9
Смеркалось. Но сквер железнодорожников, обступивший березовой рощицей одноименный дом культуры (бывшая церковь, сцена была аккурат в алтарной части), бурлил жизнью. Афишная тумба обещала выступление ВИА «Гусляры», так что разномастная молодежь потихоньку стекалась поближе к ДК в предвкушении танцев. Скамейки были оккупированы пенсионерами, школьники, оттарабанив вторую смену, лазали по танку Т-34, охранявшему вход в сквер. Народу — уйма. Для любого уличного артиста — верный аншлаг. Но Фэлл так не думал. — Вздор! — чуть не срывался он в крик, и его некогда прилизанные кудри бились в конвульсиях. — Чушь и вздор! Хочешь — иди, позорься. А я — ПАС! Саша, в отличие от Ващаева, клещом вцепился в локоть Фэлла, чтобы пресечь любую попытку побега. Захочет — не отцепится. — Гирша Натанович, я вам говорю: это будет успех! — Ну н-не-е-ет, — Фэлл перешел от буйства к тихим стенаниям, — Это же совершенно не мое амплуа! — Я уверен, — Саша позволил себе похлопать Фэлла по плечу, — что для артиста вашей величины резкая смена образа — не проблема! Поразили польских пани и английских леди — поразите и девчушек у ДК железнодорожников. — Паршивец! — Фэлл разом подобрал сопли. — Знал, что это ты рылся в моих афишах! Я тебе при… — Отлично, — перебил Саша, — продолжайте злиться вот так все выступление. Вы попали в образ. — Попал, так попал… Отступать было уже поздно. Саша послал Фэлла вперед, а сам, зайдя за ель, надел на руку завалявшуюся на дне чемодана алую повязку дружинника. Фэлл же присел на скамейку у площади и разложил на лавочке бесхитростный реквизит: пачку сигарет да бутылку пива. Последнюю он откупорил пальцем и демонстративно отхлебнул. «Мой выход!» Саша быстрым шагом подошел к прохлаждающемуся на лавочке Фэллу и, как можно громче, сказал: — Товарищ! Сейчас же прекратите нарушать общественный порядок! Сидящие поодаль студенты разом затихли. Фэлл отставил бутылку и развел руками: — Разве я нарушаю? — Да, товарищ! Вы распиваете спиртное в общественном месте. Уберите бутылку в сумку, или бутылка будет конфискована. — Ну, у меня нет сумки… — И Фэлл снова отхлебнул из бутылки. Саша ловко выхватил бутылку из рук Фэлла и, повернувшись к людной площади, затряс конфискатом: — Пьянство не пройдет! Закон един для всех! В толпе поднялся легкий смешок: Саша обернулся. В руках у Фэлла чудесным образом образовалась новая бутылка. — «Клинское» охлажденное! — улыбнулся он и, откупорив, отхлебнул. — Всегда со мной! — Ничего не понимаю! — пожал плечами Саша, и отобрал вторую бутылку. Но не успел он обернуться, как Фэлл опять достал пиво из воздуха. Смех, и старый, и молодой, набирал силу. Их уже обступили плотным кольцом. Кажется, у «Гусляров» этим вечером будет конкурент. Когда Саша уже едва удерживал «конфискат» в руках, Фэлл сказал «убедили!» и, похлопав двумя пальцами по горлу, покачал головой. — Давно бы так, товарищ! — улыбнулся во все зубы Саша, но тут же переменился в лице, ведь Фэлл запыхтел сигаретой! — Помнят все, и стар и млад, сигарета — это яд! — Ой-ой-ой! — прогнусавил Фэлл, пуская колечки дыма ему в лицо. Они проделали тот же трюк, но с сигаретами. Под взрывы хохота Фэлл доставал сигареты из-за уха Саши, изо рта, из носа — и так, пока не вышла вся принесенная им пачка. С полной пригоршней сигарет и набитой бутылками авоськой, Саша с довольным видом повернулся к зрителям, но маленькая девочка, показывая на его руку, пролепетала: — Дядя, у вас повязка тю-тю. Саша, оглядев опустевшее место на локте, схватился за лицо и пролепетал «Ой, мама!» На его плечо опустилась чья-то рука. Саша обернулся и предстал перед Фэллом, на рукаве которого красовалась утраченная повязка дежурного. Дружинник и нарушитель поменялись местами. — Товарищ, сумочку покажите, — и, улыбаясь так, что глаза