возможно, в какой-то момент я действительно так думал, шалафи. — Даламар поднял взгляд на Рейстлина, и все с удивлением увидели, что вместо раскаяния в его карих глазах мерцала улыбка. Он словно разом помолодел и в то же время остался равным Рейстлину архимагом. — Но недолго. И я рад, что ты остался и сможешь оценить то, что я успел сделать. Всё же успел. — Так ты… — Рейстлин подался вперёд, один из всех поняв, о чём идёт речь. — Да, я использовал твои наработки. — Теперь глаза Даламара светились гордостью за свои умения. — Я не мог пользоваться твоими книгами, но ведь ты сам достаточно много мне объяснил. Твои исследования и теории о смерти. И о воскрешении, на которое способны некоторые жрецы. Я продолжил работать над ними. И это помогло мне спасти Таниса. Да, друг, прости, возможно, ты так долго приходил в себя, потому что у меня не было опыта прежде. Но на эксперименты с другими времени уже не было. Теперь Даламар смотрел на Таниса, и улыбка его была чуть виноватой, но счастливой. От одного только воспоминания о том, что было, и мысли, что сейчас он бы просто не смог повторить подобное, сердце тёмного эльфа стучало быстрее — успел, он успел, прежде чем стало поздно. Танис накрыл ладонью ладонь Даламара, всё ещё лежащую на другой его руке. Подобное в последнее время стало для них привычно и больше не вызывало в полуэльфе той волны жара, словно он делает нечто запретное. Только тепло и понимание без слов. Лишь во взгляде Карамона на миг промелькнуло удивление этим жестом. — Поверь, я не стал бы возражать, если бы ты тогда попросил стать подопытным в этом деле, — спокойно сказал Танис и повернулся к Рейстлину. — Теперь твоя очередь. — Даламар, я буду ждать от тебя подробный рассказ о том, что и как ты делал, — строго, учительским тоном заявил Рейстлин. — Да, шалафи, — коротко отозвался эльф, но в голосе его не было ни торопливости, ни угодливости. Лишь спокойное желание поделиться с тем, кто точно поймёт и оценит. — А мне рассказывать особенно и нечего, — начал свою историю Рейстлин, отложив разговор о магических подробностях воскрешения Таниса на время, когда останется с глазу на глаз со своим учеником. — Я действительно не собирался возвращаться в этот мир. Магия была смыслом моей жизни с самого детства, и лишиться её было нестерпимо. Да, братец, даже умея показывать фокусы и использовать заряженные кем-то другим артефакты. Танис коротко взглянул на братьев: Рейстлин явно впервые заговорил об этом и с Карамоном тоже. Даламар задумчиво крутил в руках опустевший бокал, словно надеялся найти ответ в листьях целебных трав, которые кинул в вино в начале ужина. Тёмный эльф как никто понимал учителя, оказавшись сейчас в том же положении и готовый на всё, лишь бы снова найти и оживить магию в себе. — Творить настоящую магию, преобразовывать силу внутри себя и подчинять себе природу… — Голос Рейстлина стал воодушевлённым и в то же время отдавал горечью. — Мне бы хотелось вновь это почувствовать. Сознательно отказаться от всего этого и стать обычным человеком было бы выше меня. Однажды я уже это сделал, чтобы спасти Палина и помочь выстоять миру. А потом я попрощался с племянником и ушёл вместе с Паладайном. Рейстлин замолчал, осознав, что непривычно разоткровенничался. Скрытный с самого детства, он не позволял себе показывать сомнения другим людям, чтобы не давать им в руки оружие против себя. Но взгляд Даламара был полон той же боли по потерянной силе, и в глазах Таниса и Карамона не нашлось унизительной жалости, только понимание и тревога. Оказалось, все понимали серьёзность ситуации не меньше него самого. Карамон наверняка ещё и из-за Палина, а Танис… Кажется, Танис достаточно близко общался с его учеником, чтобы