***
Стук по двери громким дребезжанием раздавался в моей голове, вызывая усиление боли. Нобара, навострив уши, крадётся к двери, взглядом говоря мне: «Кто там приперся?». — Кто там? — грубо выкрикивает она. — А знаете ли вы, что такое счастье? — возвышенно раздалось за дверью. И правда сектанты. Они че до сих пор по квартирам ходят… — Идите нахуй! — орет Нобара, тянясь рукой к железной трубе, предусмотренный на случай названных гостей. Схватив ее, она расправляет плечи и замирает, прислушиваясь. — Кажется, ушли, — выдыхает она, ставя трубу на место, — пиздец, охуели совсем уже, — возмущается, переводя взгляд на меня, — а ты чё сидишь в трусах, давай под одеяло! Смиренно лезу под одеяло, заворачиваясь в кокон. Надо бы написать Сатору… А он мне не писал? Почему… Вдруг по двери снова затарабанили. Я вновь поморщилась, закрывая уши руками. — Да вы чё блять! — кричит Нобара, громко топая, хватая трубу по пути, — ИДИТЕ ПРОЧЬ! Я ЩАС ПОЛИЦИЮ ВЫЗОВУ! — Нобара, доченька, не надо полицию! — раздается по ту сторону двери. Я замираю. Нобара смотрит на меня с широко раскрытыми глазами. О нет. У нас тут Нобара все перегаром провоняла и срач кругом! Вскакиваю и бегу собирать валяющиеся на полу вещи, пытаясь хоть как-то привести жилье в надлежащий вид. Блять блять блять. — Сейчас, сейчас открою, — мило проговаривает она и нарочито медленно поворачивает замок, посматривая как я метаюсь с мусором по хате. Я успеваю запихать часть хлама в дальний темный угол за диваном, о существовании которого знаем только мы с Нобарой. — Здравствуйте! — с натянутым дружелюбием говорит она, приоткрывая дверь. — Вот, артистка, а т/и где? Я писала ей! звонила! Так что ты! У нее телефон без звука как всегда, — сходу начинает причитать моя мама. Ну, все, приехали. — А чем это у вас так воняет? — принюхивается она, а затем натыкается взглядом на меня, — а это что такое?! — Это твоя дочь, — бурчу я, заворачиваясь в одеяло. — А ты чего это на учебу не ходила что-ли?! — Я заболела. А где папа? — пытаюсь перевести тему я. — Как заболела! — засуетилась она, скидывая куртку, — что у тебя? Температура? Кашель? Насморк? — подходит ко мне и прижимает ладонь ко лбу, — тридцать семь и пять… Сбивать нельзя! Всегда удивлялась ее способности точно измерять температуру ладонью. — А вы чего в город приехали? — проговариваю я, втянув сопли. — Отец запчасти какие-то покупал на машину, вот заехали, картошки тебе привезти. Сейчас он придет, курит там на улице, — говорит она, недовольно оглядывая срач, который я не успела спрятать. Тут по двери снова раздается стук. — О, только вспомни его! — восклицает она, разводя руками. Дверь открывается и из-за нее появляется столь знакомая беловолосая макушка… Втянув воздух, так и замираю, позабыв как выдохнуть. Нет нет нет… Не сейчас… — А это кто такой?! — моментально реагирует мама, вскакивая, — ты чё заперся в квартиру?! — занимает оборонительную позицию она. Ну, пиздец, все, заберите меня отсюда. Закутываюсь в одеяло с головой, отказываясь смотреть на то, что будет происходить дальше. Сатору теряется, оглядывая мою маму, затем переводит взгляд на меня. Надеюсь у него хватит мозгов не спиздануть какую-нибудь херню. — Как чё, где т/и, там и я, — говорит он, снимая куртку, и кидает ее на стул, как будто он у себя дома. Мама переводит шокированный взгляд на меня. — Т/и, кто этот нахал?! Вижу как Нобара удобно устраивается в углу, готовая лицезреть шоу. — Мам, это… — теряюсь я, смотря в озаряющиеся пониманием глаза Сатору. — Я ваш будущий зять! — улыбается он, — рад нашему знакомству! Понятно теперь в кого т/и пошла очарованием, — подмигивает он. В комнате повисает тишина. — Ха! Представляете я ща такого пидорковатого, нахохленого дурня видел возле вашего подъезда! Волосы белые, вот че за мужики пошли! — заваливается в квартиру отец, а затем замирает, вперившись взглядом в Сатору, — а че он тут