Азбука любви

      В месте между мирами всегда было холодно. Любое живое существо бы уже погибло от обморожения или, к примеру, от нехватки нужного для нас природного газа — кислорода, и то, смотря, в какой части междумирного пространства находиться. Лишь близким к богам существам или богам ничего от этого не будет.       Междумирец предпочитал путешествиям по мирам и их восстановлению, как неразумные междумирцы, коим он явно не являлся, сидению в межпространственной пустоте, в своём странствующем невидимом для ненужных глаз домике, что странствовал по просторам вселенной. Он бог, ему можно, дозволено. Но, естественно, ему нельзя забывать и о своих обязанностях. Но, впрочем, сейчас он абсолютно свободен и расслабляется в своеобразной гостинной, передвигая магические шахматы, играя сам с собой.       Пока его не прервали шаги. Лёгкие, изящные и еле слышные.       «Арнир…» — сразу понял он, кто пришёл, и из-за маски послышался вздох. Шахматы испарились в воздухе одним взмахом ладони в перчатке, и он встал, поворачиваясь к месту, откуда доносятся звуки.       Из прохода исходит яркое бело-персиковое свечение, которое всегда следом, по-бокам и впереди преследует Бога. Один из редчайших настоящих лучиков среди божественных существ.       И вот само тело появляется в дверном проёме. Мужчина в маске стиснул губы. Хотел поздороваться со своим коллегой и одновременно фиктивным любовником, а невзначай прикусил язык.       — Ты что с собой принёс? — раздражённо говорит он, смотря на маленькое тельце лет шести в руках существа напротив, что было без сознания, но, тем не менее, крепко прижималось к «тёплому лучику». — Ты совсем из ума выжил, идиот? — он сделал шаг вперёд, из-за чего ребёнок вжался сильнее. При приближении, от Междумирца исходил мертвецкий холод. — Ты зачем сюда принёс живого человека?! — шипит он, останавливаясь напротив Бога, который ему мягко улыбался, что можно было заметить даже за белым платком на лице, что прикрывал его почти полностью.       — Он мироходец, слишком рано открывший свои способности, Мирец, — сразу выдал он, окутывая комнату своей тёплой аурой, чтобы затмить чужой холод, из-за чего по всему телу Повелителя Времени пробежала дрожь, — и, скорее всего, очень сильный, несмотря на то что ему малое количество лет.       Глаза прищурились, осматривая бессознательное тело. Он снял маску, открывая вид на серое и всё в шрамах лицо, и почесал фиолетовые глаза.       — И с чего ты это решил? — задал логичный вопрос он. Конечно, он доверял Богу Света, но это звучало спорно. Ребёнок и сильный мироходец звучит несовместимо.       — Ты же знаешь, что в мою обитель также, как и в твою, могут попасть не все даже из богов? — в ответ молчание, но в хмуром взгляде виднелось согласие. Так и было, Лига Святых использовала более скрытную магию, что не позволяла обычным смертным, мироходцам, полубогам и даже богам сюда попасть. — Он появился в моей гостинной, и в воздухе ощущалась межпространственная магия искры. Другой магии, божественной или другой иной, не ощущалось. Он сам сюда переместился.       В ответ снова молчание, чувствовалась задумчивость. Ладонь в перчатке потянулась к лицу юнца и коснулась его лба, откинув пряди волос вверх.       — Только что умерший окончательно мир… — заглянув в его воспоминания, проговорил Бог.       — Ты искал себе приемника, Мирец. Не думаешь, что он был послан тем, кто выше обычных богов? Не удачный ли это шанс?       — … — Междумирец вздыхает и аккуратно берёт тело в свои руки, продолжая просматривать его воспоминания из прошлого и воспоминания из будущего. А ведь и вправду. Сильный, особенно его пустотная магия, искра чуть ли не сильнейшая из всех, у кого она когда-либо была, если и вовсе не являлась таковой. Фиолетовые глаза поднялись на лицо другого Бога, которое уже было открыто, ведь платок тот отодвинул, и белые глаза смотрели на него… Как-то умоляюще? Такое ощущение, что тот что-то задумал. — …Хорошо, я возьму его к себе. Но и ты должен находиться тут. Боюсь, со мной в этом холодном месте он не слишком долго протянет.       — Конечно-конечно! — счастливо воскликнул он, ступив к нему, и вокруг будто стало ещё теплее. Видно, что он рад. А ведь эти эмоции вызвал просто обычный человечишка и его фиктивный любовник. — У меня нет детей-полубогов, да и иметь я их не могу из-за своей слабой для создания чего-то более материального, кроме света и вершения правосудия, магии, — пальцы коснулись спящего мальчика. — Я счастлив, что мы стали ему, в каком-то смысле, приёмными родителями, — хихикнул, на что ему фыркнули, но не стали разламывать его счастливые мысли по поводу образовавшейся ситуации, всё же не каждый день увидишь его таким радостным, а это того стоит. — И я счастлив, что ты согласился, — тёплые губы коснулись серой изувеченной холодной кожи Повелителя Времени в районе щеки, а тело прижалось к нему.       — Не заставляй меня передумать в своём выборе, будь добр.       Арнир отпрянул от него и поднял руки, хихикая, а платок вновь прикрывал его лицо.

