Целься в голову

Уловка Газа — банальнейшая, в сущности, вещь — действительно работала, и теперь Соуп невольно задавался вопросом о том, какого хрена они не додумались до этого раньше. С другой стороны, возразил он себе, протискиваясь мимо отвратительно воняющего зомбаря с остекленевшим взглядом затянутых плёнкой глаз, никогда прежде в такого рода манёврах не было необходимости: до Хиллингдона мы и не подозревали о том, что зомби могут обладать хотя бы зачатками интеллекта. Хорошего в новом открытии по-прежнему не было. Когда все они добрались до хлипкой двери, Гоуст осторожно толкнул её. Первым шагнул в обнажившуюся тьму дверного проёма. Соуп поймал себя на том, что судорожно дёрнулся к нему: чрезвычайно очевидный и ещё более бессмысленный жест. К счастью, никто из отряда его не прокомментировал. Соуп надеялся, что они никогда не узнают о том, как он был близок к тому, чтобы прострелить Прайсу башку. Соуп надеялся, что и сам сумеет забыть об этом — хотя бы на мгновение. От собственного малодушия тошнило. Дверь закрылась за ними так же бесшумно, как и отворилась. Теперь от тварей их отделяло одно только подобие стен из тонких жестяных листов: едва ли те, кто конструировал этот импровизированный барак под вышкой, чтобы сгружать сюда всякий хлам, рассчитывали на зомби-апокалипсис. — Если привлечём их внимание, нам не жить, — прошептал Прайс, очевидно, подумавший о том же самом. — Даже нескольких окажется достаточно для того, чтобы разнести тут всё к чертям. — Справимся, — коротко ответил Гоуст; в царившем здесь полумраке полустёршийся рисунок черепа на его балаклаве выглядел как… Хреново выглядел, если кратко. Соупа передёрнуло. Гоуст-из-сна ощерился безгубым ртом; Гоуст-из-реальности тем временем обошёл небольшое помещение по периметру, исследуя местность. Не то чтобы здесь было что исследовать: склад являл собой довольно жалкое зрелище, и вряд ли в царящем здесь бардаке из ящиков и форменной одежды работников вышки, которые больше не приходили её обслуживать, можно было отыскать что-то дельное. Зато стало ясно одно — подъёма наверх, в центр контроля, отсюда нет. Это быстро поняли и остальные. — Нам что, придётся вернуться к этим тварям? — глухо простонал сквозь зубы Газ. Соуп, оказавшийся рядом с ним и потому ставший невольным адресатом этого риторического вопроса, пожал плечами: зомби, как бы странно это ни звучало, волновали его сейчас охренительно мало. — Нет, — вдруг проговорил Прайс, подошедший к одной из импровизированных баррикад и замерший возле неё, — не придётся. А потом шепнул: — Идите-ка сюда, парни. Мне понадобится ваша помощь. Когда Соуп приблизился, сражаясь с собственным нежеланием делать это, как если бы не доверял теперь самому себе, пока у него была пушка, то увидел, что за грудой ящиков прячется ещё одна дверь. Должно быть, выход к самой вышке — иначе бы она не имела смысла. Ящики оказались тяжеленные. Соуп не знал, что в них — только мельком видел какие-то пучки проводов и огромные, даже на вид устаревшие штуки, может, запчасти от радиооборудования или что-то такое, — но когда они с Газом подхватили верхний, невольно охнул и пробурчал: — Цемент там, что ли. — Быстрее, — подстегнул Прайс; они с Гоустом взялись за другой ящик, рукава позаимствованной у мертвеца толстовки, которая была на лейтенанте Райли, задрались, Соуп различил бледные предплечья с напряжённым рисунком мышц и причудливыми ручейками вен, подумал не к месту, что хотел бы повторить губами каждую, выучить это тело, как карту и как молитву, и едва не уронил ящик себе на ногу, запнувшись. — Соуп, твою мать!.. — прошипел Газ, которому пришлось наклониться и подхватить ящик снизу, чтобы он не рухнул оземь: шуму бы они тогда наделали дай бог. — Извини, — пробормотал Соуп и в сторону Гоуста больше не смотрел. С ящиками они провозились не меньше десяти минут. Управились бы и быстрее, если бы не старались сделать всё бесшумно; но с учётом