проникнуться происходящим. — Я думал, что уйду туда же, куда и боги, но вместо этого меня ждала Река Душ. И там, на берегу, я понял, что не могу отправиться в это путешествие один… — Рейстлин снова прервался, но лишь чтобы бросить короткий взгляд на близнеца. Танис поразился промелькнувшему в золоте его глаз теплу, которое редко можно было заметить даже у юного Рейста. — И Паладайн вернул меня сюда. Вы ведь знаете, у него странное чувство юмора. Впрочем, светлые боги никогда меня не щадили. — Возможно, тебе и не нужно, чтобы тебя щадили, — усмехнулся Танис. Он помнил земное воплощение Паладайна, и тот, хоть и был чудаковатым, жестоким никогда не казался. По крайней мере, раз не уничтожил как угрозу, вряд ли он дал бы Рейстлину больше, чем тот был способен выдержать. — Сколько тебя помню, ты всегда всё делал вопреки обстоятельствам. — Может быть, ты и прав. — Рейстлин вскинул голову и посмотрел на полуэльфа долгим взглядом. Возможность не отводить глаз, не смаргивать ежесекундно картинку умирания до сих пор казалась ему чудом. — Тем более что кое-что Паладайн мне вернул — моё зрение. А то из всех вас я мог бы смотреть лишь на Даламара. Да и выращивать травы было бы затруднительно. — Ты вернулся к целительству? — Танис удивлённо вскинул брови. Он помнил это увлечение юного мага, но никак не ожидал, что тот способен вернуться к мирной жизни. — А что мне остаётся? — Рейстлин развёл руками, взметнув широкие рукава чёрной мантии. — Кроме колдовства я ничего не умею. Травы и зелья не зависят напрямую от магии, как всё остальное. Их свойства заключаются в них самих, так что они тоже относятся к колдовскому искусству. — Значит, ты решил остаться здесь? — уточнил Танис. Связи в их сложном поиске лишним не были, а в случае с Рейстлином он предпочёл бы знать, где тот находится, даже без необходимости связываться с ним. — Это место ничуть не хуже других. Какая разница, Утеха или Палантас, если ни тут и ни там маги не могут колдовать? А куда направляетесь вы? — На Южный Эргот, к эльфам Кагонести, — подал голос Даламар. Он, в отличие от Таниса, не задавал вопросов, хоть и понимал, что Рейстлин почти ничего толком о своём возвращении не рассказал. Но здесь тёмный эльф чувствовал себя меньше всех знакомым с учителем, в отличие от встречи в Башне. — Когда-то я начинал изучать их магию, но она совсем другая, а времени было слишком мало, чтобы она мне подчинилась. Я всё время переходил на привычные заклинания… Артефакты, в которых не растрачена вся сила, ещё работают, а значит, магия не до конца ушла из мира. Может, есть способы снова ею управлять. Я хочу их найти, шалафи. Именно поэтому мы оказались здесь — я хотел узнать, не передал ли ты племяннику что-то перед уходом. — Собственно, я сказал примерно то, что сказал ты, — ответил Рейстлин и улыбнулся краем губ, увидев, как эльф подался вперёд, с жадностью ловя каждое его слово. Как раньше. — Старые способы перестали действовать, а новые нужно искать вам самим. — Значит, ты тоже веришь, что магию ещё можно вернуть? — Глаза Даламара сияли надеждой, словно собственной веры ему было мало. Но теперь, получив подтверждение от шалафи, он готов был прямо сейчас кинуться на поиски. — Я думаю, все маги верят. Мы ведь маги, мы не можем по-другому. — Рейстлин произнёс это как само собой разумеющееся. — Но это будет долгий поиск с чистого листа. Тебе стоит дождаться Палина, его, в отличие от меня, магии не лишали. Возможно, вы сможете что-то почувствовать. Обсуждение плавно к планам на будущее. Карамон настаивал, чтобы перед отъездом Танис хоть немного погостил у них. Даламара, мечтавшего дорваться до знаний Рейстлина, даже уговаривать не приходилось. И всё же, как ни удачно