***

      С того дня, их жизнь преобразилась. Лололошка, а именно так звали этого мальчика, почти не помнил из своего прошлого ничего, и от этого богам было легче с ним возиться. Да и спокойным был он слишком для мироходца, но всё же любопытным.       Он воспринимал их двоих нормально, несмотря на то что ранее они его настораживали. Зато сейчас он с удовольствием называет Арнира «мамочкой», ибо он слишком женственен для мужчины, и эта привычка осталась с ним до сих пор, хотя ему уже говорили, что он явно мужского пола. А к Мирцу, своему учителю и, раз на то пошло, «папочке», он всё ещё был насторожен и иногда побаивался, ибо он — самое строгое существо, которое он когда-либо встречал, а также лицо без маски его выглядит устрашающе. Но он и не собирался её не носить постоянно. Наоборот, маска стала его вторым лицом, которым он пользуется каждый день.       Остальные боги, полубоги и близкие к богам были недовольны тем, что они приютили к себе человека и стали воспитывать под своим крылом. Ну, где это видано, что богов волнует кто-то, кроме себя и обычного порядка в их вселенной? Но им двоим, по правде говоря, всё равно.       — Мне кажется, что твои тренировки слишком изнурительны в последнее время, Мирец… — говорит Арнир, смотря на уставшего Лололошку, что заснул прямо на диване, не переодеваясь. — Тебе стоит быть мягче.       Он со своим учителем вернулся с самой пустоши, Междумирья, после упорных тренировок с пустотной магией. В то время как мужчина в маске чувствовал себя, как и всегда, в норме, он уже валился с ног от усталости.       — «Мягче»? Не шути, Арнир. Чтобы он был подходящим приемником, нужно, чтоб он в себе взрастил выносливость. А сейчас у него с ней сложно, — не успев моргнуть, его маску приподняли, и взгляд встретился с белыми глазами.       — Не забывай, что он ещё ребёнок. Человеческий ребёнок. Даже не созданный богами полубог. Он не сможет за пару твоих уроков стать таким же, как ты, пусть он и сильный мироходец с невероятной пустотной магией.       Этот мягкий и тёплый тон всегда успокаивал, заставляя всё тело расслабиться и иногда даже обмякнуть перед ним. И даже сейчас Междумирец рухнул в кресло, устало прикрыв глаза, пока по теплоте в воздухе чувствовал, как к нему приближаются. И после чувствует на своих напряжённых плечах руки, что начинают мягко массажировать их.       — …Я не умею ладить с детьми.       — Знаю, — заботливо говорит Бог Света, и в голосе чувствуется улыбка. — Для этого я и здесь. Чтобы следить за тем, как ты ведёшь с нашим ребёнком, — он хихикает, когда видит, как на изувеченном лице выступает румянец от его последних слов, которые он добавил специально, чтобы подразнить и напомнить, кто этот человечек для них. Быстрыми движениями, он усаживается на его колени и, взяв серое лицо в руки, целует в один из продолжительных шрамов и после в губы, после отстраняясь и улыбаясь. — Просто постарайся быть по-мягче. Я знаю, какой ты на самом деле, поэтому ты справишься.       Демиург обречённо вздыхает, прижимаясь к тёплым рукам своим лицом. Мурашки и дрожь вновь пробегают по телу. Ладони в перчатках ложатся на тонкую талию, облачённую в белые и персиковые одежды.       — Ничего не обещаю, — и после быстро добавляет: — но я постараюсь.       Их губы вновь встречаются в мягком и чувственном, несмотря на фиктивные отношения, поцелуе, при котором они очень тихо, чтоб не разбудить спящего, стонали и выдыхали.       — Благодарю… — прерывисто шепчет Вершитель Правосудия, снова целуя один из шрамов на лице, пока его за талию прижимают к себе, мягко сжимая. — Ммм… — тело выгибается навстречу. — Может, уединимся?.. А то неловко это делать прямо рядом со спящим, да ещё и ребёнком…       Междумирец лишь вздохнул и, подхватив его под бёдра, встал. Зарывшись в его шею, щекоча её своими волосами, он направился в направлении к спальне, пока Бог в его руках хихикнул, держась за его широкие плечи, и с помощью лёгкого движения руки оставил фонарик с частичкой своей магии рядом с диваном, на котором спит мальчик, чтобы ему не было холодно, пока они занимаются своими «делами».