Серебро под патиной

— Что-нибудь захватить?       Люмин спросила из вежливости, на исключительно тëплом, подогретом чаем нутре, вызвав на лице Моракса усмешку. Её заливало хорошим настроением, как солнцем. Душа напоминала высокую кастрюлю, час назад ещё кипевшую гневом и бурлящую ссорами. Сяо вроде бы не резал словами, как ножом, но шинковал взглядами так остро, что в кипучую пену один за другим насыпались его тайные ожидания и невысказанные обиды. Их пришлось проварить, обдумать, накрыть крышкой, а затем долго и методично чистить бульон от накипающей мути, грозившей испортить прозрачность их чувств. Люмин смогла — с ожогами, но с пониманием, что больно бывает не ей одной, и что солить по вкусу следует для двоих, а не для себя. Теперь пена выпарилась, обиды растворились и осели на дно, и золотой, блестящий отвар, мелким отливом роняющий на стенки душевной кастрюли сетку ряби от колыхающей её ложки, грел, как может греть чувство компромисса, достигнутое двумя головами и двумя парами рук.       Сяо радовался чуть сдержаннее — сказывалось присутствие господина, но от того не укрылось, с каким тихим смешком он научился прощать Люмин все дурацкие шутки, которые словно были созданы, чтоб осмеять его публично перед самым большим авторитетом в жизни. Беззлобно, на одном добре — как-то Люмин сказала, что сложный, упрямый характер он обязан считать своей гордостью, а шутки над ним — лишь повод гордиться за него перед другими. Он принял это как странную похвалу, но уши всё равно предательски краснели, потому как подтекст в разговоре этих его двух хозяев за последние века походил на то, кого он слушается больше. Сердце подсказывало, что Люмин — потому что она тайно — или почти — подмигивала ему, словно обещая, что дракон не такой уж жадный и на старости лет уступит ключи от птичьей клетки, если она попросит.       Из вежливости она не просила. Из вежливости Сяо был ей вновь торжественно подарен в дар… с оговорками, конечно. Ненадолго. Юридически, скорее в аренду, но Сяо уже успел сегодня разозлиться на положение недвижимости, так что шутки про это лучше было бы отложить. Хотя бы до завтра. Не стоит дразнить ни петухов, ни гусей. Как-никак, вежливость.       Именно из вежливости Люмин спросила снова, но вместо ответа Чжун Ли только сунул руку в карман пиджака и вытащил два игральных кубика. — Ой, — вспомнила Люмин, — точно. А что выпало-то?       Сяо напрягся — он потерял веру в то, каким подарок был случайным, ещё в тот самый миг, когда схватил их впервые сам — с её руки, стоя на жухлой жжëной траве долины Гуй Ли, пока за спиной белыми обрывками осыпался звёздный коридор. Однако волшебным он совершенно не выглядел: обычные янтарные кости.       Чжун Ли положил их прямо на чабань, рядом с уже остывшей чайной фигуркой, и убрал руку, ожидая, что Люмин сделает — схватит их, чтоб посмотреть самой, или ещё что. — Ничего, — задумчиво произнёс он. — Как это ничего? — изумилась она. — «Змеиные глаза»? — Ничего. Пустые грани. И на этом, — он прокатил пальцем кубик, — и на том.       Люмин, не выдержав, выхватила их и повращала в руках прямо перед носом у себя, а потом перед носом у Паймон. — Так там же… на каждой грани цифры… Откуда?.. — Фальшивые? — спросил Сяо, греясь ладонью о полотенце. — Да в том-то и дело, что нет, — похлопала Люмин глазами, полными удивления и какого-то стыда на свою наивность. Догадки у неë, разумеется, были, но шока было больше. — Вот так, — Чжун Ли удержался от улыбки, смотря на них двоих, и забрал кубики обратно. — Если что и принесëшь — как всегда, на твой вкус.       Люмин кивнула, улыбнувшись чуть нервно и потерянно, и ушла в себя, отстранённо возвращая на чабань посуду. — Мы пойдём?       Сяо встал, бесшумно отодвинув стул, и Люмин чуть вздрогнула, как будто вспомнив, что не одна. На неё упала его полупрозрачная тень, а по локтю лёгкой прохладой коснулся рукав. — Идите, — кивнул Чжун Ли, прощаясь со всеми тремя гостями. — Лёгких побед.       