***
— Сяньлэ, — выражение на лице Уюна приобрело хищный оскал, — правда или действие? Се Лянь внутренне вздрогнул. Эта улыбка не сулила ничего хорошего. — Правда, — юноша слегка прищурил янтарные глаза. — Какое чувство ты считаешь доминирующим в своей жизни? — А? — что ж, это было не так плохо. — Вина. Я много раз про это говорил, так что это не должно быть для вас секретом. Юноша почувствовал тёплую ладонь Хуа Чена на своём колене. Может это и было так, но атмосфера стала немного гнетущей. И, судя по выражению Бай Усяна, эти слова явно были не тем, что он ожидал услышать. Однако быстро вернул себе самообладание и кивнул, намекая на продолжение. Се Лянь сделал ход. Горлышко указало на Ци Жуна. — Действие, — фыркнул парень. — Хорошо, — кареглазый юноша задумался. — Хмммм… Заклей рот скотчем на 30 минут. — Э! — Ци Жун возмутился. — Ты ахуел?! — Выполняй, — спокойно хмыкнул Се Лянь. — Тоже мне, братец, — цокнул парень и достал скотч с верхней полки на кухне. — Ну смотри. Попадёшься мне — я тебе такую сладкую жизнь устрою. Юноша хохотнул, наблюдая как двоюродный брат зубами оторвал часть клейкой ленты и наклеил её себе на рот, а потом вернулся на стул, зло зыркая на всех. Фэн Синь еле сдерживал хохот, а Хуа Чен, на оборот, даже не скрывал довольных смешков и ехидной улыбки. Ци Жун что-то невнятно ляпнул и прокрутил бутылку. Горлышко указало на Хэ Сюаня. — Действие, — Черновод скучающе взглянул на него. Ци Жун забранился, но из-за закрытого рта ничего сказать не мог. — А как он что-то скажет, если у него рот заклеен? — поинтересовался Фэн Синь. — Пусть скажет, а потом снова заклеит, — предложил Се Лянь. — Хороший ход, — хмыкнул Уюн.***
«Поверья ходят тут о том, Что в густоте тумана Скрывает лик свой грозный зверь, Царь лести и обмана. Он ловко словом колдовал, С жертвами играя. Он из засады нападал, Без жалости кромсая.»***
Зеленоглазый парень, получив добро, резко сорвал с себя полоску скотча и гаркнул: — Тц, ебанаты. Смешай в стакане мыльные пузыри из подручных средств и пускай их, пока до тебя снова не дойдет очередь, — и обратно приклеил её обратно. Хэ Сюань фыркнул и ушёл на кухню. Через пару минут он вернулся со стаканом и трубочкой. — Надеюсь мой ход наступит как можно быстрее, — парень выдул мыльные пузыри и сделал ход. Горлышко указало на Хуа Чена. — Правда или действие? — Действие, — черноволосый парень ехидно улыбнулся. — Засмущай Принца до состояния помидора, — Хэ Сюань незаинтересованно занимался своим делом. — Э! — Се Лянь растерянно посмотрел на Хуа Чена. — Сань Лан! — Хм, прости, Гэгэ, — судя по довольному выражению лица, он был не особо против. — Но отказаться нельзя.***
«Но котик наш не верил тем, Кто сплетни в даль уносит. Он возжелал проверить сам, Кто в земли страх приносит. И потому пошёл он в лес, Следами лап кишащий. Малыш без страха встал на путь, Тьме принадлежащий.»***
Парень юркнул ближе к нему и коснулся рукой места у шеи, рядом с ухом. По спине Се Ляня пробежались мурашки и на щеках выступил слабый румянец. Он закрыл лицо руками и тихо проскулил: — Сань Лааааан… Хуа Чен же, довольный своей работой, хмыкнул и спросил: — Достаточно? Хэ Сюань осмотрел смущённого юношу и ответил: — Пойдёт, — он выдул пару мыльных пузырей. Черноволосый парень аккуратно отстранил ладони возлюбленного от лица и поцеловал его в губы, извиняясь. — Извинения приняты, — буркнул Се Лянь. Хуа Чен прокрутил стеклянный сосуд. Горлышко указало на Пэй Мина. — Действие, — мужчина азартно улыбнулся. — Делайте планку одну минуту, — парень вернул ему улыбку. Пэй старший пренебрежительно фыркнул, встал со стула, снял кофту и спросил: — Кто таймер поставит? Бай услужливо достал из кармана телефон и включил его. — Готово.***