делает? — Это ухажёр нашей дочери! — кричит мама. Отец тут же меняется в лице, грозно сдвинув брови к переносице, расправляет плечи и устрашающе надвигается на Сатору. Сатору в свою очередь стоит с равнодушным лицом, засунув руки в карманы. — На дочь мою значит позарился, — пристально смотрит он ему в глаза, встав напротив. Замечаю, что они были одного роста, только вот отец был шире и плотнее Сатору. — Да, а что, — непринужденно отвечает Сатору. Отец хмыкает, а затем кидает взгляд на меня. — Я свою дочь воспитал так, что она кого попало к себе не подпустит, — говорит он, чуть отходя от Сатору, осматривая его с ног до головы, — и что, по-твоему он ни кто попало? — обращается он ко мне. Я отрицательно машу головой. Сатору заметив это, довольно заулыбался. — А че это ты с глазом подбитым, — замечает он синяк. Если ему сказать, что это я его ударила, то он подумает, что Сатору меня обидел и разозлится. Если сказать, что Сатору это получил в какой-то драке, то он может подумать, что он слабак и не сможет меня защитить… — Это случайно получилось, мы играли, и я, не рассчитав силу, ударила его, — виновато выдаю я, шмыгнув носом. Сатору усмехается, а отец подозрительно щурится. — Рука у моей дочери тяжёлая, — довольно улыбается он, скрестив руки на груди, начав важно расхаживать по комнате, — я ее с самого детства учил как правильно разбивать морды, пока другие в куклы играли. — А, вот откуда ноги растут, — озаряется Сатору, — у нее отличный удар! — подмигивает он мне. Отец хмыкает, продолжая посматривать на Сатору. Небось продумывает уже как он может его эксплуатировать в постройке гаража… Сатору же стоит, непринужденно покачиваясь, но стоило ему поймать мой взгляд, как он начал играть бровями, подмигивая и улыбаясь. Я прыскаю. — Мать, чё скажешь? — проговаривает отец, сверля взглядом Сатору. — А я думала, что она по девочкам, — шокировано тянет она, — т/и, почему вы ещё к нам не приезжали?! — Так мы с радостью! — расцветает Сатору, — хоть сейчас! — ляпает он, задорно смотря на меня. Нет нет нет, дурачок, не понимает что творит! — Нет, я болею! Мне плохо! — вмешиваюсь я, размахивая руками. — А мы тебя вылечим как раз! Собирайся! — командует мама. — Во, слушай что мама говорит, — веселится Сатору. Он ещё пожалеет об этом… Хотя с другой стороны, будет забавано понаблюдать за тем, как он будет пахать на моих родителей. Пока я одевалась Сатору удивительным образом нашел общий язык с моей мамой, обсуждая с ней какого-то черта выпечку… Отец же продолжал сверлить его подозрительным взглядом, громко сюрпая чаем. Попрощавшись с Нобарой, что напоследок перекрестила меня, я уселась в родительскую машину. Сатору приземлился рядом, светясь ярче лампочки. Тяжело вздыхаю, осматривая его. Не так я конечно представляла все. Хотя, я вообще не представляла. Я планировала прятать его до последнего… Голова раскалилась так, что казалось на ней можно было пожарить омлет. Достаю телефон и печатаю там текст в заметках: «ты зачем приехал?», затем показываю ему экран. Он поднимает бровь, а затем выхватывают телефон и выходит из заметок. Ну, куда опять лезет. Пытаюсь забрать телефон назад, но он легко отмахивается от меня, смерив недовольным взглядом, продолжая что-то там тыкать. У меня и так голова болит, а тут он ещё. Сдавшись, утыкаюсь лбом в его плечо. Куртка была такой холодненькой, что смогла на несколько секунд ослабить мою головную боль. Сатору, тем временем, заканчивает и подаёт мне телефон, посматривая косым взглядом. Беру его и вижу открытый диалог, который я когда-то давно отправила в архив и отключила звук… Ой. Я забыла его достать из архива… Мило улыбаясь и принимаюсь читать сообщения. Оказывается Сатору писал мне ещё со вчерашней ночи. Тут даже были кружочки с машины в которых он давал концерт, с Итадори на подпевках, а последние сообщения звучали так: Сатору: «я ток ради тебя сегодня в уник