Азбука любви

      Вечный холод стоял в Тюрьме Времени. Тут было на столько холодно, что пар выходил изо рта. Но за долгую… Вечность? К этому можно привыкнуть, хоть и с большим трудом. Вот и Лололошка привык, только быстрее то ли из-за того, что он мироходец, то ли из-за того, что он переживал в прошлом и не такое дерьмо.       Он, как обычно, просто ходил по коридорам вневременного места. Всем это место казалось жутким, а ему, наоборот, тут нравилось. Но не подумайте, что ему нравится мороз, тут есть, на что смотреть, или на подобии! Скорее ему тут нравилось находиться из-за одного человека, которого в любом другом месте он бы не увидел. Точнее, не человека, а существа…       Чёрные глаза зацепились за тёмную фигуру вдалеке, на устах расцвела улыбка, и вальяжной походкой он подошёл к Смотрящему, который, видимо, почувствовав, что к нему сзади приближаются, повернулся, сталкиваясь белыми, словно снег, глазами-точками с чужими.       — Как обычно, проводите время за осмотром камер?       Тот, как и обычно, молчит и говорит лишь взглядом.       [Взгляд Смотрящего выражает недовольство тем, что Лололошка находится не в своей камере.]       За время, проведённое здесь, парень начал понимать, что означают все эти взгляды, начал по ним читать его эмоции, а также понял, почему Джодах предпочитал общению с другими существами общение с Богом, олицетворяющим само Время и Смерть.       — Да ладно Вам, Смотрящий, — говорил он фамильярно, обращаясь на «Вы», ибо, по его наблюдениям, бессмертному существу нравилось, когда к нему те, кто не ровня ему. — Тут довольно скучно, думаю, вы сами это знаете. Так почему бы не побыть в компании друг друга?       [Взгляд Смотрящего выражает неодобрение.]       После он отворачивается, собираясь то ли пешком пойти, то ли, как обычно, испариться в чёрной дымке, но его схватили за кисть руки. Даже сквозь одежду чувствовался холод этого тела, если оно вообще было. На устах была улыбка, которая превратилась в нервную, когда глаза-точки направили в свой взор на него.       [Взгляд Смотрящего требует, чтобы он его отпустил.]       Данный бог отличался от остальных тем, что он больше всех ненавидел, когда к нему прикасаются. Предположения совершенно разные: то ли и вправду у самого могущественного бога в этой мультивселенной гаптофобия, то ли он не хочет показывать всем свой истинный облик. А ведь догадки совершенно разные насчёт его тела! Человеческое тело, с щупальцами, а может и вообще не имеющее оболочки в принципе, и то, что все видят, — лишь скопление частиц. Впрочем, лишь он до самого конца и будет знать.       — Ну, Смотрящий, — мироходец нервно посмеялся, сжав его руку сильнее, явно не хотя отпускать, — я же вижу, что, хоть Вы каждый день видитесь с тем или иным существом, Вам всё равно одиноко, — он выдаёт свою яркую улыбку, которую в повседневности можно было увидеть крайне редко. Такая чистая и невинная, будто это совсем не он преступник.       [Взгляд Смотрящего пристально направлен на Лололошку.]       И, в итоге, он ничего не делает, просто так и застыл, пялясь в лицо Лололошки. Но после внезапно пропадает, растворяясь в чёрных частичках, оставляя ошеломлённого мироходца одного. Он опустил взгляд на свою руку, на которой было что-то… Чёрное. Оно было похоже на порошок или те же частицы, в которых обычно испаряется бог.       Лололошка обречённо вздыхает и опирается о белую стену, чистую руку положив себе на противоположную талию, а другую продолжил рассматривать.       Почему-то вспомнился его голос. Тот, которым он говорил в Междумирье. Точнее, в месте, которое от него осталось. Голос двоился, но был всё равно понятным, а был он таким хриплым, но и таким величественным, что сразу понимаешь: вот он, настоящий бог. Это была настоящая музыка для ушей.       Он вздыхает, закрывая глаза и краснея, прикрывая нижнюю часть лица ладонью в чёрной пыли.

***

      Что касается Смотрящего, он телепортировался в ту самую пустошь, о которой и говорилось ранее. Он смотрел в землю непонятным взглядом. И, махнув плащом, сел на холмик.       Взгляд метнулся к руке, за которую держался ранее Лололошка. На одежде, где он трогал, была белая россыпь точек, образующая след руки. Он коснулся этой части. Жгло. Но после того, как он отстранился, след как был, так и оставался.       В ушах застучало, будто это сердце проползло в самый мозг. Хотя откуда это самое сердце у того, кто не имеет как таковой физической оболочки? Он натянул на себя сильнее капюшон, разглядывая белую пыль.       [Взгляд Смотрящего выражает… Что-то. Что-то несвойственное.]       — …Чёрт… — хрипло выдыхает он, прижимая подбородок к груди, опуская плечи.