«Но ходит он не первый час, На смерть ведя охоту. Нет ни намёка на зверей. Ни живых, ни мёртвых. Постепенно котик, вдруг, Понял вещь простую. Что заплутал он на пути, Ища знаменья бурю. И весь тот частокол теней Внезапно стал ужасен. Повсюду мрак и ни души, Что сердце будоражит. В глазах янтарных всплыл тот страх, Что был запрятан ловко. Теперь же впредь надежды нет. Вернуться домой поздно…»***
Дождавшись сигнала, Пэй Мин встал в стойку. Он легко выстоял всю минуту и с гордым видом сказал: — Легкотня. — В следующий раз дам тебе пять минут, — усмехнулся Хуа Чен. — Да пожалуйста. Мужчина сделал ход. Горлышко указало на Ши Цинсюаня. — Правда. — Когда ты в детстве спрашивал, откуда берутся дети, что отвечал твой брат? — Так ты же знаешь ответ! — возмутился Цинсюань. — Я — да. Они — нет. — Тц, зараза, — парень скрестил руки на груди. — Брат говорил, что мне ещё рано о таком знать, а вот Пэй Мин, как истинный герой, решил выполнить эту миссию за него. — И что он сказал? — зная Пэя, Се Лянь даже близко не мог предположить, что он мог ляпнуть. — Он сказал, что меня нашли на помойке, — Ши младший зло зыркнул в сторону мужчины. — Правда, брат потом чуть не оторвал ему то, что этих самых детей и производит. — Ну огрел пару раз шваброй и что? — Пэй Мин явно был доволен собой. — Ага, тебе напомнить, что я ещё три года после этого считал, что брат мне не родной? — Ну, с кем не бывает, — мужчина пожал плечами. — Мы же в итоге смогли тебе доказать, что вы родня. — Сказав, что его тоже нашли на помойке. Се Лянь не смог удержать рвущийся на ружу смех и тихо расхохотался. Фэн Синь же смеялся в голос, как и Ци Жун, которого сотрясала дрожь, ведь смеяться со скотчем на лице ржать было не очень удобно. Остальные участники игры тоже не смогли сдержать улыбок. Даже вечно угрюмый Хэ Сюань еле слышно прыснул в кулак. Ши Цинсюань, подхватив всеобщий настрой, тоже засмеялся. — Ладно, давайте продолжать. Он сделал ход. Горлышко указало на Хуа Чена. — Правда. — Какого цвета твои трусы? — хохотнул парень. — Бордовые, — без стеснения брякнул парень. — У тебя, видимо, вообще стыда нет, — с улыбкой фыркнул Цинсюань. — Он атрофировался в месте с совестью, — Хуа усмехнулся и сделал ход. Горлышко указало на Бай Усяна. — Правда или действие? — он подозрительно прищурился. — Действие, — мужчина был абсолютно невозмутим. Хуа Чен ненадолго задумался и проговорил: — Задержите дыхание как можно дольше. — Заводи секундомер, — Уюн ехидно усмехнулся. Черноволосый парень открыл телефон и спросил: — Готов? Получив положительный ответ, он нажал на кнопку. Се Лянь наблюдал за тем, как время медленно утекает, а Уюн сидел всё с таким же непоколебимым лицом. Он то давно уже понял, что это дохлый номер. У мужчины, если он, конечно, не курил и продолжал заниматься спортом, лёгкие должны быть в практически идеальном состоянии. Не то что у самого Се Ляня, что угробил свои уже давным давно. В голову закрался вопрос: «А сколько он сам сможет протянуть без кислорода?» Минуту-полторы, край. Спустя две с половиной минуты Бай сдался. Шумно выдохнув, он довольно оскалился и сделал свой ход. Горлышко указало на Се Ляня.***
