Третья жизнь

             С тех пор, как Вэй Усянь проснулся в этой временной линии, ему перестали сниться кошмары. Несказанное преимущество перед прошлым, когда он проводил ночи бодрствуя, в попытке избежать своих снов, которые насмехались над тем, что он потерял, от чего отказался и за что нёс ответственность. Раньше его сны были окрашены в красный цвет: кровь войны, кровь тех, кого он любил, кровь его самого, когда он умирал. Ему снились голоса мертвецов, которые издевались над ним и просили его отпустить, позволить им одержать верх, чтобы он мог совершить возмездие в мире, что презирал его и стремился его уничтожить.       Начиная с его третьей жизни, у него было мало снов. Это было благословение, о котором он и не мечтал, пока выкрикивал имена тех, кого он потерял; кричал так, будто его мир и сама ткань его существования разрывались в клочья.       И вот удача отвернулась от него. Первый кошмар в его новой жизни захватил его целиком. Вэй Усянь взывал к реальности, пытаясь проснуться, но не мог, его собственное сознание предавало его.       Он кричал, плакал, неоднократно просил прощения; он был неудержим в своём горе. Охваченный своим кошмаром, не имея возможности убежать, он царапал, бил и отталкивал тех, кто пытался его разбудить, пока его энергия Инь не защитила его от тех, кто пытался прикоснуться к нему.       Он не осознавал, что те, кого он оплакивал, сейчас живы; что его будущее меняется. Он вернулся к боли и печали прошлого времени, когда мир требовал его головы, когда почти вся его семья ушла, а тот, кто от неё остался, вёл против него осаду. Он вернулся в Могильные Курганы, когда мир совершенствования собрался, призывая к смерти зла, скандируя «Смерть Старейшине Илина!»       Он заново пережил предательство своего брата; вновь ощутил боль от разрушения Тигриной Печати Преисподней; увидел как его тело, его душа разрываются на части. Он переживал свою смерть снова и снова; раз за разом слышал, как Лань Чжань выкрикивает его имя с щемящей тоской и неконтролируемой болью, когда сам он рвал на части свою душу, и без того разбитую этим жестоким миром.       Вэй Усянь рыдал и отбивался от своего приёмного отца, пока его брат безуспешно пытался успокоить его. Он не понимал, какую ужасную боль причинял им, когда он звал их, как будто они уже умерли, а они не имели возможности прикоснуться к нему - энергетический щит удерживал его вне досягаемости.       А потом он принялся скорбно плакать о Лань Чжане и о Вэнь Цин, и в конце ночи семейство Цзян послало за ними обоими.       Вэй Усянь плакал обо всех Вэнях, которых потерял. Он закричал, вновь увидев повешенные тела тех, кто стал его второй семьёй, погибшей из-за него, всегда из-за него. Он видел, как сестра спасла его ценой собственной жизни; видел, как ненависть разгорается в глазах брата, когда он осуждал его. Видел момент, когда Лань Чжань посмотрел ему в глаза, когда он падал, пожираемый тьмой, а затем его тело вновь превратилось в пыль, потому что оно и так было почти мертво после разрушения Тигриной Печати Преисподней.       Вэй Усянь увидел, как в течение тринадцати лет частички его души бродили по миру, наблюдая за болью и печалью, которые он оставил после себя, - воспоминания, которые он забыл, когда воскрес. Он увидел тридцать три удара дисциплинарным кнутом, бесчисленные допросы и смерти заклинателей, подозреваемых в демоническом совершенствовании от руки его брата. Он увидел, как в тишине ночи мальчик, охваченный лихорадкой, звал своего «маму», и разбитая душа Вэй Усяня снова и снова повторяла: «А-Юань, мама здесь».       Он увидел маленького А-Юаня, испугавшегося за своего отца в белом, которому было очень больно; кровь заливала его спину, и он не мог пошевелиться. Он увидел, как в течение трёх лет Лань Чжань страдал из-за него, как он тринадцать лет скорбел по нему.       