припер» «Давай свалим с пары» «Пойдем за кексами в обед? *Ухмыляющийся смайлик*» «Ну, т/и… Ты где?» «Чзх, я пришел в твою группу, а тебя там нет» «Ну пиздец» «Все, я еду к тебе» Поднимаю не него виноватый взгляд. Он поднимает брови, надменно осматривая, а затем щелкает меня по лбу. Ой, погодите, я чувствую что-то холодное. Хватаю его холодную ладонь и прижимаю ко лбу, растекаясь по сиденью. Кайф. Сатору усмехается и обхватывает меня рукой, удобно располагая меня в своих объятиях. Кладу голову ему на грудь, блаженно прикрывая глаза. *Щелчок фотоаппарата* Открываю глаза и вижу ухмыляющееся лицо мамы с телефоном направленным на нас. — Мы с вами одинаково мыслим! — возглашает Сатору. Ой, делайте чё хотите. Закрываю глаза, проваливаясь в дрему.Конец POV т/и
Пока т/и спала, Сатору успел запечатлеть ее со всевозможных ракурсов. Также он не упустил возможность обменяться номерами с мамой т/и, чтобы та отправила ему фотки, которые сделала она. Узнав его номер, она довольно продемонстрировала ему как записала его в контактах: «Сыночек» — гласила надпись на экране. Увидев это, Сатору просиял. Мама т/и уже была на его стороне, но отец держался особняком, косо посматривая на него через зеркало. Осматривая пейзаж за окном, Сатору не особо думал над тем, куда они едут, но стоило им выехать за пределы города, как до него допёрло, что они направляются в деревню. Сатору взглянул на мирно спящую т/и. Она совсем не выглядела как выходец из деревни. Вот ее подруга выглядела и вела себя подобающе. Сатору призадумался, погрузившись в воспоминания пятилетней давности. Тогда он был ещё тем мажористым звсранцем, что брезгливо воротил нос от всего «не дорогого»… Если бы Сугуру не подсбил его корону тогда, то он бы сейчас знатно поморщился, узнав, что т/и выросла в деревне… А взглянул бы он на т/и, будь он все тем же?.. На нее попробуй не взглянуть… Наверное, они бы бесконечно собачились с ней. Он бы ее задирал, а она бы огрызалась… Ну красота… Перспектива вкусить деревенскую жизнь будоражила его. Сколько же там всего было неизведанного! И главное рядом с ним будет т/и. Наконец, отец т/и заехал в какой-то поселок и остановился. Сатору взглянул в окно, скользнув глазами по кирпичному домику. Повернув голову на т/и, он увидел как она сладостно спала, крепко обхватив его обеими руками. Ему захотелось взять ее в охапку и хорошенько затискать. — Бедная моя доченька, — полушепотом запричитала мама т/и, — вот она всегда так, чуть сквозняк где дунет, все, лежит. Говорила ей одеваться теплее! Вот даже сегодня! Болеет и все равно напялила лёгкую курточку! Куда это годится! — Не беспокойтесь, теперь я буду следить за тем, чтобы она одевалась по погоде! — шепотом возглашает Сатору. — Вы выходить будете или в машине жить остаётесь? — не выдерживает отец. — Ой, разбурчался, выходим мы, выходим! Т/и, просыпайся! — внезапно кричит маменька. — Не будите ее! — шикает Сатору, обняв ее крепче, защищая от нежелательного пробуждения, посматривая, чтобы она не проснулась. Т/и проснулась. С трудом разлепив глаза, она нахмурилась, моргая. Отстранившись от него, она приняла сидячее положение, тяжело вздыхая, волком посматривая на окружающих, шмыгая носом. — Ну, все, выходим! — командует отец. Вылезя из машины, он придержал дверь т/и, подавая ей руку. Захлопнув за ней дверцу, он с довольной улыбкой шел позади, осматривая двор, планируя всяческие подлянки, которые он мог сотворить, но тут его остановила рука отца т/и, тяжёлым грузом легшая на его плечо Т/и остановилась, с опаской поглядывая на то, как отец тучей навис над Сатору. — Пойдем, т/и, он сам разберётся, — повела мама ее в дом. — Ну, что, женишок, видишь двор? — хитро начинает он, расправив плечи. — Ээ, вижу, — отвечает Сатору, не понимая к чему он это начал. — Снег видишь? — продолжает он, щурясь. — С конца ноября его вижу так-то, — улыбается Сатору. — А лопату