всё складывалось, на душе у Таниса было вовсе не легко, когда они, проговорив допоздна, укладывались спать. И впервые ему захотелось быть разбуженным среди ночи, как бывало не раз в последнее время. Мысль, что можно проявить инициативу самому, промелькнула на границе яви и пропала, сменившись глубоким сном. *** Даламар проснулся довольно рано и чувствовал себя на удивление отдохнувшим, несмотря на то, что они вчера разошлись поздновато. А учитывая появившиеся после недавней войны проблемы со сном, таким бодрым он не просыпался давно. Прокрутив в голове события вчерашнего вечера, Даламар открыл глаза и улыбнулся, разглядев на соседней кровати зарывшегося в одеяло Таниса — только каштаново-рыжие пряди разметались по подушке. Видеть его так, а то и ближе, каждое утро становилось привычно и уютно. Видеть каждый день, разговаривать, касаться случайно и нет — то, о чём раньше нельзя было даже думать, а теперь это стало реальностью. Но в такие моменты, как этим утром, начинало хотеться большего: тихо присесть около кровати, опустить голову на подушку рядом и осторожно перебирать длинные волосы, пока Танис не ответит сонной улыбкой, а потом… Даламар одним движением выскользнул из собственной постели, стряхивая наваждение. Нельзя! И будить тоже нельзя, Танису нужен отдых. Быстро натянув одежду и подхватив в руки сапоги, эльф как можно тише покинул комнату. Уже в коридоре, отойдя подальше от двери, он прислонился к стене, восстанавливая дыхание и чувствуя, как испуганной птицей в груди бьётся сердце. Лишь бы не оттолкнуть своими желаниями. Только справившись с собой и успокоив дыхание, Даламар вспомнил про сапоги — непривычная летняя жара уже спала и по утрам было довольно свежо, пол холодил босые ноги. Обувшись, первым делом эльф добрался до уборной, чтобы умыться и привести себя в порядок. Зеркало отразило нездоровый блеск карих глаз, но тут уж Даламар ничего не мог поделать, от одной мысли о представившемся поцелуе его бросало в жар. Натянув на голову капюшон мантии, он быстрой тенью добрался до лестницы чёрного хода, которую накануне показал им Карамон. Дверь, запиравшаяся на ночь, на его счастье, открылась сразу, выпустив Даламара в прохладное утехинское утро. Спустившись по лестнице, он с наслаждением вдохнул аромат свежих, ещё не успевших нагреться трав и сощурился, повернувшись к встающему солнцу. Пусть уже долгие годы он был тёмным магом, но его эльфийская природа всегда тянулась к жизни и солнцу. Сейчас это помогало прояснить голову и переключить мысли с несбыточного на насущное. — Доброе утро, Даламар, — услышал он и только тогда разглядел Рейстлина в тени на огороде, к которому вывела его лестница. Одет тот был в чёрные штаны и свободную рубаху, немного запачканные землёй, так же, как и руки мага. Седые волосы он забрал в хвост чёрным шнуром, чтобы не лезли в глаза. — Доброе, шалафи, — отозвался эльф, подходя к калитке и окидывая взглядом свежепрополотые грядки с травами. — А ты уже за работой? — Ты бы должен помнить, ученик, что с растениями работают утром, до того, как солнце начнёт припекать. А сегодня день будет ясный. Рейстлин так легко называл его учеником, словно и не было этих двадцати пяти лет, проведённых в Бездне. Впрочем, он ведь был погружён в сон, подумалось Даламару, и для него тёмный эльф не был могущественным архимагом. И даже сейчас, сравнявшись по силам, или, вернее, их отсутствию, Даламар признавал за Рейстлином преимущество в опыте. Даже в том, чему сам учил юных магов. — Не желаешь помочь? — Жестом Рейстлин пригласил его пройти вглубь своих владений. Эльф кивнул в ответ со смешанным чувством: с одной стороны, видеть великого шалафи в столь пасторальном пейзаже было для него