If you can't say no just think about…
_________________________
Щеки раскраснелись от нетронутого солнцем утреннего холода. Аластора это не останавливало. Он стоял на коленях перед собственноручно сооруженной будкой, которая по размерам больше напоминала флигель из говна и палок. Практически в прямом смысле. Муди мог бы попросить окружавших его волшебников помочь, но ему просто хотелось занять руки. Потому теперь он стоял на карачках и застилал подстилку под сколоченным каркасом, обтянутым брезентом. Выглядело, конечно, убого, но разве плохо иметь крышу над головой? Пусть даже такую. Любопытная драконья морда просунулась под рукой, жадно втягивая ноздрями запах нового места. — Венди, не лезь, — буркнул Муди, отодвигая покатую чешуйчатую голову, которая квакнула ему в ответ. Мужчина нахмурился и вынуждено приподнял руку, когда дракон начал протискивать своё тело в просвет и царапать когтями штаны. Пока у дракона началась миссия по исследованию нового дома, Аластор смотрел за его поведением и думал, насколько реально, что эта будка не сгорит дотла в первый же вечер. К тому же Муди не был уверен, что когда-то в жизни делал что-то подобное, как и не помнил обратного, просто следовал логике процесса, который не требовал от него задействовать память. — Я такого не видел, на кой ему эта хреновина? — голос наблюдавшего за изощрениями Муди был низким, заторможено-ленивым. Аластор перекатился на корточки, откинув край брезента на крышу, чтобы не пугать дракона замкнутым пространством, и обернулся. У сетки вольера возвышался Антон, опиравшийся на крышку бывшего деревянного стола, где-то потерявшего все четыре ножки. Его лицо было ещё более угрожающим, чем выражение лица самого бывшего мракоборца. Слегка поросшую щетиной голову украшала полоска длинного шрама, которую он почти никогда не скрывал, избегая всяких головных уборов. Всегда одетый в чистую, но очень поношенную серую рубашку и тускло-малиновый жилет, массивные тяжеленные ботинки, твидовый тулуп и широкие шерстяные штаны, настолько длинные, что едва не тащились по земле, — ростом больше двух метров, он стоял здесь не без любопытства и некоторого удивления, наблюдающий за самой что ни на есть ручной работой мага, который боялся прикасаться к палочке. Аластору казалось, что даже бескрылый дракон уступал ему первенство главной «диковинки» Уитби. Рядом с этим оглоблей Антоном стоял всё тот же пацан — Берни Локвуд, который был назначен кормильцем дракона и всё ещё боялся приближаться к существу. Контраст в их росте был пугающим. — А на кой ему свитер? — Муди не желал спорить или доказывать свою правоту, тем более, не был в ней уверен; им то какое дело, чем он занимает себя в свободное от сумасшествия время, — может, наколдуете тут так, чтобы он не спалил всю эту конструкцию случайно? — тем временем маленький дракон прекратил топтаться и уселся на покрывало, тяжело дыша брюшком. — Я сквиб, — прогремел Антон, не вызвав отклика или понимания в Муди, который хоть и начал вспоминать, но ещё был далек от знаний того мракоборца, коим был, а тем более профессора. — Это… оправдание? — Муди недовольно сдвинул брови. Пацан наконец очнулся и начал пояснять: — Когда в семье магов рождается ребёнок, лишённый магии, его называют сквибом. Муди невозмутимо переключился на школьника: — Ну хорошо, у него оправдание есть, а у тебя? Берни стушевался и промямлил, что-то вроде «я не знаю». «Профессор» вздохнул: — Никакого толка. И чему вас только учат в школе… — А почему вы не можете сделать какое-то такое заклинание? Говорят, к вам вернулась память, мистер Муди, — Берни не умел молчать, особенно, когда начинал волноваться или понимал, что его подловили на чём-то не очень хорошем — он тут же начинал оправдываться, искать стороннего виновного или переводить стрелки; как сейчас. — Ещё не вернулась. Ты ни черта не знаешь, я ни черта не помню. — Но там, на озере, вы ведь победили того монстра и спасли Герм-мисс Грейнджер! Такой грохот стоял! Я думал, что школа рухнула! — Берни делился своими впечатлениями, но оба его слушателя были слишком… сверх-хмурыми. Не найдя поддержки в лице Муди, он переключился на Антона, который хотя бы согласно кивал. Аластору нечего было на это сказать. Едва он набрал воздуха, чтобы осадить болтуна, дракончик пискнул и отрыгнул огненным шаром. С трудом успев увернуться, мракоборец повалился на спину и тут же начал молотить по своей бороде. Жёсткие волосы мгновенно запалились с одной стороны, несколько ожоговых волдырей проступили на алой коже. Сунув морду в снег, Муди простонал — ему отчаянно не хотелось снова идти в лазарет. Во-первых, он помнил, что поставка лекарств ещё не скоро и запасы и так истощены. Во-вторых, он не хотел пересекаться с Латикой. В-третьих, Грейнджер выписывают лишь завтра и Муди не хотел маячить у неё перед глазами. Не хотел, чтобы его жалели, как и не хотел этой постоянно благодарности, да и никто из них, кажется, больше не хотел возвращаться к тем воспоминаниям о событиях на озере. Гермиона почти ничего не помнила, и это было даже хорошо, ей — меньше головной боли. Аластор готов поспорить, что после применения магии он забрал себе всю головную боль Уитби.***
— Ты уверена?.. Мне кажется, это крайне паршивая идея, Гермиона. Грейнджер с вызовом откупоривает склянку с обезболивающим зельем и залпом выпивает густую и горькую настойку с ярким вкусом базилика и герани. Девушка морщится, глотая вязкую жидкость. — Коли уже, — требовательно рычит гриффиндорка, оголяя бедро и подставляя тело Бакши. Та, покачав головой, делает подруге укол второй порцией зелья. — Спасибо. Должно хватить часов на пять, да?.. — потирая место укола, интересуется Грейнджер у индианки, оглядывающей её с немым упрёком. — Да, — нехотя соглашается брюнетка, зло звеня металлом о металл, кинув шприц на небольшой углублённый поднос; туда, к окровавленным бинтам старой повязки Грейнджер, к склянкам с зельем. — Прекрати. Ты же знаешь, я бы не стала… — Грейнджер не успевает договорить, Латика останавливает её, грохнув пинцеты на поднос. — Ты самая упрямая идиотка, которую я встречала! Не ври мне, Гермиона! Ты прекрасно знаешь, что мы сможем протянуть неделю, а то и больше, и без твоего похода в город. У нас же есть запасы! — девушка непонимающе смотрит на подругу, поджав губы. — Запасы на то и запасы, Латика. Чтобы использовать их лишь в крайнем случае. И, поверь, пара переломов и царапин на ноге к этому не относятся, — отвечает ей в