шатавшихся поблизости зомби просто протащить груз по полу, не поднимая, было самоубийственной глупостью. Ты тоже, подумал Соуп, всё же не удержавшись от соблазна и бросив взгляд на лейтенанта Райли, моя самоубийственная глупость, моё малодушие, моя готовность предать всё, чему я приносил клятву верности. И знаешь что? Мне всё равно. Гоуст, осторожно пристроивший последний ящик возле стены, поднял голову. Их глаза встретились. Спустя долгое мгновение, в течение которого Соуп боялся дышать, Гоуст еле слышно выдохнул: — Идём. Как будто бы только ему одному адресовал, а не всей команде в целом. Думать об этом — даже зная, что это самообман — оказалось неожиданно приятно. Соуп никогда не замечал за собой эгоистических наклонностей. В армии из новобранцев быстро вышибали это дерьмо: растили солдат, для которых слово «долг» будет что-то значить; лепили из них бойцов, которые героически сдохнут на миссии, если или когда в этом будет необходимость. Соуп привык к этому миропорядку и никогда не критиковал его, не сомневался в нём, не считал его несправедливым; а теперь ему вдруг захотелось, чтобы всё было иначе. Чтобы он имел право выбрать себя — свои желания и порывы, — а не очередное задание, очередную стычку с зомби, очередную попытку спасти сраный мир. Мир не спасал их в ответ — так какого хера они продолжали? Гоуст наверняка сказал бы, что он трус и мудак, если бы узнал, о чём он думает. А так только задел плечом, проходя мимо и приоткрывая дверь. Поэтому Соуп сказал себе об этом сам, покидая барак следом за ним. Не то чтобы это что-то меняло. После тишины и тьмы мини-склада дневной свет ударил по глазам неожиданно резко, Соуп зажмурился до слёз, пережидая вспышку дискомфорта, под веками расплылись лиловые пятна. Потом смог проморгаться и оглядеться. Помещение, которое они миновали, являлось, надо полагать, единственным проходом к вышке: только теперь Соуп заметил то, что по какой-то причине ускользнуло от его внимания прежде — тонкую, но прочную сеть проволоки, натянутой меж узких столбов. Наверное, дверь, ведущую сюда, забаррикадировали ящиками нарочно, когда всё это началось; вроде как пытались… защитить вышку? Удивительно, что это сработало. Правда, теперь путь для зомби был расчищен. И если они не будут осторожны… Соуп приблизился к колючему забору. В нескольких шагах от него один из зомби встряхнулся, заинтересованно принюхался, а потом разочарованно заворчал. Очевидно, план Газа работал, но с некоторыми нюансами: человеческий запах, на который реагировали твари — бог знает, на какой из его компонентов конкретно, — глушился вонью гниения, однако оставался чем-то вроде едва уловимой нотки, постоянно будоражащей обоняние живых мертвецов. Соуп протянул руку, ту, на которой не было уродливого следа вонючей засохшей крови. Зомби встрепенулся, лязгнул зубами, вышел особенно неприятный и мерзкий звук, потянулся к нему… и взвизгнул, отшатываясь: проволока оцарапала позеленевшую кожу. — Разве они могут чувствовать боль… — задумчиво пробормотал Соуп себе под нос. И едва не впечатался в забор сам, когда за его спиной прошипели: — Что ты делаешь? Соуп обернулся. Гоуст смотрел с неодобрением. Явно не понял его внезапного желания пообщаться с тварями поближе. Да Соуп и сам-то его не понимал; просто, наверное, искал отличия, что-то, что противоречило тому, что они знали или думали, что знают о зомби прежде. Как если бы это могло на что-то повлиять. — Знакомлюсь с будущими родственниками, — слабо ухмыльнулся он. Шутка вышла дерьмовой — на лицах всех повернувшихся к нему членов команды читалось, что Соуп форменный болван. Он передёрнул плечами, отошёл от проволоки и тихонько присвистнул, только теперь оценив масштабы вышки. — Да здесь же ярдов сто, — прохрипел он. — Не самая внушительная вышка в стране, — меланхолично отозвался Прайс. — Нам, можно сказать, повезло. — Повезло? Как прикажешь карабкаться по этой ржавой рухляди, не привлекая