— Как вам спалось?
Харли оторвал взгляд от записей и машинально посмотрел на Джокер. В следующую секунду он уже пожалел о том, что не смог скрыть удивления на лице и тем самым нарушить её незамысловатый план по введению собеседника в замешательство.
— Чт... Как спалось?.. Неплохо, спасибо. Как обычно.
— У вас мешки под глазами.
— Устаю на работе.
— Не надо так говорить, док: уж со мной-то вы не перерабатываете. Похоже, вы всю ночь думали обо мне.
— Довольно смелое заявление.
— Я тоже думала о вас.
Поскольку Джокер выразила желание встречаться со своим психиатром исключительно наедине, охрана, дежурившая у двери, вновь сковала ей руки. Все потихоньку начинали верить, что сеансы доктора Квинзеля оказывают благотворное воздействие на пациентку, которую ещё недавно никто не надеялся даже разговорить. «Если вам вдруг удастся сделать хотя бы пару шагов вперёд в процессе лечения, вы окажете Готэму большую услугу», — прокомментировал его успехи Гордон.
— Прокурор — настоящая сволочь, не правда ли?
— Мистер Дент? Возможно, вы имеете основания так полагать, но у меня их нет. А почему вы о нём вспомнили?
— Потому что он отвратительно обходится с вами. Он знал, что я могу вас убить, и всё равно отправил ко мне.
— Никто меня к вам не отправлял, мисс Джей. Я сам вызвался стать вашим врачом, а мистер Дент предупредил об опасности. В конце концов, я давно уже способен принимать самостоятельные решения.
— Но должен же быть кто-то, кому не плевать, умрёте вы или будете жить? У вас есть такой человек?
— Нет. У меня нет такого человека.
Джокер чуть приподняла брови в удивлении, и Харли с трудом сдержал победную ухмылку: безразличный тон, которым он признал полное отсутствие близких, пошатнул её уверенность. Разумеется, она прекрасно помнила его предыдущее откровение о семье и друзьях, однако сильно просчиталась при выборе мишени для дальнейших издевательств. Пусть этой ночью Харли спал плохо, потрясённый умением собственной пациентки манипулировать едва знакомыми людьми, но он обязательно найдёт способ сбить с неё спесь.
— А у вас, мисс Джей? У вас есть тот, кому вы дороги?
— Естественно, док. У меня есть вы.
«Опять за своё. Возможно, она вообще не способна эмоционально привязаться к кому-либо, — подумал Харли, покусывая колпачок на ручке. — Вот почему многие приписывают ей диссоциальное расстройство... И всё же, я почти ничего не знаю о её детстве, кроме той странной истории».
— Верно, мы очень сблизились за эти несколько дней. Честно говоря, мне даже захотелось помочь вам.
— Вы всем здесь собираетесь помогать? Говорят, Айви сбежал сегодня ночью. Вот до чего доводит ваша доброта.
Харли не понадобилось изображать недоумение, хотя оно было вызвано далеко не тем, что слова Джокер показались ему чушью. Он понятия не имел, откуда ей стало известно о его взаимодействии с Пами. «Нет, я просто повёлся на уловку... Чистая психология — никаким образом она не смогла бы узнать истину. Она же видит меня насквозь, а помочь забитому в угол преступнику — вполне в моём стиле... оказывается».
— Я слышал о побеге. С чего вы взяли, что виной тому моя доброта? Я не был лечащим врачом Ядовитого Плюща, не мне за него отвечать.
— Он же злодей, самый настоящий, — продолжала Джокер, словно не слышала его. — После каждой попытки Айви уйти из Аркхэма проводится тщательная проверка на наличие в тюрьме и растений, и семян, так что руки ему завязывают ещё как минимум на полгода. Но откуда он раздобыл цветок уже на следующий день? Вы должны были видеть, вы постоянно ходили ко мне мимо него.
— К сожалению, я не видел.
— Жаль... жаль вас. Вы подавали большие надежды.
Поняв ход её рассуждений, Харли снисходительно улыбнулся и перевернул страничку тетради.
— Мисс Джей, скажите, в раннем возрасте вам приходилось слышать от знакомых, что вы отличаетесь от сверстников? Может быть, соседи хвалили незаурядный ум, а одноклассники, напротив, побаивались сильного характера? Или вы считались первой красавицей среди девочек, а, мисс Джей?
— Увы, ничего не помню, — равнодушно ответила Джокер. — Вы бы хотели помнить свои худшие годы?
— Наверное, подобные вещи запоминаются вне зависимости от нашего желания. Простите, если задел вопросом, я надеялся пробудить в вас лишь позитивные чувства.
— О-о-о, не бес-по-ко-ой-тесь, до-ок-тор Квин-зе-ель, — протянула она нараспев. — Встречи с вами пробуждают во мне более чем позитивные чувства. Этот фиолетовый костюм под халатом... превосходный вкус.
Харли ощутил жар на ушах. Ему часто указывали на специфический гардероб, выделявшийся вычурными красками, но он ничего не мог с собой поделать: родители не баловали его яркой одеждой, потому неудовлетворëнная детская потребность осталась во взрослой жизни.
