Inspector Gadget

— Два ножевых ранения в области живота, сделаных, скорее всего, обычным кухонным ножом, и выстрел в лобовую часть головы. Делался в упор примерно под сорока пяти градусах, копоти на руках не найдено. Уши разорваны, видно, из-за спешки, чтоб украсть серьги. Под ногтями жертвы частички земли, а на икроножной части собачий укус. Сделан примерно за день до убийства. — Вольнина отошла от стола с трупом, снимая белые медицинские перчатки и подхватывая за горлышко бутылку с водой со стола, стоящего в углу. — Но чёт мне кажется что укус тут может быть не при делах. — Карин, ты как никто другой знаешь, что в следствии всё важно. — Антон немного нахмурился, аккуратно, в таких же перчатках, взял труп за подбородок и немного повертел голову, лучше осматривая выстрел. — Следы сопротивления есть? — Никак нет, товарищ следователь. Хотя нет, коленки счёсаны, на ранах найдены частички земли, под ногтями на ногах та же история. Все три образца отправлены Вике на исследование. — сделав несколько глотков воды женщина немного скривилась и оставила бутылку, перед этим закрыв её. Все подавно знали, что там у неё явно не вода, но никто ничего не говорил, поскольку даже под несколькими градусами Вольнина оставалась с чистым умом и при светлой памяти. — Это хорошо. Нужно будет сейчас к Димке сходить, его рапорт послушать. Спасибо за осмотр. — Петров снял перчатки и халат, оставляя его на вешалке у входа. — Всегда пожалуйста, Шерлок. — Карина хмыкнула, улыбаясь напоследок, показывая небольшие клыки. *** Утро сегодня началось тяжело. Голова немного гудела от выпитого вчера алкоголя, но за то Антону удалось совсем немного поспать у Шиндера на кровати. Ну, вернее, как сказать на кровати. Они все расположились в гостиной вокруг стола. Когда Петров проснулся Карина спала в обнимку с подушкой в кресле. Стасик сидя спал на диване, на коленях которого умостилась Вика, и уже на животе которой, улёгшись между ног, спала Васька. Сам следователь проснулся во втором кресле с бутылкой вчерашнего вина на коленях, а вот Дмитрия нигде не было. Только потом, опустив взгляд, он увидел что опер спит под столом. Вся эта картина вызвала улыбку, вот только счастье было не долгим, и от боли в голове он помощился, прикладывая холодную пустую бутылку к виску. Только сейчас он заметил что находится без очков, поэтому принялся шарить рукой по столу в попытках их найти. В общем, попытка была неудачной, ведь были они на Четской, чего Антон, конечно же, не видел. От небольшого шума по столу веки разлепил Щербаков, хмурясь и потирая переносицу. — Что я... Где я... — он говорил очень тихо, не понятно, от того что голова настолько болит, или от того что все ещё спят. — И тебе доброе утро. — так же тихо, медленно проговорил Антон. — Стасик, ты не видишь мои очки? — он прокашлялся, приставляя бутылку к другому виску. Младший медленно взял голову Павловой и, поднимаясь, подложил под неё подушку. Немного размявшись он подошёл к Ваське, забирая с её лба очки и передавая их следователю. Взяв в руки свои вторые глаза он нацепил их на переносицу, медленно моргая. Послышался глухой удар, после чего пошёл отборный мат от спящего ранее под столом Шиндера. Парень медленно выполз из-под него, потирая ушибленную и без того болящую голову. От восклицаний проснулись девчата, слабо соображая что было вчера. Парни решили оставить их чтоб ещё поспали, а сами ушли на кухню приготовить что-то на завтрак. В особенности готовил Антон, а Стасик помогал. Шиндер же пошёл в магазин за минералкой. На скорую руку найдя всё нужное для блинов Стасик быстро сбил на тесто, в то время как Антон чистил яблоки и параллельно попивал рассол из-под огурцов. К тому времени как Петров уже жарил