тон гриффиндорка, натягивая джинсы. — Ты прекрасно знаешь, в каком мы положении. И в каком положении Сопротивление: в любой момент сюда могут трансгрессировать десятки раненых или беглых волшебников, — Гермиона прекрасно понимала, что Бакши, прибывшая сюда, в Уитби, добровольцем из Канады, вряд ли имеет хоть какое-то представление о том что творилось в магической Британии, вряд ли ей приходилось видеть, как кричит, корчась от бесчисленных «круцио», кто-то из близких тебе людей, вряд ли она могла видеть, как умирают её друзья. — Мне пришлось перебраться сюда, жить здесь какое-то время, чтобы люди привыкли ко мне, когда никого из вас тут не было. Люди до сих пор не доверяют мне, считают чудаковатой: живёт на окраине леса, в тщедушной лачуге, гуляет по лесу и варит снадобья от мигрени. Но, кажется, я пришлась им по вкусу. По крайней мере, никто не болтает лишнего и верит в то, что я покупаю все в промышленных масштабах, чтобы потом отправлять посылки в Афганистан, для наших военных, — она усмехается, нырнув в шерстяной свитер. — Давай сделаем так, чтобы они продолжали верить, — Грейнджер надевает ботинки и наскоро шнурует их при помощи магии, хватает огромную дутую куртку с вешалки на двери и выходит в коридор, где сталкивается с Аластором. Она возникает перед ним в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал — в паре шагов от собственной двери. Муди хотел напомнить себе, почему всё же он решил поселиться именно здесь; в комнате на этаже у преподавателей, по соседству с Грейнджер. Чем сильнее Аластор замыкался в себе, погружаясь в своё состояние, тем сильнее ему хотелось жить в каком-нибудь подвале или в высокой башне как гребаная принцесса. Они снова почти не общались и будто специально избегали друг друга, будто запаса какой-то «перевариваемости» и дружелюбия обоим хватило только на те пару дней, что они провели в больнице. Хотя Аластор скрывался от людей вполне осознанно, Грейнджер не смогла удержаться от своей «слежки» за мракоборцем. Ненавязчиво наблюдая за ним, она отмечала, что его состояние становилось всё тревожнее и хуже, чем Гермиона помнила. Это заставляло Грейнджер хмуриться, искать ответы на страницах справочников по медицине — как и магических, так и маггловских, — чтобы быть готовой к неминуемой вспышке, приближение которой она так яростно ощущала. — Рада, что мазь помогает, — бросает она вместо приветствия, обводя кончиками пальцев своё лицо, а точнее её нижнюю треть в намеке на ожоги, которые Муди успел получить от Вейдера, когда у того случилось что-то вроде несварения. Увидев последствия стычки местных чудищ, Грейнджер оставила лечебные мази под дверьми Аластора пару дней тому назад. Муди кивает, — он догадывался, кто оставил ему у дверей два пузырька с лекарством, но по своему обыкновению не стал стучаться в соседнюю дверь, чтобы сказать «спасибо». Будто бы они решили, что обоюдную помощь проще воспринимать как должное. Следов от ожога у него и правда почти не осталось, как и следов от бороды, которая была сбрита следующим же утром. Без неё он чувствовал себя голым. Благо, что приступы всё не отпускали, и Муди старался не светить своей безволосой мордой, но каждый случайный раз, в который это происходило, на него как-то неадекватно оглядывались. Ко всякого рода косым взглядам он привык, но в купе со своим неуютным ощущением и неустойчивым состоянием, Муди начинал беситься. Коротко улыбнувшись мужчине, она, чуть заметно прихрамывая, устремляется прочь из коридора. Мракоборец отмечает для себя, что она была одета вовсе не так, как должна быть наряжена без-пяти-минут пациентка святого Мунго. Разве Гермиона не вернулась в свою комнату всего пару дней назад? Так какого чёрта…? Следом за ней выбегает Латика и кричит, — не Аластору, а Грейнджер: — У тебя есть не больше пяти, максимум шести часов, Миона! — хитрый взгляд медички при этом не сходит с лица мракоборца. Муди хмурится и скептически сдвигает брови, собираясь уйти прочь, уверенный, что Бакши что-то задумала, и ему это наверняка обернется боком, ведь он Муди. Его тут же хватают за локоть, но ничего не говорят, — он понимает, что разговор будет приватный. — Нужна помощь, — озвучивает своенравная медичка, — её просто невозможно удержать! Она отправилась в город, но с её травмой я боюсь за нее, вдруг что-то случится, вдруг её поймают, или она потеряет сознание, или еще что-то! Муди ухмыляется этой волне словесной тирады, а также тому, что теперь то Бакши понимает, каково это — что-то запрещать такой упрямой ослице, как Гермиона Грейнджер. Эта реакция её конечно же взорвала, и медичка пинает бывшего мракоборца в плечо: — Я рассказываю какую-то смешную шутку, да? — Рад, что не я один теперь знаю, каково это — препятствовать Профессору Грейнджер, мисс Латика. — Мисс Бакши!!!***
Аластор давно не мракоборец. Он не помнил о половины того, что когда-то знал и умел, но у него получалось чувствовать себя увереннее, когда он не задумывался о том, как и что он делает. Например, как сейчас, когда по требованию Латики, он отправился присматривать за Грейнджер. Аластор понимал, что, когда ты хочешь остаться один, чужое присутствие только мешает сосредоточиться, потому решил держаться на расстоянии и оставаться в тени, пока не понадобится. Впрочем, он откровенно не питал больших надежд — учитывая все переменные, Муди был довольно слабым звеном в сравнении с возможностями мага. Его опасения подтверждаются, когда рядом с его головой проносится вспышка оглушающего заклинания, от которой он едва ли успевает отстраниться на несколько дюймов в сторону и застыть в ступоре. — Латика… — выдыхает девушка. — Аластор, — хмыкает он, будто Грейнджер чуть-чуть перепутала того, кто перед ней стоит. Убирая палочку в глубокий нагрудный карман огромного пуховика, Гермиона бубнит: — Чтоб её соплохвост затоптал. Похрустывая ледяной крошкой под подошвами ботинок, волшебница подходит к Аластору: — Я так понимаю, избавиться от Вас я смогу только метнув в Вас кедаврой? Приложив немного усилий, он понимает, что упомянутая «кедавра» является смертельным проклятьем: — А вам настолько хочется от меня избавиться, мисс Грейнджер? — да, он точно вспомнил, что такое «Авада Кедавра». Любимое заклинание Пожирателей смерти. Ему говорили, что в день, после которого Муди официально считался погибшим, Аластор каким-то чудом избежал этого заклятья от Волан-де-Морта, но этот момент всё ещё не вернулся в его память. — Простите. Я не была до конца