* * *
Велиградский торг возле городской стены кипел жизнью: откормленные гуси в клетях гоготали, поросята в мешках повизгивали, когда торгаш задевал их локтем, а бабы за прилавками плевали шелуху от семечек под ноги прохожим, перемывая кости соседкам по ряду. Приближающийся визг виверны заставил всех сначала умолкнуть и встревоженно навострить уши, а потом уже побелеть от ужаса. Где это видано, чтоб навья погань кружила над Велиградом средь бела дня?! Когда к противному высокому крику прибавился громогласный змеевый рев, бабы завизжали не хуже перепуганных поросят в мешках. Над торгашами пронеслись две сизые тени, обдавая сверкающих пятками людей резким порывом воздуха вперемешку с дорожной пылью и сором. Дозорные на стенах с открытыми ртами наблюдали за тем, как к детинцу летят иссиня-черная виверна с всадником и алый змей с рогатым венцом на вытянутой голове. Народ суетливо забегал по стогне, мечась, словно мыши под веником. Крылатая гадина приземлилась прямо перед главной церковью, спланировав по кругу и складывая угловатые крылья. Змей же заложил еще один широкий круг, а после свечкой взвился в небо и камнем упал на площадь. В паре саженей над землей его тело охватило пламя, а мгновением позже там уже стоял Горын во всей своей красе, поправляя плащ. — А без этого никак? — недовольно спросил Константин, баюкающий гадину, похлопывая ту по узкой морде. Виверна мирно прикрыла желтые глаза и довольно заурчала. — Ой, да ладно, тут такое любят! — передернул плечами змей, — Потом сами же будут с радостью всем в уши лить, как все деру дали, а они даже не шелохнулись. Народ пугливо выглядывал из-за прилавков и телег, глазея то на по-кошачьи свернувшуюся посреди площади тварь, то на величавых навьев, шагающих к воротам княжьих хоро́м. Никто не спрашивал, кто они и зачем явились. Даже взгляды не поднимали при виде навьев послов, только пугливо вжимали головы в плечи и торопились дальше — лишь бы не заметили. Кто-то даже суеверно крестился им вслед. На подходе к княжьим палатам за ними увязался дьяк, мямлящий что-то о том, что государь занят. — Да погодьте же вы! — рядом с рослыми навями мужичок казался почти крошечным, едва доставая Константину до плеча лысоватой макушкой, — Я понимаю, Вы, скорее всего, по срочному и важному делу, но государь… — Ты прав, мил человек, — перебил его Горын, нависая над мужичком, — мы по ОЧЕНЬ. ВАЖНОМУ. ДЕЛУ. От того, как у змея вспыхнули огнем глаза, Константин не сдержался и покачал головой. — Ерохвост, — еле слышно выдохнул он. Дьяк не мог оторвать взгляд от пылающих раскаленными углями змеевых глаз и трясся, будто от озноба. Горын склонил голову на бок и сощурился. — Так что там государь? Мужичок что-то неразборчиво промычал, закатил глаза и брякнулся оземь. Змей довольно оскалился под тяжелый вздох чернокнижника. — Доволен? — В прошлый раз он быстрее обмер, — Горын легонько толкнул лежащего дьяка мыском сапога, но тот даже не застонал. — Еще чутка поднатореет и огрызаться уже сможет. — Ты его до удара быстрее доведешь, — фыркнул навь. — Ладно. С князем говорить буду я, дело здесь серьезное… — А я, по-твоему, не могу быть серьезным? — Боюсь, с твоей серьезностью сейчас им придется спешно выбирать нового. От короткого мановения руки резные двери в светлицу великого князя распахнулись. Сам государь нашелся перед расписным престолом, который возвышался над обставленным кушаньями столом. Князь в простецкой распоясанной рубахе замер над миской со щами, почти донеся ложку до рта. Подле него на лавке развалилась пузатая трехцветная кошка, которая даже ухом не повела, когда на пороге появились навьи послы. В повисшей тишине где-то в светлице звенела муха. — Великий князь, — сдержанно поприветствовал его Константин. — Домиус Константин, — кивнул им по очереди государь, — домиус Горын, рад видеть. Какими судьбами? — Все теми же, что и тридцать лет назад, — мрачно процедил чернокнижник. — Ведьмы, государь, ведьмы. В светлице посмурнело от набежавших на солнышко туч. Князь мгновенно подобрался, отставляя обед. Обождет. — Я думал, что вы разобрались с этой напастью. — Видишь ли, государь, — подал голос Горын, прохаживаясь вдоль стола и скользя по скатерти коготком латной перчатки, — ведьмы — они как гниль. Пропустишь пятнышко — считай всё сызнова вычищать. — В половине дня конного пути на север от Велиграда есть небольшая деревенька, название которой не вспомнит даже ваш дьяк, — Константин кинул многозначительный взгляд на дверь. — Недалеко от нее несколько татей во главе со своим атаманом пытались убить девочку. Убить, расчленить и выдать это все за навий ритуал, бросив тело бедняжки на границе Заповедной рощи. Чернокнижник краем глаза следил за змеем. Тот старался не подавать виду, вальяжно расхаживая вдоль стола то и дело подцепляя когтем то соленый гриб, то кубок с медом. Но при упоминании о стычке с татями, Горын сжал челюсти и помрачнел лицом. — Среди татей было двое ведьм. — Бабы? — Нет, мужчины. Атаман и отрок, не больше семнадцати лет. Кровники. — Как это? — не понял князь. — Выродки одной ветви, — скривился Змей. — Атаман сказал, что мать сосунка не любит в доме чужих чар. Значит он либо его дядька, либо обхаживает волочайку. Ведьминым смрадом от них веяло знатно. Князь подался вперед, упираясь локтями в колени и подпирая голову сцепленными в замок руками. — Мы думаем, что в этой деревне — ведьмино гнездовище. Слова чернокнижника заставили князя тяжело вздохнуть и прикрыть глаза. Этого только не хватало. С Триединой войны прошло всего-ничего, а эта погань уже опять башку свою поднимать вздумало… — Богатырскую сотню подымать или своими силами справитесь? — князь суматошно соображал, как он умудрился проморгать у себя под носом этот рассадник заразы. Нави переглянулись. — Сами, но сотню известить нужно. Пусть прочешут деревни вокруг Велиграда. Лишним не будет. — Добро, — кивнул князь. — Как токмо дьяк вернется, тут же в сотню гонца отправим. Константин многозначительно посмотрел на Горына, который в этот момент сделал самое невинное лицо и пригубил из кубка.Ученица. Глава 2.