видишь…? — рвсстягивает губы в самодовольной улыбке. Сатору кивает, недоумевая. — Чисть, — заканчивает он, смерив того злорадным взглядом. — Зачем? — неудомевает Сатору. Снег и снег, пусть лежит, зачем его чистить. — А, знаешь, тут снега было в два раза больше пару месяцев назад, так я сказал: «Дочь, иди снег вычисть!», и она пошла! Без каких либо прериканий. И через четыре часа двор был чистый! — хлопает он Сатору по плечу, — так, что? ты не хочешь чистить? Придется т/и просить… — Давайте сюда вашу лопату! — восклицает Сатору, нетерпеливо шагая к ней. Отец довольно оглядывает его. — И куда ты собрался? — тянет он. — Чистить, — в непонимании поднимает бровь Сатору. — А че? Ты прям так собрался? — окидывает он его взглядом — Да… — теряется Сатору. — Иди в дом, мать даст тебе переодеться! Там валенки как раз на тебя стоят! — возглашает он, посмеиваясь. Сатору теряется. Какие ещё валенки?! Он ходит только в своих фэшн тапках за несколько сотен тысяч. И тут до Сатору начало медленно доходить куда он попал… Его поймали в ловушку!!! Смотря на хитрую улыбку ее отца, он понял, что он не может ему никак противостоять… У него не было выбора… Сейчас он был у него в подчинении! Тяжело вздохнув, Сатору проглотил гордость и потопал в дом. Все было ради т/и… Сейчас он быстро все сделает, а потом будет лежать на ее коленочках. Зайдя в дом, он наткнулся взглядом на странное сооружение, а затем увидел маму т/и, хлопочущую на кухне. — Сатору-сыночек, что на ужин хочешь? — проговорила она, расставляя посуду. — Ваше лучшее блюдо! А погодите-ка, это же любое что вы приготовите! — улыбается он. — Ну шутник! — смеётся она. — А где у вас одежда для снегочистинья? — А, погоди! — говорит она, вытерев руки тряпкой, и убегает в комнату за тоненькой шторкой. Выйдя оттуда, она протянула ему старый тулупчик, шапку ушанку и валенки. Увидев этот набор, он прыснул. — А где т/и? — поспешил он скрыть свое веселье. — У себя, я ее уложила, закутала, таблетками напоила, температура до 38 подскочила! — обеспокоенно причитает она, — пусть спит, не ходи к ней! Сатору вздохнул, лениво натягивая тулуп. Не так он конечно все пркдставлял… Одевшись, он оглядел себя в зеркало, висящее возле выхода. — Ну, красавец! Жених! — восхищается мама, — давай я тебя сфоткаю! — достает она телефон из кармана. Кажется, его настигла карма… Представлял ли он когда-то, что он — лучший во всем, обожаемый всеми — будет третий час чистить двор в деревне. Ещё и снег в некоторых местах был уж очень твердый, и поэтому его приходилось разбивать на части, тратя на это дело приличное время. Он уже несколько раз успел выйти из себя от такой однотипной и нудной работы, лишь мысли о времяпровождении с т/и спасали его… Ещё, временами, к нему приходил отец т/и и критиковал каждое его действие: то лопату он не так держит, то не дочищает до конца, то дышит слишком громко. Его даже родной отец так не шпынял! Да его никто никогда так не шпынял! Со временем, Сатору начал замечать, что на улице уже совсем стемнело. Он, изнывая, поправил спадающую шапку, продолжая таскать снег из двора. Осталось ещё немного…POV т/и
С трудом разлепив глаза, я обнаружила себя в кромешной тьме. Я весь день проспала что-ли. Приняв сидячее положения, я залипла в пол, вспоминая свой бредовый сон. Мне приснилось, что Сатору приехал к моим родителям, а потом они его заставили батрачить. Стоп. Вскочив, я поняла, что это не сон. Куда они его дели? Выйдя из комнаты, мне тут же в нос ударил чудный запах маминой стряпни. Зайдя на кухню, я обнаружила маму, достающую пирог из духовки. — А где Сатору? — сходу выдаю я. Она поворачивается, ухмыльнувшись. — А ты в окно взгляни. Напрягшись, я подхожу к окну, отодвигаю тюль и выглядываю. Ебать. Не сдержавшись я прыскаю. На Сатору напялили старый тулуп, доставшийся отцу от деда, с тремя заплатками на жопе… так ещё и валенки нацепили с ушанкой. Проследив