Вэй Усянь проклял Цзинь Гуанъяо, когда часть его разбитой души наблюдала за ужасом, который сеял вокруг себя этот человек. Он видел, как вбивали гвозди в голову Вэнь Нина ради экспериментов, которые Сюэ Яну разрешили проводить. Вэй Усянь кричал, что отомстит, выкрикивал свои проклятия. И вновь тихо плакал, наблюдая свои неудачи: его работы были использованы молодым человеком, чтобы создать такой хаос.       Он видел, как Цзинь Лин рос без матери и без отца; видел, как мальчик оплакивал родителей, которые никогда не вернутся, и сам плакал по Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаню, умоляя их о прощении.       В течение четырёх часов Вэй Усянь подвергался пыткам всем своим прошлым, пока звуки «Успокоения», многократно воспроизводимые тремя Ланями, наконец, не пробились в его сознание, позволив ему снова отдохнуть с помощью тонких золотых игл. Демонический заклинатель заскулил, погружаясь в чёрную бездну, и просто повторял: «пожалуйста, дайте мне умереть, пожалуйста, простите меня», разбивая сердца собравшихся в комнате заклинателей.       Все они были потрясены, убиты горем и не понимали, что произошло. Было ясно только одно - произошедшее было ненормальным, не было сном. И заклинатели боялись того момента, когда Вэй Усянь проснётся. В каком состоянии он будет после такой сильной травмы? Со слезами на глазах они вспоминали, как молодой человек кричал всю ночь.       Но беспокоились не только они. Чжоу Гун был так же встревожен, зная, через что прошёл этот человек, насколько увиденное им было реально. Это его вина, что он не был рядом, чтобы защитить своего подопечного. Ему следовало подождать, прежде чем возвращаться, чтобы проверить, как там другие божества; ему следовало подождать, пока его подопечный не покинет Безночный город, но он отсутствовал на Небесах так долго, что ему пришлось вернуться и убедиться, что божества всё ещё заморожены в своих чарах. У него был долг перед ними, и всё же Чжоу Гун чувствовал себя виноватым: если бы он был здесь, ничто не могло бы нанести его подопечному тот ущерб, который был нанесён.       Он знал, что этому человеку нужно, чтобы его разум отдохнул, чтобы отпустить всё, что он вновь пережил; если бы он проснулся сейчас, он бы сломался. И, на этот раз, даже Чжоу Гун не был уверен, сможет ли собрать его воедино. Нет, Вэй Усяню непременно нужно отдохнуть, поэтому бог снов сделал всё, что мог, чтобы отплатить молодому человеку, которого так подвёл. Он погрузил его в глубокий сон, который продлится до тех пор, пока его разум не сможет исцелиться.       - Что это было?! - закричал Цзян Чэн: последние четыре часа были самыми болезненными в его жизни, когда он слышал, как брат умолял простить его и умолял позволить ему умереть. - Это был не обычный кошмар, это было… что это было? – требовательно спросил он ещё раз, вздрагивая от ужаса при одной мысли, через что его брат только что прошёл.       Цзян Фэнмянь заметил, что двое Ланей смотрят друг на друга, не зная, что ответить, в то время как третий – нежно сжал в объятиях любовь всей своей жизни, не отводя взгляда от его лица. Он также заметил, сколько энергии обиды исходит от его приёмного сына, и как эта энергия защищала его, подпуская к нему только Лань Ванцзи или Вэнь Цин. И никто из Ланей не выглядел при этом удивлённым.       - Похоже, что его опоили каким-то зельем. Именно зелье ввело его в состояние кошмара, поэтому никто не смог его разбудить, - констатировала Вэнь Цин, задумчиво рассматривая спящего молодого человека.       