Песчаная Лисица.

      — Сайно? — девушка с красными волосами обернулась, услышав тяжёлое дыхание с хрипом, и встретилась с удивлёнными глазами парня, что лежал в постели на протяжении уже нескольких дней.       Нилу совсем потеряла счёт времени, и эти три, казалось бы, недолгих, но мучительно тянущихся дня, были словно испытанием для всех, в особенности для танцовщицы, что уже даже забыла, когда выходила из комнаты с раненым любимым человеком, что всё не хотел приходить в себя.       Генерал Махаматра сильно был ранен во время атаки Фатуи на маленькую деревушку. И факт нападения, и факт того, что Сайно был поражён — повергло всех в шок. Нилу сообщили после, но она тут же примчалась, чтобы увидеть собственными глазами, что Сайно жив и его жизни больше ничего не угрожает.       — Подожди, я позову Тигнари, — с этими словами, на ватных ногах и с быстрым сердцебиением, она скрылась в дверях, оставив парня с болью и в полном недоумении.       Найдя лесного стража в одном из соседних помещений, Нилу вернулась достаточно быстро, и в помещение, следом за ней, так же быстро вошёл Тигнари и ещё парочка человек, что сразу же начали носиться по помещению, чтобы подготовить необходимые лекарства. Такой резких шум от появления людей и непонятное движение вокруг начало вводить Сайно в состояние паники, от чего тот резко попытался встать, но тут же громко зарычал и схватился за живот, что был плотно обмотан бинтами.       — Ну-ка лежать! — довольно грубо фенек уложил больного обратно и в своей манере начал тихо ворчать. — Совсем свихнулся? У тебя серьёзная колотая рана, а ты вскакиваешь. Побеспокойся о своём здоровье и расслабься. Всё обошлось.       — Кто вы?       В помещении резко стало тихо. Все замерли и затаили дыхание, и выглядело сейчас всё так, словно весь мир поставили на паузу. Сайно оглядел всех ещё раз, продолжая бороться с наступающей паникой и желанием схватиться за что-нибудь, что поможет защититься, если вдруг незнакомые ему люди будут угрожать опасностью.       Парень, с длинными нечеловеческими ушами, нахмурил брови, и его губы сжались, а сам он обречённо опустил плечи. Он продолжал осматривать своего близкого друга, что стал за долгие годы словно братом, но, видя в его глазах замешательство и даже страх, что было впервые даже для Тигнари, он почувствовал, как собственное же сердце больно заныло.       — Точно… — шёпотом выплюнул он так, словно в это слово уже успел вложить все проклятия мира. — Выйдите все.       От неожиданного приказного тона все присутствующие вздрогнули, даже Сайно резко вдохнул и тут же зажмурился, пропуская новую волну режущей боли и стягивания в районе поражённой зоны на животе.       Беловолосый заметил, как все, кроме незнакомой ему девушки с красными волосами и в нежно голубом одеянии, напоминающее чем-то Божество, покинули комнату очень быстро, и поэтому сделал вывод, что этот незнакомец здесь всем командует.       — Ты и меня не помнишь, Сайно? — неверящим тоном задаёт вопрос Нилу, удерживая единственную каплю надежды. Было больно от осознания, что он мог забыть всех, даже её. Они так мало времени провели вместе после того, как признались друг другу, что становится очевидным и страшным фактом, что на этом может быть конец, если он забыл и о ней.       Стало невыносимо до тошноты от мысли, что Сайно мог забыть своё прошлое и даже собственное имя. К чёрту их чувства и отношения, что не длятся даже больше недели, ведь то, что человек совершенно потерял себя — намного важнее и ужаснее. Начать жизнь, не зная ничего о своём прошлом…       — Я сказал, выйти всем, — повторил фенек, не смотря ни на кого, но уже более мягче. Было ли это желанием не нагрубить Нилу, или же его самого охватила печаль — он сам не знал.       Нилу протестующе замотала головой, прикрывая лицо рукой и сдерживая слёзы. В то же время, она безумно рада, что сейчас видит красные глаза, которые ей так сильно полюбились, хоть в них больше нет того тепла и любви, которые можно было разглядеть, когда он смотрел на неё когда-то. А ведь всё могло закончиться хуже. То, что он забыл всех — это не так страшно. Они справятся со всеми проблемами, главное, что сейчас он жив и, наконец, пришёл в себя.       — Сайно, мне жаль… Мы верили в то, что Германубис поможет тебе, — девушка подошла к постели и опустилась коленями на деревянный пол, не заботясь ни о чём. Она не решалась касаться возлюбленного, но ей очень хотелось, до дрожи в руках, показать таким жестом, что они поддержат его, помогут, чтобы тот расслабился и успокоился. Ей хотелось быть рядом, дать понять, что он в безопасности, чтобы с его лица сошёл страх и растерянность, но от её слов глаза блондина только расширились, и непонимание только обострилось. Парень совсем не понимал, что происходит, о чём она говорит и кто они такие. Не менее интригующим был вопрос — где он, что с ним произошло?       — Нилу, пожалуйста, дай я сам поговорю с ним, — Тигнари аккуратно взял подругу под руку и медленно заставил вновь подняться на ноги. В этот раз она не стала сопротивляться и сама направилась к двери, доверив всё в руки самому близкому человеку, что являлся для генерала. Она знала, что своими эмоциями сделает всё только хуже, а Тигнари привык работать с разными проблемами. Сейчас так будет правильнее.       Дверь глухо захлопнулась, оставив парней двоих, и страж осмотрел причину своей головной боли за последние несколько дней, хоть она была и не единственной. Сайно же не знал, куда себя деть, и фенек понимал его, представляя, что сейчас происходит в этой белобрысой голове.       Тигнари пододвинул стул ближе, присев напротив постели с пострадавшим, что смог немного расслабиться после ухода незнакомой девушки, что давила своей реакцией и мокрыми глазами. Он ожидал уже просто обычных объяснений, в то же время ощущая, как все эмоции отходят, оставляя за собой пустошь.       А фенек не знал, с чего будет правильнее начать, потому что вовсе не готов к таким последствиям. Они ожидали чего угодно, но не этого. То, что сейчас Сайно вообще остался жив — уже большой успех и удача. Тигнари, как и многие другие стражи, тоже пролежал в бессознательном состоянии довольно долго, и хоть подоспевшие из академии смогли помочь всем, всё равно неизвестно, сколько парень пролежал без необходимой банальной первой помощи, а ведь он мог и вовсе не прийти в себя после подобного.       Четыре дня прошло вообще со всех этих страшных событий, последствия которых необратимы, а те, что решаемы — всё ещё разгребаются. Академия прислала подкрепление довольно поздно, и уже не было и следов самих зачинщиков.       — Что ж. Ты помнишь имя своё? Кем являешься, что это за место? — решив, что начать с вопросов будет правильнее, чтобы определить серьёзность самой проблемы, но Сайно лишь еле заметно замотал головой, показывая весь свой интерес и готовность выслушать. При этом его его веки лениво опускались, говоря о том, что Сайно готов в любой момент провалиться снова в сон.       Кажется, судя по расслабленности, у него есть доверие стражу, а значит, парень будет предельно осторожен в своих словах, чтобы не задеть, но параллельно нужно быть и очень честным.       — Тебя зовут Сайно. Ты верный служащий Академии Сумеру — Генерал Махаматра. Довольно долго служишь ей и имеешь внушительный статус и репутацию по всей стране. Я Тигнари — твой лучший друг и, в нынешнее время, твой лечащий врач. Произошло нападение, во время которого тебя серьёзно ранили, но не это стало причиной твоей потери памяти. Рана уже затягивается, и сейчас тебе просто следует лежать и не тревожить её, потому что иначе она снова может открыться.       Было сложно говорить всё это, потому что слова путались в голове. Много, что хотелось бы рассказать ему, чтобы Сайно узнал о себе максимально больше, но понимал, что сейчас это лишнее. Это сильно ляжет и ударит по нему психологически, а ведь он ещё не знает даже, какие ещё последствия, помимо потери памяти, отразились на его очень близком друге. Может, перед ним теперь совсем другой человек.       — Ты… — фенек запнулся, пытаясь сформулировать предложение, но во рту предательски пересохло от волнения и тревоги, а слова не хотели выстраиваться в логическую цепочку. То, что мысль содержит в себе дальше — было поражающей даже для самого офицера. — Тебя хотели убить, потому что ты являешься сильнейшей защитой Сумеру и опасным противником для наших врагов. Тебя сравнивают с Божеством по силе… но в обмен на твою жизнь был отдан твой глаз бога. Странник, наш общий знакомый, сделал этот обмен. Он единственный, кто остался на тот момент в сознании и встал на твою защиту… Я не знаю подробностей, что было в тот момент именно, но потеря глаза бога отразилась на тебе так.       