первый подход вернулся Дима, купив к блинам ещё сметану и взяв сигарет по просьбе Карины и Вики. Кое-как утолив свой сушняк под конец готовки подтянулись девушки, распивая минералку и обнимаясь с холодными бутылками. Ребята открыли окно чтоб прохлада немного остудила их головы. Поев, трое курильщиков собрались у широкого и длинного подоконника. Вика села на край у открытого окна, а Карина с Антоном сидели на табуретках по бокам, вдыхая свежий воздух полной грудью. В это время Дима со Стасом и Васькой убирали со стола и мыли посуду. Завязалась ленивая беседа по поводу вчерашнего, где Карина ворчала о том, что она говорила, что нужно прекращать пить уже тогда, когда дело дошло до второй литровки водки. Вика на это закатила глаза, но от этого у неё пошли небольшие вертолёты и девушку мало не стошнило. Антон смиренно молчал, немо принимая возмущения старшего на пять лет судмедэксперта, а вот Дима стал с ней препираться, говоря, что если бы она эту бутылку сама не купила, то никто бы и не напился до состояния свиньи. Стасик ещё добавил, что, во-первых, кроме водки ещё было пиво и вино, а во-вторых никто никого пить не заставлял. Четскую это очень веселило, поэтому она, на секунду выключив кран с водой, опёрлась о край раковины и с ухмылкой на лице слушала ссору ребят, что с будуна еле лико вязали. Эта потасовка была больше похожа на трёх котов, что соревновались за корм между собой, только тут была ставка на то, кто из них выйдет правым. А кто левым. В итоге в небольшой перепалке выиграла Карина со своим упорством, потому что парни просто устали и решили что ладно, её взяла, пусть только бурчать перестанет. Закончив с уборкой оставшаяся троица попросила по сигарете. Шиндер и Щербаков не курили, но с такого похмелья могли себе позволить, а вот Васька просто забыла свою пачку, а сказать чтоб Димка купил ей было впадлу. Она, в общем-то, тоже не особо заядлый курильщик, просто когда иногда сдают нервы она пытается их подавлять таким способом. Карина курила армейские, крепкие, которые даже Антон иногда побаивался курить, а вот Вика предпочитала с вишнёвой капсулой. Сам Петров курил обычные Мальборо, которые ребята и выпросили у их владельца. Таким образом вся их шарашкина контора собралась у окна, не в силах расположиться всем вместе, поэтому было принято решение открыть обе ставни окна и сесть курить за стол. Кухня наполнилась табачным дымом. Завязался новый разговор о том вчерашнем звонке. — Ставлю сотку на то, что это очередная семейная поножовщина. — сказала Вика, немного хмуро оглядывая соседнюю многоэтажку за окном. Её тон был слегка продрогшим, и Стасик решил, что если она сама слазить с окна не хочет, то он её снимет. И ведь снял же. На место девушки приземлилась Василиса, складывая ноги накрест и, держась за подоконник, игралась, покачиваясь вперёд и назад, отчего получила подзатыльник от Вольниной. — Я ставлю двести на то, что это опять кто-то кому-то что-то задолжал, и таким образом у неё посмертно отберут имущество. — Шиндер выпустил дым в потолок, наблюдая за тем как Карина делает всем кофе. — А я могу поспорить, что эта женщина кому-то изменила, либо мстя за что-то или кого-то. — сказала Вольнина раскладывая чашки с напитком всем присутствующим. Ребята довольно вдыхали запах растворимого кофе, дуя на него дабы остудить. Дальше разговор продолжился о том, как их задолбала работа, как несправедлив мир и что вообще все гандоны, одни они воздушные шарики. — Эх, помню как рисовал раньше... Мне даже карьеру художника назначали. — ностальгически вздыхая сказал Петров, отпивая всё ещё горячий кофе. — Меня сестра раньше постоянно просила динозавров рисовать, такая очаровательная... — Эй, когда ты нас уже с ней