— Спасибо. Обычно меня упрекают в несерьёзном отношении к моему призванию врача.
— Глупости! Вы до сих пор не нашли призвания, оттого и решили стать психиатром.
— Да, я помню, что говорил об этом.
— Вам не надо ничего говорить, чтобы я понимала вас. Мы похожи, словно две капли воды: пережили непростое детство, потеряли близкого человека, стали одиноки в толпе. Харли, вы мне нужны. Обещайте всегда быть моим врачом.
Харли заволновался ещё пуще, когда по телу вновь прокатилась волна приятных мурашек. Меньше всего ему теперь хотелось сомневаться в искренности пациентки, хотя разум отчаянно кричал о том, что его обманывают. «Я совсем с катушек съехал — мне нравится, как она произносит моё имя... — Он постарался незаметно смахнуть пот со лба. — Интересно, у девушек на генетическом уровне заложена способность пудрить мозги, или их этому где-то специально обучают?»
— Обещаю всегда быть вашим врачом. Если вы не против, сегодня у нас по плану цветовой тест.
— Полная ерунда. Напишите, что я люблю розовый и голубой.
— Так не пойдёт, вы ведь сказали, что я вам нужен. А значит, вы согласны поработать со мной, правда?
Джокер залилась смехом, подëргивая плечами, будто в конвульсиях.
— Идите сюда, — позвала она, немного успокоившись.
Неуверенно приблизившись к ней, Харли прочёл в её требовательном взгляде приказ сесть рядом и опустился на корточки. Джокер вдруг вцепилась зубами в дужку его очков и, резко крутанув головой, отбросила их в сторону.
— Вам не идёт, — объяснила она. — Вы не смотритесь солидно ни в каком виде.
— Мисс Джей, вы перегибаете палку, — рассердился Харли. — Я думал, у нас взаимное уважение.
— Если б я вас не уважала, то позволила бы и дальше портить ваш образ. Вы не врач, вы арлекин! Вы сумасшедший, поверьте!
Нельзя было не понять, что случится потом: Джокер наклонилась к нему с очевидным намерением поцеловать и потëрлась кончиком носа о его щеку, прежде чем впиться в губы. «Вы будете противиться или нет?» — спросила она без слов, предоставив ему право выбора. И теперь уже Харли не мог оправдать себя спонтанностью событий, когда позволил ей взять над собою власть.
— Мисс Джей... вы снова правы, я сумасшедший, — пробормотал он в отчаянии. Внутренние противоречия грызли ему душу, эгоистичные желания пробуждались одно за другим, а слова срывались с языка почти инстинктивно. — Вы притягиваете меня с первого дня знакомства — я не в состояния ничего изменить.
— И что вы будете делать, Харли Квинн? — Джокер театрально покачала головой, будто разочаровалась в его поступке. — Вы молодой специалист. Что станет с вами, если коллеги обо всём узнают?
— Никто ни о чëм не узнает, мисс Джей. На сегодня мы закончим. — Доктор тяжело поднялся и, прихватив тетрадь, направился к двери.
***
Вечерней работой Харли занимался за освещëнным тусклой лампой письменным столом, где стояла фотография покойной сестры. Перечитывая составленные за короткий промежуток времени записи, он ловил себя на частом цитировании Джокер, порой не связанным с необходимой для лечения информацией. «Что бы ты сказала, Барри? — думал Харли, разглядывая старый снимок. — Ты так безмерно меня любила, что одобрила бы любое моё действие? Разве так можно?..»
В отличие от большинства преступников Готэма, Джокер не обладала сверхспособностью, однако её талант манипулирования, хитрость и темперамент позволяли ей оставаться одной из популярнейших злодеев, главным врагом Бэтмена. Харли был счастлив, когда его назначили лечащим врачом столь необыкновенной личности, даже несмотря на опасения. Он хотел найти ответ: почему люди становятся на скользкий путь? Кто оказывает влияние на формирование злодейской психики? Жилось ли Джокер хуже, чем ему? Он хотел показать тем, кто выбрал криминальное будущее, что не стал похожим на них лишь благодаря собственным стремлениям, и в поиске предназначения неожиданно столкнулся с правдой, о которой не подозревал.
«Вы не врач, вы арлекин! Вы сумасшедший, поверьте!»
Харли бессмысленно рисковал, постоянно встречаясь с пациенткой наедине, а затем и вовсе поцеловал её. Джокер сама проявила инициативу, но он только обрадовался их сближению, иначе не пошёл бы на глупость. Что стало тому виной? Жажда запретных ощущений или невозможность противостоять её обаянию? «Я никогда не был таким дураком. Всего-то чуть-чуть подкреплял её благосклонность ко мне, чтобы добиться результата... Но уже поздно отрицать, что она мне нравится. — Харли сложил руки на груди, серьёзно задумавшись. — Как ни крути, а у меня ужасный вкус на баб — весь в папашу! И ещё ведь надеялся вынести хоть какой-то урок из последнего разрыва... Наверное, злодейка Аркхэма — перебор во всех отношениях».