«Блуждал наш котик долгий час, От страха весь сжимался. Теперь страшил его тот глас, Что с ветром раздавался. Он звал его убраться прочь, Подальше от чащобы. Но что же делать, если он Стал узником невзгоды. Внезапно из чащобы чёрной Вышел зверь лесной. Большой, пушистой, дикий белый волк. Он зубы скалил и грозился котёнка разорвать, Но тот оскалился в ответ, Ему уж нечего терять.»***
Юноша напрягся. — Действие. Уюн хмыкнул сам себе и прошелестел: — Сыграй что-нибудь на гитаре. Повисла тишина. Се Лянь пару долгих секунд смотрел на мужчину, а потом выдал: — Где я тебе её возьму??? — А, то есть тебя только это смутило? — вскликнул Фэн Синь. — Ты крышей тронулся?! — вторил ему Му Цин. — Да Се Лянь даже в руках гитару не держал! Откуда бы ей у него быть??? — Оу, — лицо Бай Усяна тронула довольная улыбка. — Я смотрю, своих дорогих друзей ты в свои увлечения не посвящаешь? — Се Лянь? — Ши Цинсюань недоверчиво вскинул брови. — О чём он? Се Лянь, вместо того, чтобы давать ответы на сотни вопросов, встал и вышел из зала. — Эй! Ты куда?! — гаркнул ему в догонку Фэн Синь. — Не кричи, — Уюн сложил руки на столе. — Он сейчас вернётся. — Откуда тебе это знать? — Просто знаю. И правда. Через минут пять хмурый и недовольный Се Лянь вернулся в зал, держа в руках черную гитару. — Я же говорил, что… — Бая перебили. — ОТКУДА?! — Фэн Синь в непонимании уставился на друга. — Где ты её прятал??? Почему мы не видели? — А вы ко мне в шкаф не залазили, — фыркнул в ответ юноша, садись на стул. — Ну? Что играть? — Хмммм… — мужчина задумался.***
«Тогда тот зверь ослабил хват И тихо прорычал: «Ты, юный и способный кот, Зря сюда шагал. Что ищешь ты в столь мрачном царстве, Что славу тёмную несёт?» А котик отвечал: «Хотел Я видеть тот злой рок, Что ходит по земле. Что губит мой народ, Что скалит зубы в непроглядной тьме.» Он говорил без страха, громко, Чем волка сильно удивил: «Не уж то не боишься, котик?» «Бояться уже нету сил.»***
— Давай, какую вспомнишь. Мне не принципиально, — в конце концов, проговорил Бай Усян. — Тц, я тебе говорил, что ты мудак? — между делом спросил Се Лянь, настраивая гитару. — Ага, и не раз. — Значит повторю это ещё раз, — юноша провёл рукой по струнам на пробу. — Ты мудак. — Очень лестно, — хохотнул Уюн. Се Лянь закатил глаза и мысленно начал припоминать какую-нибудь мелодию. На ум пришла одна. Когда юноша только начал учиться игре на гитаре, он придумывал всё из головы. И одна из таких импровизаций запомнилась ему особенно сильно. Юноша стал медленно перебирать струны. Сначала мелодия была слабой и едва слышной, но потом она начала набирать обороты. Словно на автомате, Се Лянь отыгрывал давно забытую песню прошлого. Вскоре, она стала более тяжёлой. Угнетающей. Звучание постепенно стало стихать. Через пару мгновений, юноша накрыл струны рукой и поднял взгляд на слушателей. — Се Лянь, — глаза Ши Цинсюаня говорили сами за себя, — это было великолепно! Почему ты не сказал, что умеешь играть? — Я уже давно забросил, — уклончиво ответил Се Лянь, бережно убирая инструмент в угол к дивану. — Тогда… Зачем тебе гитара? — не понял Фэн Синь. — Просто так, — юноша пожал плечами. — Тем не менее, это было не дурно, — проговорил Пэй Мин. — Сам научился? — Нет, — за него ответил Уюн. — Я его научил. — Ты? — Хуа Чен прищурил глаза. — Да, мы на этой почве и сошлись изначально, — нехотя фыркнул Се Лянь. — Давайте продолжим. Он сделал ход.***