познакомишь? Обещал-обещал, а ничего. Ноль. Зеро. Так не честно! — стала дуться Павлова. Иногда она часто напоминала парню Оленьку. Такая же ребяческая, весёлая, Вика была лучиком солнца в их коллективе. — Она вообще к тебе приезжает? — Чаще я к ней, она-то ещё с нашей мамой живёт. Постараюсь как-нибудь уговорить её чтоб отпустила. — обнадёживающе улыбнулся Антон, допивая напиток и грея о тёплую чашку руки. Васька тоже улыбнулась. — Помню как мой брат любил, как я играла ему на гитаре. Он ещё совсем маленьким был, мне-то уже лет четырнадцать было, а ему всего пять. — она мечтательно подняла взгляд в потолок. — Таким милым был, помню, косички ему заплетала, а у него волосы под карэ были. И вечно щёчки румяные, носик всегда в муке когда мать хлеб пекла или вареники лепила. Такой помощник... — она тихо посмеялась вспоминая былые времена. Сейчас ей двадцать три, а ему четырнадцать, но она всё равно будет считать его малюткой-мальчиком, наверное, до конца своей жизни. — А я всегда мечтал о младшем брате... — сказал Шиндер, немного задумываясь и вертя ложечкой в остывшем кофе. — А я о старшем. — хмыкнул Стасик, улыбаясь своим мыслям и блаженно прикрывая глаза. — Так, молодёжь, нам бы уже на работу идти надобно. Поговорить можно всегда, а вот труп ждать не будет. — отложила пустую чашку Вольнина, прокашливаясь и закрывая одну ставню окна. — Как раз наоборот, трупу уже некуда спешить. — похохотала Вика, за что получила щелбан в лоб. — Эй, больно вообще-то! Уже пошутить нельзя. — девушка сложила руки на груди, фыркая. — Я вообще сомневаюсь в нашей работоспособности после вчерашнего... — медленно протянула Васька, попивая рассол из той же банки, что и Антон ранее. — Жопу в руки и бегом собираться. Все. Живо. — строго отчеканила Карина, со сложенными на пояснице руками слушая синхронное мычание своих друзей. Все стали лениво собирать свои вещи. Ребята поразбирали свои сумки принесённые вчера, складывая в них свои привычные вещи и перепроверяя, ничего ли оттуда не пропало под действием пьяной головы. Кое-как приведя себя по очереди в порядок в ванной, расчёсывая волосы и умываясь, друзья собрались у выхода, обуваясь и выходя в путь. Город только-только начинал оживать. Раннее утро уже поблёскивало ясным солнцем, небо было даже без намёка на тучи. Люди вновь начинали сноваться по улицам, машины и автобусы возвращали жизнь в весеннюю Москву, разьезжая по работам, к родственникам или просто по своим делам. Небольшая компания что-то неспешно обсуждала, иногда посмеиваясь в силу немного прошедшего похмелья. По дороге они зашли к Вике, что сказала о забытой в квартире собаке, которую нужно покормить. Таким образом собака по имени Неля оказалась в больших объятиях друзей Павловой, что не могли пройти мимо красивой, золотошерстой животинки. Только Стасик стоял сбоку, боясь собак как огня, с чего Вика немного посмеивалась, смотря на то, как залюбленая остальными Неля подбежала к Щербакову, который мало на трельяж не выскочил. Покормив её и переодевшись Вика выпроводила друзей из дома, закрывая его на ключ и идя дальше, на работу. По приходу Васька отправилась в квартиру погибшей с одним из стажёров, а Димка поехал на само место преступления, прихватив с собой другого опера. Тем временем остальная компания от скуки сидела на кухне снова попивая кофе, пытаясь до конца прийти в себя. Время от времени туда-сюда сновали другие работники и стажёры, ненадолго задерживаясь и обратно уползая к себе. Все были какими-то уставшими и нудными, одна лишь Вика сияла не хуже лампочки в тёмной комнате. Она активно что-то рассказывала, видимо, справившись с похмельем, жестикулируя и мало не попав рукой Стасу в глаз. — Вик, будь аккуратнее. А то рядом с тобой и пиратом