внимания тварей? — Мне не показалось, что ты так уж сильно стараешься его не привлекать, — сухо заметил Прайс, и Соуп униженно заткнулся. Зато внезапно влез Гоуст, который вообще-то в разговорах команды обыкновенно не участвовал. — Наблюдение про болевые ощущения у зомби нам пригодится, — произнёс он, и в его безразличном тоне было что-то такое, что почему-то заставило Соупа смутиться. За этим последовала заминка, малопонятная битва взглядами, из которой, похоже, Гоуст вышел победителем, потому что Прайс поморщился и после непродолжительного молчания буркнул: — Будет разумнее, если наверх полезем по одному, с интервалом в пару минут. Так мы обеспечим наличие людей внизу, подстраховку на случай нападения. Соуп огляделся. Возле вышки торчало штук семь или восемь зомби. Отступать здесь, на земле, было некуда. С другой стороны, если они всё-таки прорвутся сюда, все разом, им хватит силы и скорости на то, чтобы вскарабкаться по сраной лестнице и добить тех, кто окажется наверху; а отстреливаться, болтаясь на высоте тридцатого этажа… Если сорвёшься, точно сдохнешь. Без шансов. Как если бы в противном случае шансы были бы — с учётом этих мразей, поджидающих свой десерт внизу, язвительно парировал мерзкий голосок в его голове. — Я пойду первым, — вынес вердикт Прайс, в течение нескольких мгновений изучавший команду внимательным взглядом. — Дальше Гоуст, потом Соуп, следом Газ. И, ради Бога, не налажайте, парни. Малейшая ошибка может всех нас здесь уничтожить. Соуп некстати подумал о том, что уже едва не допустил сегодня такую ошибку. Снова обожгло виной, но было ещё что-то страшное, что-то, чего Соуп вовсе не хотел испытывать. Мрачное удовлетворение. Он сжал зубы, перехватил автомат покрепче и невпопад повторил за другими: — Так точно, сэр. Прайс кивнул, повесил автомат на ремень и ухватился за одну из перекладин. Подтянулся на руках. Стоило отдать лестнице должное: выглядящая ненадёжной конструкция вес здоровенного мужика в полной амуниции выдержала, даже не пикнув. Это было как с Гоустом — не стоило принимать на веру выводы, сделанные по первому впечатлению о нём. Соуп поймал себя на том, что опять думает о Гоусте, рассердился и наставил пушку на дверь барака. Охренительно не хватало глушителя, хотя, конечно, пользы от него в условиях суперслуха зомби было немного. Прайс тем временем преодолел ещё несколько перекладин: медленно, просчитывая каждый новый рывок. Соуп подумал о том, что все они, несомненно, были бы уже мертвы, не окажись рядом с ними кэпа, и снова испытал прилив чудовищного стыда за тот свой порыв. Пока всё шло хорошо. Если, конечно, не задумываться о том, что нужное им помещение находилось ненамного ниже вершины грёбаной вышки. Карабкаться было охренительно много, и когда Прайс замер и остановился, преодолев ярдов пятнадцать, Соуп догадался, что у него устали руки. Гоуст шагнул к лестнице, когда Прайс возобновил продвижение наверх и оказался на высоте этажей десяти, может, чуть больше. Лестница выдержала и его, но теперь, с двойным весом взбирающихся по ней людей, издала тонкий жалобный скрип. А потом ещё один. И ещё. Соуп и Газ, оставшиеся на земле, подобрались и насторожились; зомби, от которых их отделяли одна только тонкая проволока и барак, встрепенулись, заволновались, зарычали. У ближайшего к ним по подбородку потекла вязкая субстанция, какое-то омерзительное месиво из слюны и внутренностей. Он, пошатываясь, приблизился к Газу, просунул между колючих рядов гниющую ладонь, опять оцарапался о проволоку, но теперь даже не дёрнулся: будто его способность что-то ощущать зависела от того, что в нём побеждало в конкретный момент — инстинкты или… Что «или», Соуп додумать не успел. Зомби почти дотянулся до Газа, тот отпрянул и выстрелил, пуля вошла в левую глазницу, тварь покачнулась и упала, нелепо раскинув руки, и со всех сторон раздался утробный вой, а Соуп заорал шёпотом: — Какого хуя?! Ответа уже не дождался — одной пули оказалось достаточно для того, чтобы собравшиеся возле вышки мертвецы очнулись от своего коматоза и рванули к ним, и Соупу пришлось в экстренном порядке палить по ублюдкам, ломанувшимся в сторону барака, надеясь уничтожить хотя бы одного. Он зацепил парочку, но стрелять по движущимся мишеням через преграду было тем ещё удовольствием; зато хоть задержало на несколько секунд: зомби повалились на землю, воя и визжа. Соуп сгрёб дезориентированного Газа за шиворот, потряс, сорвался на хрип: — Совсем ебанулся?! — Да в пизду, — глаза у Газа были больные и бешеные, — эта рухлядь всё равно не выдержит нас всех. — Что… — договорить Соуп не успел — Газ вдруг подтолкнул его к лестнице и рявкнул: — Полезай! — Какого… — Полезай, блядь! Соуп подтянулся. Зажал автомат под мышкой, удерживаясь на одной руке, упёрся пятками в нижнюю перекладину. Попытался навести прицел на дверь барака, сумел снять первого из прорвавшихся через дверь зомби, но следующая пуля ушла в молоко. Газ застрелил ещё одного, а потом они ломанулись сплошным потоком, пятеро, их оставалось ещё пятеро, вот же дерьмище, Соуп едва успел забраться повыше: один из особенно ушлых зомби клацнул зубами там, где только что находились его ноги, полез было по лестнице, но Газ разнёс ему башку, Соупу заляпало ботинки мозгами, с-сука, просто блеск, он поднялся ещё на несколько уровней вверх, снова навёл прицел… А потом, не удержавшись и едва не упав, рефлекторно схватился за перекладину второй рукой. Выскользнувший у него из-под мышки автомат грузно рухнул на землю. На какую-то секунду всё замерло. Голодные слюнявые зомби, Газ с пушкой наперевес, Соуп, у которого глупо обмерло сердце, — все они смотрели на этот упавший автомат у подножия ржавой лестницы. То есть зомби, наверное, просто повернули головы в направлении звука: они ведь не могли ничего видеть. Вроде бы. До сегодняшнего дня Соуп считал именно так. Теперь Соуп не был уверен даже в том, что Господь не наградил его лишней хромосомой. Идиот, идиот, идиот! Что теперь делать, что делать-то?! Он почти решился спрыгнуть с лестницы и схватить оружие, ему хватило бы скорости, может, конечно, ближайший к нему зомби и успел бы отгрызть ему кисть, но Соуп хотя бы сдох бы достойно, исправив собственную долбоебическую ошибку, у него ведь было бы ещё тринадцать минут, целых тринадцать, этого довольно много, чтобы… …Газ вдруг рванул в сторону, влево. Он ступал тяжело и грузно, берцы впечатывались в землю с шумом, которого оказалось достаточно для того, чтобы пришедшие в себя зомби помчались за ним. Он вильнул, ушёл в сторону от загребущих рук одного из мертвецов, пальнул через плечо, попал зомбаку в горло, тот страшно захрипел, но продолжил преследование; Газ вовремя свернул, тварь не успела затормозить и со всего маху налетела на столб. Проволока вошла в раздувшуюся рожу, судя по всему, так глубоко, что мёртвая мразь не сумела высвободиться. Раздался жуткий визг. Газ содрал с себя куртку, пропахшую гнилью, и швырнул кому-то из других тварей в лицо. Лишил себя сомнительной защиты. Единственной, что у него была. Соуп отмечал это на периферии сознания, как кадры из фильма ужасов, в котором ему не хотелось участвовать. Он спасает меня, осознание было до того ярким и болезненным, что Соуп едва не застонал. Даёт мне… сука… время уйти. Отвлекает их внимание на себя. С того самого первого выстрела он, очевидно, принял какое-то решение, которое… Продолжать, даже мысленно, было мучительно. Соуп стиснул зубы до ноющей боли в челюсти, подтянулся на руках, опять и опять, лез выше, цепляясь за перекладины трясущимися пальцами, находя их на ощупь и всё же каким-то образом не срываясь вниз. Его взгляд был прикован к земле, туда, где с каждым мигом становящаяся всё меньше фигура Газа выделывала зигзаги и вензеля. Газ даже не отстреливался. Может, не хватало дыхалки или руки дрожали. А Соуп только и мог, что ползти дальше и смотреть на