Она слышала его крики и мольбы, в которых он называл её «сестрицей Цин». И его голос разрывал ей душу, от всей той боли, что в нём звучала, когда он умолял её остаться. У целительницы было много вопросов к человеку, который плакал по своему сыну, умоляя вернуть ему А-Юаня, которого он никогда не должен был знать.       - Второй молодой господин Лань, мне нужно его проверить. Не могли бы Вы отойти немного в сторону, пожалуйста? - попросила Вэнь Цин.       - Мм, - было единственным ответом, и Второй Нефрит слегка отодвинулся, не выпуская Вэй Усяня из объятий, но открывая доступ к нему.       Вэнь Цин сжала пальцами запястье спящего молодого человека, проверяя его духовные потоки, и удовлетворённо кивнула, понимая, что он стабилен:       - А теперь нужно проверить энергию его золотого…       - Нет!!! – одновременно выкрикнули три Ланя, ошарашив всех в комнате, особенно молодую целительницу, которая уже сделала то, о чём говорила, и теперь прекрасно понимала, почему они все кричали.       Вэнь Цин была потрясена. Она и раньше предполагала, что Вэй Усянь необычный молодой человек, и теперь в этом убедилась. А ещё в ней всколыхнулось странная потребность, непонятное желание защищать его так же, как и А-Нина. Что ж, это чувство она исследует позже.       - Почему бы ей не проверить? Что, если его золотое ядро было повреждено? Мы не знаем, что с ним сделало это зелье! – взволнованно воскликнул Цзян Чэн, задаваясь вопросом, что происходит.       - Я также хотел бы знать ответ на этот вопрос, а также на многие другие, которые у меня возникли! - заявил Цзян Фэнмянь, не уверенный, что ему понравятся ответы, особенно, если учитывать, как истово его приёмный сын с ним сражался, не позволяя приблизиться.       - Его ядро в порядке, его энергия стабильна. Он находится в глубоком сне. Правда, я не уверена, когда он проснётся, - объявила Вэнь Цин и многозначительно посмотрела на главу Лань.       - Я думаю, что этот разговор было бы лучше провести за пределами Безночного города, - ровным тоном проговорил Цинхэн-цзюнь. - Было бы лучше, если бы вы проводили нас обратно в Облачные Глубины.       - В Облачные Глубины, а не в его дом в Пристани Лотоса?       - Я не уверен, как его разум воспримет пребывание в Пристани Лотоса, когда он проснётся, глава Ордена Цзян.       - Это его дом; с чего бы это его беспокоило?! - возмутился Цзян Чэн.       - Потому что Пристань Лотоса уже давно не его дом, Цзян Ваньинь, - грустно ответил Лань Сичэнь.       - Вам следует уйти немедленно, чтобы никто не знал о его состоянии, - вмешалась целительница. - Вам понадобится карета для Вэй Усяня. Сегодня он точно не проснётся, и глава Ордена Лань абсолютно прав: Безночный город небезопасен для нужного вам разговора. Вы должны уйти прежде, чем кто-нибудь заметит. Я попрошу Вэнь Нина найти для вас карету и покажу вам один из секретных проходов. Так вы сможете вывезти его незаметно. Лишь немногие из вас должны его сопровождать. А главы Орденов обязательно должны остаться, чтобы попрощаться. Не стоит проявлять неуважение к главному заклинателю.       - Вы присоединитесь к нам, дева Вэнь? - спросил Лань Сичэнь.       - Нет, мой дядя вчера решил, что мы с братом не вернёмся в Облачные Глубины. Однако я хочу поговорить с Вэй Усянем, поэтому постараюсь найти способ увидеться с ним. Я предполагаю, что в Ордене Гусу Лань найдётся врач, который сможет ему помочь? – И Вэнь Цин быстро объяснила, как правильно вынуть иглы из тела молодого человека, который, казалось, наконец-то обрёл покой.       - Отлично, я передам Ваши слова целителю, который уже присматривал за молодым господином Вэем ранее, и который полностью осознаёт его ситуацию, - мягко произнёс Цинхэн-цзюнь и посмотрел на своего младшего сына, который держал Вэй Усяня за руку и ни разу не отвёл взгляда от его лица, пока остальные в комнате обсуждали дальнейшие планы.       - Лань Ванцзи и Цзян Чэн будут сопровождать его, мы с Цинхэн-цзюнем, и правда, были бы слишком заметны. И я бы предпочёл, чтобы мои ученики тоже знали как можно меньше подробностей, - высказал своё мнение Цзян Фэнмянь, и заклинатели понимающе закивали: это предложение было лучшим вариантом.       Все они хотели, чтобы Вэй Усянь как можно скорее оказался в безопасном месте. Ему было слишком опасно оставаться в Безночном городе в таком состоянии – главный заклинатель мог воспользоваться его слабостью.       Когда Вэнь Цин ушла, чтобы попросить брата найти карету и пригнать её к неиспользуемому выходу из дворца, началась бурная деятельность. Заклинатели разошлись по своим комнатам, чтобы как можно скорее собрать свои вещи, и только Лань Ванцзи отказался покинуть Вэй Усяня, заявив, что всё, что ему нужно, у него с собой, а остальное ему безразлично. Никто не стал настаивать, и Второй Нефрит остался у постели своего возлюбленного, который продолжал крепко спать. Сны больше его не беспокоили. Он вообще был совершенно недвижим, его даже можно было принять за мертвеца, если бы не мерно поднимающаяся и опускающаяся грудь.              * * *       Цзян Чэну не нравился Лань Ванцзи. Этот человек был слишком безупречен, старательно придерживался правил своего Ордена, что беспокоило Цзян Чэна, потому что этот человек собирался жениться на его брате, который был полной противоположностью этой идеальности, по крайней мере, таким он и будет, если когда-нибудь проснётся.       Вэй Усянь, Цзян Чэн и Лань Ванцзи были тайно вывезены из Безночного города благодаря стараниям брата и сестры Вэнь, которые позаботились о том, чтобы никто не видел, как они уходили. Это было настоящее приключение, и Цзян Чэн был уверен, что его брат очень расстроится, когда узнает, что он пропустил. Если он проснётся, нет, когда он проснётся.       Цзян Чэн понимал, каким его видит мир. Он был эмоционально предрасположен к гневу, часто необоснованному, как и его мать. Он знал, что именно Вэй Усянь побуждает других приближаться к нему. Он часто ревновал своего брата, так же сильно, как и любил его. С Вэй Усянем всегда было легко, в то время, как Цзян Чэну, казалось, что никто не хочет находиться рядом с ним. Единственным другом, кроме Вэй Усяня, к которому он был близок, оказался Вэнь Нин, молодой человек, который помог ему вывезти его брата. Цзян Чэн нашёл молодого человека отличным противовесом своему агрессивному и резкому характеру, и надеялся, что вскоре сможет снова встретиться с ним.       Но это дело будущего. Всё, чего желал Цзян Чэн сейчас, - это чтобы его брат, лежащий на сидение напротив него и чья голова покоилась на коленях жениха, проснулся. Ему нужен был его брат, и ему нужны были объяснения тем словам, которые Вэй Усянь выкрикивал, пребывая в кошмаре, и которые ужасно напугали Цзян Чэна. А как не напугаться, слыша, как брат умоляет убить его, простить его, говорит ему, Цзян Чэну, что можно отпустить его, что он не винит его за собственное убийство. Это сбивало с толку и пугало. А ещё Цзян Чэн был расстроен тем, что никто не дал ему никаких ответов, включая встревоженного Ланя, сидевшего сейчас напротив него.       - Что происходит с моим братом, Лань Ванцзи? – спросил он.       Их поездка до сих пор проходила очень тихо. В основном они двигались окольными путями, обходя наезженные дороги и встречающиеся на пути деревни и городки.       - Ты должен спросить Вэй Ина, - последовал единственный ответ.       - Я спрашиваю тебя! Ты, кажется, знаешь, что происходит. Почему он последние несколько месяцев такой странный?! Ты точно это знаешь. Знаешь, и скрываешь это! - закричал Цзян Чэн, закипая от разочарования.       - Это не моё дело. Вэй Ин скажет тебе, если захочет.       - Это твоё дело! И я требую, чтобы ты рассказал мне, что происходит. Какое право ты имеешь выбирать, что мне следует знать, а что – нет? Речь идёт о моём брате! Кем ты себя возомнил?!       - Его женихом, его второй половинкой, его будущим мужем.       Лань Ванцзи не был силён в проявлении эмоций. Да и не хотел он раскрываться перед миром совершенствования, но когда речь шла о Вэй Ине, в нём вскипало столько эмоций, что порой он ощущал себя придавленным ими и был неуверен, справится ли он со всеми ними. Его чувства к Вэй Ину пытались вырваться наружу, требуя освобождения.       Лань Ванцзи также знал, что Вэй Ин должен был рассказать другим о своих прошлых жизнях. Но решать – когда и как – должен был он сам, а не Лань Чжань, и не Цзян Ваньинь.       - Нет, если мы не разрешим этот брак! Вэй Усянь принадлежит Юньмэн Цзян, а не Гусу Лань!       - На данный момент, - холодно заметил Лань Ванцзи.       Он никогда не позволит никому, кроме него, быть с Вэй Ином. Он также знал, что Вэй Ин чувствовал то же самое. Лань Ванцзи, возможно, плохо понимал эмоций и реакции, но он верил, что они с Вэй Ином будут вместе навсегда.       - Он наш навсегда! Даже если он женится на тебе, он всё равно останется частью Юньмэн Цзян, и мы заслуживаем знать, что с ним не так. Мы его семья!       Лань Ванцзи очень не нравился человек, сидящий напротив него. Цзян Ваньинь был всем, что он презирал в окружающем его мире; единственное, что его волновало, - это чувства, которые этот грубый молодой человек питал к Вэй Ину.       Лань Ванцзи знал, что человек, сидящий напротив него, нападёт на Вэй Ина, если этого потребует ситуация; он видел в воспоминаниях ту боль, которую Цзян Ваньинь и вся семья Цзян причинили его второй половинке. Даже если будущее ещё не наступило, Лань Ванцзи уже не любил человека, сидящего напротив него, за то, что тот сделал в предыдущей временной линии. Лань Ванцзи осознавал, что это иррационально, и если бы он нашёл время, чтобы проанализировать свои чувства, он бы увидел, что не следует ненавидеть кого-то за то, что тот ещё не сделал. Тем не менее, он также знал, что человек, сидящий напротив него, уже доказал в прошлом, способен предавать.       - Тебе придётся спросить его. Я не выдам Вэй Ина и его секреты       Оба молодых человека хотели бы путешествовать отдельно друг от друга. Цзян Чэна бесило уже то, что Лань Ванцзи вообще поехал с ними, но куда было деваться, если только он и Вэнь Цин могли прикоснуться к его брату. И это была ещё одна причина, заставлявшая Цзян Чэна злиться.       Энергетический щит, с прошлой ночи окружавший его брата, относился к нему как к врагу. Каждый раз, когда Цзян Чэн пытался прикоснуться к Вэй Усяню, щит отталкивал его и потрескивал, предупреждая, что следует держаться подальше. От этого ему было больнее, чем он готов был признать, и он не понимал, почему его, брата, щит гонит прочь, а чужих людей - Лань Ванцзи и Вэнь Цин – без проблем пропускает к Вэй Усяню.       Добравшись до намеченного города, они встретились с главами своих Орденов и смешанным отрядом учеников Цзян и Лань и продолжили путешествие уже под их охраной. Правда, приятней поездка от этого не стала: оба молодых человека по-прежнему не желали разговаривать друг с другом. Чтобы добраться до Гусу, им потребовалось четыре дня, и за всё это время Вэй Усянь ни разу не пошевелился. Этот факт тревожил окружающих. Его тело было совершенно неподвижно, как никогда раньше. И когда они достигли Облачных Глубин, Лань Цижэнь и целитель Лань Цзи, тот самый, что уже знал о двух ядрах Вэй Ина, стояли за воротами и ждали их прибытия; у обоих был весьма обеспокоенный вид.       - Перенесите его в лечебный павильон. Целительница Вэнь прислала мне описание того, что произошло, и свою оценку последствий. Я ещё раз осмотрю его. Он вообще шевелился или просыпался с тех пор, как вы ушли? – распахнув полог кареты, спросил целитель Лань Цзи.       - Нет, - почти хором ответили Лань Ванцзи и Цзян Чэн и с тревогой переглянулись.       - Хорошо, это неплохо. Если то, что сказала целительница Вэнь, верно, сон может быть для него лучшим вариантом. Он позволяет ему восстановиться, справиться со всеми потрясениями. Кажется, она думает, что его состояние - следствие перенапряжения его разума, а это сложно лечить, поэтому, чем больше он спит, тем лучше. Сон позволяет ему восстанавливаться самостоятельно, - продолжил Лань Цзи, следуя за носилками к павильону целителей. - Были ли у него во время путешествия какие-нибудь дополнительные реакции, подобные первой ночи?       - Нет, - ответил Лань Ванцзи.       - И с той ночи его энергетическая защита продолжает оставаться активной?       - Да.       - Он спит и не двигается, - вмешался Цзян Чэн. - Целитель Лань, мой брат всегда двигается, когда мы спим в одной постели. Он ворочается всю ночь и обвивается вокруг меня, как осьминог, и никогда не остаётся на месте.       - Ничего удивительного. По сути, он не спит нормально, его состояние больше похоже на глубокий обморок, - заявил целитель Лань Цзи, а заметив ужас на лицах молодых людей, вызванный его словами, добавил: - Как я уже сказал, это неплохо. Это позволяет ему исцелиться.       Ещё когда Лань Цзи впервые встретил Вэй Усяня, ему сразу понравился этот энергичный молодой человек, и сейчас он, как и другие, был расстроен тем, что этому жизнерадостному юноше пришлось столкнуть с такой нестерпимой болью, как описала её целительница Вэнь. Радовало одно: беглый осмотр не выявил чрезмерного напряжения ни в его теле, ни в его двух энергетических ядрах.       - Хорошо, с его травмами всё в порядке, с его телом всё в порядке, он просто спит. И я вижу, что подсыпанное ему зелье не оказало губительного воздействия на его организм, что так же несказанно радует. Более того, я верю, что Вэй Усянь скоро проснётся, - твёрдо произнёс целитель Лань Цзи и улыбнулся, увидев облегчение на лицах молодых людей.       - Как скоро? – не удержался от вопроса Лань Ванцзи и посмотрел на Вэй Ина так, как будто ожидал, что тот прямо сейчас откроет глаза.       - Я не уверен, это может быть день или неделя. Только он сам знает, когда пора просыпаться.       Теперь молодые люди выглядели менее довольными.       - Спасибо, целитель Лань, за заботу о моём мальчике. Пожалуйста, немедленно сообщите нам, если произойдут какие-либо изменения, - попросил Цзян Фэнмянь, с тревогой глядя на своего старшего сына.       - Конечно, глава Ордена Цзян, сейчас Вэй Усянь нуждается в отдыхе. Он проснётся, когда будет готов, - повторил целитель Лань Цзи и поклонился.       - Цинхэн-цзюнь, думаю, нам нужно поговорить, - объявил Цзян Фэнмянь, взглянув на своего старого друга.       Им уже давно следовало побеседовать. Уж слишком много, как понял глава Цзян, Цинхэн-цзюнь знал о его старшем сыне. Пожалуй, даже больше, чем он сам. И это ему решительно не нравилось.       - Согласен. - Цинхэн-цзюнь кивнул. – Но, думаю, разговаривать нам стоит не посреди целительского павильона. Следуй, пожалуйста, за мной.       С этими словами Цинхэн-цзюнь развернулся, но прежде чем отправляться в путь посмотрел на младшего сына:       - Ванцзи, ты присоединишься к нам?       - Нет.       - Хорошо, оставайся с Вэй Ином. Мне прислать чай?       - Мм.       Дорога в частную резиденцию Цинхэн-цзюня не заняла много времени, и вскоре заклинатели оказались в большой просторной гостиной, по-Ланьски белой и довольно скромно обставленной.       