превратились в две щелки, Фэлл приподнял авоську вверх. — У-у-у, нарушаем, товарищ! Еще и курим! Ай–яй-яй! Запропала наша молодежь! А еще комсомолец! — Я… я… — втянув голову в плечи, оправдывался Саша, — Эх, ведите меня в милицию… — Молодец! — громогласно объявил Фэлл. — Ты прошел проверку! Держи за это значок ОСОДМИЛА! На самом деле Фэлл нацепил Саше значок «ДСО КИМ» (ничего другого не нашли). На этом они дружно поклонились, сорвав аплодисменты. Юноши, девушки, и кто постарше подходили и спрашивали, кто они, откуда, некоторые даже позабыли про танцы и просили продолжения. Не обошлось, правда, и без пары-тройки разгневанных мамаш, мол, «что вы тут при детях пьете-курите». Ладно, мамаши. К ним подошел уже настоящий милиционер, совсем молоденький, но его густой бас заставил все внутри непроизвольно сжаться: — Лейтенант Иванов. Так, что у вас в бутылках, товарищи артисты? — Простите, номер продолжается? — робко спросил щуплый дедушка в краповом берете. — Посмотрим, — лейтенант явно не был склонен к творческой импровизации. — Попробуйте, лейтенант, — на лице Фэлла не дрогнул ни один мускул. — Чистейший нарзан! Лейтенант отхлебнул: — Да, и правда, нарзан! Простите за беспокойство! А номер у вас и правда отличный. Вы откуда будете? — Как в одной песне поется «Наш адрес — Советский союз». Цирковые мы, кочевники. На следующие четыре месяца наше кочевье будет здесь. — Цирковые, говорите? Отлично, хоть будет своих на что в цирк сводить! И, отдав честь, пошел дальше патрулировать город. Пока присутствующие приходили в себя, Саша на ухо спросил у Фэлла: — Но вы же при мне бутылки в киоске покупали! И там был не нарзан! — Плох тот фокусник, что раскрывает свои секреты. — А как же «мы как гимнасты, понимание без слов»?! — едва скрывая обиду, произнес Саша. — Ну, ладно, расскажу, — Фэлл посмотрел на него долгим немигающим взглядом. — Когда-нибудь. Не сейчас… Потом.10
Гаражный кооператив кое-как затесался между речным оврагом (тем самым, через которой был перекинут дряхлевший трамвайный мост), железнодорожным полотном и жилыми кварталами. Проехав всего одну остановку от гостиницы, они с Фэллом дольше плутали между облупленных покосившихся гаражей, чем ехали на трамвае. Фэлл еще залез в кусты и вылез оттуда со здоровенной палкой — Саша потом понял, почему. Когда они отыскали нужный бокс, и Фэлл возился с навесным замком, их окружила собачья свора. Собаки не отличались дружелюбием, а Фэлл — терпением. Может, в нем снова проснулся дух мушкетера, но он, вооруженной одной палкой, стал совершать выпады в сторону оскаленных морд. Саше оставалось судорожно ковырять ключом в скважине замка вместо него. Несмотря на удаль Фэлла, собаки взяли числом: загнали в гараж, палку изъяли и утащили, и Фэлл еще долго бранился, обещая раскидать по всему кооперативу отраву. Но выходить из гаража не спешил. Саша крутанул пыльную лампочку и пролил свет. Изнутри гараж был просторнее, чем казался снаружи. И какой тут только скарб ни хранил Фэлл! Там было все, что угодно, кроме, собственно, автомобиля. Иллюзионные аппараты: от устрашающей гильотины с огромным лезвием до лакированных шкафов, кажущимися на первый взгляд самыми обыкновенными. Стальные коробы с наклеенными звездами всех форм и размеров, полосатые тумбы, обручи, деревянные ящики с небрежными подписями «лезвия», «мечи», «щитки». Длинный золоченый шест, ажурные клетки, веревки, прогнувшаяся от запакованного тряпья вешалка. Саша нашел даже столярный верстак, задвинутый в самый угол и накрытый белой простыней. — А вы много добра нажили, — присвистнул Саша. Но, даже будучи впущенным в Гараж (именно с большой буквы), кладовую и святую святых Фэлла, Саша подозревал, что Фэлл от него что-то скрывает. Хотя бы то, как так получилось, что он, владея гаражом, сам