уверена, что это Вы, профессор, а не кто-то из егерей Пожирателей. — Извиняется она криво, улыбаясь Аластору, щурясь на солнце. Чье-то присутствие она ощущала уже довольно долго, хотя мракоборец искусно следовал за ней, сумев не издавать и шороха, будто облитый исчезающими чарами даже без магии. Его выдали магические ловушки, расставленные Грейнджер на подходе к «её» жилищу — небольшому двухэтажному каменному коттеджу с облупившейся краской на стенах и щербатыми ставнями на окнах, который уже виднелся в конце изгибающейся дороги. — Не стоит извиняться. Может быть, с точки зрения «профессора» я был бы рад ещё больше, если бы Вы попали. Мне стоит напомнить, что, целясь в грудь, вы повышаете шансы на попадание, мисс Грейнджер? — он беззлобно ухмыляется, снова наблюдая — почти исследуя — свою спутницу. Что ж, он почти соскучился по этой стороне своей новой жизни, в которой есть эта молодая волшебница и её неугомонный характер. — Благодарю, профессор. В следующий раз буду целиться в Вас точнее, — задиристо фыркает Гермиона. Вдохнув морозного воздуха и собравшись с силами, она зашагала в сторону домишки. — Не ахти что, но… — девушка смущённо улыбнулась, обводя взглядом аккуратный домик, первый этаж которого занимали кухня с кладовкой да гостиная с камином, — родители копили деньги для моей учёбы в университете ещё задолго до того, как мама забеременела мной. Перед своим уходом я обналичила свой счет. Денег хватило на покупку дома, и кое-что осталось для нужд Уитби. Колымагу мне нашёл и переделал Артур. Следуя за девушкой, Муди оценивает взглядом дом, который казался довольно большим и уютным даже снаружи, несмотря на нелестную оценку хозяйки. Замечает странного вида зелёный автомобиль. Это было чем-то новым — оказаться в чужом жилище практически гостем. Он оглядывается вокруг, пока девушка рассказывает ему о содержании жилища, и замечает, что дом хоть и был слабо обжитым и непривычно убранным, но всё же рука Гермионы здесь ощущалась. Снова книги и пледы, аккуратная расстановка и попытка украсить пространство какими-то картинами в рамках на стене. Словно это и правда «Дом», а не фиктивное убежище. — Туалет под лестницей не работает. Но на втором этаже, в ванной при спальне, всё в порядке, — говорит она, стягивая с себя пуховик и надевая шерстяное пальто песочного цвета, повязывая поверх него какой-то пёстрый шарф. Подхватив со стола потёртый кожаный рюкзак, который Грейнджер захватила с собой ещё из школы, убрав палочку в потайной карман пальто и взбив прическу парой привычных, ловких движений пальцами, Гермиона уставилась на Аластора. — Иногда я тут остаюсь на ночь или пару дней, — зачем-то говорит она, обводя взглядом пространство её убежища, а затем спешно кивает мракоборцу в сторону выхода и берёт курс к припаркованному неподалёку автомобилю. — А что насчёт легенды…? — поравнявшись с волшебницей, мужчина вскидывает бровь. Ему ведь тоже следует знать о том, в роли кого Гермиону могут знать в городе, потому что оставлять её наедине с этой «магазинной» задачей Аластор не собирался. Кажется, и Грейнджер наконец-то понимает это. — Что ж… — смирившись, она останавливается у машины, делает шаг в сторону, переводит дыхание, ведь, несмотря на все ухищрения, боль в ноге всё ещё давала о себе знать. — Меня зовут Эбби. Я местная чудачка. Приехала сюда из Лондона из-за проблем со здоровьем. Только и делаю, что гуляю по лесу, варю настойки и собираю гуманитарную помощь для английских военных. Я писатель, — она протягивает руку Муди, словно видя того впервые. Возможно, это сработает. — Будете моим кузеном. Джордж. Травмированный пехотинец. Вернулись на побывку из Афганистана. С запозданием взяв протянутую ладонь в свою, Аластор слегка её пожимает: — Звучит неплохо, Эбби. Пара уточнений — что такое пехотинец и Афганистан? Гермиона загадочно хмыкает и ныряет за руль автомобиля. Смешно щурясь, она при помощи заклинания заводит мотор аккуратного квадратного «мини» темно-зелёного цвета с потрескавшейся бежевой обивкой салона внутри. Муди проследовал за ней на соседнее сиденье. С великим трудом захлопнув дверь, он почувствовал себя Антоном в посудной лавке. Колени упирались в переднюю раму, плечо упиралось в дверь, из-за чего Аластор почти касался сидевшей за рулем Грейнджер. По её рекомендации он обнаружил рычаг под сиденьем и смог отодвинуть его, дав себе немного свободы. Девушка старалась не смотреть на Аластора, который, кажется, занимал половину от всей площади автомобильного салона, но внимание всё равно прилипало к нему. — Надеюсь, у Вас нет клаустрофобии, профессор Муди. Ой, то есть, кузен Джордж. — Раньше не было, но теперь я не уверен. Артур специально её уменьшил, или эта коробчонка всегда была такой? — скрипит Муди, заставляя себя выдохнуть и посмотреть на знакомые оленьи глаза Гермионы: — Тогда уж зовите меня Джордж, или вам обязательно мои недо-регалии каждый раз озвучивать? — он был всё ещё недоволен тем, что из-за её прихоти они за каким-то хером едут в маггловский город в этой детской тарантайке. Однако сказать, что Муди её не слушал, значит очень ошибаться. Машина тронулась, и Гермиона увлечённо приступила к своей краткой лекции о военном контингенте Соединённого Королевства, с недавних пор базировавшегося в жарком и далёком Афганистане — оно обеспечивало безопасность существования мирного населения, терзаемого многочисленными военным и террористическими группами. А после в салоне воцарилась гнетущая и раздражающая Гермиону тишина. Гриффиндорка решает включить радио, крутанув пальцами левой руки по аккуратному тумблеру. Секунды спустя салон автомобиля заполнился не только огромным по габаритам мракоборцем, который сосредоточённо озирался по сторонам, когда они въехали на узкие и корявые улочки рыбацкого городка, но и лиричной мелодией, наполненной флейтой, аккордеоном и ударными, а приятный, сладкий словно густая патока, голос певца возвещал о том, что «улыбка на твоих губах говорит больше, чем нужно», неосознанно, точнее, по привычке, Грейнджер повторяет шёпотом слова песни, не отвлекаясь, впрочем, от дороги, которую она слышала практически каждый раз, когда выбиралась в город. Гермиона приоткрыла окно, смешно прокручивая рукоять подъемника, позволяя ароматам этого городка и безмятежной жизни наполнить салон автомобиля и её легкие. В воздухе, приправленном зимней прохладой вперемешку с морской солью и запахом йода, вкусно пахло горячей выпечкой, мокрым асфальтом, дорожной