«Зверь осмотрел его по лучше: Длинный хвост и острый взгляд. Усталый правда, малость, Огнь в янтарных очагах. Без слов, за шкирку подхватив, Понёс его из чащи тёмной. Котёнок же, расслабившись, решил, Что вот его конец дороги. Но белый волк принёс его домой. Малыш изрядно удивился и спросил: «Зачем вам это, господин?» А волк ответил: «Храбрый юный воин, Тебе ещё не суждено увидеться с землёй. Живи и радуйся, Иди без страха за своей судьбой.»***
Горлышко указало на Му Цина. — Тц, правда, — парень закатил глаза. — Какую информацию в твоей голове ты считаешь самой бесполезной? — Сумму покупки в магазине, когда этот дурен просрал кошелёк, — Му Цин несильно ударил Фэн Синя локтём в бок. — Я его в машине оставил! — взвыл Фэн Синь. — А меня ебёт? Мне пришлось мелочью платить. На меня, как на идиота смотрели. Се Лянь хохотал в голос, а Му Цин закатил глаза и сделал ход. Горлышко указало на Ши Цинсюаня. — Действие. — Доверьтесь другу и позвольте ему поймать тебя. Глаза парня загорелись и он воскликнул: — А-Лянь, иди сюда! Се Лянь с добродушной улыбкой поднялся и встал в середину зала и сказал: — Давай. Цинсюань, без страха, развернулся на пятках и стал падать назад. Кареглазый юноша без промедлений подступился к нему словил под руки. Ши младший обмяк в его руках и засмеялся. — Чё ржёшь? — беззлобно пожурил его Се Лянь. — Вставай давай. — Неа, — парень покачал головой, задорно улыбаясь. Янтарные глаза озорно сверкнули. Юноша подхватил Ши Цинсюаня под колени и поднял. — Ой?! Он такого не ожидал и обвил руми шею друга, слегка сбив бинты. Се Лянь этого не заметил. А вот в глазах Уюна появился не добрый огонёк. — Се Лянь, пусти! — хохотал Цинсюань. — Как скажешь, — он поднёс друга ближе к Хэ Сюаню и сказал: — Это твоё. Черновод, без лишних слов, выхватил Ши младшего из крепких рук и усадил к себе на колени. Цинсюань устроился по удобнее и крутанул бутылку.***
«И кот запомнил те слова. Он нёс их долгие года. Уже давно ни мал, ни слаб, Лишь холоден стал его взгляд. Среди своих ему не место. Кот был другим. Тут стало тесно. Всё чаще стал он вспоминать, Что волк когда-то наказал. Как он потом опять сбегал. Бродил по лесу и в скитаниях Он вновь на стража набредал. Волк был приветлив. Не опасен. Историй много рассказал.»***
Горлышко указало на Бай Усяна. — Что-то ты зачастил, — недовольно фыркнул Хуа Чен. — Судьба, — мужчина пожал плечами. — Правда. — Мстил ли ты когда-нибудь, и за что? — Цинсюань заинтересованно склонил голову. На удивление, Уюн замешкался. Се Лянь сверлил его взглядом, думая, соврёт или нет. Спустя пару секунд мужчина выпалил. — Мстил. — Кому? — Это не входило в вопрос. Бай больше ничего не говорил, сделав свой ход. Выпал Се Лянь. — Правда. — Что случилось в ночь после пожара? Се Лянь оцепенел и пару секунд не мог вымолвить и слова. Что… Почему сейчас? — Вы о пожаре в школе? — не понял Фэн Синь. Уюн кивнул, продолжая жечь кареглазого юношу ехидным взглядом. — Я меняю ход, — безэмоционально проговорил Се Лянь. — Действие. — Эй, нельзя, — возмутился Ци Жун, всё-таки сорвав с себя скотч. — Это против правил! — Вообще-то нет, — заметил Цинсюань. — Мы же ещё в самом начале решили, что даётся возможности сменить ход. Так что… — Не было такого! — отчеканил Му Цин. — Ну, значит будет! — фыркнул Ши младший. — Хорошо, Сяньлэ. — согласился Бай Усян. — Тогда, твой выбор? — Действие. — Выйди ко мне, закрой глаза и не шевелись, — он встал со стула. Внутри у Се Ляня всё похолодело.***