мыкается в цирковом общежитии? Даже без подглядывания в паспорт выходило, что Фэлл — местный, горноуральский. Неужели оставил квартиру бывшей жене? Нет, они явно еще недостаточно близки для таких вопросов. Саша еще некоторое время рассматривал реквизит, пока не сел на черный стол. На столе стояло три тонкостенных ведерка, в которых обычно охлаждают шампанское. — А это что? — спросил Саша и заглянул в одно из ведер. В нем лежал круглый шарик, размером не больше перепелиного яйца. — Трюк с наперстками [1], — сказал Фэлл. — Это где простаки пытаются угадать, под чем находится шарик? — Вроде того. — Покажете? Фэлл поупрямился, нехотя потеребив авоську с овощами, купленными ими по пути, но все же подошел к столу и согнал Сашу на другую сторону. — Сядь на стул, — велел он. Он выдвинул ящик в столе, будто проверяя в наличии ли весь реквизит, поправил карманы и наконец поднял взгляд. — Ну смотри, — сказал Фэлл и разложил ведерки вверх дном в ровную линию. На каждое ведро он положил шарик. Его голос мгновенно преобразился. Став вкрадчивым, обретя глубину и силу, он завораживал не меньше, чем движения рук. — Шарики. Один, два, три. Фэлл поочередно показал на каждый пальцем, а затем неуловимым движением достал волшебную палочку из воздуха. Саша нахмурился. Это когда Фэлл успел спрятать палочку?! Фэлл продолжал: — Шарики. Один, два, три. Но для меня утомительно вести все три. Заставим парочку покинуть нашу компанию?.. Он брал шарик в кулак, стучал по кулаку палочкой, и шарик исчезал. Когда не осталось ни одного, Фэлл улыбнулся: — Проверь свой правый карман. — А? — Саша тут же метнулся к карману и обшарил даже те, что на летней ветровке. — Но там ничего нет! — Конечно нет, дурачина, — Фэлл приподнял первое слева ведерко, и все три шарика лежали там. — Но как?! — Тс-с, — Фэлл еще какое-то время игрался с ведерками, заставляя шарики появляться то под одним, то под другим. Когда Саша не выдержал и позорно приподнял руки, Фэлл коротко хохотнул и снял фетровую шляпу, устроив ее впереди ведер. — Как считаешь, а сколько шариков там?.. — Все?! — Мм-м? — Фэлл поднял шляпу, под которой сиротливо прятался один шарик. — Хочешь больше? Меньше? — Больше. Фэлл лукаво сощурил глаза и поднял шляпу еще раз. Под ней оказался кочан капусты, который Саша урвал сегодняшним утром. Под ведерками, вместо шариков, лежала картошка. — Ничего себе! — Глаза округлились. Саша подался чуть вперед, но овощи так и осталось лежать перед ним на столе. — Здорово. А вы это на манеже показывали? — Мальчик, — Фэлл покачал головой и собрал ведерки друг в друга. Его голос растерял магию и снова загрубел. — Ракурс решает все. Такие трюки не для манежа. Для сцены. И потом, для манежа реквизит больно мелок — никто не увидит. — Но вы их все равно исполняете? — Так, для души больше. Чтоб навык не растерять. По работе иногда пригождается: дорогое начальство отряжает на выездные выступления — на всякие заводы, учреждения. Там можно подойти к публике вплотную. — И что? Сложно этому наловчиться? — Долго, — Фэлл достал из авоськи сиротливое яблоко, срезал ножом дубовую кожуру так, что получилась закрученная спираль, и с хрустом надкусил. — Так, маэстро, я впечатлен вашей ловкостью рук, но с чем мы будем выступать? — Ты не крупнее обычной девушки, — оценивающе оглядел его сверху вниз Фэлл, — парень ты пластичный, так что это не станет проблемой. Можем начать с исчезательного шкафа, ну а потом перемещение. Саша залез в исчезательный шкаф и попробовал спрятаться за фальшивой стенкой. Ноги сильно упирались в стенку, а дышать было просто нечем, но он был собой доволен. — Долго, очень долго. Хотя что помещаешься — уже хорошо. — Хорошая аппаратура, — озадаченно начал Саша, вылезая из шкафа. Он сам видел такой фокус миллион раз, так что он