странно, с другой же — на мелочи Рейстлин обычно не разменивался, а значит, можно было узнать что-то новое и полезное. — Только мантию сними, а то испачкаешь. Даламар послушно стянул её, повесив на невысокий заборчик, закатал рукава лёгкой рубахи и поёжился от ветерка. Тряхнул волосами, завешивая лицо посильнее, и встретился взглядом с Рейстлином. — Захвати ведро с водой, надо полить, — сказал маг вместо ожидаемых вопросов и двинулся вдоль грядок с травами, указывая, куда и сколько нужно воды, и между делом делясь своими мыслями. — Ты спрашивал вчера о магии. Я много думал об этом после возвращения. Да, боги оставили этот мир, драконы улетели. Но ты ведь сам говорил, что артефакты ещё работают. Здесь, в Приюте, за многие годы собралась неплохая коллекция, так что я тоже успел это проверить. И пришёл к тем же выводам — магия как сила в мире осталась. Но боги магии были нашими проводниками, они преобразовывали эту силу, отвечая на наши заклятия. Так же, как другие боги отвечали на молитвы своих жрецов. Теперь же делать это стало некому. — Значит, мы должны научиться проводить эту силу через себя сами, так? Но… получится ли? — поделился своими сомнениями Даламар. Он думал об этом, но говорить о своих страхах Танису не хотел, не желая казаться совсем уж беспомощным. И если вчера он готов был ринуться на поиски магии, то утром сомнения вновь всколыхнулись в его душе вместе с другими, более личными. — Ты же собирался к кагонести именно из-за этого, — напомнил Рейстлин. — Тем более, у тебя есть там знакомства. Если они действительно брали магию не от Лун, то, возможно, она до сих пор им подвластна. Дай мне знать потом о том, что выяснишь. Быть может, и мне удастся… Что именно удастся, Рейстлин не договорил, но Даламар и без слов понял: учитель не готов был смириться и остаться без колдовства до конца своих дней. Даже если для всех он успокоился и мирно разводит растения, свои исследования природы магии он не оставил. И эльф мог его понять, в этом они всегда были похожи. Они закончили с поливом, и лишь тогда, отмыв руки от земли, Рейстлин коснулся груди Даламара через тонкую ткань, там, где в широком вырезе рубахи можно было заметить незаживающие раны. — Может, я смог бы снять своё проклятие, если верну силы, — произнёс он и криво усмехнулся, увидев взгляд ученика. — Не смотри так, я не святой. И это я проклял тебя, не Фистандантилус. Я довольно злопамятен, если ты не знал. Но ты уже достаточно усвоил урок. — Я с достоинством несу его. — Даламар гордо вздёрнул подбородок. — Ты говорил, что будешь вечно ненавидеть меня. — Не за это, за другое. — Эльф отвёл взгляд. Когда-то давно сказать Танису о том, что он чувствовал к своему шалафи, было легче, чем высказать это сейчас, глядя в оставшиеся даже после снятия проклятия золотыми глаза. — Это только память о том, что из-за тебя мне пришлось предать бога, в которого я верил. — Разве я заставил тебя отречься от твоих богов? Ты выбирал сам. — Рейстлин вздёрнул бровь. — Да, я предал своего бога, когда решил помешать ему, попытаться убить и тем самым спасти мир. Бога, чьё созвездие Песочных Часов так и не взошло на небе… — Голос Даламара, громко прозвучавший поначалу, сорвался на шёпот. — И это я забыть не смогу. — Я… думаю, тоже выучил свой урок, — со вздохом ответил Рейстлин, чуть не впервые не зная, что ответить. Он мог ожидать, что Даламар злится на любой его поступок, но не на этот. — Что у тебя с лицом? Да, возможно, он попытался перевести тему, но новая была не менее важной. Рейстлин видел, что ученик изменился с их последней встречи, и битва с Хаосом не прошла даром. Ни один из них тогда не был уверен, что тёмный эльф вообще выживет в этой войне. Но сейчас, после этого