за его действиями мои глаза расширились. — Вы чего сделали?! — возмущаюсь я. — А че, пусть чистит, — подходит ко мне мама, хитро улыбаясь. — О, дочь проснулась! — важно заходит на кухню папа, — ну, как тебе? — поглядывает он на изнывающего Сатору, дробящего снежные куски лежащие во дворе с самого начала зимы. — Это что ещё такое?! Вы никогда весь двор не вычищали! Папа! — грозно смотрю на своих родителей я. — Я его не заставлял, захочет, может уйти, — ухмыляется отец, — вот мы и проверим, насколько ты ему дорога! Я замираю, наблюдая за Сатору, который смахивал пот со лба. — Пока все не вычистит, не отпустим его! — вставляет мама. — Да вы что! Издеваться над ним вздумали?! Изверги! Мы больше не приедем к вам! — психую я, спешно одеваясь. — Ага, иди, спасай мальчика, — недовольно кидает отец. Выйдя на улицу, я двинулась к Сатору, что стоял спиной ко мне, выгребая снег. — Сатору, бросай ты эту лопату, — начала я. Услышав меня, он обернулся, расцветая в счастливейшей улыбке, но затем его лицо принимает хмурое выражение. — Ты чё опять вышла с ногами голыми? Глянь на меня! Вот как надо одеваться! — продемонстрировал он свой наряд сделав пируэт, но затем снова нахмурился, — иди домой. — Ты со мной идёшь, хватит, — свожу брови я. Он огляделся, почесав затылок. — Ну, не, я сегодня доделаю все, мне ж чуть-чуть осталось. — Я же вижу, что тебе не нравится чистить снег, хватит! Идём домой! — стою на своем я, пытаясь вырвать лопату из его рук. — Ну, нет! Я чё тут зря корячился? Не доделаю, меня отец твой пинком из вашего дома выставит! — возмущается он крепко держа лопату. — Не выставит, я не позволю, — сверлю его взглядом. — Т/и хватит меня отвлекать! Я уже закончил, ну, — вырыает он лопату из моих рук, и разворачивается, продолжая разгребать снег. Неужели он настолько хочет заслужить одобрение моих родителей… — Домой иди, быстро, — строго кидает он, завидев, что я не сдвинулась с места. — Я тебе помогу, переоденусь и приду! — проговариваю я, срываясь с места. Сатору перехватывает меня и, снимая перчатку, прикладывает ладонь ко лбу, а затем хмурится. — Домой, и чтобы не выходила, пока не вылечишься, — серьезно говорит он, убирая руку, — я с места не сдвинусь, пока ты не зайдешь. Вздохнув, я потопала назад в дом. Зайдя внутрь, я обнаружила родителей, стоящих возле окна. — Я его недооценивал, — говорит отец, со скрещенными руками на груди, — прошел таки проверку, а я думала щас побежит за твоей юбкой прятаться, чтож ладно… Вздохнув, я направляюсь в свою комнату. Сатору вернулся через полтора часа, вымотанный, но довольный проделанной работой. — Вот молодец какой! — улыбается мама, — все вычистил! Скорее за стол садись, т/и тебе уже лучше? Тогда помогай давай! — причитает она. Накрыв на стол, я сажусь рядом с Сатору, с опаской поглядывая на родителей, что слишком подозрительно улыбались. — Приятного аппетита, кушай сыночек! Я старалась готовила! — Ого, вот это да! Сколько тут еды! — съев кусочек пирога, он восторженно заулыбался, — т/и, а тебе передался этот дар? — поворачивается он ко мне. — Неа, — отрезаю я. — Не правда! — возмущается мама, — она у нас по настроению готовит, но всегда получается очень вкусно, да же отец? Зачем они рекламируют меня. — Да моя дочь получше нынешних пацанов будет! Нет ничего, чего бы она не умела! Так и при всем этом она с 18 лет сама себя обеспечивает, пока другие сидят на шее родителей! Вот это я называю правильное воспитание! — довольно закидывает кусок хлеба в рот. — Ой, а вы когда назад? — оживляется мама, — сейчас как раз выходные! Оставайтесь на пару дней! Завтра баньку стопим! Она сделала ошибку в слове «стопите». — Баня? — оживляется Сатору, — тогда надо остаться! — улыбается он, посматривая на меня. — Вот и славно, сами и затопите, — выдает отец. Я ж говорила. Закончив кушать, Сатору отправился мыться, а я, тем временем, расстилала ему