краской и много чем ещё. Грейнджер с наслаждением щурится солнечным бликам, отражавшимся в окнах соседних домов и витринах крохотных мастерских, пабов и лавок, представляя себя частью этого мира. Порой она ловила себя на мысли о том, что, возможно, была бы рада, окажись она магглом, одной из миллионов, что и не подозревали о том, что совсем рядом с ними живут настоящие маги и ведьмы и идёт война. Но, обычно, эти мысли занимали Грейнджер не дольше нескольких мгновений. Стоило ей вспомнить о Хогвартсе, Косом переулке, вспомнить и ощутить магию, тлеющую на кончиках пальцев, она понимала, что не променяла бы жизнь ведьмы ни на что другое… За исключением, пожалуй, одного… Городские улицы были полупустыми. Люди неторопливо проходили мимо, не обращая никакого внимания на зелёную машину со странными пассажирами. Аластор немного расслабился, сумев откинуться на спинку, и ехал рядом с собранной Грейнджер почти преступно-вальяжным. За этот месяц он впервые оказался снова в этом городе и по наитию пытался узнать, было ли это место ему знакомо. В отличии от их первого знакомства, сейчас город касался мужчине нарисованным. Непохожие друг на друга старинные домики с поразительно одинаковой терракотовой крышей — будто у автора этого городка была только одна краска, которую он мог использовать для оформления. Улицы были такими узкими, что Аластору казалось, что на очередном повороте они убьют какого-нибудь маггла или въедут в частную лавочку. И всё же здесь было уютно и обманчиво тихо. Свернув налево, автомобиль двинулся к мосту, огибая речную заводь, такую же замёрзшую, как и то проклятое озеро. Прямо на повороте мужчина заметил какого-то прохожего, остановившегося посреди тротуара и вперившего взгляд в сторону Гермионы, а затем глянувшего на сидевшего рядом с ней Аластора. Мракоборцу это не понравилось, но девушка внимания не обратила, просто свернув далее по маршруту. Мужчина быстро отвел взгляд, но аврору показалось, что на лице этого странного прохожего промелькнула обида. — Как твои родители отнеслись к тому, что ты вложила все их сбережения на твоё будущее в это место? — весь её долгий (по большей части) монолог Аластор не упустил этой основополагающей детали. Родители, которые когда-то питали надежды на светлое будущее безусловно умной девушки и вели подготовку фундамента для воплощения в жизнь; где они? что с ними? — Мои родители, — отзывается Гермиона на вопрос Аластора несколько запоздало, будто только сейчас решившись ответить ему честно. Она кидает в сторону мужчины взгляд, словно ища в нём поддержки или сочувствия, но Аластор смотрит в окно, разглядывая прохожих по ту сторону автомобильных окон. Грейнджер знает, что он рыскал по толпе сосредоточенным взглядом опытного охотника, выискивая подозрительных личностей: он почти всегда так смотрел на окружающих, искренне не замечая этого за собой. — Они смирились с тем, что теперь моё будущее будет навсегда связано с миром магии, когда я вернулась на свои первые Рождественские каникулы из Хогвартса, — она с теплотой улыбнулась этим воспоминаниям: то, с какой радостью рассказывала маме и папе о новых заклинаниях, которые успела выучить, и, увы, не сможет показать им сейчас, но, может, позже?.. То, с каким энтузиазмом рассказывала родителям о практически безграничных возможностях, что дарила ей магия, и то, с какой радостью за дочь родители наблюдали и выслушивали бесконечную болтовню о заклинаниях, полетах на метлах и прочем. А потом случились «обливэйт» и «империо», которые ей пришлось применить на собственных родителях, чтобы уберечь тех от преследования Пожирателей. О которых Грейнджер не позволяет себе жалеть, рассматривая опустевшие семейные фотографии в альбоме, который забрала из дома, но, почему-то, с каждым разом делать это становится все труднее. — Мне пришлось стереть им память. Применить непростительное, — тихо добавляет она, хмурясь, несмотря на прекрасную и солнечную погоду за окном и ненавязчивый, веселый попсовый мотив, звучавший из колонок. Она грустно улыбается, не сводя глаз с дороги, в ожидании разрешающего сигнала на перекрёстке, боится встретиться взглядом с Муди, чей изучающий взгляд ощущает на щёках лёгким румянцем. — Чтобы вернуться в тот мир, где я хочу быть. Мне нужно сделать всё, что я могу, чтобы его уберечь. Так что, думаю, родители поймут меня, когда я им всё объясню, — отвечает девушка, сворачивая на нужную им дорогу, всё ещё не рискуя смотреть на мужчину прямо, но скользя по его нечёткому силуэту в отражении лобового стекла. — Я знал об этом раньше? О том, что ты сделала с родителями? — Да, вы были одним из немногих, кто был в курсе этого плана. — И как я отреагировал, когда ты его осуществила? — Вы меня похвалили. Ну, настолько, насколько смогли, — со смешком говорит Грейнджер, вспоминая кривую ухмылку того Аластора и его лаконичное, скрипучее «умно, Грейнджер», о котором теперешний Муди уже не помнил. — Что ж, моя оценка не поменялась. На подобное тяжело решиться, — он поворачивается к девушке, хотя она и не решается столкнуться с ним взглядом, и добавляет, — но это умно, мисс Грейнджер. Это спасло им жизнь.***
Автомобиль остановился перед белым двухэтажным зданием более свежей постройки, чем здания в той части города, что осталась за мостом. Она делает глубокий вдох перед тем, как выбраться из машины. И дело даже совсем не в тупой, ноющей боли, что она ощущала в месте укуса тварью, а в той откровенности, которую она позволила себе проявить перед Аластором. Девушка непонимающе смотрит перед собой, наблюдая за наглыми чайками, фланирующими в ветряном потоке над каналом, в ограждение которого упиралась парковка перед небольшим супермаркетом, пытаясь привести мысли, гудевшие, будто ток под напряжением, в её голове. Думая что всё в порядке, Грейнджер вылезает из машины, захватив с собой рюкзак и, заперев машину на ключ, торопливо хромает в сторону стеклянных дверей магазина. — Мы на месте? Наконец-то… — Муди вылез и без стеснения расправил плечи и спину. Чёртова колымага сделала из него развалюху! Он окинул взглядом белоснежное здание, припорошенное снегом, обнаружив в стеклянных сводах окон снующих там покупателей. Он перевел взгляд на девушку и критически её осмотрел. Волшебница снова притворялась, что всё в порядке, и смело шла к дверям магазина, у которых он её и остановил, схватив за локоть. — Объясни, зачем ты себя мучаешь, мисс Грейнджер. Нога ведь всё ещё болит, верно? Ты