Сайно громко сглотнул и прикрыл глаза. Рассказанное вызывало двоякое ощущение. Должно быть, глаз Бога является чем-то важным, но почему-то его потеря не вызвала чего-то трагического.       Сейчас главное то, что Тигнари является его другом, а это значит, что здесь безопасно, ведь так? Можно ли верить всему сказанному им вообще?       Задавать вопросов совершенно никаких не хотелось, тем более что-то пытаться разобрать. Одно уже было ясно — Сайно больше не являлся тем, каким описал его фенек в прошлом. Он не помнит себя, не чувствует той божественной силы, которую упомянули, если она должна вообще ощущаться. Сейчас была дикая слабость, лёгкое онемение конечностей и жуткое желание уснуть.       Тигнари не смотрит на него, поэтому просто продолжает дальше, а Сайно просто продолжать лежать с прикрытыми глазами.       — Мы верили, что Германубис, которому ты служишь и для которого ты являешься сосудом, поможет тебе справиться с последствиями потери глаза Бога…       — Его просто забрали? — перебивает вопросом и удивляется собственному же голосу. Дрожит и настолько низкий, будто кто-то из преисподней сейчас поинтересовался, вступив в чужой диалог.       — Нет… уничтожили… — почему-то дыхание спёрло, заставляя запнуться на своих словах, будто это сам Тигнари потерял свой собственный артефакт, дарующий силу элемента и желания, а не его друг.       — Он настолько хрупкий? — продолжал забрасывать вопросами, ибо хотелось выяснить, почему от какого-то предмета зависит целая жизнь и личность человека, и почему его может уничтожить любой, кому этого захочется сделать. Это вызывало не очень добрые эмоции.       Глаза Сайно открылись и опустились на пояс фенека, где висело обсуждаемое украшение, что даётся Богами, и почему-то он сразу понимает, что это и есть этот артефакт. Выглядит, как обычная побрякушка, но вызывает отвращение, осознавая, что, уничтожив это стёклышко, можно попасть в такую ситуацию, в какой сейчас являлся Сайно.       — Нет, его невозможно уничтожить, — Тигнари сам понимал, что сейчас полностью противоречит собственным же словам, но он говорил правду, которой человечество живёт уже не первое столетие. Ни одного случая уничтожения глаза бога не было, потому что это не может сделать никто, а поэтому вопрос, как это удалось сделать Дотторе, тоже является открытым и для самого фенека.       — Ты сам себя слышишь?       — Мы не знаем, как это удалось сделать этому человеку. Странник просто отдал то, что осталось от него — оправу, — поднявшись со стула, он подошёл к столу, взял металлическую бляшку, что почернела и выглядела обугленной, и отдал её в руки Сайно. Тот, стиснув зубы, сжал её, а после снова прикрыл глаза.       Вопросы прекратились так же, как и сам Тигнари не знал, что ещё сюда можно вставить, потому что состояние друга пошатывалось. Он мог видеть, как тот был на волоске сознания, поэтому было принято закончить на этом. Сайно сейчас нельзя было нагружать себя эмоционально, чтобы направить все свои силы только на восстановление физического состояния, а поэтому решается уйти, чтобы оставить товарища отдыхать, но неожиданный вопрос снова вернул их в диалог.       — Кто эта девушка? — Тигнари понимает, что забыл представить Нилу, а поэтому тут же решается это исправить. Тем более, что тот сам поинтересовался.       — Это Нилу. Она твоя… — а стоит ли сейчас говорить об их отношениях и создавать неловкость между ними? Сайно будет ощущать себя плохо, зная, что они были когда-то в отношениях, а так же то, что Нилу сильно любит его. Не думается, что у парня сохранились чувства, поэтому эта ненужная информация может только усложнить всё, заставить его чувствовать себя очень плохо. — Твоя подруга. Она сильно переживала за тебя и почти не спала, поэтому прости её за эмоциональность.       Сайно кивнул и отвернул голову, показывая тем самым, что разговор закончен, и Тигнари принимает это решение. Ему сейчас тоже не хотелось бы продолжать, хоть желание рассказать всё, что он помнит и знает о нём, осталось. Получится ли вернуть тому память? Получится ли вернуть всё то, что было когда-то? Станет ли когда-нибудь Сайно прежним?       Тигнари хотел бы. Он отдал бы всё, что можно, даже готов поменяться местами с генералом, лишь бы не видеть того таким разбитым и выпавшем из этого мира.       Челюсть заболела от напряжения, в груди чувствовалось что-то тяжёлое и ноющее, поэтому фенек вышел, оставив генерала одного. Рядом с дверьми стояла Нилу, со слезами на глазах, но, как только увидела офицера лесных стражей, тут же стерла всю влагу с лица и ожидающе посмотрела на него.       — Ему сейчас нужно побыть одному. Я рассказал всё в общих чертах и похоже, что ему потребуется психологическая консультация, — по рассказам путешественников и учёных он помнил, что происходит с людьми после потери глаз Бога, а поэтому стоит ожидать любого исхода и надеяться, что самое плохое уже случилось. Им остаётся только поддержать его, помочь начать жить заново, а как сделать это, если ребята сами нуждаются в помощи? — Займись сейчас собой. Отдохни, поешь. Он поправится… — прикусив язык, Тигнари изучающе осматривает Нилу, пытаясь оценить её состояние. — Я сказал ему, что вы друзья. Думаю, что сейчас будет неуместным говорить о ваших более близких отношениях.       Нилу сначала посмотрела большими глазами, будто перед ней в реальности встал кошмар всех её ночей, но после судорожно вздохнула и закивала. Она понимала, почему им нужно поступить именно так, и Тигнари благодарен ей за это тяжёлое принятие. Он верил в то, что Нилу справится с этим, а значит, и Сайно тоже сможет, потому что общих усилий будет достаточно, чтобы пройти через любые преграды. Два сильных человека нашли друг друга, и остаётся только верить, что ничто не сломит их, даже такая, кажись, нереально сложная проблема. Точно видно будет позже.       Нилу ушла, а Тигнари остался один в коридоре, смотря на дверь, за которой стоит звенящая тишина, и похоже, что спящий в постели друг.       Сможет ли Сайно вернуться на пост генерала и продолжить свою работу? Сможет ли, как когда-то ранее, шутить своими глупыми каламбурами, от которых фенека накрывало желанием убить собственного же друга? Сможет ли Сайно вновь обрести свои желания, которыми горели его глаза, и вернуть себе все свои чувства к окружающим его близким? Люди, потерявшие глаз бога, становятся лишь обычными пустыми оболочками, но, в то же время, на всех эта потеря отображается по-разному. Главное, остаётся надеяться только на то, что Сайно потерял только память и не изменился психологически.       Со вздохом, Тигнари пошёл к выходу из лазарета, чтобы подышать свежим воздухом. Было жуткое кислородное голодание, либо же психологически парень уже просто не выдерживает, и головокружением и нехваткой кислорода проявляется его моральное состояние, вызывая тремор и слабость.       На улице стало и вправду легче. Воздух нежно охлаждал разгорячённую кожу, а ветер перебирал волосы на голове, помогая тем самым той опустошиться и стать легче. Тигнари обожал лес, природу и климат в Сумеру. Ему нравилось, что деревня находится в очень удобном месте и ветра здесь всегда только лёгкие, свежие и прохладные. Водопады неподалёку идеально помогали с увлажнением атмосферы, поэтому здесь никогда не бывает жарко и сухо.       В деревне не поменялось ничего из видов. Всё такие же домики на дереве и вдоль тропы. Такие же деревья, кусты и трава в округе, но почему-то больше не было всё, как раньше. Даже стражи серьёзно ощущались подбитыми и выглядели болезненными. В деревне всё не как прежде.       Он понимал, в чём причина этих изменений и почему дом больше не ощущался домом.       Некоторое количество стражей погибло в тот злополучный вечер, благо, это были, всё же, единицы, что не смогли выжить после ранений, полученных за очень короткий промежуток времени бойни, пока не прогремел сильный взрыв элементальной энергии песка.       Песок… Откуда вообще в Эфир эта сила? Она рассказывала о том, что является фамильяром Алого Короля, но разве возможно то, что элемент песка всё ещё существует? Откуда он у неё после стольких лет отсутствия?       Много вопросов осталось открытыми, потому что девушка совершенно ничего не рассказала ему о своих силах и не ответила из деталей своего прошлого, касаемо самой себя. Остались секреты. Но как теперь узнать на всё ответы?       Эфир забрали. Теперь она находится там, откуда родом и где росла всю жизнь. В руках своего народа и, одновременно, врагов, которые угрожали ей расправой и даже пытались закончить с ней. Что с ней, как она там — он не знает теперь.       Тигнари серьёзно подбит. Для него всё происходящее — неожиданный ход, в игре которой одерживает победу враг. Те всегда находятся на несколько шагов впереди, а ведь Тигнари стоило бы выяснить, откуда происходит утечка информации. Кто доложил об Эфир и для чего — был открытый вопрос, разобрать который он пытался, но так и не смог, не зная даже, как подойти к этому. Никто не расскажет вот так просто, что это был он, кто бы это ни был.       