диван. — Вы вместе спать будете? — влезает мама. Я теряюсь, не зная что сказать. — А чего это ты раскраснелась, вы что с ним ещё не того… — подмигивает она. — Мам, хватит! — восклицаю я, выворачивая пододеяльник. — Ну, вы это, если чё, не стесняйтесь, внуки то не за горами, — хихикает она. — Прекратить! — визжу я. Расстелив постель я уселась на краешек дивана, массируя виски, температура хоть и упала, но голова продолжала болеть. Услышав шаги, не похожие на родительские, я вскинула голову, принявшись ожидать. В дверной проем заплыл Сатору с мокрыми растрёпанными волосами. На нем была простенькая футболка и штаны, которые мама когда-то покупала для отца, но тот по какой-то причине их ни разу не надел. Увидев меня, он тут же расплылся в улыбке. Подойдя ко мне, он присел и обхватил мои ноги руками, устраивая голову на моих коленях. Запускаю свою ладонь ему в волосы слегка массируя. Он довольно замурчал блаженно улыбаясь. Умотался бедный. Все в этот момент было, конечно, прекрасно, если бы не одно но. — Помнишь тот день, когда я написала тебе, что нам нужно прекратить общение, — начала я продолжая поглаживать его. Он кивает. — В тот день я была на той хате… я видела тебя… Сатору выпрямляется. — Почему ты не дала мне знать об этом, — говорит он, взяв мою руку. — Я хотела, но ты выглядел так, как будто я тебе и не нужна была вовсе… Ты не говорил ничего мне про форму наших взаимоотношений, я подумала, что ты считаешь меня просто человеком с которым весело, не более, а потом ещё пришел Махито, и начал мне говорить всякие гадости, которые были похожи на правду, — нахмурившись вспоминаю я, — а ещё он мне показал видео… Вот это… — показываю ему экран телефона с тем самым видео, где он позволяет целовать всем себя в щеку. Сатору, смотрит на это, стыдливо поджимая губы. — Это действительно ты? — тихо произношу я. — Да, это я, — вздыхает он. Я вздыхаю за ним, отводя взгляд в сторону. — Т/и, — начинает он, глубоко вздохнув, — знаешь, с самого детства я был будто бы значимее остальных… Был я — единственный и они. Они не имели для меня значения, они все были лишь серой безликой массой, которая подстраивалась под все мои желания… Так вот, девушки… они всегда визжали, кидались на меня… в какой-то степени мне это нравилось, но в какой-то степени я это презирал… Каждая девушка, которая казалась мне интересной превращались в одну и ту же. В них всех будто бы была заложена одна программа, один скрипт! Они мило улыбались, чрезмерно слащавили… По — началу, я пользовался этим, не заморачиваясь, а потом пресытился, уже не запоминая их лиц… Они все смешались в одно… Каждая из них беспокоилась не обо мне, а о моем образе… Иногда я терялся, задумываясь, действительно ли я являюсь тем, кто я есть? — он усмехнулся, сжав мою руку крепче, взглянув в мои глаза. Я замираю, боясь прервать его монолог. — В один из дней, я от нечего делать отправился на хату к какому-то корешу, имя которого не запомнил. Как оказалось, там не было еды, одна алкашка… Но я нашел в рюкзаке у Сугуру чипсы и спиздил их. Он возмущался, говорил, что это лимитированная коллекция, что она не для меня, — улыбается он, погрузившись в воспоминания, — я разозлился, и решил поиграть с собравшейся толпой, предлагая им рискнуть отобрать ее, но я совсем не ожидал, что у меня ее действительно смогут забрать… Я стоял с пачкой, а потом она улетает вверх, и я уже стою с пустой рукой… Я тогда вообще ничего не понял… Увидел какую-то девушку в очках, у меня пробежала мысль, что она очередная фанатка, подражающая мне, но потом она выкрутила какой-то пируэт, и толпа начала ей так аплодировать! Совсем позабыв обо мне! Тогда я ещё больше ничего не понял… Затем я следил за ней, а она, заметив мой взгляд, начала выделываеться, показывая, как ей похуй… Эта девчонка показалась мне забавной, мне стало интересно, что ещё она может выкинуть. Уйдя на второй этаж, я