скоро станешь. — немного посмеялся Щербаков, на что Павлова лишь закатила глаза и продолжила повествование. Рассказывала она одновременно обо всём и ни о чём, быстро перескакивая с темы на тему. Таким образом начала она о том, что устала работать и скорее бы уже отпуск, а закончила тем, какие же дворовые котики красивые, и какие люди изверги, раз выкидывают такую красоту на улицу. *** — Тело в лесу обнаружили люди, что отправились сюда по грибы, потому что как раз за день перед этим пошёл дождь. Следы машины есть, но совсем размытые из-за болота. Возле места на котором обнаружили убитую оставлены её сумка и пепел, образец которого я отдал Вике. — оперуполномоченый покрутил ложечкой в кофе. — Больше ничего нет. — Хорошо, будем ждать Василису с её версией. Спасибо. — Петров потянулся, допивая кофе и уходя в свой кабинет. В голове его творилась кашица, но первым что пришло Антону на ум — убийство из-за кражи. Женщину обокрали и вывезли в лес, как это бывает в большинстве случаев. Жертва была без мужа или детей, родители умерли ещё задолго до убийства, она одинока. Такую облапошить, убить и вывести не составило бы труда, чем могли воспользоваться преступники. Она могла стать свидетелем, которого просто напросто убрали. Но, конечно, это лишь одна из версий, потому что к полной картине нужно ещё послушать рапорт Четской из квартиры женщины. Тем временем он решил сходить к Вике и Стасу, послушать что-то об их версии. Эти двое пока что сидели за своими местами. Павлова разбиралась с пробирками, а Щербаков что-то активно печатал на компьютере. — Здравия, малышня. Есть что-то интересное? — немного устало проговорил Петров, зевая и подходя к лаборантке. — В крови у погибшей Арины найдены следы алкоголя. Те образцы что дала Карина, та земля, два из них одинаковые, а вот тот что был под ногтями на руках не совпадает. Те два с более рыхлой, сухой почвой, похожей на лесную, а вот последняя содержит в себе остатки асфальта. — Вика чихнула, снимая с себя перчатки и поворачиваясь к следователю. — Мне кажется что её убили совсем не в лесу, Антош. — И не в квартире. — строгим голосом сказала Четская, заходя в кабинет. От такого раздражённого тона у Стасика пошли мурашки по коже. — Ни следов крови, ни следов сопротивления. Всё чисто. — Либо подчищено... А кража? Следы взлома, какие-то вещи которые раньше там были, а сейчас их нет, ничего? — Петров немного нервничал, что было слышно по быстрому лепетанию. — Польностью ничего, всё на месте. — вздохнула Василиса. — Можно повторно обыскать вместе с санитарами, чтоб поискать наличие убраной крови. — Приступайте, женщина. И Димку с собой возьми, толку больше будет. — шуточно отдал честь Антон немного усмехаясь, на что Василиса также улыбнулась такой официальности и, отдав её взаимно, удалилась с кабинета, шагая массивными берцами по коридору. — Стасик, а у тебя что? — Пока что пробиваю по базе отпечаток колёс той машины, следы которой были найдены возле места преступления. — бормотал Щербаков не отрываясь от монитора. — Когда будут какие-то новости маякнешь мне, я пока пойду к Карине. — вздохнув парень вышел из кабинета направляясь к судмедэксперту. Его голова была снова пустой, и, как бы он не хотел думать хоть о чём-то, получалось это скудно. Мысли путались, а нервозность брала верх. Он не мог сконцентрироваться на одной задаче, из-за чего бегал глазами по стенам коридора, то смотря себе под ноги, то рассматривая лампочки на потолке. Следователя медленно кидало то в жар, то в холод, из-за чего дыхание стало учащаться, а руки начали дрожать. По пути он зашёл к себе в кабинет, нервно ища в сумке нужные таблетки. Давно такого не было, он уже почти забыл о потребности носить этот блистер с