«Лились поверья сладким мёдом. Смешные, грустные. Как знать. И кот хотел, чтоб волк стал другом. Чтоб мог из тени направлять. Ведь только он мог всё понять. Заметить слёзы. Поддержать. И кот поверил, что он тот, Кто в мир благую весть несёт. Но всё разрушил шаг неверный. Зима. Ветра. Леса пусты. В ночи взвывала стая в небо, Пугая жителей лесных. Кот слышал голода терзанья, Что был в бездны темноты. Он знал, что вопли своры страшной Принадлежат знакомым тем, Чью стаю белый волк возглавил. Столь смелый, хладный, Словно снег.»***
Се Лянь сглотнул вязкую слюну и вышел к Баю. Он стоял ровно, но руки его мелко подрагивали. Вопрос явно был не спроста. Юноша не доверял Уюну, но всё же покорно закрыл глаза. Он чувствовал, как мужчина подошёл к нему и встал за спину. Ухо опалило горячие дыхание: — Ты не захотел отвечать на вопрос. Тогда я отвечу за тебя. Се Лянь с ужасом понял, что рука Уюна расположилась на задней стороне его шеи. Прям в аккурат у края бинтов. Ему не вовремя вспомнился тот самый кошмар, где Безликий сделал точно так же. Юноша не мог позволить случиться подобному в реальности. Резко отстранившись, он ощётинился и, как дикий зверь, посмотрел в сторону Бай Усяна. - Ай-яй-яй, Сяньлэ, — пропел Уюн, подходя ближе. — Опять ты играешь не по правилам. — Не подходи! — рявкнул Се Лянь. — Ты не посмеешь! — Ещё как посмею. Бай сделал резкий выпад.***
«И вот в один из дней морозных, Волки явились на порог. Кот встретил их и без раздумий В свой тёплый тихи дом повёл. Хотел он доказать невеждам, Что нету монстра в тех лесах. Что все они лишь стражи тени, Где кишат лишь боль и страх. Но кот не мог предполагать, Что, оказавшись в тёплых землях, Волки начнут атаковать, Круша направо и налево. Бой шёл всю ночь и на рассвете Они смогли отбить свой дом, Но белый кот, что был повинен Дождался встречи с палачом.»***
— Гэгэ? — Хуа Чен в растерянности смотрел за развернувшейся картиной и понятие не имел, что делать. Се Лянь, ловко уворачивался от всех попыток коснуться его шеи. А Уюн всё настигал. Юноша периодически кидал молебные взгляды на друзей, но никто не пришёл на помощь. В один момент он замешкался и попался на крючок.***
«Предатель!» — вдруг раздался крик. И все коты, без разбирательств, Решили, что он не из них. Что он глупец, что он — предатель. Решили все, что кот — изменщик. Что смерть приносит он в их дом. И окружили его плотным, Давящим на душу, кольцом. Стали звери наступать. А кот боялся. Он бежал, покуда мог бежать. Бежал он долго, но в момент, Когда опасность рядом, Он оступился и погряз В снегу холодном, странном.»***
Ухватившись за один из концов, Бай достиг своей цели. Узел ослаб и ткань безвольной тряпкой опала на напряжённые плечи. Се Лянь в ужасе закрыл шею рукой, но было поздно. Чёрный узор на бледной коже был замечен всеми. — Се Лянь, у тебя татуировка?! — в шоке воскликнул Ши Цинсюань. — Что это? Лоза??? — недоумевал Му Цин. — Покажу! — Фэн Синь вскочил со стула. — Гэгэ? — и лишь Хуа Чен понял, что что-то тут не чисто. — Почему ты прячешь её? Се Лянь молчал, прижимая ладони к шее. Он мелко вздрагивал, смотря пустым взглядом на друзей. Почему… Почему всё опять идёт лишь по тому сценарию, что составил Уюн?! Юноша не хотел показывать татуировку. Не хотел и не хочет. По этому лишь молча разворачивается и уходит. Однако в в дверях его догнал насмешливый голос Бай Усяна: — А ты не меняешься. Сколько бы лет не прошло, а ты всё бежишь от трудностей. — Заткись, — прошипел Се Лянь. — Ты не имел право выставлять это на всеобщее обозрение! — Имел, — мужчина хмыкнул. — В конце концов, именно я вытащил тебя из петли. Повисла жуткая тишина. Им не послышалась? Петля… — Се Лянь, ты… — потрясённо прошептал Фэн Синь. Се Лянь не удостоил его ответом. Он с долю секунды смотрел на Уюна холодным взглядом, а затем проговорил: — Да, ты. Но ты был и тем, кто загнал меня туда. Он вышел из зала.***