стал дожидаться ее и увидел, как она легко управляется с толпой, они слушали ее, шли за ней. Она буквально забрала мою аудиторию себе! С того момента у меня появилось две цели пребывания на вечеринке: узнать кто она такая, и отобрать свои чипсы назад… Мы все знаем, что потом произошло… Тогда я понял, что она дурная, и что мне срочно нужно отыграться, но как оказалось, она была ещё и вёрткой, испарилась за две секунды… А потом я вышел на улицу и нашел очки… Я сразу понял кому они принадлежали… Я не хотел их никому отдавать, я хотел, чтобы она сама за ними явилась ко мне, может ещё чего выкинула бы. А потом я увидел ее силуэт, такой печальный… Она шла вместе с другой девушкой в машину, а затем она обернулась… И я впервые увидел твои глаза… Не знаю как это работает, но я пропал… Слушая его монолог, я чувствовала как мои щеки нещадно краснели, а сердце бешенно стучало. В уголках глаз скопились слезы. — Потом ты написала и начала требовать с меня очки… Сугуру тогда смеялся надо мной, впервые увидев как я светился от того, что переписывался с кем-то… А потом выяснилась что ты та ещё выдумщица, которая активно поддерживала мои вымыслы, продолжая их и придумывая свои… Я хотел отдать тебе очки, позвав куда-нибудь, и как нормальные люди провести время, но потом неожиданно встретил тебя в магазине, а ты послала меня нахуй, раскричалась… Всячески давала понять мне, что тебе плевать кто я такой и что ты не хочешь меня видеть… Я усмехаюсь. — Тогда я понял, что к тебе нужен другой подход, что ты так просто не захочешь со мной даже говорить! Я всячески пытался вывести тебя из состояния твоего безразличия ко мне, за что получил пинка, но меня это только ещё больше раззадорило. Я тогда пообещал тебе вернуть очки на следующий день, но не смог, меня нагрузили работой, отправили в другой город, а потом ещё и заставили сочинять песню и выступать от лица универа. Я вышел на сцену, там была толпа, и среди этой массы стояла ты, сверлила меня недовольным взглядом… Ты бросалась в глаза так, словно тебя подсветили… Потом я тебе писал, а ты отвечала мне раз в день, а потом вообще перестала. Тогда я подумал, что тебе правда плевать на меня… Это понимание выбило меня из колеи, я не выходил из дома, не отвечал на звонки, а потом ты пришла ко мне сама, и тогда я опять ничего не понял, но одно стало ясно, тебе было не совсем плевать на меня. Я ещё долго прокручивал тот вечер у себя в воспоминаниях. Тогда я почувствовал, что рядом с тобой, я впервые ощутил себя дома… Ты понимала меня, в то время когда даже я сам не мог понять себя, — он нежно смотрит в мои глаза, снова кладя голову на колени, — Чё я тянул то? Ждал момента подходящего… Я хотел, чтобы все было правильно… тем более ты шарахалась от моего любого движения, иногда я чувствовал себя как на минном поле, боясь сделать что-то не так. — Сатору… — расстягиваю я, чуть ли не плача, затем не выдерживаю и скатываюсь к нему на колени, обхватывая его, прижимаюсь, утыкаясь ему в шею носом. Он обнимает меня в ответ, мягко поглаживая по волосам. Обнимая его, я чувсвовала что-то невообразимое… Будто часть меня, отсутствующую многие годы, наконец вернули назад. — Сатору, а как ты думаешь, мы с тобой встретились в других мультивселенных? — задаю я внезапный вопрос. Он усмехается. — Думаю, что есть вселенная, где я сильнейший маг на которого молится все человечество, — довольно улыбается он. — Тогда я была бы вольной магичкой, которая не зависила бы ни от кого и путешествовала бы по всему миру… Временами, я от скуки вмешивалась бы во всякие заварушки, показывая всем свою невъебенную силу, а потом уходила бы в закат. И, конечно, я бы не ебала кто ты такой… — отстраняюсь, окидывая его самодовольно взглядом. — Ну, кто б сомневался. Я бы себе жил-жил, а потом ты бы внезапно вылезла из какой-то ямы… — И мы бы пиздились? — вставляю я. — Возможно, — гладит он меня по