собой, но все равно никогда его не забирал с небольшого кармана на замочке. Наспех он вынул нужные таблетки, дрожащими руками, мало не уронив их на пол. Петров взял одну в рот, тяжело дыша и запивая её водой. Истерика накатывала медленными волнами, отчего ему было тяжело сконцентрироваться на своём дыхании чтоб хоть немного его выровнять. Все упражнения, о которых ему рассказывала когда-то психолог, начисто вылетели из головы. Его первый приступ случился в седьмом классе. Нервы не выносили постоянных криков и истерик со стороны родителей, что после ссоры часто срывались на нём, как на козле отпущения. Он устал с ними препираться, устал успокаивать постоянно свою младшую сестрёнку, и жизнь решила его добить, хлопнуть по нервам как иголкой по надутому шарику. Его постоянно кидало в дрожь, неожиданные звуки вызывали нервозность и страх, а даже небольшие раздражители — неконтролируемую агрессию, несмотря на то, дорог тебе этот человек или нет. Таким образом с ним было контактировать ещё сложнее, чем в то время, когда он только-только перевёлся в новую школу. Друзья замечали это и каждый раз при очередной вспышке гнева пытались его как-то успокоить, даже если это не всегда помогало. Иногда даже доходило до кулаков, но парни были лучше натринерованы и почти сразу присекали внезапные выпады своего друга, за что он, после усмирения бури, ещё долго просил у них извинения. Друзья лишь пожимали плечами, до конца не понимая, откуда в их Тошике взялась такая напасть, потому что вопрос семьи и своих волнений он всегда избегал. В нервные моменты Ромка и Бяша старались как можно дольше оставаться с другом, как-то ему помогать, пытаться развеселить или просто молча сидеть, разделяя чужую скорбь между тремя. Они понимали, что справляться в одиночку Антону очень тяжело, и поэтому друзья кидали все силы чтоб хоть немного помочь ему. И за это Петров был готов быть их должником до конца своих дней, будучи безумно благодарным школьным друзьям за их поддержку. Вот только сейчас, в пустом кабинете, у него не было никого кто мог бы ему помочь, отчего истерика смеялась над парнем как сама того захочет. Она хохотала над Антоном как над какой-то юмористической театральной пьесой, издевалась что есть мочи. Пускала в чужую голову насмешки, кричала о том, какой он ничтожный следователь, друг и человек. Как было бы хорошо, если бы тебя даже в помине на этой земле не было. Все эти голоса кружились в затуманенной голове, пока парень не сполз по стенке на землю и по его щекам не начали течь слёзы. Он нервно закрывал уши руками, пряча лицо в коленях, пытаясь хоть как-то не потерять рассудок и оставаться здесь, даже если помимо этого в его голове покоились истошные крики и смех. Его сердце вырывалось из грудной клетки, намереваясь пробить рёбра как у одной из жертв их расследования ранее. Пыталось выплюнуть всю ту чёрную кровь что скопилась в его сосудах и зажить новой жизнью где-то в другом теле, но точно не в этом. Оно не хотело снова чувствовать те муки что были раньше, оно боялось этого как огня, но выбора у сердца не было, поэтому оно лишь молча колотилось в груди от каждого нового припадка голосов. Петров был готов закричать, лишь бы заглушить их, но он не слышал даже своего бормотания, которое начал говорить, сам того не замечая. Разобрать что он говорил себе под нос было почти невозможно, но проскакивало что-то наподобие "перестань", "хватит" и "я не могу, не хочу". В этот момент Петров считал себя настолько жалким, что слёзы полились в два раза быстрее, сбегая мокрыми дорожками на чёрные штанины брюк. — Антош, Стасик тут... — девушка не успела договорить, смотря на дрожащее, всхлипыющее нечто, ранее называемое Антоном. Павлова быстро ринулась к