Неожиданно из размышлений оторвали его. Подошла девушка с короткой стрижкой, что заняла пост главного лекаря, который ранее занимала Ширин. Её подослала академия почти сразу, как узнали, что Ширин была убита во время нападения.       Ширин… Девушка, неизвестно как, оказалась на поле битвы. Тигнари очень тяжело давалась потеря каждого бойца, кто пал на тот момент, но потеря Ширин была куда более серьёзной для него травмой, как и ранение Сайно. Здесь играет психологический фактор того, что она была особенно близка для него, чем другие погибшие. Он даже мог назвать её подругой, потому что довольно долго она занимала пост главного лекаря, помогала ему во всём и активно участвовала везде, где только можно. Они хорошо общались, иногда даже просто проводили время вдвоём за чаем или уборкой медицинского помещения, и эта яркая девушка всегда яро отдавала себя работе. Она отлично справлялась со своими обязанностями, со всеми всегда была честна и оказалась одной из первых, кто стал близким для Эфир…       — Мастер Тигнари, пришло сообщение с города: сегодня вечером будет проведена прощальная церемония с погибшими. Близкие и родственники закончили со всеми приготовлениями и больше не хотят ждать. И так тянули столько дней, тем самым взяв грех на душу.       Тигнари понимающе кивает и хотел сказать, чтобы та предупредила всех желающих из стражей быть готовыми отправиться в город, чтобы попрощаться с покойными бывшими друзьями, как за спиной девушки показался Странник.       После случившего у них не было времени и возможности поговорить, потому что все занимались последствиями, а Странник ушёл в город, помогая с разбирательствами там. Даже похоронные традиции Сумеру решили нарушить и устроить прощальные церемонии не в этот же день, как положено по традиции, и даже не на следующий, а как более менее всё устаканится. Парень хотел обязательно присутствовать на этом тяжёлом для всех мероприятии, потому что уважает каждого стража и считает своим долгом почтить память о каждом, поэтому так было удобнее и для него.       Парень снял шляпу, подходя к стоящей паре. Тигнари приветливо кивнул, подмечая, что в последнее время он совсем немногословен и старается избегать лишних диалогов, поэтому тут же пытается исправить это, пытаясь взять себя в руки.       — Здравствуй, Странник. С чем пожаловал к нам? Что-то случилось в городе? — Странник неодобрительно криво посмотрел на девушку, всё ещё стоящую рядом, показывая желание об уединении. — Бахал, пожалуйста, займись больными. Если вдруг Сайно пожелает увидеть меня — знаешь, где искать. По другим причинам не зови, хочу немного отдохнуть.       Девушка оживлённо закивала и попрощалась со всеми. Как только та убежала, фенек почувствовал накатывающее напряжение, будто ощущая, что сейчас разговор с пришедшим гостем будет не очень лёгкий. Приглашающим жестом идти следом, страж направляется в сторону своего дома, что находится неподалёку от лазарета, но так редко стал посещаем своим же владельцем.       Тигнари проводил всё своё время с ранеными и больными, не желая оставаться в одиночестве. Дома всё напоминало об Эфир, которая вызывала двоякие ощущения тревоги и злости. Девушка заставляла скучать и, в то же время, проклинать.       — Во-первых, тебя хочет увидеть малая Властительница. Она знает всё, что здесь произошло, в деталях, в том числе и про причину. Во-вторых, я хочу рассказать тебе всё, что знаю про Гертруду… — Тигнари стиснул зубы, ощущая поскрипывания. Довольно часто он стал так делать, как бы зубы не пострадали от такого, но думать о подобном не приходилось, ибо это второстепенное.       Напрягся он не потому, что Архонт знает всё, и теперь их ждёт разговор. Причина этому — само упоминание об Эфир, чьё старое имя — Гертруда, больно ударяется в подкорку сознания, вновь заставляя запутаться в собственных же чувствах.       Одно он знал точно. Как бы он не скучал и не переживал за неё, ни старое её имя, ни новое, которое он дал ей сам лично, не вызывают ничего приятного в нём. Девушка совершила большую ошибку, вызвав такой мощный взрыв и выведя из строя своих же людей, а ещё большую, что вообще явилась в этот момент в деревню. Как выяснилось позже, Альбедо даже не встретил девушку, наткнувшись только на стражей, с которыми она должна была быть. Даже в лагере, в который она уходила, той не оказалось. Почему она оставила всех — неизвестно. Это своевольство лисицы выводило из себя.       Парень ничего не ответил, поэтому они молча дошли до дома, а когда расположились в гостиной, Тигнари достал бутылку одуванчикового вина, что купил когда-то очень давно при посещении Мондштадта. Лесной страж вообще не пьёт обычно, поэтому пару бутылок вина так и остались стоять нетронутыми даже спустя столько лет, лишь напоминали о когда-то приятном посещении города в день праздника ветреных цветов. Это вино сильно много нахваливали, а поэтому и было принято необычное решение взять именно его. Сейчас хотелось открыть одну из бутылочек и попробовать его лично, раз ситуация и моральное состояние располагает на это. Алкоголь, вроде как, расслабляет, а значит, в этот раз можно и прибегнуть к нему, а не к обычным успокаивающим отварам, что уже просто не лезли.       — Что она успела тебе рассказать, чтобы не повторяться и не тратить время впустую? — Странник лениво посмотрел на поставленный бокал перед собой, будто не горя желанием вообще употреблять что-то. Алкоголь никак не действует на кукольное тело, лишь только вкус он может ощутить, и это, как раз, не всегда приятно. Сам вкус горечи, обжигающий горло и оставляющий непонятное послевкусие, непонятны ему в самом алкоголе. Но, всё же, он ничего не говорит против, пока фенек разливает прозрачную, слегка мутноватую с жёлтым оттенком жидкость по ёмкостям.       В помещении почувствовался сладковатый запах, смешанный с неизвестными цветами. Возможно, в само вино добавлено что-то ещё помимо ромашек, чтобы разбавить вкус и запах, ибо сами одуванчики не очень выразительно пахнут, как помнится, но являются полезными по многим свойствам. Необычное решение для создания алкоголя именно по этим цветам.       — Я просто задам несколько вопросов, — решив, что так будет удобнее, парень, со вздохом, грузно уселся на диван и взял бокал, изучающе осматривая его. В обычный день он обязательно бы изучил свойства этого напитка, попытавшись выяснить как полезность, так и вредность многим обожаемого вина, но не сейчас. Взгляд проходил сквозь прозрачный бокал и даже сквозь само содержимое. — Первый вопрос логичный, и ты сам должен понимать, что я должен убедиться в правде твоих слов. Поэтому, расскажи мне, откуда ты знаешь Эф… Гертруду?       Странник прикусывает губу, уже жалея, что вообще пришёл сюда. Он готовился к разговору, знал, что этот вопрос точно будет задан ему, и даже понял, что намерен быть честным, но сейчас, почему-то, не хотелось отвечать на него. Говорить правду будет правильнее, потому что Тигнари скептически относится ко всему, и любое сказанное слово Странником может быть принято как просто то, над чем можно подумать, но не за истину. Если рассказать, как есть, это заслужит доверие, но как он отнесётся к этой правде? Ложь раскроется в любой момент, учитывая, что Гертруда знает всё, а они с Тигнари в близких отношениях. Хотя, после всего случившегося, Странник не знает даже, в каких он отношениях с ней, не то что у них там с Тигнари.       — Мы с ней были в довольно странных отношениях. Дружба в одну сторону, если можно так сказать, — поймав заинтересованный взгляд, он продолжает, желая быстрее отстреляться от этого вопроса, но понимает, что разговор затянется на дольше, чем хотелось бы. — Когда-то я был Предвестником Фатуи, но после того, как узнал о предательстве с их стороны, а именно то, что я был частью их большого плана и не более — ушёл. Они испортили всю мою жизнь, которую я много раз пытался обстроить сначала, и обманывали меня. Про меня сейчас никто не помнит, потому что я хотел удалить себя из этого мира, используя Ирменсул, но так получилось, что я просто переродился.       Тигнари нахмурил брови, подходя к объяснению с научной точки зрения, используя все свои знания. Сказанное Странником не поддавалось логике. Возможно, его знания были неточными, либо неполными, но удалить себя и даже просто стереть о себе память — невозможно.       — М-да… — единственное, что смог выдать из себя он, и уже понял, что сегодня ему не узнать правду, потому что всё сказанное звучит, как самая глупая ложь. Сказка. Неужели на более не хватило фантазии у Странника?       — Я имею доступ к Ирменсулю, именно поэтому Нахида держит меня рядом с собой. Можешь спросить обо всём её лично, но, пожалуйста, поверь мне сейчас, — взяв нетронутый бокал, он отпил и поморщился, ожидая горечь и приторную сладость, но удивился, когда понял, что вино оказалось нежным на вкус и даже не горчило. Пьётся, как обычный цветочный сок, хоть он и не знал, каким сок является на вкус, потому что не увлекается распитием напитков и приёмом пищи. Странник сделал ещё один глоток, и он был намного больше, чем первый, потому что вкус, определённо, ему понравился.       — Хорошо, допустим. Ты хочешь сказать, что видел её взросление? Как же умерли её родители? — приступив к вопросам, используя уже известную информацию, чтобы проверить в правдивость дальнейшего диалога. Так можно было понять, точно ли тот говорит правду.       — Царица выдала приказ убить их, когда Гертруде был год. Это произошло по непонятным причинам, хоть мне и кажется, что в этом даже не сама Царица замешана, как Пьеро.       — Почему такие выводы? Гертруда считает иначе.       — Царица давно уже мертва, — от услышанного у Тигнари запершило в горле, либо же это такое послевкусие от алкоголя, что, почему-то, сушило горло, не поддаваясь простой логике своей натуры. Жидкость, а сушит. Идеально для того, чтобы человек пригубил ещё, ощущая лёгкую жажду.       Но всё же, сама информация о том, что Архонт мёртв, выводила на странные мысли. То есть, они были правы, когда предполагали, что правят страной Фатуи, а не само крио Божество? Правда ли видела девушка тогда смерть Царицы?       — Пятьсот лет назад, когда в мире воцарился хаос из-за Селестии и взбушевавшихся неизвестных этому миру сил, Царица помогала всем. Даже Валука Шуна были приняты ею по доброте сердечной, потому что она горела желанием спасти всех и, когда история повторится, реализовать план, которому, условно, сейчас и придерживаются. Каждые пятьсот лет происходят странные вещи. Ирменсуль приближается к своей смерти всё больше с каждым разом, и неизвестно: в этот раз будет ли последний цикл? Запретные знания очищают, но это лишь обезболивающее для смертельной раны. Сам мир страдает от искривлённых воспоминаний в древе, а мы этого не замечаем. Всё намного серьёзнее и сложнее, чем кажется. Гертруда занималась изучением Ирменсуля, а также происхождением этих знаний. Она имеет доступ к более сложному хранилищу всей информации, что является куда надёжней, чем сам Ирменсуль. В этом источнике нельзя изменить ничего и стереть. Древо вселенной, через которое путешествуют по мирам.       — Ты сейчас серьёзен? — смеётся и качает головой. Только представить, что есть ещё одно хранилище, более масштабное, касающееся других миров, помимо этого, и становится и страшно, и смешно одновременно.       — Послушай, мне об этом тебе вообще не следует рассказывать, но я сам узнал только недавно. На нашей последней встрече с Эфир она рассказала мне, что попала на то древо чисто случайно, как-то связав себя с ним. Древо вселенной намного больше, и Ирменсуль является лишь его небольшой веткой. Когда она проводила обряд, чтобы освободить Короля Дешрета из заточения — она увидела то, о чём никто даже не догадывался. Селестия является «дверью», ведущей за небесный купол, и то, что там было обнаружено…       — Она на Селестии была, хочешь сказать? — Тигнари сам удивлялся тому, как смех в открытую вышел из его груди. Чем больше Странник говорил, тем меньше хотелось верить в весь этот бред. Древо, в котором Ирменсуль является лишь веточкой. Учёным расскажешь, и они обсмеют.       — Тигнари! — рычит, испытывая желание уйти, но борется с ним и пытается привести в серьёзность собеседника. Если тот так и продолжит, то он просто уйдёт, потому что такого отношения к серьёзным вещам он не потерпит. — Нет, она не была на Селестии, но те знания, которыми был заражён Король Дешрет, с которыми она и соприкоснулась, дали ей понять свою природу, и она выяснила некоторые вещи. Это стало причиной, по которой она решила встать против Снежной, что горит желанием уничтожить Небесный Порядок в прах, и они даже не догадываются, что тем самым навлекут беду на весь Тэйват. Мир будет уничтожен в одну секунду, потому что Боги с Селестии поддерживают этот купол и охраняют выход из нашего мира к древу вселенной, где есть тысячи подобных других миров.       Он не станет говорить о том, что изначально план Гертруды заключался в том, чтобы просто ощутить свободу и жить спокойной жизнью. Как она звала Странника, который звался на тот момент Скарамуччей, в эту жизнь. Он даже предположить не мог, что после того, как она получила энергию Алого Короля, вот так всё изменится в её мировоззрении, и что после этого она пыталась бороться со всем одна.       — Послушай, — Тигнари прикусил губу, ощущая то, как ему начинает надоедать этот разговор. Возможно, алкоголь, всё же, затуманил его голову, ведь он даже сам не заметил, как уже выпил полный бокал и приступил ко второму, а пустой желудок неприятно тянуло от тепла, вызванного высоким градусом, и голода. — Давай по порядку. Царица мертва, потому что, когда-то помогала всем, за это Селестия её покарала?       — Селестия не убивала Архонта, а лишь наложила заклятье, сделав пленником собственной стихии. Она слишком сильно влезала во все события, но, так как на тот момент была наказана страна безбожников, Снежная ждёт своей очереди в этом цикле. В этот раз Селестия спустит небесный шип на них. У Селестии нет сил, чтобы уничтожать несколько стран, поэтому все пятьсот лет они накапливают их.       — Фатуи пытаются остановить Селестию, чтобы спасти свою страну? — продолжает, чтобы разобраться во всех деталях.       — Они пытаются спасти страну и освободить от заклятья Царицу.       — Кто сейчас тогда на престоле Архонта высиживает? Гертруда говорила, что Царица принимала небольшое участие в её жизни, но, по твоим словам, Царица уже пятьсот лет как условно мертва.       — Марионетка, что создана Садроне — Седьмой Предвестницей Фатуи. Эта Царица не знает, что такое чувства и эмоции. Она лишь выполняет свою роль вида Архонта, являясь хранилищем для сердца Бога, и чтобы весь мир думал, что та всё ещё жива. Снежная не желает делиться своим секретом. Управляет самой страной Пьеро, Первый Предвестник — почему методы и такие радикальные. Он жесток, не видит преград и любым способом готов прийти к своей цели.       Повисло молчание, во время которого Тигнари налил ещё вина себе и Страннику. То, что на троне сидит марионетка, заставляло задуматься, но мысли не хотели приходить должным образом по порядку. Поэтому фенек решается перевести тему на более интересующую сейчас.       — Вернёмся к Гертруде. Кто она такая и почему владеет магией песка, не имея глаза Бога? Как вообще элемент песка попал к ней?       — Ты серьёзно не знаешь? Она является фамильяром. Она - дух в человеческом обличии, — Странник осмотрел сидящего рядом Тигнари, пытаясь оценить, в трезвом ли всё ещё тот состоянии.       — Мне она сказала, что является перерождением фамильяра. Её гены просто регенерировали, — повторил сказанное девушкой, но сам понимал, что, возможно, что-то упускает.       — О боги, в это верит сам учёный? — пришло время смеяться Страннику, потому что это было самое глупое высказывание, которое можно было ожидать с уст самого Тигнари, учёного, которого уважают все в академии и часто приводят в пример. — Она явно не хотела тебе рассказывать о себе многие детали, поэтому слушай. Даже если она и имеет в крови гены Валука Шуна — эта раса давно мертва, потому что климат непригодный для их жизни в Снежной, а продолжить род пришлось, смешав свою кровь с обычными людьми. Она - дух фамильяра, что родился у обычных людей, и о котором были предсказания пятьсот лет назад. Она - часть проекта для уничтожения Селестии, и свою работу она выполнила с провалом. Задачей было освободить Короля Дешрета, стать его сосудом, а после принять участие в уничтожении Селестии, применяя всё его величество. Фатуи собирают все силы, чтобы противостоять божествам, силы которых превосходят во всём. Я не знаю, на что именно Пьеро опирается в своей логике, но… Я согласен со словами Гертруды, что как-то сказала мне — «Мы не сможем убить никакими силами того, кто эти самые силы даровал нам». Она тебе не говорила, что занималась изучением глаза Бога?       — М? — всё, что смог выдавить из себя парень, осознавая, как сильно тяжело даётся ему в осознании услышанного. Эфир не везде была честна с ним, много недосказанного и непонятно было, как к этому относиться. Было и обидно, и неприятно, но, в то же время, хотелось бы узнать причину этой недосказанности. Она должна быть очень даже весомой.       — Пока она была в бегах, то пыталась разобраться, зачем вообще Селестия раздаёт глаза Бога. Выяснила она то, что Селестия боится нас, обычных людей. Глаза Бога являются идеальным пультом, с помощью которого можно отключать всех, кто является угрозой для этого мира. Они даются нам за наши желания, амбиции, за то, как упёрто мы движемся к своим целям. Но все люди мечтают и являются по-своему амбициозны. Так зачем же награждают только лучших, обделяя остальных? Потому что такие личности опасны. Такие люди не знают никаких преград перед собой. Пьеро не имеет глаза Бога вообще, хоть и основной его целью является вернуть Царицу и спасти свою страну. Этот человек является чуть ли не самым первым, кого нужно наградить таким «подарком», но Боги не смеют даровать ему этот артефакт, потому что это бесполезно. Пьеро не способна удержать какая-то стекляшка с элементом, — он грустно усмехнулся и сделал большой глоток, задерживая не надолго жидкость во рту, а сам задумался. — Вообще, сила Бездны — вот, что является прямым путём против Селестии, потому что она боится её, так как та неподвластна ей и на это лежит глаз Фатуи. Они хотели заключить сделку с принцессой, но та временно залегла на дно, потому что Итэр портит все их планы. Причина Войны Архонтов — необходимость сократить количество особо опасных личностей, а остаток, то бишь, нашу всеми «обожаемую» семёрку, взять под свой контроль, даровав им Сердца Богов, тем самым садя их на очень короткий поводок. Селестия пытается сохранить этот мир от нас самих же.       Странник прикрыл глаза, осознавая, что сам готов отречься от своих же слов. Он и сам частично не верит во всё это, потому что такая правда неприятно врезается, режет и заставляет дрожать от страха. Почему всё так сложно? Отрекаясь от Богов, люди не понимают, что сами являются причиной катаклизмов и вымирания этого мира.       Отчасти, верится в то, что люди прогнили, не видят истины, что стоит перед их же глазами, считая свои желания и цели важнее. Человечество просто сходит с ума.       — Эф... Гертруда… Она пытается остановить Фатуи, поэтому те и желают её смерти? Она способна остановить их, и поэтому они видят в ней опасность?       — Да… Я и сам не знал правды. Всюду нас окружает один обман, — в подтверждение своим мыслям, заключает шляпник и тяжело вздыхает, прокручивая все воспоминания, в которых он также желал смерти девушке. — Гертруда живёт с этой ношей уже не первый год. Её крыша поехала в один момент, потому она использовала свои силы, чтобы убивать людей, которые являются зачинщиками всего. Если не будет людей, значит и не будет угрозы смерти этого мира. Она убивала без разбору, принимая клеймо, поставленное на неё. То, что она хочет уничтожить весь мир — являлось ложью, которую она приняла и сделала истиной. Она боялась рассказать тебе об этом, потому что чувствует большую вину за то, что оказалось слабой и приняла такое решение. Она попросила меня рассказать обо всём тебе позже.       Повисло молчание. Тигнари глухо поставил бокал на деревянный стол и прикрыл лицо руками, ощущая растущую тяжесть, которая всё больше навалилась на него. Всё, что делала девушка, было лишь принятым решением ею одной. Она всегда действовала, исходя из чего-то, и теперь было глупо злиться на неё за то, что та не смогла быть в стороне, когда на деревню произвелась атака. Она знала, что их ждало поражение и более серьёзные последствия. Она знала, что является центром, поэтому и было принято отдать себя в руки своего врага, чтобы не позволить случиться непоправимому. Всегда действовала в одиночестве, а поэтому и здесь сделала всё сама, решив за всех.       — Что теперь с ней там? Что они сделают с ней? — парень не узнал собственного голоса. Грудь сдавливало так, словно он оказался в замкнутом пространстве. Даже просторная гостиная давила на него с неимоверной силой. Он чувствовал жар и не понимал, от алкоголя это или от перегруженной головы и эмоций. Тигнари понимает сейчас — он на грани. Все события так сильно отразились на нём, что даже его стойкая психика не выдерживает этой нагрузки, а ведь Гертруда жила всю жизнь вот так. — Возможно, они уже убили её…       — Скажу лишь то, что она всё ещё жива, и это точно. Что будет с ней в дальнейшем — не знаю. Сейчас им нужна энергия Короля Дешрета. Она спрятала эти силы и, зная её, она ни за что не отдаст их им. Её нельзя ни подкупить ничем, ни заставить говорить — её твёрдость всегда поражала, на самом деле. Быть одинокой - большой плюсом, потому что она не имеет слабостей, а поэтому заставить её сказать что-то — будет долгим процессом. Но пока она держит этот секрет — она будет жива.       — Откуда ты знаешь? Может, она уже рассказала всё? Да может, они уже в голову ей как-то залезли, и теперь её уже нет в живых? Столько дней прошло! — раздражённо и слишком эмоционально прокричал фенек, поражаясь такой уверенности Странника, будто тот каждый день с Гертрудой чай пьёт по утрам, но тот лишь молча достал глаз Бога, что тускло сиял голубым светом. — Что это?       — Её глаз Бога. Она получила его накануне и попросила меня передать его тебе, когда Фатуи доберутся до неё. Я не хотел тебе отдавать его, на самом деле, но… Нужно, чтобы ты взял себя в руки. Это гарантированное доказательство того, что она жива. Боги Селестии ощущали опасность, что подкралась к ней, и даровали его, чтобы помочь. Гертруда борется за защиту Селестии и, несмотря на то, что духи не могут получить подобный подарок, для неё сделали исключение. Я просил оставить его себе, потому что он сможет помочь, но она отказалась от него, потому что есть свои причины ненавидеть Селестию. Она не признаёт их, и такой «подарок» ей не нужен. А всё потому, что она узнала одну теорию, которой придерживается, и ещё не знает, как добиться того, чтобы она стала правдой. Людям не нужны глаза Бога, чтобы смотреть на этот мир, потому что имеют свои. Мы не можем использовать силы, потому что этот мир уничтожает сам себя же, и Селестия поставила запрет. Мы сами потеряли возможность пользоваться элементами без чьего-то позволения, а ведь, когда Тэйват только создался, все люди владели магией. Архонты — это лишь остаток из тех времён, когда была такая возможность. Боги с Селестии — лишь хранители, которые поддерживают порядок в мире. Они имеют великую силу, остановить которую способно только время. Эрозия всех настигает, даже Селестию. Мы все близки к концу. Почему Небеса и опускаются раз в пятьсот лет — всё остальное время они лишь спят и накапливают энергию.       Не верится в то, что Гертруда занималась изучением этих фактов. Во что никогда не лезла Академия, соблюдая правила Небесного Порядка, девушка просто ворвалась и перерыла всё, добираясь до истины. Вот почему девушка была чужой везде. Она являлась тем, на кого сама Селестия должна точить зубы, ощущая в той опасность. Даровать Глаз Бога было логичным не только, чтобы той помочь остановить всех тех, кто пытается добраться до Небес, а чтобы и посадить ту на свой поводок и «отключить» опасность в любой удобный им момент.       Если от Глаза Бога зависит так много, то при уничтожении этого артефакта должны умирать люди. Почему тогда Сайно всё ещё жив? Было ли это причиной того, что его глаз Бога уничтожил человек, а не Божество из Селестии? Как это всё вообще работает? Знает ли Гертруда об этом и сможет ли дать ответы, она же изучала всё?       Тигнари сжал в руках стекляшку в металлической оправе до побеления костяшек. Ему резко захотелось, чтобы Эфир оказалась рядом. Он очень хотел увидеть её вновь, а лучше вернуться в момент до нападения и взять все свои слова назад. Забрать ту боль, которую он причинил ей, сказав, что хочет забыть об этой «ошибке», что позволили себе в момент отдыха. Он хотел бы снова коснуться её, обнять, дать понять, что та больше не должна чувствовать себя одиноко. Что теперь у неё есть люди, которые помогут ей во всём.       Теперь он знал достаточно много о лисице, и ему искренне жаль не от того, что она появилась в его жизни — он никогда и не сожалел об этом, а от того, что он тоже оставил её одну. Дал ложное понятие того, что он не заинтересован в её чувствах в нынешний момент, потому что ситуация вокруг была куда важнее, и даже не подозревал, что она сама и есть та главная деталь происходящего в мире. Она всегда жила в напряжении, занимаясь окружающими проблемами, но никогда не думала о себе.       И Странник тоже проходил через эти ощущения. Сейчас он не понимал, что творилось в голове Тигнари, но сейчас так же, как и раньше, не раз ругал себя за то, что отказал Гертруде уйти от всего. Было бы это долгим спокойным моментом, если бы они, всё же, сбежали — неизвестно. Но девушка не один раз разбивалась, когда пыталась подключить собственное желание и мечту. Она всегда отдавала себя всему, не посвящая себя ни секунде собственного времени. С детства она работала на кого-то или на что-то, но так и ни разу не на саму себя. Даже время, проведённое в бегах, она отдала изучениям и добилась многого только благодаря своему упорству. Была ли сама судьба с ней так строга, или же она просто обречена на пожизненную службу во благо чему-то?       — Значит, ты виделся с ней на кану?       — Тигнари, пойми меня правильно. Можешь хорошенько вмазать, я пойму, — нервно сглотнув, парень протёр лицо рукой, ощущая, что обязан рассказать ещё об одной детали. — Я был тем, кто доложил о местонахождении Гертруды. После возвращения из Снежной я увидел, что Гертруда не просто собралась на патруль, а готовилась сбежать. Я остановил её, потому что Фатуи были уже на пороге в деревню, и если бы она сбежала — то они бы уничтожили всё… — Тигнари сжал ещё сильнее глаз Бога, и его глаза сверкнули необычайно яростно. Похоже, что так ещё никогда и никто не смотрел на Странника за всю его долгую жизнь. Он опешил, ощущая то, что сейчас испытывал всегда спокойный и сдержанный фенек, что совсем сейчас таким не являлся.       — Зачем? — голос очень низко и грубо раздался эхом, хотя ранее Странник не замечал, чтобы в помещении было эхо. Такое просто невозможно для подобного места. Возможно, это так отразился голос в его голове.       — Я обменял эту информацию на безопасность Сумеру. Они не тронут нашу страну и даже ногой не ступят сюда больше. Мы заключили контракт, нарушить который нельзя, либо же буду серьёзные последствия, — севшим голосом проговорил Странник и прикрыл глаза, ощущая злость на самого себя. Он только приносит проблемы своим дорогим людям, давно это понял. Ему и самому плохо от своих же поступков, хотя Гертруда ни разу даже и не сказала что-то на его это решение. Она приняла все его действия, как за отчаянный шаг спасти свой дом, и за это не видела смысла даже сердиться, но именно сейчас он понял, что Гертруда имела все основания избить его за то, что тот влезает в чужие планы.       А девушка уже просто привыкла, что не всегда всё идет по плану, поэтому вместо того, чтобы сердиться на причину провала, она привыкла всегда искать альтернативу. Добродушность девушки поражала, даже зная, на какие поступки она обрекала саму себя. Избить, а лучше бы даже и убить — было бы простым шагом для неё.       Странник почувствовал движения со стороны Тигнари, но не открыл глаза, ожидая, что тот взвалит на него весь свой гнев. Пусть если тот изобьёт его — он примет и поймёт. Именно так бы он и поступил, оказавшись на месте фенека.       Но вмиг его ожидание рушится, когда чужая рука глухо опускается на его плечо. Открыв глаза, он посмотрел удивлённо и даже растерянно, но столкнулся с уставшими каре-зелёными глазами лесного стража, в которых не было и нотки ярости.       — Спасибо, что рассказал мне всё и передал глаз Бога. Я понимаю, что ты делаешь всё из лучших побуждений, и я не могу сердиться на тебя за то, что ты желал огородить Сумеру от Фатуи и всех причастных к ним людей. За это отдельная благодарность. Сейчас нам стоит лишь придумать, как спасти Эфир из этих цепких лап и помочь ей.       — Она откажется от помощи. Она привыкла действовать всегда одна, — напоминая свои выше сказанные слова, он чувствует, как сам не согласен с этим. Сейчас он искренне желает помочь, пусть это будет нереально сложным испытанием.       — Сейчас она не одна. Она обрела здесь близких людей, желающих ей только добро и готовых помочь. Странник, я полюбил её, понимаешь? Я только сейчас полностью осознал то, что она для меня очень дорога. Я злился на неё за то, что та позволила всему вылиться вот так, но сейчас я понял, почему это произошло. Я не могу оставить её вот так. Я хочу вернуть её домой, помочь и дать понять, что больше она не должна действовать всё время одна. Я хочу подарить ей тот покой и безопасность, в котором ей не нужно будет думать ни о чём, кроме о себе. Думаю, после всего, что она уже сделала — она, всё же, заслужила этого.       — Я… я думаю, что я заслуживаю хотя бы получить по морде от тебя, — неожиданно добавляет Странник, всё ещё ожидая, что тот передумает и примет гнев за такую ужасную подставу.       — Нет. Тем более, ты спас моего близкого и самого дорогого мне человека. Хоть и ценой его личности и прошлого, но он жив. Если Гертруда уже разобрала всё то, в чём я копаюсь уже на протяжении нескольких дней по приказу Нахиды и имею полный провал, в отличии от неё, ведь она потратила годы на исследования, значит, она сможет и помочь Сайно. Она должна владеть какой-то информацией, что способна помочь вернуть ему его прошлое. Это тоже не менее весомая причина, почему мы должны вернуть её.       Страннику хотелось сказать о том, что если бы он не явился в Снежную, то сейчас всего этого бы и не было. Сайно не оказался бы в такой ситуации. Во всём виноват только он, желая помочь своей стране.       Но не стал. Будет лишним пытаться переубедить Тигнари и тем самым зародить конфликт, который ничего уже не изменит, а лишь только добавит сложностей. Раз такое решение принял страж, то стоит лишь только посмеяться, потому что в этом мнении он и Гертруда схожи. Оба видят только плюсы, не желая копаться в том, как могло бы быть всё иначе.       Странник любит копаться в прошлом, любит представлять, что было бы, если бы ход событий изменился. Это было большой проблемой для него, с которой он не смог справиться, даже когда получил новый шанс построить свою жизнь с нуля.       — Нахида хочет поговорить с тобой. Она может связаться с Гертрудой, поэтому хотела бы, чтобы ты тоже принял в этом участие, — напомнил Странник, и Тигнари слегка похлопал товарища по плечу, а после встал с места.       — Тогда отправимся сейчас. У нас не много времени, потому что сегодня ещё церемония прощания.       В городе они уже оказались через час, и за это время Тигнари успело отпустить лёгкое опьянение, что подарило ему вино на время. Метаболизм у Тигнари был очень даже хороший, и он знал об этом, поэтому понимал, что чтобы ему долго проходить в нетрезвом состоянии — придётся выпить очень много. От пары бокалов вина было мало проку, но расслабиться, всё же, было полезным, потому что теперь он стал даже более сдержанным и спокойным. Этого не хватало ему последние несколько дней.       Встреча с Архонтом не волновала его особо, потому что был полностью готов, ожидая претензий по причине, что фенек укрыл такую важную деталь, как Гертруда, на территории Гандхарвы. Если его за это ждёт наказание, то он готов принять его, но его мнение не изменилось бы, даже очутись он снова в прошлом, когда девушка, вся в ранах, лежала перед ним без сознания. Он бы даже тогда не изменил своего решения, лишь только бы поменял своё отношение к Эфир и использовал бы всё время, что провела она с ним, по-другому. Он был бы внимательнее к ней, осторожнее и, в то же время, обдумал бы всё заранее, готовясь ко всему.       — Тигнари, здравствуй, — на удивление, девочка встретила его с тёплой дружелюбной улыбкой. Даже и не сказать, что сейчас будет тяжёлый разговор о страшной ошибке фенека, которую он таковой не считает.       — Давайте сразу к сути, мал…       — Называй меня просто Нахида. Не нужно формальностей, — оборвала парня Архонт и приглашающим жестом указала на стол, чтобы тот присел. — Я давно знала, что Гертруда у вас.       — Откуда? — он не ожидал, что Нахида способна вот так удивить его. Знала всё, но ничего не предпринимала?       Взгляд Нахиды резко поменялся. Она стала грустной и поникшей. Кажется даже, что для неё ответ на этот вопрос давался сложно, но она вздохнула и собралась силами.       — Ширин. Мои соболезнования вам. Я не смогла помочь ей, хоть и видела всё своими глазами, когда её ранили. Взрыв, что спровоцировала Гертруда, вырвал меня от неё, и я не смогла вновь вернуться…       Так значит, причина того, что Ширин оказалась на поле битвы, не владея даже обычными навыками боя, была Архонт?       Сердце Тигнари пропустило удар, а дышать стало неимоверно сложно. Он не был готов к тому, что причина смерти окажется настолько глупой. Почему это произошло вообще, и какое право имела Нахида использовать тело девушки, позволила той умереть?       — Я не блокировала её сознание, а лишь наблюдала. Когда произошёл переполох, то я даже предположить не успела, что к ней так быстро подберутся, — словно услышав мысленный вопрос, девочка ответила. Тигнари не принял такого положения дел. Перед его глазами Архонт мудрости больше не была той, кого он готов почтить и любить. Если она стала причиной смерти его подруги, значит, она слаба. Она не способна защитить свой народ. Почему тогда она должна заслуживать эту веру в неё? — Ширин обратилась ко мне, когда выяснила, что вы даёте Гертруде не простое зелье.       — Вы были знакомы?       — Прости, но она была моим информатором. Я часто использовала её тело, конечно, с её же позволения, чтобы наблюдать за тем, как обстоят у вас дела. Ширин рассказывала много об Эфир и показала мне её. Тогда я и узнала о том, что это Гертруда, но приняла решение просто наблюдать, потому что я не видела той опасности в ней, о которой было заявлено. То, что на ней была печать — я выяснила позднее. И всё же, в самом деле, я очень рада, что последний представитель расы Валука Шуна наконец оказалась дома, где ей и должно быть место. Я видела, как в её глазах горел интерес и любовь к работе стражей. Я расскажу тебе одну историю, — девочка пересела поудобнее, складывая руки в замок перед собой.       Тигнари же не испытывал желания выслушивать какие-то истории, всё ещё пребывая в состоянии разбитости после открывшейся правды, в которую вообще не хотелось верить. Но он ничего не сказал, лишь ссутулился и опустил голову, смотря перед собой.       — Когда Валука Шуна было принято переселить в лес — было очень много природных загрязнений. Им был выдан приказ служить этим лесам и очищать их от зон увядания, причиной зарождений которых являлся их же Король. Так они могли искупить вину того, кому они служили и были полезными. Со временем был сформирован лесной дозор. Валука Шуна были теми, кто отвечал за леса и помогали путникам, но со временем к лесным стражам начали присоединяться обычные люди, и вот сейчас мы имеем то, что имеем. Для меня счастье увидеть то, что Валука Шуна снова есть в рядах дозорных, и что ты теперь не один из представителей данной расы.       — Разве я отношусь к ним? Я же из другого рода, — голос предательски хрипел, хоть очень короткая история из прошлого и вывела его от плохих мыслей лишь на миг, он всё ещё чувствовал себя не очень хорошо. Находиться здесь не было никакого желания.       — Относительно, но и не ошибочно будет назвать тебя именно так. Хоть ваши гены больше и не схожи, вы, всё же, относитесь к одной расе, но просто разных кровей.       — Разная порода, — усмехнулся Странник, и у Тигнари резко кольнуло в сердце. Почему-то этот момент сильно напомнил ему Сайно, что любил делать подобные вставки, считая это забавным и смешным, и сейчас, будь Сайно здесь и сказав такое, Тигнари бы хотел посмеяться. Почему-то, вспоминая подобные шутки, они начали казаться очень даже смешными и приятными. Может, он уже просто сходит с ума? А может, просто желает, чтобы его друг стал вновь таким, каким был когда-то.       А сможет ли Тигнари вновь услышать каламбуры и сложные по смыслу шутки, которые, в основном, вызывали только раздражение?       Нахида заметила вновь накатившую печаль. Она знала причину этого, поэтому, словно вновь прочитав все мысли, она задала вопрос, на который отвечать не было сил.       — Он пришёл в себя?       — Да, но ничего не помнит, — всё же взяв себя вновь в руки, парень делает глубокий вдох и прикрывает глаза в попытке поймать хоть какое-то умиротворение. — Неизвестно, как ещё отразилась на нём эта серьёзная потеря, но выглядит он ужасно. Ещё его будто совсем не задело то, что с ним произошло, потому что выглядит отстранённым и не совсем даже разбитым. Когда я уходил, он просто уснул.       — Мне жаль…       — Мне не нужна ваша жалость! — грубо восклицает парень и смотрит с презрением. — Он жив, и это главное, а с остальным мы справимся. Я сделаю всё, что в моих силах, и помогу ему.       — Я верю в тебя и в твои способности, — девочка выпрямила спину, показывая всем своим видом уверенность в словах. — Что ж, Тигнари, я позвала тебя сюда, потому что я хочу связаться с Гертрудой, но у меня нет ничего, что связано с ней. Расстояние — это очень сложная проблема, поэтому мне нужно что-то, что связано с ней очень сильно и, желательно, энергетически, — она обернулась в сторону Странника и вопросительно посмотрела на парня. — Ты же предупредил заранее взять что-то, как я и просила?       — Ах, точно. Нет, я не сказал, потому что прямо сейчас у него есть куда лучше, чем «что-то». Глаз Бога. Она оставила его перед тем, как Фатуи забрали её.       — Глаз Бога? — удивилась Нахида, и Тигнари тут же вытащил его из кармана и положил на стол со звонким стуком.       Только сейчас, словно выйдя из состояния бреда, он осознал, что хочет сделать Архонт, и его глаза расширились. Они хотят связаться с ней, чтобы поговорить. Как же ему хотелось бы услышать её голос, убедиться, что с ней не делают ничего плохого, потому что иначе он прямо сейчас готов был бы сорваться в страну снегов. И не важно, что он просто попадёт в лапы врага, так ничего и не сделав. И у него появился шанс услышать её, поговорить и понять, всё ли хорошо с ней там в логове тварей.       — Мы не знаем сами, как она получила его, лишь есть несколько предположений, — вставил Странник, и Нахида понимающе кивнула. Тигнари же даже не слышал их короткого диалога, пытаясь выстроить в голове вопросы для дальнейшего диалога с девушкой, которую он желает увидеть сейчас так, будто она является воздухом для него, без которого жить просто невозможно.       — Хорошо, тогда главное, что мы имеем лучшую ниточку для связи, а остальное не важно.       — Зачем вы хотите связаться с ней? — только сейчас у него созрел этот вопрос. Явно не просто, чтобы спросить, как у неё дела. Им что-то нужно от неё.       — Валука Шуна не должны были попасть в Снежную. Это большая ошибка, сделанная пятьсот лет назад, поэтому я не менее заинтересована, чтобы вернуть её. К тому же, она знает много про цели и планы Фатуи, а также их слабости, потому что сейчас находится в центре событий. Нам нужно построить план, как остановить Снежную, а для этого нужно узнать у неё, что сейчас там происходит и как мы можем быть полезны для неё, ведь она тоже хочет остановить их.       — А захочет ли она сотрудничать с нами? — поднял важный вопрос Странник, что хорошо знал девушку и как та может отказать, даже не выслушав.       — Это мы сейчас и узнаем, — Тигнари вскочил со своего места и ожидающе посмотрел на Нахиду, что взяла крио глаз Бога в свои маленькие ручки.       — Будет не просто, потому что расстояние всё ещё является проблемой, но я постараюсь подсоединить к ней нас всех. Если бы она сейчас спала — было бы проще связаться с ней через сон, но сколько я не пыталась — она будто ограждает себя от постороннего проникновения.       — Нет, Дотторе что-то сделал с ней, — задумчиво прошипел Тигнари, помня, как он пытался добраться до девушки, что была в руках Фатуи, пока тот что-то вводил ей. — Он явно знает, что мы можем попытаться связаться с ней, а поэтому может этому как-то воздействовать.       Архонт мудрости ничего не ответила, лишь сжала в своих руках глаз Бога и прикрыла глаза, пытаясь поймать связь, что поможет связать их с хозяйкой артефакта. Ей понадобилось некоторое время, как предмет медленно выбрался из её рук, облачённый зелёным сиянием и завис в воздухе. Нахида удовлетворенно кивнула. Взяв за руку Тигнари, она посмотрела в его глаза, проникая в сознание парня, чтобы перенести его.       — Она знает тебя очень хорошо, поэтому ты первый, кто с ней заговорит. Иначе она может отбросить меня, потому что, как я знаю, она не очень любит Архонтов и Богов. Да и я не знаю, как она отреагирует на проникновение в её сознание без предупреждений.       Тигнари неуверенно кивнул и сглотнул, пытаясь собраться с мыслями и сфокусироваться на Эфир, силуэт которой всплыл в голове. Он не сразу понял, как его сознание очутилось в неизвестном ему месте. В голове раздался наставляющий голос Нахиды, а сам он был один.       — Мы находимся сейчас в её сознании. Осмотрись.       Фенек осмотрел тёмную местность, не имеющую ни дна, ни границ. Обычная темнота, что окружала, и даже на секунду показалось, что он потерял зрение. Опустив голову, чтобы осмотреть себя, понял, что со зрением всё отлично. Руки и ноги видно отчётливо, а значит, это такое тёмное окружение. Является ли это особенностью Гертруды, или такое место есть у всех? Не известно, но и задумываться об этом нет времени. Сейчас важно выяснить, как связаться с девушкой и поговорить.       Через секунду пронёсся неизвестный звук откуда-то из темноты, словно ветер завыл лишь на миг и пропал.       — Эфир? — эхом разнеслось в неизвестности. В ответ послышался повторный свист, и только после, обернувшись, он увидел перед собой удивлённую лисицу, смотрящую прямо на него.       — Что ты здесь делаешь? Как ты это сделал?       Тигнари обрадовался тому, что она стоит сейчас перед ним в полном порядке. Он на миг замер, смотря в карие глаза, и даже забыл все вопросы и слова, что успел подобрать перед проникновением в голову Эфир. Но когда девушка окликнула его имя, то сразу же вернулся в реальность, понимая, что это и правда лисица, и сейчас у них есть возможность поговорить.       — Нахида — Архонт мудрости связала нас… — его голос дрогнул. Он не верит в то, что сейчас она стоит перед ним, хоть и понимает, что это правда. Он делает неуверенный шаг в её сторону, но она отшагивает назад, желая сохранить дистанцию между ними.       