казался… устаревшим? Но не только это не давало ему покоя. — А все же признайтесь: вы ведь меня позвали не за тем, чтоб простые комбинации трюков исполнять? Саша понял, что сболтнул лишнего, но было уже поздно. Лицо Фэлла, доселе умиротворенное, исказила гримаса раздражения. — Каков пострел, а! Простой номер — это скучно, ему целый аттракцион подавай! Ишь какой! Или ты думаешь, что мы исполняли в сквере — это твой аттракцион? Не все так просто, милый мой! — Но людям понравилось, — Саша подумал, что после такого Фэлл уже не вывернется. Но он смог. — Людям много что нравится. Жвачка, например. Тьфу! Людей всегда тянет… к низменному. — Да вы у нас ко всему прочему еще и фаталист, — и Саша взял в руки срезанную с яблока кожуру, пропустил через нее подвернувшееся шило и закрутил, как волчок. Получился своего рода гипнотический шар, — А я считаю, и в простом есть красота. А люди… мы ведь не про одну выпивку номера можем ставить. Но смотрите сами: сюжет же лежал буквально у нас под ногами. Зритель это видит изо дня в день, зритель это узнает. Ждал ли нас такой же прием, выйди вы во фраке и цилиндре и показывай им академические фокусы? — Это была са-мо-де-я-тель-ность! — снова загнусавил Фэлл. — Минутное баловство, не имеющее отношения к нашему ремеслу. Ты какой день в иллюзионе? Второй? Иллюзионист не должен быть смешным. Дурачась, мы опозорим все магическое сообщество. Да что там… — Вы хотите славы или нет? Не хотите потакать людским слабостям, так давайте перевоспитаем их. Но на понятном им языке. Моя музычка говорила, что не надо ломать голову, как достучаться до человека. Надо просто начать стучать. Будьте проще, и люди к вам потянутся. — Ты меня жизни учить вздумал?! — Да что вы, Гирша На… — договорить Саша не успел. Фэлл швырнул в него грязной мелкой картофелиной. Метил явно меж глаз. Если бы не практика жонглирования на первом курсе, следующим утром Саша проснулся бы с фингалом. — Гирша На… — пискнул Саша, но снова недоговорил. Вторая картофелина просвистела вслед за первой. За второй — третья. Ну это уже ни в какие ворота! — Ну держитесь! Саша не стал кидаться картофелинами. Как ни крути — это их перспективный ужин. Вместо этого он швырнул в Фэлла изолентой. Та мазнула его по плечу, что не добавило Фэллу спокойствия. В расход пошел моток бечевки. Саша и раньше слышал в свой адрес угрозы, но никогда не воспринимал их всерьез. До этого самого дня. Отчаявшись, Саша бросил уже первое, что подвернулось под руку. Это оказался голубь из папье-маше. — Серьезно? Ты собрался прибить меня этим? — То ли Фэлл выбился из сил, то ли коварно выбросил белый флаг. Но голубя он поймал и, словно застыв во времени, аккуратно расправил его смятое крыло. — Его Тери делала. — Уродец редкостный, — брякнул Саша. — Хм. Номер-буффонада: я сначала бросаюсь в тебя острозаточенными предметами, которые ты ловишь, а потом начинаешь ими жонглировать. А потом я забрасываю тебя белыми голубями мира. — Все равно забрасываете! Ну вы и кровожадный, маэстро! — Сделаешь волшебный пас, и мои ножи поменяются на голубей. — Ножи?! У меня был трояк по жонглированию! — Ладно, — Фэлл постучал пальцем по губам. — Мячики? У меня как раз есть чудесный набор из дюжины. Саша неуверенно кивнул, и Фэлл тут же пошел вскрывать один из ящиков в углу. Настроение у Фэлла менялось, как на море погода. То он был тихий, как зыбь, то разгонялся до грозового шторма за считанные секунды. Впрочем, успокаивался он, как видно, так же быстро, как и бушевал. — Хм, значит, фокусник-дурачок?.. — Паяц, комик, шут. Будьте новатором. — Какое уж новаторство. Еще Эмиль Кио привлекал в номера ковёрных. Как бы это уже штампом не стало, если призадуматься. — Тогда тем более не понимаю, откуда сомнения. Фэлл хмыкнул. И пошел дальше рыться в ящиках.