действительно считаешь, что мы бы не протянули один-два дня? — почти шепчет он, глядя в глаза девушки так, будто пытался влезть в её голову. — Отпусти-те, — тихо шипит Гермиона, когда он перехватывает её возле тех самых дверей, что теперь тщетно пытались закрыться, безуспешно выдвигая створки навстречу друг другу. Стушевавшись от слишком личного и вольного обращения, что она почти позволила себе в адрес мракоборца, Грейнджер замолкает на пару мгновений. — Потому что если я не буду следовать собственному порядку, Аластор, то попросту сойду с ума, — вот так, очень просто отвечает гриффиндорка, пригвождая взглядом профессора Муди к сливной решетке, на которой они всё ещё стояли. — Ясно?.. — с притворством спрашивает девушка, заправляя за ухо непослушную прядь волос, выбившуюся из наскоро сооруженной ею прически, пытаясь высвободиться из цепкой хватки мужчины. Она была уверена, что он точно поймёт её, ведь сам вёл себя практически так же, существуя в попытках убежать от собственного безумия. Грейнджер успела заметить это, проводя бессонные ночи за книгами, наблюдая за Аластором, который почти каждую ночь мелькал за её окном, шаги которого она слышала за стеной, сняв заклинания и охранные чары, чтобы иметь возможность помочь ему, если — когда — случится вспышка. Двери супермаркета открылись, и в его плечо влетела молодая женщина, которая явно не ожидала, что прямо перед входом в магазин кто-то может остановиться. Муди даже не шелохнулся, а вот один из пакетов в её руках упал. — Ох, простите, пожалуйста, я совсем вас не увидела, не ожидала, что… — воскликнула она и тут же застыла, глядя на мракоборца так, будто его знала или крайне интересовалась тем, кого увидела. — Ох, прошу извинить нас, мисс! — лицо Грейнджер меняется меньше, чем за секунду, когда она обращается к столкнувшейся с ними женщиной; мило улыбаясь незнакомке, Гермиона заводит с ней небольшую, ни к чему не обязывающую беседу, сказав пару слов о погоде и поинтересовавшись ценой на апельсины, пакет с которыми упал к ногам Аластора. Тот с недовольным лицом буквально всучил их обратно в руки миловидной брюнетки, с нескрываемым интересом рассматривавшей его, скользя заинтересованным взглядом с макушки до пояса джинс по фигуре мужчины. — Да уж, я незаметный. Счастливого пути, — отрезал он, недовольный прерванными нравоучениями, и прошёл в дверь плечом впёред, хмуро следуя по назначенному Гермионой пути внутрь магазина. — Приятного дня! — с приторной вежливостью, от которой у Грейнджер и вправду свело зубы, ведьма попрощалась с девушкой и зашла внутрь стеклянного куба.***
Солнечный свет струился сквозь окна, падал столпами на высокие ряды товаров, вдоль которых он катил тележку. Они наполняли продуктовую корзину строго согласно составленному Гермионой списку и, следуя уже привычному для неё порядку, передвигались от отдела к отделу. Девушка методично вычеркивала пункты, чиркая по страницам небольшой тетрадки, сосредоточенно что-то пересчитывая и то и дело сверяя содержимое глубокой продуктовой тележки со своими записями. Грейнджер не могла отрицать того, что этот поход за продуктами давался ей легче, ведь ей не приходилось таскать все продукты на себе или искать кого-то из сотрудников для помощи. Она звала консультантов лишь для того, чтобы договориться о каких-либо крупных партиях по позициям, что нужно было приобрести в большом количестве. Всё это было привычным, поэтому никто из сотрудников не удивлялся её просьбам о доставке к той или иной кассе пятидесяти банок с ветчиной, но с удивлением смотрели на её неразговорчивого и угрюмого спутника. Мракоборец вытаскивал интересующие девушку коробки с верхних полок, наконец решив, что её упрямство невозможно победить, — она не вернется в Уитби, пока не закончит миссию. Внезапно Гермиона врезается в спину Муди, когда тот останавливает гружённую тележку посреди отдела с крупами, кашами и готовыми завтраками. — Ч-то-то случил… — Грейнджер, сбитая не только с ног, но и с хода своих мыслей, занятая какими-то подсчётами в своей тетрадке, с удивлением смотрит на Аластора. На секунду она понимает изумление, которое наблюдала на лице у незнакомки с апельсинами, будто увидев Муди впервые: одетый в очерчивающий рельефные мышцы шерстяной лонгслив, в потёртых джинсах и на половину зашнурованных ботинках, этот мужчина мало походил на Аластора Муди, к которому привыкла Грейнджер ещё со времен Хогвартса, а избавившись от бороды, Аластор будто помолодел минимум лет на десять. Грейнджер отступает на шаг назад, чувствуя себя неуютно от желания вот так бесстыдно рассматривать мракоборца. Она спотыкается на сколе кафельной плитки, тихо выдыхает какое-то проклятие, когда эта трещина резонирует горячей, хоть и тупой, будто приглушённой, болью в травмированной ноге. — Ты уже прихрамываешь. Забирайся на спину, — он чуть присел и указал на спину, будто у неё ещё остались вопросы. Бесстрастное лицо Муди будто бы вовсе не выражало ничего, кроме лёгкого недовольства ситуацией: — давай уже, я всё равно достаю тебе все гребаные коробки, а весу в тебе как… вот в этой штуке, — он схватил рандомную коробку с хлопьями, потрусил ею и поставил обратно, — это не предложение, мисс… Эбби. — Нет! — протестующе отвечает она на идею мужчины, выслушав его. Она озирается по сторонам, проверяя, не привлекает ли их перепалка внимание. В нескольких шагах от них стояла пожилая леди, придирчиво выбирая овсянку, вычитывая что-то на упаковке с кашей, разглядывая пачку сквозь огромную лупу, что, должно быть, использовалась вместо очков. А чуть поодаль от неё молодая мама, видимо, замученная двумя младенцами, лопочущими в своих автокреслах, которые она волочила за собой во второй тележке для продуктов, кидала упаковки с макаронами быстрого приготовления в ту из двух, что была предназначена всё же для покупок. Никто не обращал на них никакого внимания, но Грейнджер всё равно чувствовала себя неуютно. — Об этом не может быть и речи, Джордж, — нарочито легкомысленно фыркнув, добавляет Гермиона, выуживая пачку разноцветных медовых колечек из металлической тележки. — Этого нет в моем списке. Извини, — не без издёвки говорит девушка, вручая ярко-розовую коробку с пони в руки Аластора. Она смеётся. Вид угрюмого громилы с пачкой девчачьих хлопьев «для настоящих принцесс» кажется ей удивительно забавным. Вернув хлопья на полку, Муди стреляет в неё тем самым убивающим взглядом, заставляя Грейнджер прекратить смеяться. — Нет. Даже не