Как же сильно хотелось обнять её. За эти дни, что они не виделись, он даже не задумывался, что, оказывается, настолько сильно соскучился по ней. Видеть лисицу прямо перед собой было каким-то сверх наслаждением.       — Что тебе нужно? — руки Эфир дрогнули в лёгком треморе, поэтому она убрала их за спину, складывая в замок. Пытается выглядеть спокойной и расслабленной, и выходит у неё это куда лучше, чем у Тигнари, который вовсе потерял самообладание.       — Мы хотим помочь тебе. Они что-то делают с тобой? Ты не ранена?       — Не беспокойся обо мне, я в силах справиться со всем сама. Если хотите помочь, то это надо делать не мне, а этому миру. Вы, конечно, можете оказаться очень даже "полезными", если объявите Снежной войну и "разнесёте" всю эту страну к чертям, - в грустной шутке прыснула она и тут же посерьёзнела. - Нужно остановить их, потому что время поджимает. Конец всему уже очень близок, потому что Фатуи почти у своей цели. Им осталось только найти силы, которые я спрятала.       — Что? Но зона увядания, энергия Апепа… — неужели они сделали всё, что хотели, и теперь у них есть силы даже самого дракона? Но когда они успели сделать это?       — Ты серьёзен? Они уже сделали всё, — засмеялась нервно девушка и мотнула головой, показывая всё своё разочарование в наивности жителей Сумеру. В её взгляде не было тех ноток тепла и радости, которые виднелись всегда, когда она смотрела на него раньше. Она сильно изменилась, стала другой. Почему-то появилось ощущение, будто перед ним сейчас совсем другой человек. — Тигнари. Советую тебе лучше держаться от всех этих событий подальше. Ты не осилишь этого. Даже если страны сложат все свои силы и вы реально объявите войну Снежной — вы проиграете. А лишние жертвы здесь ни к чему. И так смертей хватает, — в её глазах проступила боль, которая негласно дала понять, что Эфир скорбит. Нет, она не изменилась. Она разбилась окончательно и просто умело это держит за маской безразличия, потому что любое проявление эмоций и чувств выдавала её слабость.       Тигнари кладёт руку на грудь, пытаясь утихомирить своё сердце, что бешено отбивало ритм, и сжимает плотный материал своей кофты. Очень неприятно видеть, как она продолжает страдать, вот только сейчас ещё и заимела слабые стороны в виде близких людей. Она просит держаться подальше, потому что не может пережить такие потери, как смерть Ширин. Возможно, она даже не знает, что Сайно жив и думает иначе.       — Я скучаю и не могу просто так бросить тебя во всём этом копаться одной. Я хочу помочь. Если будет нужно, мы соберём все силы, подключим другие регионы и сделаем всё возможное, чтобы стереть Фатуи с лица Тэйвата, — он снова делает шаг в её сторону, желая сократить между ними дистанцию, и в этот раз она не отходит, лишь стоит на месте, смотря уже в сторону. На лице появляется улыбка, смешанная с горечью.       Должна же она понимать, что дорогих людей никто никогда не бросает. Это просто невозможно, потому что чувства — это самый настоящий плен, попадая в который ты становишься не в силах бороться.       — Что с Ширин и Сайно? — неожиданный вопрос, что прозвучал севшим голосом, будто ожидая заранее печальных вестей. Тигнари затаил дыхание, осознавая, что совсем выпал от происходящих событий в деревне, потому что его внимание полностью было на девушке.       Как бы то ни было, но нужно рассказать всё как есть, потому что Эфир является близким человеком для них.       — Ширин… сегодня будет церемония прощания, а Сайно пришёл в себя. Его глаз Бога уничтожил Дотторе… — он услышал тяжёлый судорожный вздох. — Ты же изучала это всё, поэтому, наверное, можешь рассказать, что нам делать и как помочь ему?       — Мне жаль, но здесь больше ничего не поделать, — она резко поменялась в лице, и теперь на нём не было никаких эмоций. Было ощущение, будто они обсуждают просто какую-то теорему, итог которой никак не повлияет ни на что, при этом они ничего не теряют. От этого стало не по себе. — Дотторе не мог уничтожить глаз Бога. Это сделала Селестия. Удивительно, что он вообще остался жив, но моё предположение здесь — он является сосудом Германубиса. Сейчас его душа поддерживает его жизнь, но можно считать, что этот человек мёртв, потому что он не будет испытывать ничего. Ни чувства, ни эмоции, — она говорила так спокойно, будто Сайно для неё не значит совершенно ничего. Возможно, она уже и вовсе успела похоронить этого человека, когда увидела, как того серьёзно ранили, но то, что сейчас Эфир совсем не проявляла ничего — начинало пугать.       — Зачем Селестии делать это? Странник сказал, что Дотторе хотел убить Сайно, но тот остановил его, и тогда сердце бога просто лопнуло, потому что Доктор хотел избавиться от такой проблемы, как Сайно. Он видел в нём опасность.       Тигнари всячески не понимал, как тут замешана Селестия, потому что даже сам Странник говорил о том, как лично видел, что стекло разлетелось от взрыва, поражая открытую поясницу генерала.       — Это может быть совпадением, и Странник просто всё понял не так. Селестия могла разочароваться в Сайно, посчитать угрозой, или он, возможно, что-то нарушил, поэтому и наказала так. Если хотите узнать причину — смотрите выше обычных человеческих грехов. Делал ли он что-то, что касается Небесного порядка? Обычные проступки не интересны Селестии. Должно быть что-то очень весомое и масштабное. И не вините Дотторе, ибо то, что это произошло именно в этот момент — было удивительным совпадением, не более. Я не могу здесь больше ничего сказать, но факт в том, что этот артефакт нельзя уничтожить. Даже после смерти обладателя он становится обычным стеклом, но сохраняет в себе силу элемента, а точнее, его след. Если правильно взаимодействовать на него — то можно активировать вновь… — она резко замолчала и отвела глаза в сторону, всматриваясь в темноту. Следующие слова, которые совсем не были созвучны с таким ровным и спокойным голосом, сделали прямой удар в сердце фенеку, вырывая все надежды, которые держали Тигнари в строю: — Отныне можно считать, что Сайно уже мёртв.       — Эфир… — смог выдавить из себя парень, готовый рухнуть вниз, потому что тело вовсе не хотело поддаваться ему. Было серьёзное желание сложиться пополам, выпустить всю боль через крик, а так утолить подкатившую тошноту.       — Не зови меня больше так. Я Гертруда — воительница, что должна сохранить этому миру жизнь, — очень громко и твёрдо заявила девушка, пронзая своим тяжёлым взглядом. — Та жизнь, которой я жила, пока была в деревне, не принадлежит мне. Я благодарна вам за помощь, но не более. Забудь обо мне и оставь мой глаз Бога Скарамучче.       — Что? Нет, ты не можешь… — парень делает несколько шагов в её сторону, потому что ему показалось, что девушка сейчас исчезнет, выбросит его из своей головы, и на этом закончится их диалог, но та выставила руку перед собой, и в ней материализовалось копьё, переливающееся золотым песком. Острый наконечник нацелился в грудь фенека, из-за чего тот остановился и замер, не зная, как поступить дальше. — Кто такой Скарамучча?       — Странник. Он нужен мне в дальнейшем, поэтому артефакт должен быть у него.       — Пожалуйста, не отталкивай меня…       — Не отталкивай? Ты сам же ясно дал понять, что сейчас есть проблемы куда более важные, чем мы. Я ими сейчас и занимаюсь. Тебе не место во всём этом, да и ты сам решил взять дистанцию между нами и оттолкнул меня, попросив обо всём забыть. Можешь больше не беспокоиться, потому что теперь это всё не важно. Я со Скарой продолжу делать то, что должны были ещё закончить давно.       — Почему ты не хочешь, чтобы я вмешивался?       — Потому что это касается только тех, кто кипел во всём этом всю жизнь. Занимайся своими делами, лесной страж, — девушка отвела копьё в сторону, опустив руку, и сделала шаг вперёд, почти вплотную подходя к окаменевшему и не верящему Тигнари. Её голос сменился на рычание, а глаза блестели неизвестной ему ненавистью. — А теперь пошёл прочь из моей головы.       Неожиданная резкая волна ударила в Тигнари, выбрасывая того в реальность. Храм Сурастаны показался перед ним в том виде, в каком он был до связи с лисицей. Перед ним показались печальные лица с нотами сожаления Нахиды и Странника, а также голос, что словно прозвучал по всему храму, переливаясь гулким эхом.       — Нахида и Скара, я жду вас после полуночи… — это единственное, что было произнесено напоследок, и повисла глухая тишина, от которой неприятно зазвенело в ушах.       Парень не понимал уже вовсе, что испытывает сейчас, потому что разом накатило с десятков мыслей и разных эмоций, что зарождались от двояких ощущений и чувств. Он не понимал — разгневан, обижен или опечален.       — Тигнари? — Нахида попыталась привлечь внимание фенека, но тот лишь сверкнул своими глазами, осознавая, что только что произошло, и что эти двое слышали всё. — Не бери…       — Идите все к черту…