Третья жизнь

             Сколько бы раз Вэй Усянь ни поднимался на вершину горы в Облачные Глубины, у него всегда перехватывало дыхание от красоты, открывающейся перед ним картины. Облачные Глубины сияли в солнечном свете всеми оттенками серого и белого, а над ними мистическим образом клубился туман, заставлявший думать, что вы парите в облаках.       Это всегда производило незабываемое впечатление. В отличие от кричащего золота дворцов Цзиней или угрожающих чёрно-красных цветов крепостей Вэней, Лани построили дом, излучающий покой и чистоту.       Просто было очень жаль, что сами обитатели этого восхитительного места с юности были такими суровыми; их учили правилам и сдерживанию эмоций. Из-за этого многие ошибочно полагали, что Орден Гусу Лань настолько спокоен, что не представляет никакой угрозы. Но Вэй Усянь знал, что если их подтолкнуть, они станут силой, с которой придётся считаться. Особенно с Близнецами-Нефритами, двумя братьями, что, как утверждали люди, были самыми ярыми радетелями учений и правил своего Ордена. Они были ярким примером того, каким должно быть идеальное совершенствование заклинателя.       Вэй Усянь понимал, что ему нужно сохранить как можно больше событий из прошлой временной линии, и очень волновался, потому что, несмотря на все его блестящие способности, у него была отвратительная память. Особенно, когда речь шла о не слишком интересных ему вещах. Однако единственное, что он никогда не мог забыть, - это свою первую встречу с Лань Чжанем и их последующую ночную стычку на крыше.       Он просто надеялся, что ничего не испортит и не заставит свою любовь возненавидеть его по-настоящему. Он изо всех сил старался верить, что это невозможно. Ведь их связь была чем-то неслыханным, так говорилось даже в тех историях, что разлетались по свету. Спустя тринадцать лет после его смерти люди по-прежнему рассказывали об их любви. Любви, которую они разделяли, которая граничила с непостижимостью своей полноты и разрушением.       Большинство историй об их любви было написано в духе других историй о Старейшине Илина. В них говорилось, что пресловутый Старейшина каким-то образом околдовал честного Ланя. Однако встречалась и иная версия, непохожая ни на одну другую, и за год до их смерти она превратилась в историю о непревзойдённой любви и связи, которых никто раньше не видел. Идеальный баланс света и тьмы, который удерживал мир в равновесии.       - Здравствуйте, мы - Орден Юньмэн Цзян, прибыли на гостевые лекции, - объявила шицзе караульным, которые выглядели так, будто улыбка, если их заставить улыбаться, разорвёт их лица.       - Приглашение.       - Ах, да. А-Сянь, где приглашение? Отец дал его тебе, верно?       Цзян Яньли последние два дня слегка беспокоилась о своём брате. Он вёл себя странно, не как обычно, чрезмерно активно. Иногда она замечала, что он смотрит на неё с такой печалью и болью, что это было почти невыносимо. Яньли очень надеялась, что лекции Ланей позволят брату немного успокоиться и отрешиться от всего, что его тревожило.       Вэй Усянь принялся усердно шарить по рукавам и за пазухой, как будто в поисках приглашения, когда за его спиной раздались приближающиеся шаги. Он знал, кто это, поэтому не стал оборачиваться, а старательно отыграл свою роль.       - О, похоже, я забыл его или уронил по дороге. Его нет ни в моей мантии, ни в моём мешочке-цянькунь. – Демонический заклинатель посмотрел на караульных и доброжелательно улыбнулся: - Можете ли вы впустить нас так? Вы должны знать, что наш Орден послал нас. Почему бы вам не поговорить с Лань Сичэнем? Он уж точно может подтвердить, кто мы. Нам жаль, что мы потеряли приглашение, но вы не можете ожидать, что мы проведём снаружи всю ночь, пока кто-нибудь сможет вернуться и найти его. Что, если мы никогда его не найдём?!       