думай… — Грейнджер снова отступает на пару шагов назад, врезается в тележку с детьми, вызвав вялое недовольство молодой мамочки, когда Аластор подходит к ней и бесцеремонно подхватывает на руки, чтобы, перекинув Гермиону через плечо, как сноп сена, отправиться дальше. Он не знал эту девушку — Гермиону Грейнджер. Помнил её в нескольких отрывках из прошлого в тот недолгий период, когда оказался в Хогвартсе в качестве преподавателя. Совершенно не помнил ни дня из последнего года, который, должно быть, стал для неё определяющим. Её образ собирался из того, какой он её видел теперь. Человеком, способным не только пережить гибель всех надежд на светлое будущее; способным построить на остатках прошлого что-то новое и находить в себе силы быть его движущей силой. Человеком, способным кинуться на спасение утопающего и тем, кто может уничтожить память своих родителей о себе, лишь бы спасти им жизнь. Такой человек должен быть невыносимо упрямым, не признающим чужой авторитет и готовый отстоять свою позицию в любых словесных дебатах. Только Аластор, который теперь носил этого человека на руках, понял, что если не задавать вопросы, то и не встретишь препирательств. В конце концов, до тех пор, пока она не начнет снова атаковать его заклинаниями, на стороне Муди есть козырь — сила в руках, которую от не растерял, в отличии от собственной памяти. Когда Грейнджер в очередной раз опускалась на ноги, чтобы взять в руки какую-то банку с пропитанием, ставила пометки в своей тетради и, в отличии от предыдущих попыток сбежать, позволила мужчине подхватить себя под бедра, Аластор не смог сдержать довольной ухмылки, чествуя тем самым свою маленькую победу. Носить её на руках и вправду было не трудно. Широкая ладонь крепко стягивало бедро, прижимая девушку к своему боку, другой рукой он толкал тележку, интересуясь: — Что там ещё по списку? Муди всегда любил задачи, они давали чёткую цель, которой мужчина скрупулёзно следовал. В сопровождении мисс Грейнджер в магазин бывший мракоборец усмотрел не только очевидную необходимость в купе с тем, чтобы оказаться сколько-нибудь полезным. Ему выпала возможность оценить, насколько дотошной была сама Гермиона, строго ведущая список и бухгалтерию, и даже успевшая указать Муди на то, что все покупки строго распланированы. Никакой импровизации в её смену. Аластора Муди почти ничего не смущало. Даже взгляды, обращённые к их странной парочке — похоже, что он был первым, кто додумался носить девушку на руках по магазину. За исключением одного: её руки. Муди не рассчитывал, что волшебница настолько смирится и вживется в условия своего положения «ноши», что начнёт устраиваться по удобнее (кажется, сама того не замечая), обнимать его за шею и… скользить пальцами в волосы. Одернуть её Муди не мог — или не хотел, — так как это наверняка смутит девушку и придётся снова бороться с её протестами, вместо того, чтобы просто сделать дело с меньшими травмами. Сухая рациональная логика процесса логистики. Но, блядский Мерлин…! Эта миниатюрная хрупкая молодая девушка жмется к нему — да хрен с ним. Изучает список покупок, задумчиво хмуря лоб, и закусывает губу, сверяя необходимые позиции, — да похрен. Протягивает руку к верхней полке стеллажа, крепко взявшись за его плечо, и возвращается в прежнюю позу, изучая треклятую банку, — а тонкие стойкие пальцы невзначай проскальзывают в волосы на затылке — да, блять… Аластор недовольно хмурится, выдыхая и злясь на самого себя. Эта какая-то особо заколдованная электричеством зона, не иначе. Особенно, когда это делает её рука, как и тогда в ванной. Только бы Гермиона не заметила, что кожа под свитером встает на дыбы. — Может, поставишь меня на пол, Джорджи? — требует Грейнджер, пока они дожидались кассира у самой дальней кассы, возле которой уже были выгружены продукты, заранее заказанные Гермионой. Голос её звучит нарочито мягко и нежно, будто ей совсем не хотелось метнуть парочкой «круцио» прямо по заднице упрямого мракоборца, что настойчиво держал Гермиону на руках, устроив Грейнджер на правом бедре, будто маленького ребенка или ручную обезьянку. — А мы уже до машины дошли? Я что-то не заметил, — отвечает он на очередную просьбу опустить девушку на пол, когда они подходили к кассе. У него есть задача, и он её исполнит, несмотря ни на какие закидоны своей нервной системы. — Эбби! — мелодичный и глубокий голос приближающейся к ним тучной, и даже грузной, женщины, одетой в огромного размера ярко-красный жилет поверх необъятных размеров рубашки, отвлекает Грейнджер от выяснения отношений с Аластором. — Грейс! Рада снова видеть Вас! Как Ваши дела, как Гарольд и его подагра? — лицо Грейнджер преображается, лучится неподдельными участием и интересом, она широко улыбается кассиру, пытавшейся усесться на своё рабочее место. — Это Джордж. Мой кузен, — поясняет она, заметив любопытный взгляд женщины, — прибыл в отпуск из Афганистана, — добавляет девушка, следя за взглядом Грейс, заострившей своё внимание на выразительном лице Аластора и оглядывающей его руки, поддерживающие Грейнджер под зад. — Я поскользнулась на набережной. И он теперь считает, что я сломала ногу и умру, если сделаю хотя бы шаг. Сейчас поедем в больницу святой Марии, — виновато разведя руками, говорит Гермиона, ожидая отклик у Грейс. Женщина коротко улыбается, кажется, поверив в этот бред или сделав вид, что поверила. Очередные порции странных взглядов и слащавых бесед, с которыми Гермиона отлично справлялась даже несмотря на то, что находится в максимально нетипичном положении. Вряд ли где-то существовало предписание этикета, в котором надо было носить девушку на руках, за исключением свадебных традиций. Муди был готов поклясться, такого положения не было и в маггловской культуре, иначе их не разглядывали бы с таким интересом. История о том, что он кузен из Афганистана была хорошей. История о том, что он, кузен, держит её, сидящей на своем бедре, по-собственнически прихватив рукой бедра, такого успеха не возымела. Грейс пристально смотрит в непроницаемые глаза мужчины, которые не выражали ничего, кроме холодной отстранённости, и несмотря на то, что кассирша, кажется, смирилась с этим бредом про больницу Святой Марии, Аластор уверен — нихрена она им не поверила. В ходе хитрых манипуляций с купонами, которые Грейнджер периодически собирала, кажется, по всем почтовым ящикам в Уитби, ей удалось сэкономить целую уйму денег, а прибавив к этому ещё скидку сотрудника, которую