14 января 2024 г. в 12:49
Во двор не въехали — влетели два вихря на темных лошадках. У одного из всадников на руках было еще что-то укутанное в алый тяжелый плащ.
Иван передернул ушами, отгоняя муху и медленно поднимаясь со своего места.
День выдался ничем не примечательный: встал засветло, обошел границу кощеевых земель, проверил все три охранных барьера, загнал зайца на завтрак, поел уже в крепости и теперь спокойно ожидал, когда домиус изволит вернуться с поездки и раздаст распоряжения.
Зачем только было превращать этого болтуна обратно в человека? Иван не понимал. Змей раздражал его так сильно, что при одном только виде мечника у оборотня вставала шерсть дыбом на загривке, когда он был в теле зверя. В человеческом же — просто хотелось дать Горыну в морду.
— Иван! — окликнул его Константин.
Чернокнижник спешился, подошел к сидящему в седле Змею и принял у того из рук плащ, в котором мирно спала девочка. Иван так и замер с широко распахнутыми глазами.
«Да как же это…»
Сердце болезненно сжалось при взгляде на искалеченную девчушку, свернувшуюся калачиком на руках домиуса.
Люди. Давно Иван их не видел. Всё старался бежать от бывших сородичей дальше, чтоб не причинить вреда. После того, как его поврала стая волколаков, он лишь стараниями домиус Виги не отдал богам душу и не обратился в кровожадную тварь. Она несколько недель выхаживала еле живого парня, который с каждым днем все меньше становился похож на себя самого: рыжие волосы подичали, словно их присыпали пеплом, тело изменилось до неузнаваемости. Ко всему прочему после первого оборота остались хвост и уши, которые отказывались исчезать в человечьей ипостаси.
— Пространственный барьер поднял? — чернокнижник широким шагом пересекал двор, направляясь к воротам хоро́м.
— Да, домиус, еще с утра. Как и велено было, — Иван распахнул тяжелые створки, пропуская вперед хозяина и Змея, который был непривычно тих и собран. Даже шел он подобравшись, а не как обычно — расхлябано и свободно.
— Хорошо. Возьми амулет для прохода и открой портал к Виге. Она мне нужна…
— А ты сам разве не справишься? — встревоженно спросил мечник.
Иван переводил непонимающий взгляд с одного навя на другого. Змей удивлял его все больше и больше.
— Я похож на лекаря? — недовольно бросил Константин через плечо, поднимаясь по лестнице, — Иван, вели нести в западную ве́жу перину и все, что скажет Вига. Мы сейчас уедем, так что остаешься за старшего. Границу и крепость держать на замке. Барьер не опускать. С нее, — он кивнул на мирно спящую гостью, — глаз не спускать. И чтоб никто ни шагу со двора не ступал!
Серый понятливо кивал, запоминая приказы домиуса и краем глаза следя за Змеем, который тихой тенью маячил за спиной колдуна. Оборотень сделал все, как велел Кощей, и отправился обратно в вежу, где навь о чем-то тихо переговаривались, сидя в небольшой небольшой светлице.
Константин хмурил черные брови, очевидно, размышляя о чем-то, а Змей в задумчивости гладил девочку по волосам, которая теперь посапывала у него на руках, уткнувшись носом в нагрудный доспех.
Обычно он себя так не вел.
Всегда подначивал и задевал терпеливого Ивана, считая того неразумной и дикой тварью, но теперь с мечником творилось что-то неладное. Он ни на мгновение не отходил от девочки, подозрительно сверля тяжелым взглядом каждого, кто входил в светлицу. Отвечал змей тоже через раз, каждый раз будто выныривая из глубоких раздумий.
— С порталом проблем не возникло? — чернокнижник поднял на слугу задумчивый взгляд.
— Нет, домиус Вига собирает все нужное, — поклонился Иван, прижимая уши к непослушным волосам.
— Хорошо, — кивнул в ответ навь, — Горын?
Реакции не последовало.
— Горын!
— А? — змей снова будто в облаках витал.
— Соберись! Выдвигаемся, как только Вига займется девочкой.
— Угу.
Та во сне лишь немного поморщилась, причмокнула губами и обняла Горына поперек живота, чем заставила того еще больше оцепенеть.
Спустя время по ступеням разнеслось мерное стук-стук-стук. Вига. Навья старалась подниматься как можно быстрее, но негнущаяся нога не давала ей этого делать, от чего, помимо стука, слышалась еще и отборная брань. Константин еле заметно улыбнулся.
— Ну здра-асте! — дверь плавно распахнулась, являя взорам мужчин раскрасневшуюся и весьма запыхавшуюся берегиню. Одной рукой она опиралась на верных посох, другой держалась за бок. — Ванька, песий ты сын, еще б во дворе проход открыл! Сгинь с глаз моих, пока по хребту не огрела! И вы оба! Только отдохнуть дома присела…