столу, оставляя на нем бумаги и убегая из кабинета. Она вернулась максимально быстро, держа в руках небольшую аптечку. Присев рядом она достала оттуда ампулку и шприц, наполняя его магнезией. Взяв его в зубы девушка быстро взяла спирт, смачивая им ватку. Аккуратно положив плачущего парня на бок она ловкими движениями приспустила с одной стороны брюки, протирая ватой место будущего укола и, положив её себе на юбку, взяла ранее держащий в зубах шприц, аккуратно вонзая иглу в мышцу. Не слишком быстро впуская горячий укол она наблюдала за Антоном, что даже не реагировал на него. Справившись с этим она приложила ватку, заправляя место укола обратно в штаны. Она сидела рядом на корточках, поглаживая белёсые волосы и ожидая, пока магнезия подействует. Она должна была немного усмирить дрожь и помочь Антону разогнуться, иначе парень бы так и продолжил сжиматься и плакать. Через несколько минут его начало попускать. Дыхание становилось более равномерным, а мышцы отпустило от небольших судорог. Когда Петров стал медленно приходить в себя девушка аккуратно посадила его, держа в руках уже подготовленную бутылку с водой. Ранее она сняла с него очки, и сейчас Антон чувствовал себя слепым котёнком, с прищуром приглядываясь к окружающим его вещам. Он неспеша сконцентрировал внимание на сидящей перед ним Павловой, моргая. — Да, Антош, я здесь. Всё позади. — она продолжала ласково поглаживать паренька по волосам, как это сделала бы мама, с нежностью смотря на недавно истерившего коллегу. — Давай, выпей водички. Наверняка горло сушит, да, мой родной? Петров медленно кивнул, принимая с чужих рук бутылку, всё ещё слегка дрожа. Он сделал пару глотков, поморщившись от воды, что резала сухое горло. Девушка приподнялась и взяла со стола следователя очки, аккуратно надевая их обратно на чужую переносицу, вытирая слёзы со щёк двумя большими пальцами. — Что же снова вызвало приступ, мальчик мой... — её не колыхало то, что она на два года младше Антона — для неё в такие моменты он был как непутёвый младший брат, что упал и сдёр себе коленки. Петрову было сложно говорить, но этого и не требовалось — сейчас рядом с ним его лучшая подруга, которой не нужно объяснений здесь и сейчас, поэтому можно просто молча её обнять и пустить ещё несколько слезинок, еле слышно проговаривая "я не знаю". Она нежно гладила его по спине, тихо успокаивая и шепча что всё будет хорошо. Её ласковый тонкий голос был как нельзя кстати, помогая успокоиться после внезапной истерики и приступа голосов, медленно убивающих его изнутри. Когда парень наконец притих и вытер глаза от засыхающих слёз он отстранился от обнимающих рук, шмыгая носом и немо благодаря за поддержку. Павлова, наблюдая за тем, что его другу уже лучше, просто улыбнулась, бережно трепля немного взьерошенные снежные волосы. У неё была привычка касаться волос тех людей, которыми она дорожит. Хотя, вернее, даже не волос, а просто оставлять прикосновения — будь то щёки, плечи, спина или голова. Они ещё некоторое время молча просидели на полу, пока у Вики не затекли ноги и она не поднялась, оперевшись руками о колени. — Рота, подъём! — тихо засмеялась девушка чтоб не спугнуть всё ещё ошарашеного Антона. Она протянула ему руку, за которую он боязно взялся, поднимаясь с помощью Вики на ноги. Они ещё немного побаливали от судорог, но стоять можно. Девушка помогла ему сесть, стоя сзади положила руку на стол с бумагами. — Стасик пробил отпечаток шин. Подходят они машинам Жигулям девятке. Ещё он посмотрел по магазинам где такие продаются, варианта всего два. — Надо будет отправить Ваську и Димку в эти магазины, пораспрашивать об этой девятке. — немного медленно проговорил Антон, отпив воды из полупустой бутылки, отставляя