Цинхэн-цзюнь ещё не привык возвращаться в свои покои; слишком много лет он провёл в уединении. Для него до сих пор казалось странным, что спустя двадцать лет, он вновь поселился в своём старом доме, а теперь ещё и принимал гостей в своём частном пространстве. Да, теперь он жил ближе к сыновьям, теперь он обедал с ними и братом в семейном павильоне, но порой ему хотелось вернуться в свой маленький домик вдали от мира, и он задавался вопросом, чувствовал ли Вэй Ин то же самое.       Когда принесли чай, он любезно поблагодарил ученика, и задумался, как правдиво ответить на вопросы главы Юньмэн Цзян и не выглядеть при этом сумасшедшим.       - Что именно происходит с моим сыном, и почему вы все, кажется, знаете что-то, о чём я, глава его Ордена, его приёмный отец, не знаю? – не выдержав затянувшегося молчания, спросил Цзян Фэнмянь.       Вообще-то глава Цзян был известен, как человек, избегающий конфликтов. Если он мог подождать с выбором, он всегда поступал именно так. Редко можно было услышать, чтобы он повышал голос или говорил в гневе, - его жена делала это за них двоих. Однако сейчас в его голосе Лани могли отчётливо слышать гнев и беспокойство.       - Лидер Ордена Цзян, Вы должны кое-что понять о Вэй Усяне. Он уже не тот молодой человек, которого Вы в последний раз видели в Пристани Лотоса, - заговорил Лань Цижэнь, понимая, что его брат не знает, как много следует рассказать другу.       - Что Вы имеете в виду, Лань Цижэнь? Чем он отличается?       Цзян Фэнмянь и сам заметил изменения в Вэй Усяне, когда увидел его спустя несколько месяцев. Казалось, его старший сын стал выглядеть немного старше. Не внешне, нет. Это чувствовалось в его взгляде, движениях, манере говорить. Его слова часто стали взвешенными, продуманными, как никогда раньше, а его беззаботная натура казалась более мрачной. Цзян Фэнмянь рассчитывал, что когда Вэй Усянь вернётся домой, они сядут и обсудят, что с ним происходит. Но, похоже, с этим разговором он опоздал. Ему пришлось признать, что в последние недели он избегал Вэй Усяня, не зная, как с ним разговаривать. Особенно после того, что теперь тот знал о нём и Вэй Чанцзэ.       - Вэй Усянь уже не тот, но мы можем поведать Вам не так много. Остальное будет зависеть от него, когда он проснётся, - продолжил Лань Цижэнь.       - Что с вами, люди? Почему вы заставляете нас ждать Вэй Усяня? Он - наш, и вы должны ответить…       - Хватит, Цзян Чэн, не забывай, что ты наследник Юньмэн Цзян! Веди себя соответственно. Пусть они продолжают. - Цзян Фэнмянь понимал, что его сын расстроен из-за брата, но ему всё же пришлось напомнить ему о его положении.       - Вэй Усянь пришёл из будущего. Он был возвращён, чтобы исправить ошибки других, чтобы спасти мир совершенствования от разрушения, - ответил отцу и сыну Лань Цижэнь.       - Вэй Усянь спаситель мира? Скорее, он сам и разрушит его! – в гневе рявкнул Цзян Чэн.       - У вас мало доверия и уважения к Вэй Усяню, если Вы так думаете, Цзян Ваньинь, - с отвращением проговорил Лань Цижэнь.       - Есть ещё кое-что, не так ли? - Цзян Фэнмянь пытался осознать слова, которые ему только что сказали.       - Это всё, что мы можем сказать Вам, пока он не проснулся. Остальная часть: его прошлое, его воспоминания, его чувства и его секреты - принадлежат ему, а не нам, - произнёс Цинхэн-цзюнь, немного виновато глядя на своего друга. - Мы надеемся, что Вы сможете принять его и доверять ему, когда он всё расскажет. Этот молодой человек пережил больше, чем кто-либо когда-либо пережил или должен был, - закончил он тихо.       - Ему понадобится непоколебимая поддержка, и он, скорее всего, не сможет рассказать вам всё о своём будущем-прошлом. Вам нужно будет принять то, какой он есть и каким он становится; если Вы не сможете этого сделать, Вы потеряете его. И я не потерплю оскорблений и выпадов в его сторону, даже если мне придётся противостоять тебе, Цзян Фэнмянь, у этого молодого человека не будет повторения его прошлого! – В голосе Лань Цижэня звучала сталь, а его взгляд на главу и наследника Ордена Юньмэн Цзян был суровым и предупреждающим.       Цзян Чэн был недоволен тем, что Лани знают гораздо больше, чем говорили, и он был крайне расстроен, потому что: как они смеют знать о его брате больше, чем он! Более того, он не понимал, почему все Лани, казалось, вели себя так, словно он, Цзян Чэн, предал своего брата.       - Поддержка? Почему бы нам самим не поддержать его? Он всегда будет иметь нашу поддержку, - пробормотал Цзян Фэнмянь, совершенно сбитый с толку; в мире не было ничего, что мешало бы ему поддержать кого-либо из своих детей. - Я предполагаю, что это как-то связано с энергией обиды, которая защищает его.       - Только не говорите мне, что этот идиот начал использовать демотическое совершенствование! Я сломаю ему ноги! - Цзян Чэн знал, из чего сделан щит; он просто не думал об этом до этого момента, а ведь единственный способ, которым его брат мог сотворить этот щит – использовать еретическое заклинательство. – Из всех глупостей, он решил обрушить на нас мир! Было бы позором, если бы другие Ордена узнали, что он когда-либо даже помышлял об использовании таких злых уловок!       - Да уж, и почему мы решили, что вы можете его не поддержать, - с досадой в голосе проговорил Лань Цижэнь и хмуро посмотрел на молодого человека.       Испытывать неприязнь было против правил, тем не менее, даже великому учителю было трудно соблюдать указанные правила, когда он вспоминал, какую боль этот человек причинил Вэй Усяню в прошлом. Но он сдержался, напомнив себе, что даже если в этом времени Цзян Чэн отвернётся от брата, сам он встанет рядом с ним.       - Я могу только сказать, что он такой же мой сын, как и Цзян Чэн, и, в любом случае, он получит мою поддержку. - Цзян Фэнмянь ответил задумчиво, почти как самому себе, думая о том, что было сказано и не сказано сегодня. Он знал, что Лани не лгут, потому что их честность давно уже вышла на уровень, немыслимый для многих. - Я думаю, нам всем следует отдохнуть, и мне нужно сообщить жене о состоянии Вэй Ина. Завтра я вернусь в Пристань Лотоса, чтобы проверить дела и сообщить новости своим ученикам. Я скоро снова прибуду в Облачные Глубины. Но, если Вэй Ин проснётся пока меня не будет, пожалуйста, пришлите за мной немедленно.       - Конечно, глава Ордена Цзян. Цзян Ваньинь останется? – поинтересовался Цинхэн-цзюнь, внимательно рассматривая молодого человека, который всё ещё был явно расстроен и которого его брат, казалось, хотел придушить за резкие слова, вопреки всем тысячам правил Ордена.       - Да, пока не вернётся моя жена или я, один из членов главной семьи Юньмэн Цзян будет с Вэй Ином, - решительно заявил Цзян Фэнмянь, гадая, как он объяснит всю эту запутанную ситуацию своей жене, которая только-только начала принимать молодого человека.       Он надеялся, что из-за этого их взаимоотношения не вернутся к состоянию тихой вражды, в котором они пребывали до их откровенного разговора. А ведь он уже робко надеялся, что его жена и старший сын, наконец, поладят.       Цзян Фэнмянь знал, что его жена непростая женщина, и боялся, что для неё окажется неприемлема новость о том, что её сын использует демоническое совершенствование. Он также знал, что никто из присутствующих в комнате не был в восторге от мысли, что его жена приедет и обнаружит, что Вэй Ин находится в коме.