«Внезапно в леса тишине Раздался мощный звон. Ту лапу, что попала в снег, Сковало болью, и потом Кот повалился на сугроб, Вскричав, что было мочи. Никто на зов тот не придёт. Никто не станет слушать. Багрово-алым стал весь снег, Что был вокруг котишки. Он завывал от боли той, Но его не слышат. Капкан захлопнулся и вот, Лежа на пухе хладном, Он всё думал, что судьба Не милосердна стала.»***
Первым от оцепенения очнулся Хуа Чен. Он без промедления ринулся в след за возлюбленным. Как так? Почему он это упустил?! Комната оказалась пуста. Лишь Жое размеренно вылизывалась на подоконнике. Завидев парня, она заинтересованно подняла мордочку. Однако тот даже не взглянул на неë. Хуа Чен пошëл дальше. Было ещё одно место, куда Се Лянь мог уйти. В середине коридора было небольшое пустующее помещение, куда скидывали всякий хлам. Старую мебель, сломанные шкафы и столы — всë вносилось сюда. И за всем этим старьëм находилось окно с широким подоконником. Именно туда всегда уходил кареглазый юноша, когда хотел, чтоб его не трогали. Хуа Чен прислушался. Он не хотел внезапно врываться, если Се Лянь и правда тут. Послышалось слабое шебуршание. — Не стой столбом… — тихий голос заставил парня подскочить. — Я знаю, что ты тут. Хуа Чен подошёл к окну. Се Лянь сидел на подоконнике, уткнувшись носом в свои колени. Серый капюшон кофты скрывал каштановые волосы. — Гэгэ, — черноволосый парень стоял, не зная куда себя деть. Се Лянь молчал.***
«Внезапно из-за ветви Вышел силуэт. Тот волк, Что нёс несчастье. Тот зверь, что нёс конец. Надежда проскользнула В блеске янтаря, Но лишь одно мгновение И стухло пламя навсегда. Волк белый развернулся И промолвил вновь: «Прости, мой юный путник, Цена за выбор — Кровь.»***
Спустя пару минут, юноша всё же поднял взгляд. Янтарные глаза сухо блестели в темноте, отражая холодный свет фонаря. — Прости, Сань Лан, — Хуа Чен присел на подоконник. — Я вновь сбежал от трудности. Трус… — Гэгэ, не говори так, — его ладонь легла на колено юноши. — Ты не трус. — Трус, — холодно бросил он. — Не будь я трусом, стал бы я делать то, что сделал? Хуа болезненно прищурился. Возлюбленный явно говорит не о своём побеге. А о кое-чём более ужасном. — Почему ты ничего мне не рассказывал? — парень сказал тихо, но прозвучало это непозволительно громко. — Не хотел, чтобы ты знал об этом, — Се Лянь грустно взглянул на него. — Татуировка изначально была способом скрыть эту отвратительную вещь. Он поднял подбородок, оголяя шею. Чёрная шипованная лоза обрамляла нефритово белую кожу. Хуа Чен прищурился и увидел едва заметный бледный след. Он был настолько неприметен из-за чёрных линий, что парень сначала даже ничего не обнаружил. — Можно? — он несмело потянул руку к юноше. Се Лянь, шумно сглотнув, дал добро. Тёплая ладонь коснулась шеи. Кареглазый юноша ощутимо вздрогнул, когда пальцы коснулись шрама. Хуа Чен провёл пару раз по нему и тихо проговорил: — Он не отвратный. — А? — удивился Се Лянь.***
«Прошло уж много лет. Кот жив, но так ли важно? Хромой, с дырой в груди. Он рвался в бой бесстрашно. Однако сердце у него Стало льда острее. Пообещал он, что никто Впредь не откроет в него двери.»***