Вэй Усянь осознавал, что это звучит по-детски, но именно так всё и происходило в прошлый раз, а он не собирался что-то менять. Не сейчас. Демонический заклинатель открытыми, наивными глазами уставился на учеников Лань, несущих караул у главных ворот Облачных Глубин и мысленно усмехнулся, зная, что никто, кроме одного из Нефритов или самого Лань Цижэня, не может впустить их.       - Сделайте исключение. Только один раз! – умоляюще произнёс он. - Давайте, обойдём правила или хотя бы позовём ваших старших, пусть они решат, можем ли мы войти?       - Нет приглашения, нет входа.       Вэй Усянь с трудом сдержал рвущийся из груди крик. Он знал этот голос, от которого внутри у него потеплело. Он знал, что найдёт, когда повернётся.       - Идите.       Вэй Усянь обернулся и увидел того, кого он считал самым красивым человеком, когда-либо украшавшим мир. Высокий и стройный, со светлой кожей, которая выглядела почти как фарфор. Чёрные волосы тёмными волнами ниспадали с его идеальной головы, обрамляя правильное лицо с ровным тонким носом, а глаза, сияющие как два золотых слитка в солнечном свете, взирали на него с холодом и презрением. Вэй Усянь знал, что эти глаза могли показать гораздо больше, если только научиться в них смотреть. Взгляд демонического заклинателя скользнул вверх, к тонкой белой ленте, повязанной вокруг его идеального лба. Концы лобной ленты слегка развевались от лёгкого ветерка, и Вэй Усянь вспомнил, как любил играть с ними в прошлом.       Лань Чжань. Он, безусловно, был самым совершенным существом на свете, и сердце демонического заклинателя болело, когда он смотрел на него, не имея возможности подойти и прикоснуться к нему, поцеловать.       - Да ладно, ты должен знать, кто мы, Лань Ч... Ванцзи. – Вэй Усянь почти назвал его детским именем, что стало бы ужасной ошибкой с его стороны, потому что, даже в прошлом, единственным, кто мог так называть Второго Нефрита Гусу Лань, был он сам, а они ещё не дошли до этого момента.       Лань Ванцзи на самом деле знал, кто они такие, - два брата и сестра из Ордена Юньмэн Цзян, - и он знал, кто с ним разговаривал. Даже в Ордене Гусу Лань, отвергающем сплетни, рассказывали истории о старшем ученике и втором господине Юньмэн Цзян - Вэй Усяне: он был молодым человеком, одновременно надоедливым и блестящим. Он отказывался носить цвета своего Ордена и всегда был готов создавать проблемы, но также был известен как мастер шести искусств: обрядов, музыки, стрельбы из лука, управления колесницей, письменности и счёта.       Лань Ванцзи знал всё это, но правила нужно было соблюдать, пусть что-то в этом молодом человеке и заставило его сердце чувствовать себя как-то непривычно.       - Вход запрещен. Идите. - Он прошёл мимо юньмэнцев, и сопровождавшие его ученики с одинаково бесстрастными лицами идеальной линией двинулись вслед за ним.       Они вошли в ворота, и те тотчас закрылись за ними.       - Ну, думаю, я вернусь и поищу приглашение, - расстроено глядя на закрытые створы, произнёс демонический заклинатель. - Вы подождите здесь. Надеюсь, его будет легко найти. Должно быть, я оставил его в гостинице.       - Будь осторожен, А-Сянь. И не волнуйся: пока мы ждём, с нами всё будет в порядке, - заверила его Цзян Яньли.       Вэй Усянь кивнул и встал на Суйбянь. Беспокойство сестры заставило его улыбнуться. Как он скучал по её заботе на протяжении всех этих долгих лет. И пусть при взгляде на сестру в его сознание порой всплывали ужасные картины её гибели, теперь он знал, что в её смерти не было его вины, хотя сожаления и боль навсегда останутся с ним.       Демонический заклинатель понимал, что за последние несколько дней его брат и сестра, заметили, что он не совсем такой, каким был раньше, хотя он честно пытался выглядеть своенравным, беззаботным нарушителем спокойствия, каким слыл тогда и в какой-то мере оставался сейчас.       Вэй Усянь знал, что его брата и сестру впустят до того, как он вернётся из города, поэтому не слишком торопился. Он мог просто подождать нужного часа в лесу, но чувство, о котором он грезил так много лет, заставляло его гнать Суйбянь вперёд. Восторг и радость наполнили его сердце, а ещё осознание того, что это, пожалуй, единственное время, которое он может провести в одиночестве.       