Грейс всегда применяла к покупкам Грейнджер в обмен на пару стеклянных бутылей с зельями от болей «для Гарольда», то сумма к оплате и вовсе выходила смехотворной. Расплатившись и попрощавшись с женщиной, Грейнджер, Муди и молодой стажёр — Стивен?.. Гермиона всегда путала его с близнецом, с которым они порой менялись, — направляются к машине. На обратном пути бывший мракоборец всё же позволил девушке передвигаться на своих двоих, пока они толкали гружёные тележки к машине. Он молча наблюдал за тем, как пацан пытается построить диалог и открыто подкатывает к мисс Грейнджер, которая как будто не понимает этого, продолжая мило смеяться и подыгрывать, пока сам Аластор складывает всё купленное добро, как гребаный разнорабочий. — Тебе точно не нужна помощь, Эббс? Как ты вообще умещаешь всё это внутри этого спичечного коробка? — спрашивает парень, оглядывая три гружённые покупками тележки и машинку Гермионы. Парень кривовато усмехается, доставая из кармана джинсов пачку «Палл Малл», закуривая, надеясь, что с сигаретой в руках он будет выглядеть хотя бы чуть старше, но всё равно похож на ребенка с пачкой сигарет. «Стивен» — убеждае тся в своем предположении девушка, ведь второй близнец не обращал на неё никакого внимания, в отличие от этого паренька. — Я просто обожаю «тетрис», Стив, — они оба смеются, и оба слишком наигранно. Грейнджер слышит шумный выдох со стороны Аластора, наблюдавшего за этим нелепым представлением. — Слушай, — Стивен тянет на себя шарф Гермионы, привлекая её внимание, пока Муди занят погрузкой продуктов в бесконечный багажник её аккуратного «мини». — В Павильоне есть киношка. Может сходим? — Грейнджер с удивлением поднимает брови, не отводя потрясённого взгляда со Стивена. Когда дело дошло до диалогов о приглашении в какое-то маггловское заведение, которое они называли «кино», Муди с особым рвением впихнул коробку в багажник — Грейнджер видела эту постановку боковым зрением, но старалась не подавать вида. Блядский Мерлин, надеюсь, мне не придется присутствовать на этой свиданке! — раздражённо подумал он и разогнулся, тяжело и громко вздохнув и вперив руки в бока и уставившись на эту недо-парочку. Как будто они куда-то очень спешат. Что ж, было бы странно, если бы мисс Грейнджер не нажила себе ухажеров с таким миловидным общением со всеми встречными-поперечными. Может быть, он увязался за ней, а девчонка хотела смотаться на свидание? Вот не задача… ну, что же, извините Герм-мисс Грейнджер, сегодня вашей компанией буду только я. — «Зеленая Миля». Я не смотрел, но брат сказал, что кино классное и тебе оно может понравиться, — мямлит парень, бледнея и дрожа на холодном ветру. — Э-эмм. Я книгу читала. Не хочу портить себе впечатление. Извини, — отвечает Грейнджер в ответ на его предложение, наблюдая за парнишкой, в голове которого, кажется, что-то никак не укладывалось. — Книга? Это что, рассказ?! Ого. Я не знал даже, — похоже, Стив был больше удивлен тому факту, что фильм, на который он так хотел позвать Грейнджер, снят по книге, чем тот факт, что она ему отказала в свидании. Гермиона широко улыбнулась ему, передавая несколько монет в качестве чаевых, когда до него наконец доходит истинный смысл её ответа. — О. Оу, ясно, — он кивает и кладет монеты в карман на форменной жилетке. Взгляд парня прикован к мужчине за спиной Грейнджер. — Хорошего дня, Эббс! Увидимся, — обиженно говорит он, развернувшись на пятках и зашагав в сторону магазина в своих тряпичных кедах прямиком по лужам. — Я не хочу это обсуждать, — предостерегающе шипит Грейнджер, помогая Муди погрузить всё остальное в багажник машинки. — Даже не собирался, — возвращаясь к работе, мужчина загружает в багажник крупные стяжки жестяных банок и консерв, пока Гермиона отправляет более лёгкие вещи. Обсуждать что-либо из происходящего никто из них не планировал, хотя в какой-то момент Муди всё же не сдерживается и выдает вопрос из чистого любопытства: — А что такое кино? — но его намек на лёгкую издевку в адрес её «ухажера» выдает ухмылка. Ладно, Аластор слишком любил подшучивать над людьми, иногда довольно жестоко на чей-то вкус. Они снова вернулись в автомобиль. Уже подготовленный, Аластор откинулся на спинку, но тут что-то вспомнил и выпрямился: — Могу попросить об одном небольшом одолжении? — он продолжает припоминать, как там говорил мальчишка из маггловской семьи, — мне нужно в строительный магазин. Должно быть, это было таким же неожиданным запросом, как и тот момент, когда Муди решил поберечь ногу девушки и взять её на руки в магазине. Он решил пояснить: — Обещаю, что это не опустошит ваш бюджет и… однажды я обязуюсь восполнить затраты, — пожав плечами, Муди, с сомнением, но всё же добавил, — мне нужно… огнеупорное покрытие. Необычная просьба сурового мракоборца, клятвенно заверяющего Гермиону о материальном возмещении, заставляет Грейнджер прятать очередную улыбку в мягких складках шарфа. Из рассказов — скорее сборника школьных сплетен — Латики Гермиона узнала о том, что Муди подружился с одним маленьким и жутко смышлёным драконом, с которым проводил своё свободное время и даже вручную мастерил что-то для своего маленького подопечного. Коротко кивнув мужчине, заверив его в своём согласии, гриффиндорка заводит двигатель, шепнув короткое заклинание, направив палочку к рулю её аккуратной машинки отправляется в нужную им сторону. Их автомобиль всё же отправился в строительный магазин и прибыл на место, когда на часах уже был четвёртый час дня, а солнце начинало клониться к горизонту. Муди мог сказать, что к поездке на автомобиле можно было привыкнуть. Было в этом что-то. Какая-то особая атмосфера. Грейнджер снова открывала окно, и ветер кружил её распушённые волнистые волосы, она подпевала какой-то мелодичной песне, как и по дороге в продуктовый магазин, и выглядела совершенно безмятежной. Аластор с интересом рассматривал узкие улочки города, удивляясь тому, насколько они напоминали ему Косой переулок или же старую Голландию, и внезапно поймал себя на том, что мигрень немного отступила. Кажется, ему просто удалось отвлечься. Ароматы из кафе и пекарен кружились вокруг, иногда в салон влетал смех прохожих, пока они не оказались на более широкой дороге и на более просторной площадке у здания с менее замысловатым дизайном. В этот раз он взял тележку, запихнул туда упакованную в прозрачный чехол большую подушку, которая стояла в живописном менуэте, привлекая покупателей. Грейнджер уже указывала ему