признания, отстраняться и считать себя совершенно безразличным к судьбе Даламара Рейстлин не мог и не хотел. — Одно из творений Хаоса. — Эльф склонил голову, тыльной стороной ладони коснувшись щеки под волосами, словно пытаясь скрыть то, что уже невозможно было скрыть. — Пропустил удар. — Покажи. Даламар послушно убрал волосы за ухо, открывая свежие, ещё едва заросшие шрамы на правой щеке. Видеть их самому было неприятно, показывать другим — тем более. Но он безропотно выдержал осмотр, не дёрнувшись, даже когда чуткие пальцы Рейстлина коснулись лица. — Я сделаю мазь, — сказал маг, проводя по тонкой чувствительной коже. — Не обещаю, что уберёт совсем, но станут менее заметными. Рецепт дам, выпишешь его к себе в книгу. И другие рецепты тоже, думаю, будут не лишними. — А что взамен? — Привезёшь мне с Южного Эргота редкие растения. — Рейстлин усмехнулся. Чёрные маги ничего не делали просто так, и ученик не обманывался на его счёт. — А пока мне нужна помощь с парой трав. Заодно проверим твои познания в дикой магии. *** Хоть Танис и спал в последнее время очень чутко, он не услышал, как Даламар покинул их комнату этим утром. А потому, проснувшись и не обнаружив друга рядом, в первый момент вскочил, заполошно оглядываясь, и лишь потом вспомнил, где они и что было вчерашним вечером. Протерев глаза, чтобы прогнать остатки сна, Танис как был — босиком и в ночной рубахе — прошлёпал к окну, почти тут же обнаружив пропажу в компании учителя на огороде, на который из комнаты открывался прекрасный вид. Огород на памяти Таниса был гораздо меньше, но свежее дерево заборчика не оставляло сомнений, что такое расширение — заслуга Рейстлина. Новые грядки зеленели подросшими травами, где-то ещё совсем невысокими, а где-то уже крупными, скорее всего пересаженными с другого места. Почти у самого забора, с краю, заботливо привязанный ленточкой к деревянной подпорке, трепетал листвой на ветру юный саженец клёна, небольшой, магу не выше пояса. Окно было закрыто, и Танис не мог слышать, о чём разговаривал эльф со своим учителем. Но зато прекрасно видел, как Даламар убрал волосы от лица, позволяя Рейстлину разглядеть свои шрамы. Внутри неприятно кольнуло: хоть Танис и знал о них, сам же обрабатывал, когда Даламар вернулся в Башню, но тот предпочитал прятать шрамы даже от него. А Рейстлин, чуть не угробивший мир и явно причинивший ученику много душевной боли, вернувшись, как ни в чём не бывало вновь пользуется его безоговорочным доверием. Это казалось несправедливым и почему-то обидным. Словно самому Танису никогда такого доверия не добиться. Глупости, он ведь всегда знал об отношении Даламара к его шалафи, своего восхищения тот никогда не скрывал. И сейчас стоило бы порадоваться, что они наконец нашли общий язык, судя по мирной картине разговора. Но радоваться не выходило, что-то в душе неприятно тянуло, вновь подсовывая внутреннему взору случайно подсмотренное прикосновение золотистых пальцев к смуглой израненной щеке, даже когда маги отошли от калитки вглубь огорода и склонились над одним из растений. Злясь на самого себя за реакцию, Танис тряхнул волосами и постарался переключить внимание на собственный внешний вид. Пусть Маджере и знали, кто он, но для большинства обитателей и гостей «Последнего приюта» он должен был оставаться заезжим эльфом, а значит, выходить из образа не следовало. Приведя себя в порядок и приняв максимально отстранённый вид, свойственный в обществе людей большинству эльфов, даже если они были изгнанниками, Танис спустился в зал таверны. Утро было ещё довольно раннее, и в зале оказалось почти пусто, не считая пары завтракавших постояльцев — основной поток посетителей таверны, как и прежде, приходился на вторую половину дня. В зале же обнаружился и Карамон. — Как спалось, Тан.