— Твой шрам не ужасен, — с улыбкой проговорил Хуа. — Так или иначе, он лишь часть тебя. — Сань Лан… — Се Лянь не знал, смеяться ему или плакать. — Ты же понимаешь, откуда он взялся. Так почему… — Не важно, в каких условиях ты его получил, — перебил его парень. — Ты остался жив. Вот, что действительно важно. — Ты не считаешь это… мерзким? — юноша совсем растерялся. — Гэгэ-Гэгэ, — снисходительно усмехнулся Хуа Чен. — Когда-то ты мне сказал, что примешь меня любым. И с глазом, и без него. Так почему же я должен поступить иначе? Се Лянь почувствовал, как в уголках глаз стали скапливаться слёзы. Но он не смел закрыть глаза. — Я… Сань Лан уже подумал, что возлюбленный вновь начнёт извиняться, но… — Я не знаю, как мне с этим жить, — голос юноши был надломлен. — Столько лет живя с бинтами, свитерами и чокерами… Я привык к тому, что все смотрят на меня с осуждением. Что без них, что с ними. Не было ещё людей, что считали бы иначе. Се Лянь умолк. Его янтарный взгляд был обращён на улицу, где бушевал снегопад. Впервые, наверное, он сейчас желал увидеть эту злополучную белую маску. Отвлечься от всего, что сейчас происходит. — Я творил ужасные вещи… — юноша не хотел, но всё равно продолжал говорить. — После падении компании все обвинили меня в предательстве. Я был гоним отовсюду. Все от меня отвернулись. Му Цин ушёл одним из первых. Хуа Чен слушал его, не перебивая. — И тогда я пошёл, как мне казалось, к единственному человеку, кто мог меня понять. — Уюн? — Уюн, — подтвердил Се Лянь. — Он принял меня. И я ему поверил. Когда я попытался вернуться в на обучение к наставнику, он меня даже видеть не захотел. Тем самым остальным ученикам повод потешиться надо мной. Ладони сжались в кулак. — Они зажали меня в угол и мне пришлось ввязаться в драку. Нас разнял Му Цин. Однако… — юноша прервался. — Он мне не поверил. Он приказал мне уйти и я ушёл. Затаил обиду. А Уюн лишь сильнее разжёг её, подталкивая на отчаянные шаги. — Гэгэ, он тебя предал, — нахмурился Хуа Чен. — Это и понятно, что ты злился. — Я чуть не убил его, — внезапно выпалил Се Лянь, повергнув парня в ступор. — В маске Безликого я подкараулил его ночью и оглушил. Я хотел мести, но… К счастью, на сделку с совестью я не пошёл. Я просто отнёс его к его же дому. И ничего более не сделал. А потом случился поджог школы и… ты понял. Тишина. Черноволосый парень с жалостью смотрел на возлюбленного, что прикрыл янтарные глаза и весь сжался. Тяжело вздохнув, он приблизился и затянул его в самые крепкие объятия, на какие только был способен. Се Лянь в его руках удивлённо вздрогнул. — Я не предам тебя, — твёрдо прошептал Хуа Чен. — Что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне. Не поверю в чужую ложь. Не поддамся на лесть. Поверю лишь тебе. С янтарных глаз сорвалась слеза. А затем вторая. Третья. Се Лянь слегка отстранился, когда понял, что вновь дал волю чувствам. Первая реакция была спрятаться. Отшутиться. Убежать. Но… Юноша прижался ближе и тихо прошептал: — Я запомню твои слова. Хуа Улыбнулся. — Если забудешь, я обязательно напомню вновь, любовь моя.***
"Но сквозь года раздался зов, Столь мягкий и желанный. Пред котом явился тот, Кто звал его столь часто. Большой и смелый рыжий лис, Без глаза и оскалом. Он перед ним склонился ниц и молвил: «Здравствуй, старец. Тебе готов я помогать. Защищу от бури. Ты лишь позволь мне обитать С тобой по доброй воле.» И кот ответил: «Будь со мной, Но должен знать, друг юный. Я не из тех дурных котов, Что верят только слову.» И лис готов был доказать. Он шёл за ним по следу. Он помогал и защищал, Открыв души завесу."