движение, когда он подхватил её на руки и, несмотря на протесты, усадил прямо в тележку — и её ноги целы, и он не тратил силы на то, чтобы не реагировать на её прикосновения. Гермиона бросила всяческие попытки совершить побег из импровизированной колесницы, куда её насильно сбросил Аластор, когда хватка мужчины на её руках и плечах, перестала быть безопасной: Грейнджер чувствует, как с каждой её попыткой выбраться Муди становился злее. Решив не рисковать, она смирилась со своей участью и теперь лежала, с комфортом устроившись, вперившись в высокий потолок. Яркие лампы дневного света, развешанные под потолком, между стеллажами магазина, снова и снова мелькали над перед глазами гриффиндорки: она знала, что этот круг почета по строительному, был двадцатым по счёту. Но все попытки предложить Аластору помощь или воспользоваться услугами консультанта пресекались рычащим, недовольным и грозным «я сам, Грейнджер», звучавшим от мракоборца где-то над головой той самой Грейнджер. Поражаясь этой тестостероновой упертости и маскулинной упрямости, которые, кажется, были присущи всем мужчинам без исключения, Грейнджер решает капитулировать и позволить строптивому мракоборцу обойтись самому. Казалось, что задача была довольно проста, но когда спустя какое-то бесконечно долгое время, он остановил тележку где-то между ковровыми покрытиями и средствами для изоляции стен, мужчина облокотился на поручень и побеждёно склонил голову: — Блядский Мерлин, ну скажи, где тут найти хоть что-то в этих пятиметровых рядах без гребаной метлы, а?! — вздохнув, он поднял голову, видя впереди человека, который шёл к ним на помощь — так думал Муди, пока не услышал: — извините, мы закрываемся, вам нужно покинуть помещение. Муди сцепил зубы, уже собираясь взвиться праведным гневом то ли от того, что потрачено столько времени впустую, то ли от того, что его попытка обезопасить и утеплить жилище Вейдера провалилась. Признавать, что он уже привязался к этому калеке-дракону, он категорически отказывался.***
— Вы в порядке, профессор Муди? — спрашивает Грейнджер, пытаясь сдержать насмешливую интонацию, наблюдая за тем, с какой злобой Аластор запихивал в зачарованный багажник машины очередной рулон огнеупорной ткани, а следом, выхватив из рук Грейнджер канистры с огнезащитной пропиткой для деревянных конструкций и несколько валиков. Гермиона с трудом, но пока ещё сдерживает свой смех, покусывая для этого нижнюю губу. — Кажется, я знаю, что может поднять Вам настроение, Аластор. Буду ждать Вас в машине, — Грейнджер всё-таки улыбается, вспоминая выражение лица Аластора, когда, выбравшись из тележки, Грейнджер меньше, чем за две минуты указала на всё то, что нужно было пробить на кассе и оплатила покупки, отсчитав наличные ещё до того, как консультант упаковал их покупки. Пряча улыбку за своим пёстрым объемным шарфом, развернувшись на пятках, она направлялась к водительской двери крохотной машинки. Гермиона совершенно бессовестно улыбается в ожидании мракоборца, занятого погрузкой покупок в багажник, сопровождая свои действия негромкими проклятиями в адрес Мерлина, Морганы и прочих великих волшебников, не спасших его от участи быть знакомым с Гермионой Грейнджер. Эффектное появление Аластора трудно оставить без внимания: дверь крохотной машинки жалостливо скрипит, когда мужчина с силой тянет ту на себя, вцепившись в ручку. Он снова заполняет собой почти всё окружающее пространство салона, грузно роняя себя на пассажирское кресло слева от Гермионы и хлопает дверью. Грейнджер неосознанно поджимает плечи, реагируя на этот грохот. Он сцепляет челюсти и зыркает на Грейнджер, которая откровенно над ним издевалась и даже этого не стеснялась. — Глаза б мои тебя не видели, — рычит себе под нос, недоумевая. Гермиона начинает громко смеяться, оценив каламбур фразы, брошенной в её адрес тем, кто, технически, обладал всего одним глазом. — Простите, — пищит Грейнджер, спрятав лицо в ладонях, пытаясь совладать со смехом. — Ну, и как ты хочешь поизгаляться на сей раз? — спрашивает мракоборец устало и грубо, смерив своим фирменным — «убью тебя и без непростительного» — взглядом, пригвождая Грейнджер к холодной обивке водительского кресла, заставляя гриффиндорку одновременно и трепетать от страха перед ним, и злиться на него и себя за это. — На стриптиз-бар рассчитывать не стоит, — с лукавой улыбкой отвечает Гермиона, метнув в ответ живой взгляд голубых глаз в сторону мужчины, выезжая с пустой парковки на такие же опустевшие улочки, разозлившись на себя настолько, чтобы решиться вести себя дерзко с суровым мракоборцем. — В следующий раз я запрошу бордель вместо продуктового магазина, раз уж есть такая опция, — скрипит Аластор в ответ, парируя и отбиваясь от укола гриффиндорки. Она глубоко вздыхает, мысленно считает до четырёх, чтобы успокоиться и не сказать очередную едкую глупость в ответ. Гадая при этом, откуда мракоборец догадался о том, что такое «стриптиз-бар». Она никогда не интересовалась, есть ли в магическом мире аналог маггловских увеселительных заведений для джентльменов — называя бордель на такой манер, ей было легче отогнать от себя навязчивые мысли о профессоре Муди, проводившем там своё свободное время, которые уже мелькали и переливались яркими искрами где-то на краю её сознания, — но теперь Грейнджер понимала, что и такие заведения пользовались у магов популярностью. Пытливый ум и богатое воображение гриффиндорки уже рисовали сотни образов и видений. Грейнджер пытается избавиться от этого наваждения, вернувшись к их с Аластором диалогу. — Попросите об этой услуге Гриббса или Кингсли, Аластор. Но, надеюсь, что мой сюрприз все же понравится Вам. Только нужно немного поторопиться, — последнюю часть фразы она пробубнила скорее сама себе. Озираясь по сторонам, девушка глубоко вздохнула, будто прикидывая, сколько займет путь до нужной им точки, а потом, закусив губы, с силой нажала на газ. Она старается не обращать внимания на зудящую боль в ноге, но получается крайне паршиво: каждый раз, стоило Гермионе вытянуть ногу, чтобы выдавить сцепление для переключения передач на машине, левое бедро будто пронизывала тонкая раскалённая спица, на конце которой был острый, покрытый десятком крючков, изогнутый наконечник, который кто-то невидимый, но очень злой и нервный, проворачивал, нанизывая мышцы и кость. Сжимая руль пальцами до побелевших костяшек, Грейнджер направляет свой автомобильчик в сторону центральных улиц городка.