С тех пор, как он проснулся в своей третьей жизни, он ещё не задумывался обо всём, что ему предстояло сделать. Он ещё не начал строить планы, потому что прежде чем планировать изменения всего того, что пошло не так в прошлом, нужно было унять всё горе, переполнявшее его душу, и приглушить чувство вины.       После падения Цзинь Гуанъяо у них ушёл целый месяц на то, чтобы до конца разобраться, как далеко распространились его злодеяния, сколько людей погибло из-за его планов. За год до своей второй смерти, Вэй Усянь досконально выяснил (не без поддержки своей второй половинки), что многое в прошлом действительно случилось не по его вине. Не он стал причиной событий, которые привели к его смерти или смерти тех, кого он любил.       Вэй Усянь не был виноват. Он просто позволил себе эмоционально утонуть и поверил, что никому нет до него дела. В чём-то он был прав: многим действительно было на него наплевать - всё, чего они хотели, это чтобы Старейшина Илина умер. Но был один человек, кто хотел его спасти. Теперь он знал это, и это знание приносило ему покой, которого у него никогда не было раньше.       У него есть все прошлые годы, на которые можно опереться, и на этот раз у него также есть своё золотое ядро. Вэй Усянь знает, что, на этот раз, ему крайне важно сохранить его. Время, проведённое в Могильных Курганах, позволило ему исследовать своё совершенствование, оно позволило ему осознать, что, хотя он и может контролировать энергию обиды, наличие его основного якоря позволит ему не скатиться в безумие, которое охватило его в конце.       Даже в конце жизни он сохранял контроль над своим разумом. Он был сломлен не из-за своего совершенствования, а из-за боли своей невосполнимой утраты. И теперь, для того, чтобы полностью реализовать свой потенциал и спасти всех, кто ему дорог, ему понадобится якорь, понадобятся оба его совершенствования.       Ему нужен план.       Город Цайи, как он помнил из прошлого, был местом спокойным, но оживлённым, с красивыми каналами, обрамляющими центральный рынкок, где продавалось всё, что угодно, от еды до «Улыбки императора». Ох, как он скучал по этим маленьким белым бутылочкам!       Гуляя по городу, чтобы убить время, потому что приглашение с самого начала спокойно лежало в рукаве его мантии, Вэй Усянь вспоминал прошлое, а не строил планы, на которых ему, если честно, нужно было сосредоточиться.       Одна из вещей, которую он осознал после своего воскрешения, заключается в том, что он не может справиться с миром в одиночку. Ему нужен был союзник, но проблема состояла в том, что тот, кто ему был нужен, ещё не знал его, и он опасался, что один неверный шаг в попытке что-то изменить, разрушит всё. В глубине души демонический заклинатель знал, что линия судьбы между ним и Лань Чжанем неизменна, но он всё ещё испытывал некоторые сомнения после всех страданий прошлого и того, как мир был настроен против того, чтобы он обрёл покой.       Как после всего этого он мог не волноваться?       Когда наступила ночь, Вэй Усянь вернулся в Облачные Глубины. Он знал, где нужно перелезть через стену и кого он встретит, и сердце его трепетало при этой мысли.       Он знал, что пора начинать планировать; следующие несколько лет были решающими, и хотя демонический заклинатель подумывал о том, чтобы немедленно перебить всех, кто вызвал проблемы, он также знал, что это был неправильный путь. Он знал, что мир можно изменить всего лишь несколькими штрихами, и надеялся, что на этот раз прошлое останется прошлым.       Вэй Усянь по-прежнему не был уверен, как осуществить эти изменения. Хотя у него были сила и знания о будущем на много лет вперёд, но он находился в теле семнадцатилетнего подростка, которого мало кто воспринимает всерьёз. Единственное, в чём он был абсолютно уверен, это то, что нет никого, кроме него, кто был бы способен освоить путь демонического совершенствования.       - Лань Чжань, - улыбнулся Вэй Усянь. Высокий юноша, одетый в траурно-белые мантии, выглядел в лунном свете почти неземным. Сколько бы раз он ни видел его таким, каждый раз у него перехватывало дыхание. - Что ты делаешь здесь так поздно? Смотри, я нашёл приглашение, как и просили. Ты мной гордишься?       - Наступил комендантский час. Ты должен был войти через ворота.       Лань Ванцзи не забавлял молодой человек, который занимал его мысли с тех пор, как они встретились в первый раз. Вид того, как он пробирается в Облачные Глубины через стену, не сделал его счастливым, потому что по какой-то причине, хотя он и знал, что должен действовать по правилам, он не хотел наказывать молодого человека.       - Ах, Лань Чжань, какой ты жестокий. Как насчёт того, чтобы присесть и выпить со мной? Это лучшее вино, что я смог найти. – Вэй Усянь поднял бутылку «Улыбки императора». Он ни за что не позволил бы возлюбленному выпить, потому что очень хотел, чтобы воспоминание об этой ночи осталось у них обоих.       - Это противоречит правилам. Немедленно возвращайся в свои комнаты! - Лань Ванцзи машинально отмечал про себя все правила, которые молодой человек нарушил за то короткое время, что они провели на этой крыше при свете луны.       - Да ладно, всего одну чашку. – Вэй Усянь изящно, но кокетливо, приблизился к молодому человеку, зная, что испытывает удачу с младшим Ланем. Но он никогда не мог сдержаться, когда дело касается его.       - Пить в Облачных Глубинах запрещено.       Когда Вэй Усянь был так близко и кружил вокруг него, Лань Ванцзи снова почувствовал это волнение в своём сердце, которого, он был уверен, никогда раньше не ощущал.       Ему это не понравилось.       - Хорошо, дай мне допить, а потом мы пойдём в мои комнаты. – Демонический заклинатель откупорил бутылку и приник губами к горлышку, наблюдая за знакомым молодым человеком, который, как он знал, не мог оторвать от него глаз, даже если этим он нарушал правила.       Некоторые вещи не меняются.       Затем всё повторилось. Лань Ванцзи использовал Бичень, выбил бутылку из рук Вэй Усяня, и она разбилась об землю. Демонический заклинатель ножнами Суйбяня блокировал следующий удар, и начался прекрасный танец, который, как он знал, должен произойти.       Вэй Усянь всегда ощущал себя целостным, сражаясь с Лань Чжанем, чего ему так не хватало, когда он потерял своё золотое ядро. Они двигались так, словно танцевали на воде в лунном свете. И демонический заклинатель почувствовал, как вся усталость прошлого и будущего отступает, когда они грациозно перетекают от одного удара к другому, не собираясь причинять реального вреда, а обмениваясь ударами так, что любой, кто увидел бы их сейчас, был бы поражён красотой света и тьмы, играющих на крыше, танцующих под мелодию, известную только им.       Лань Ванцзи всегда был мастером меча и часто не мог найти себе соперника, с которым можно было бы практиковаться. Однако каким-то образом этот молодой человек, заставивший его почувствовать вещи, которых он не понимал, кажется, подходит ему.       Их игра на мечах дарила ему ощущение правоты, которого он не чувствовал с тех пор, как впервые взял в руки Бичень или сыграл первые ноты на Ванцзи. Он ощущал лёгкость и частое сердцебиение, когда они танцевали на крышах зданий.       Вэй Усянь прочёл удивление в глазах своего партнёра, когда тот понял, что встретил кого-то, кто может сравниться с ним в бою. И они пришли к ничьёй. Они замерли на крыше, глядя друг на друга и неотвратимо осознавая, что что-то изменилось. А потом фигура в белом грациозно повернулась и отправилась прочь, оставляя юношу в тёмных мантиях сверкать улыбкой, полной надежды, любви и боли, увидев которую любой мог бы решить, что она предназначена для его давнего возлюбленного, а не для того, кого он только что встретил.