«И что вы будете делать, Харли Квинн?»
«Буду продолжать сеансы. Может быть, Джокер действительно неравнодушна ко мне... тогда я обязан её вылечить. По крайней мере, она не пользуется моим положением и будто бы даже... беспокоится? Нет, вкус у меня ужасный! — Он рассмеялся, стыдясь своих мыслей. — Но я совсем не против, если тоже ей нравлюсь...»
***
— Доктор Квинзель! Что вы прячете за спиной?
Спустя неделю Джокер разрешили обедать в общей столовой в связи с «хорошим поведением», но безопасности ради всë-таки выделили ей отдельный столик. Встречи с психиатром стали всё больше походить на свидания, чем на врачебные сеансы, однако Харли казалось, что эти обстоятельства идут только на пользу, поскольку она послушно проходила все тесты, вступала в диалог и в целом делала всё возможное, чтобы очаровать его. Вскоре Дент предложил увеличить количество пациентов, и воодушевлëнный парень обещал подумать.
— Я принёс вам котёнка, — улыбнулся Харли, показывая старенькую плюшевую игрушку. — Раньше он принадлежал моей сестре, и я очень дорожу им.
Джокер недоумëнно похлопала ресницами, после чего изобразила на лице умиление.
— Какая прелесть.
Комплимент вызвал у Харли прилив счастья. Он долго думал над тем, как наиболее ярко выразить испытываемые к ней чувства, которые наконец осмелился признать в их истинном виде. Тот факт, что Джокер стала для него большим, чем просто объект симпатии, открылся ему на недавнем сеансе, когда она внезапно сменила тему разговора.
«Вы вечно убегаете от прямого ответа, док. Каково ваше решение?»
«Моё решение относительно чего?» — будто бы наивно уточнил Харли, но всё же нервно сглотнул, выдав полное понимание ситуации.
«М-м-м... Относительно вашего пульса. Сейчас он участился. Что вы думаете об этом?»
«Я думаю... я...»
Джокер снова сократила расстояние между ними до минимума, и Харли, абсолютно не колеблясь, покорно подставил ей шею. «Да, я не пожалею, — убедил он сам себя. — Пусть дотронется до меня, ведь я... ей доверяю». Держа руки за спиной, девушка прикоснулась губами к пульсирующей точке.
«Я могла бы перегрызть вам глотку зубами. Не боитесь?»
«Нет», — твёрдо произнёс Харли, чëтко осознавая, что говорит чистую правду. Эта твёрдость в собственном голосе окончательно развеяла его сомнения.
«Значит, вы уже приняли решение».
«Да... Клянусь — да. Я не побоюсь быть вам не только лечащим врачом».
— Док, что у нас по времени?
— А?.. Почти двенадцать. — Харли поспешно взглянул на часы, с неохотой покинув мир грëз. Стоило ему влюбиться, он преображался на глазах, и теперь на его лице присутствовало мечтательное выражение. — Мисс Джей, я хочу договориться с персоналом, чтобы нам позволили встречаться в нерабочее время... но это невозможно без вашего содействия.
— О, совсем умом тронулись.
— Я вас не боюсь. — Он бережно приложил её ладонь к своей щеке.
— Ха-ха-ха! Странный вы человек, на нас же все смотрят. Не печëтесь о репутации или любите публику?
— Я люблю вас.
Словно не слушая его, Джокер неотрывно наблюдала за поварами, и с каждой минутой её дыхание учащалось сильнее. Неожиданно у одного из них подкосились ноги — он схватился за сердце и приоткрыл рот, чтобы о чëм-то предупредить товарищей. Однако спустя мгновение прогремевший взрыв не оставил от поваров мокрого места, а стена в столовой оказалась пробита. Вокруг началась суматоха; преступники бросились в разные стороны, едва им предоставилась возможность сбежать.
— Мисс Джей! — воскликнул Харли, вскочив на ноги, но появившиеся из образовавшейся дыры зелёные щупальца обвили его тело. Попытки вырваться ни к чему не привели: давление в «коконе» лишь усилилось. — Мисс Джей, это всё вы устроили?!
— Нет, — ответил вошедший в помещение Пами, чей вид был невероятно скучающим для развернувшейся картины. Другие отростки созданного им оружия боролись с явившимися на шум охранниками. — Растения подчиняются мне.
— Вот так, значит? Я же сам тебя освободил... — Харли яростно подëргал свободной ногой. — А ну, отпусти! Вы оба — немедленно отпустите меня! Гха... гха...
Путы надавили на сонную артерию, и он окончательно потерял сознание. Сунув руки в карманы, Пами поднял его тело высоко над головой.
— Вот ведь шумный какой... Уверена, что объяснения стоило отложить?
— Сейчас нет времени; объясним, когда очнётся. Он же очнётся? Будь осторожен, душегуб! — Джокер громко расхохоталась и вцепилась в длинную щупальцу. — А пока унеси нас в надёжное укрытие. Я ведь выполнила твоё условие договора?
— Да. Доктору Квинзелю теперь ничего не угрожает.