её в сторону. — Антош, а давай на кухню пойдём? У меня со вчера в судочке картошечка жареная с капуткой тушёной и сосисками, я разогрею, покушаешь. А то, то, как ты ведёшь свой образ жизни меня убивает. Я же знаю что ты ещё со вчера не ел, а скоро, вон, конец рабочего дня. Так нельзя! — Павлова положила свои руки парню на плечи выглядывая со спины. Она всегда была крайне заботлива к своим друзьям, буквально отдавая последнюю рубашку, лишь бы им было хорошо. — Я не могу, Вик... Как-то... Не сильно до этого. — Петров был всё ещё нахмурен, сводя концы с концами в своей голове. — Давай-давай, свою тощую задницу в руки и пошли. — она немного улыбнулась, вытягивая следователя из своего кресла взяв его за руки. — Ты, вон, на голодный желудок вчера напился, а сегодня даже не позавтракал. Бегом я говорю. — она тихо смеялась, но от этого её тон не переставал быть серьёзным. Ей всё же получилось вытянуть Антона, что на ногах стоял как тряпичная кукла. Взяв парня под ручку они пошли на кухню, правда, молча, но это молчание не было напряжённым, наоборот, спокойным и умиротворяющим. Прийдя на кухню там уже сидела Карина, попивая кофе и растягивая удовольствие. Вика прошла к холодильнику, доставая свой судочек с едой и доставая сковородку из духовки под плитой. Она быстренько выложила содержимое на сковороду, включая газ и давая еде подогреться. Антон тем временем молча, понуро сидел за столом втыкая в одну точку, все ещё собираясь с мыслями. Раздумья о следствии отошли куда-то на второй план. Кажись, он забыл всё что ему говорили его коллеги, потому что ни одну зацепку он вспомнить не мог. На место мыслей встали те адские крики и насмешки, которые он уже так давно не слышал. Он всё думал — почему его настиг очередной приступ? Что он снова сделал не так, раз допустил эту чертовщину? Его голова мало не кружилась от этого потока, из которого его вывели щёлкающие пальца перед глазами. — Алло, гараж, подъём. Не спать на рабочем месте. — ласково улыбалась Вольнина, убирая руку и продолжая пить кофе. Вика испепеляющим взглядом глянула на женщину, что, видя такой настрой нахмурилась, не понимая, что она сделала не так. Тарелка с тёплой, очень вкусно пахнущей едой приземлилась возле следователя, на что его живот предательски забурчал. Если бы не он, может, Антону бы вышло уговорить Павлову что не нужно отдавать ему свой обед. После бурчания Петров жалостно посмотрел на Вику, что одобрительно кивнула и принялась заваривать себе и парню кофе. Девушка знала о небольшой особенности следователя на счёт еды, поэтому думала что, может, кофе поможет перебить сонливость после еды. Антон неспешно принялся есть, прикрывая глаза и блаженно, тихо мыча. Девушка на это улыбнулась, стоя спиной к парню. Ей часто говорили что она вкусно готовит, но это мычание для неё было больше чем тысячи слов. Карина подошла к Павловой когда она поставила возле чужой тарелки чашку с кофе и, взяв её за локоть, аккуратно вывела из кухни. — Пойдём, покурим? — всё таким же строгим, но с нотками волнения голосом спросила судмедэксперт, кивая в сторону выхода. Вика нежно улыбнулась, одобряя предложение и выходя вместе с женщиной на улицу. Они шли в молчании и, выйдя на крыльцо заднего входа, сели на ступеньки, закуривая. Они где-то минуту сидели молча, каждый думая о своём. Первой не выдержала Карина. — Снова? — спросила она, на что получила кивок. Антон никогда не бывает таким рассеянным каким был на кухне. Причиной такого состояния следователя был только один вариант, и никто из его друзей не хотел бы, чтоб он вообще присутствовал в его жизни. — Долго был? — Не знаю, он пришёл к нам за пару минут до того, как Васька приехала. Потом он сказал что пойдёт к тебе но, видимо, не