это, смотреть с завороженным ужасом, с отчаянием, с нелепой бессловесной мольбой, адресованной Богу, в которого Соуп никогда не верил. Он преодолел уже треть пути — мышцы ныли, но Соуп карабкался выше им назло, адреналин и отчаяние помогали игнорировать усталость, — когда кто-то из трёх оставшихся в живых тварей нагнал Газа и повалил его на землю. С такого расстояния все они казались игрушечными. Но в том, как Газ упал, как на него навалились зомби, все втроём, скопом, с оглушительным рёвом, который можно было разобрать даже с такой высоты, ничего похожего на игры в кукол не было. Соуп заткнул бы уши, не приходись ему впиваться пальцами в перекладины до побелевших костяшек. Это был его выбор, убеждал он себя, жмурясь и слепо взбираясь по лестнице, его выбор, который… оказался бы обесценен, если бы и я сдох там, внизу. Это… от этого же должно стать легче. Должно же, Господи?! Наверху, у небольшой площадки, ведущей к центру управления, его ждал Гоуст. Протянул ему руку, но у Соупа так онемели пальцы, что он даже не сумел оторвать их от лестницы самостоятельно; Гоуст затащил его на скрипнувшую жестяную поверхность за эвакуационную стропу на бронежилете. Практически на себе выволок, не дал упасть, оба оказались на коленях, ладонь лейтенанта Райли обхватила его шею в прикосновении, которого Соуп не был достоин, где-то в районе трясущихся губ послышалось едва различимое: — Порядок? — Газ, — Соуп только теперь понял, что его бьёт крупная дрожь. — Газ, он… — Понял, — Гоуст милосердно избавил его от необходимости продолжать. Помог встать на ноги. — Идём. У нас есть несколько минут до того, как зомби заберутся наверх. — Я потерял автомат, — Соуп зачем-то говорил и говорил, шагая за ним по этой узкой площадке, до выглядящей на удивление крепкой двери центра управления. — Выронил, когда… если бы нет, я бы мог… я бы… — Джонни, — Гоуст обернулся на него через плечо; глаза у него были воспалённые, Соуп попытался отыскать в них разочарование или презрение, что-то, чего он сейчас заслуживал, а нашёл только усталую злую боль. — Сейчас не время для угрызений совести. Соуп сглотнул и кивнул. Но, когда он ввалился в округлую комнатку, а Гоуст захлопнул за ним дверь, проклятая трясучка ещё его не отпустила. — Джон? — Прайс, внимательно изучавший консоли на радиопанели, поднял голову. Видимо, грамотно оценил его выражение лица — Соуп, наверное, и сам сейчас сошёл бы за покойника, не хуже тех, внизу, — потому что не стал задавать никаких вопросов. Только торопливо приблизился к Гоусту и вместе с ним подтащил к двери тяжёлое кресло. Забаррикадировал, подпер ручку спинкой. Соуп огляделся. Втроём здесь было не развернуться; по всему периметру стен тянулась широкая полоска стекла. Окна выглядели хлипкими. Соуп открыл рот, чтобы сказать об этом, но Прайс покачал головой и выплюнул: — Должны выдержать. «Должны»? — едва не произнёс Соуп вслух. Ёбаная лестница тоже должна была. И я был должен. И… — Хватит, — Гоуст сжал его плечо до боли. Помогло прийти в себя. Соуп облизнул губы. За пределами центра управления натужно выла и скрипела лестница. Судя по частоте повторения звуков, зомби преодолевали её с нечеловеческой скоростью. Разумеется, с нечеловеческой, придурок, ядовито прокомментировал он у себя в голове, они ведь больше не люди. Они не потеют, не задыхаются, не устают. Они… …более совершенная форма жизни. Мысль, пришедшая ему в голову впервые с начала эпидемии, едва не заставила его ноги подкоситься. — Не отключайся, — Прайс пощёлкал пальцами у него перед глазами. Всучил ему автомат. Соуп не догнал, зачем кэп отдал ему свою пушку, а тот просто пояснил: — На случай, если они всё же прорвутся. Я попытаюсь настроить связь, может, повезёт. Основная линия передачи мертва, но… Я попробую ещё несколько частот. Соуп как раз хотел спросить, правда ли Прайс считает, что их ещё могут услышать, найти и спасти, когда в дверь тяжело и гулко врезалось первое тело.