Сразу стало слишком тихо — даже чайник остыл и не шуршал кипятком. В ладони он перекатывал кости, ещё тёплые от пальцев Люмин. На них действительно были две пустых грани. — Скажи честно, — начал Сяо, едва-едва закрыв дверь, — кто выиграл торги? — Ну, ты ж со мной идёшь? Идёшь. Удачи он нам пожелал? Пожелал. Есть ещё вопросы? — Есть. Что с костями? — Сама не понимаю. Это ты подменил их? — Что? Нет! С чего бы? — Я не понимаю, о чëм вы говорите? — просунулась между ними Паймон. — Помнишь, я рассказывала про базар? Я купила там два кубика в подарок… А он сказал, что выпала такая комбинация, какой вообще не могло быть! — И какое это имеет значение? — Сяо сделал вид, что ему действительно всё равно, но Паймон понимающе покивала Люмин, и он снова задумался, что и где упустил. — Давай как дураку объясняй. — Тебя планировали выиграть в кости, — закатила глаза Паймон. — Что?! — Она правильно говорит, — слегка виновато скукожилась Люмин. — Я их не просто так дарила. — То есть, ты знала, что мы проиграем турнир, что желание никому не достанется, и… — Вроде того. Я вообще просто хотела на него попасть, говорила ж раньше — это ради себя. А за тебя побороться… по-другому, — она вздохнула, пытаясь подобрать слова. — Так получилось, что бюрократических проблем мы избежали — а всё из-за тебя, и шанс подраться за желание всё-таки появился. — Ты хотела освободить Сяо? — Захотела в процессе, — отвернулась Люмин, не смотря никому в глаза. — Что? Могу я ошибаться хоть когда-то? Такой шок у меня был, что допустили, было бы глупо отказываться от турнира. Особенно, когда ты так горел, знаешь, силой и этим вот своим, адептовским. Я не знаю, что это, какой вид магии или какая твоя сторона, но отступить, когда ты готов ко всему, и… — Я понял, — улыбнулся Сяо, рукой без перчатки коснувшись её мизинца и сцепившись пальцами. — Я сам никогда не чувствовал большей защиты со спины. Чистое благословение.       Люмин покраснела, в чём-то трактуя его пылкую, готовую к свершениям боевую страсть как единственное конечное чувство, которого желали Сошедшие — не только она одна. Как вдохновляющую ленту флага, знамени своего мастера, которым она временно притворилась, понарошку сыграв на арене его госпожу… Сяо никогда не играл — все до одного порывы жизнь диктовала искренними. Люмин чувствовала бескрайнюю любовь — а вовсе не слепое обожание, живущее только ради клятвы и подкреплённое подарочным желанием. — Вы о чём-то непонятном говорите, — возмутилась Паймон. — Прости. Я же тебе рассказала, как накосячила с документами? Так вот… — Накосячила? Умышленно, напомню. — Да-да, знаю, стыдно, кучу раз извиняюсь. Доволен?       Сяо хмыкнул и продолжил слушать. — Так вот, о чëм я? А! В общем, наш петушок на удивление представился ровно так, как я в бумаге написала, и всё как будто хорошо и не накосячила. Дальше мы всё равно продули, ты, наверное, помнишь… Но это не отменяет факта, что я серьёзно захотела победить и играть по-честному, раз так вышло. — А кости тут при чëм? — Паймон попыталась не засмеяться после «петушка», но не получилось. — Это был запасной вариант, — улыбнулась Люмин её хихиканью и подмигнула Сяо, опять посеревшему в лице от глупых шуток. — То есть, даже если с турнира выгнали, я могла бы предложить… — Сыграть на моей свободе? — подавился Сяо возмущением. — Кубика вообще-то два, если ты слепой, — разозлилась она.       Он задумался чуть и ощутил, как сильно льёт к лицу кровь и слегка кружится голова. — Ты…       Слов не было — он проглотил всё, что попытался осмыслить и выдавить из горла — её серьёзное лицо сказало больше, чем могли губы. — Свою тоже? А если б проиграла? — удивилась Паймон. — Ну, что ж, тогда старый хрыч был бы чуть богаче, чем есть.       Сяо отпустил глаза в землю — брусчатка столицы давно кончилась и теперь под сапоги заползала только пыльная степная тропа. Комментировать не хотелось. Хотелось обдумать, как далеко Люмин готова зайти — она ведь не пожелала рисковать изначально, почти добившись того исхода, о котором он раньше не знал, но своей свободой рискнула так просто и нелепо, что он не простил бы себе, если б… Если б увидел, как она становится совершенно такой же пленницей, как он. — Ладно вам, всё нормально. Но каким-то чудом, каким-то чëртовым волшебством кости… изменились. И их первый бросок, обычно определяющий удачу владельца, а в нашем случае нашу свободу… Слушай, может он соврал? — А зачем ему врать? — хмыкнула Паймон. — Он же Моракс, бог контрактов. На словах вы хорошо договорились… Наверное, так и надо. А кости я и сама видела, на них правда стороны без цифр есть. — Чего не должно быть, — помрачнела Люмин. — Я всё ещё не понимаю, почему. — Это не я, — снова повторил Сяо в ответ на её мрачный взгляд. — Это те же, что ты дала. Смысл мне менять? Я ж даже не знал, что это барахло с таким подтекстом… и что вообще, оказывается, один кубик — это я, а второй — ты. — Тогда не понимаю вдвойне. Ладно. Оставим эту тайну нераскрытой. А теперь турнир. В этот раз втроём? — А с чем ещё шляпы бывают? — мгновенно оживилась Паймон. — С кексами, с пончиками… — Снова хочешь шляпу? Ладно, — посмеялась Люмин, — есть ещё с вафельками.