талас? — бодро поприветствовал он друга, запнувшись, правда, на полном имени, к которому не привык. Но Полуэльф вчера долго объяснял, почему не стоило пока упоминать, кто он на самом деле, и Карамону оставалось только смириться с решением друга. — Замечательно, спасибо, — отозвался Танис, подходя к барной стойке, где хозяин таверны готовился к грядущему рабочему дню. — Даже не услышал, как Даламар ушёл. — Он, наверное, с Рейстлином. Брат скоро закончит, и они придут завтракать. Рейст предпочитает начинать утро с работы. В очередной раз Танис поразился, как спокойно Карамон теперь говорил о брате. Без горечи и надрыва прошлых лет, с такими же теплотой и гордостью, с какими говорил о своих детях. И при этом он больше не видел в Рейстлине немощное существо, за которым нужно следить каждое мгновение, как это было прежде, во времена их путешествий. К подобным отношениям близнецов ещё нужно было привыкнуть, но, для разнообразия, это было приятное обновление в картине мира. — Я видел их в окно, — подтвердил предположение Карамона Танис. — Но они были так увлечены, что могут и задержаться. Надеюсь, твой брат не загрузит Даламара работой, он едва оправился от ран. — Ты слишком заботишься об этом эльфе, — проворчал Карамон в ответ. — Поверь мне, он может за себя постоять. Ещё вопрос, кто из них кого больше утомит. Кажется, Карамон всё же запомнил вчерашний разговор Рейстлина с учеником о неприветливом приёме и попытке шантажа. Хотя, насколько знал Танис, Даламар всеми силами содействовал Рейстлину после возвращения, будучи, в отличие от шалафи, полным сил могущественным архимагом. Предоставил и дракона, и артефакты, и всестороннюю поддержку. Чтобы обвинять его после этого в желании отправить учителя обратно в Бездну, нужно было быть… Рейстлином. Но вслух этого Танис, конечно же, не высказал. — Даламар — мой друг, — сказал вместо этого полуэльф. — Он спас мне жизнь. И мы вместе отправляемся в путешествие, поэтому мне важно его здоровье. Кроме сказанного было и ещё нечто важное, но Танис даже с собой быть честным до конца не мог, не говоря уже о Карамоне. Это нечто заставляло его не находить себе места, когда Даламар ушёл на битву и слишком долго не возвращался. Это самое нечто заставляло его сердце томительно сжиматься, когда эльф оказывался слишком близко. Это же нечто, он был уверен, заставило сегодня утром разозлиться на простое прикосновение к Даламару того, кто был для него важнее Таниса. — Я так и не могу понять, как вы, такие разные, так близко сошлись. Даже слишком близко. — Карамон покачал головой, но не стал высказывать каких-либо подозрений, которые могли у него возникнуть во время вчерашней беседы. — Послушай, Тан.талас, ты ведь мог бы остаться здесь. Построить дом, а мы бы тебе помогли. Возможно, даже… Но договорить, что именно возможно, он не успел. Дверь таверны распахнулась, впуская на удивление бодрого, воодушевлённого и ничуть не болезненного на вид Рейстлина. За его спиной тёмной тенью маячил Даламар, вновь укутавшийся в мантию и спрятавший лицо в тени капюшона. — Карамон, нам срочно нужен пруд! — с порога завил Маджере своему близнецу. — Пруд? Зачем? — Карамон в недоумении захлопал глазами. Новая тема мгновенно вытеснила из его мыслей все предыдущие рассуждения, заставив сосредоточиться только на идее брата. — Я пытался создать все условия для прибрежных растений, но им сама почва не подходит. Даламар проверил и говорит, что обильного полива недостаточно, они обязательно должны расти у воды. Поэтому нам нужен пруд. — А не проще их пересадить к озеру, чем копать пруд? — спросил Карамон. В прежние времена он бы, наверное, уже