дошёл. Если посчитать то примерно минут двадцать. — девушка нервно затянулась прекращая спешное лепетание, пытаясь согнать со своих глаз редкие слезинки. У неё всегда было так — когда дело доходит до того, чтоб сделать Антону укол или поддержать его она сохраняет холодный рассудок, но вот после всего происшедшего у неё срывает флягу. Руки начинают дрожать, а говорить становится тяжелее из-за путающегося языка. Друзья знали о её сердобольности и, обычно, после всего не пытаются вытягивать из неё слова, задавая короткие вопросы на которые можно ответить "да" или "нет". Из-за болезни Антона все его друзья умеют ставить уколы, в каком бы положении их друг не был. Будь то сидя на полу, за столом, на улице, зимой или летом. Все заботились о нём, стараясь не затрагивать триггерные темы. В мгновение раздумий Павлова сама не заметила, как по её щеке покатилась слеза. Она постаралась быстрее её вытереть, но Карина все равно увидела слезу и, сев рядом, приобняла за плечи. — Всё с нашим Антошиком будет хорошо, не дуйся. — она ласково погладила девушку по спине, выкидывая окурок и по-матерински целуя в висок. — Я не хочу чтоб он снова мучался... Он не заслуживает этого, Карин... — она опустила голову, вздыхая и выкидывая свой окурок следом. Павлова в попыхах вытирала слёзы, дрожа и нервничая за своего друга. — Не ты из-за этого слёзы лить должна, малышка. Это его проблема, но мы будем помогать ему с этим справиться. Ведь будем же? — Вольнина знала ответ, но хотела услышать его от Вики. — Д-да... Обязательно будем... — её лицо озарила небольшая улыбка, а дышать стало немного легче. Они ещё некотрое время посидели молча, каждый собираясь с мыслями. Почти одновременно поднявшись они кивнули друг другу возвращаясь к Петрову. Вместе с Антоном на кухне сидели Дима и Стасик, о чём-то болтая и пытаясь как-то разговорить Петрова, видно, понимая, что случилось что-то не то. Следователь, несмотря на то, какой обед вкусный, всё ещё не доел, медленно нанизывая на вилку картошку и всё не в силах донести её ко рту. У него буквально руки не поднимались от тяжести всех тех мыслей, что роились в голове словно назойливые мухи. Ему было тяжело, и парни это прекрасно видели. — О чём разговоры ведём, малышня? — немного приободряюще улыбнулась Карина, наблюдая за кислыми минами друзей. Они глянули на Вольнину, немо спрашивая то ли это, о чем они подумали. Когда женщина незаметно кивнула они синхронно вздохнули, пока Антон тускло смотрел на содержимое тарелки. Вика решила сесть рядом, предлагая его покормить. — Вик, я не маленький ребёнок... — тихо пробормотал Петров, пытаясь всеми силами отогнать свои думы. — А кто сказал что кормят только маленьких? Ну давай же, мне не сложно. — она старалась улыбаться, помогая всем чем может, и сейчас её целью было любыми методами накормить друга. Спустя ещё несколько попыток парень сдался, отдавая вилку в чужие руки, что стали ласково и неспешно его кормить. Никто не был как-то против, все понимали тяжесть Петрова, потому что такого не было уже чуть больше года. Друзья никогда не обращали особого внимания если Павлова вызывалась стать Антону второй матерью, потому что относилась она так ко всем и была готова заботиться о них точно так же, будь у них похожие проблемы. Незатейливый разговор был тихим, не сильно давящим на забитую всяким дерьмом голову следователя. Он даже иногда вставлял свои несколько слов, и ребята надеялись на то, что его хандра будет недолгой, и они смогут разговорить своего друга. Под конец болтовни, уже как раз в часы, когда можно расходиться по домам пришла Четская, садясь за стол. Она вздохнула, допивая чужой кофе и смотря на ребят — Все наши планы — хуйня. Оказывается у убитой есть внучка.