взял лопату и пошёл копать, но годы сделали его более рассудительным. Но и от требований просто так отмахнуться он не мог, брат по-прежнему оставался крайне важен для него. Сейчас, возможно, ещё важнее, чем прежде. — Его нужно будет регулярно наполнять водой, этим летом даже колодцы пересыхали. — У озера всё вытопчут. — Рейстлин недовольно сложил руки на груди, всем своим видом давая понять, что думает о большинстве людей и их внимательности. — Да и искать точное место, куда пересадили, будет неудобно. Ни Танис, ни Даламар в разговор братьев предпочли не вмешиваться, со стороны наблюдая непривычное для обоих мирное общение Маджере как равных. Эльф даже отошёл от учителя на всякий случай, чтобы не оказаться обвинённым в идее с прудом, и Танис улыбнулся одними глазами, почувствовав, как его пальцев коснулась чёрная ткань мантии. — Можно огородить забором, чтобы никто ничего не топтал, — предложил между тем Карамон. — Думаешь, это спасёт от любопытных? — фыркнул Рейстлин. — Скорее, привлечёт ещё больше. А без магии создать охрану я не смогу. — Но ведь ты же раньше умел разные… ну, такие фокусы? Помнишь, как пугал драконидов червём? Танис мог бы ожидать от бывшего величайшего мага вспышки гнева на подобные напоминания. Да и уж если Рейст что-то втемяшил себе в голову, переубедить его было практически невозможно. По крайней мере, раньше это редко кому удавалось. — Катирпелиусом? Карамон, ты гений! — Рейстлин просиял и обернулся к ученику. — Даламар, после завтрака поищем подходящее место. А когда Палин вернётся, займёмся пересадкой. — Ну вот, кажется, я был прав в том, что вам проще обосноваться здесь, чем уезжать куда-то. — Карамон развёл руками, глядя на ошарашено хлопающего глазами полуэльфа и чуть не светясь от внезапной похвалы. — Оставайтесь оба. — Спасибо, но всё же я хотел бы сначала попасть к кагонести. — Голос Даламара звучал ровно, но благодарности за приглашение в нём не было. — В первую очередь я хочу разобраться со своей магией, а уж после выбирать, где дальше жить. — Но ведь вместе с Рейстом и Палином вы можете заниматься этим и здесь. — Карамон посмотрел на эльфа с недоумением. Конечно, он не горел желанием, чтобы Утеха непременно пополнилась ещё одним чёрным магом, но для его брата это могло быть важно, а значит, он готов был смириться. В конце концов, Даламар был приятнее Фистандантилуса, хотя и у него явно имелось достаточно не самых лучших черт характера. Своеволие, например. — Нет, братец, Даламар прав, — поддержал Рейстлин ученика. — Вряд ли его присутствие ускорит дело. Мы с Палином будем заниматься поисками здесь, пока Даламар ищет в другом месте. Это как с грибами — если идти след в след, много не наберёшь. Сейчас из всех магов Даламару проще всего договориться с кагонести, он уже жил среди них. Да и Танталас с его эльфийским происхождением будет там хорошо принят… хотелось бы надеяться. В отличие от брата, Рейстлин произносил полное имя Таниса легко и непринуждённо, словно всю жизнь его именно так и называл. Цепкая память мага, способная удержать в себе множество заклятий, выручала и здесь. — Но вы ведь вернётесь? — Карамон состроил жалобную мину, напомнив юного наивного богатыря, которым был больше половины жизни назад. — Обязательно, — пообещал Танис. От этого разговора словно с плеч гора упала. Их планы не изменились, и Даламар не хочет бросить всё и остаться с обожаемым шалафи. Через несколько дней они уедут, как и собирались — вдвоём. Но у них есть друзья в этом мире. У них есть цель, к которой они будут идти. И у них появилось место, где их будут ждать и куда они смогут вернуться. Из этого путешествия или из любого другого, если их поиски затянутся. Им есть куда возвращаться.