волосам. — Я бы тебя отпиздила, — ухмыляюсь я. — Ну щас, не было бы такого, — возражает он. — Ну, ладно, была бы ничья… Мы бы соперничали друг с другом какое-то время, а потом перед лицом опасности объединились бы. — Погоди, так твоя магия удачно сочеталась бы с моей, делая из нас непобедимый дуэт, который при желании мог бы уничтожить всленную? — улыбается он. — Да, а если бы меня не было, то ты бы там помер! — тыкаю ему пальцем в грудь. — Пф, вздор, — хихикает он, щёлкнув меня по носу. Шмыгаю носом, довольно улыбаясь, смотрю ему в глаза. Рядом с ним я даже позабыла о головной боли и насморке, преследовавшим меня целый день.Конец POV т/и.
Чуть привстав, она прижимается щекой к его щеке, прикрывая глаза, затем, отстранившись, она вновь глядит в его глаза и не выдерживает, запищав, начинает осыпать его лицо короткими поцелуями. Сатору довольно улыбается, чуть удивленный внезапным приливом нежности от т/и. Спустив свои руки ей на талию, он сжимает ее, поглаживая большими пальцами живот через ткань ее футболки. Т/и замирает, затем глядит в его глаза с вопросом. Сатору щурится, довольно улыбаясь и тянется к ее губам. — Нет! Ты заразишься! — возражает она, отстраняясь. — Пф, нет, — кидает он, и притягивает ее к себя ловя столь желанные губы. Попеременно сминая их, он углубляет поцелуй, тем временем его руки, уже блуждали под ее футболкой, поглаживая кожу живота. Эти прикосновения волнами отражались по всему ее телу, создавая трепещущий комок внизу живота. Оставив ее губы, он переходит на шею, покрывая ее чувственными поцелуями, периодически покусывая. Его рука, тем временем, не решались подняться выше, колеблясь, очерчивая границу между началом ее груди. — Ньяя-ах, Сатору, — томно тянет она. Услышав ее голос сладко произносящий его имя, он довольно улыбается, посчитав это за знак, позволяющий ему действовать дальше и оставляет засос на шее. Наконец, подняв свою руку выше, он нежно сжимает ее грудь, поглаживая большим пальцем сосок. Она выгибается, еле сдержав стон. — Нет! Не надо! Там родители за стенкой! — хватает она его руку, напряжённо смотря ему в глаза. — Плевать, — говорит, он тянясь за очередным поцелуем. Она отводит его лицо ладонью. — Не плевать, мне стыдно, — опускает она понуро голову, — прости… Он вздыхает. Опять ему самому справляться. Заметив, что его рука до сих пор на ее груди, он хихикает, сжимая ее как мячик-антистресс. Т/и замечает это действие, и прыскает, а затем берет вторую его руку и прижимает ее ко второй груди. — Издеваешься, да? — смотрит исподлобья он. Она мотает головой, невинно улыбаясь. — Все, т/и, иди отсюда, — говорит он отстраняясь и отворачиваясь от нее. Он и так еле сдерживался, а она как будто специально говорит одно, а делает другое. — Погоди, — говорит она, огибая его, снова появляясь в поле зрения с милой улыбочкой и присаживается напротив. Сатору хмурится. Она продолжает издеваться над ним или что?! — Я могу немного помочь тебе, невинно хлопает глазами она, с румянцем на щеках. Сатору замирает уловив, что она имеет ввиду. Она, тем временем, проводит ладонью по его прессу, и медленно ведёт вниз. Сатору сглатывает. Он никогда не ощущал так ярко чьи-то прикосновения. Когда-то он слышал слова о том, что прикосновения любимого человека разительно отличаются от обычных. Тогда он, ввиду своего цинизма, посмеялся, но теперь он четко ощутил различие. Спустив, свою руку вниз, она смущаясь, поглаживает его через ткань, стыдливо отводя взгляд. Увидев ее смущение, он притягивает ее для поцелуя, успокаивая ее. Она чуть смелеет и, не разрывая поцелуя, отодвигает резинку его штанов, спуская их вниз. Сатору пробивает током, стоило ей прикоснуться к нему через ткань его боксеров. Он уже боялся представить, что будет, когда она стянет их, а потом обхватит его своими губами… Отстранившись от него, она указывает ему сесть на край дивана. Он покорно выполняет ее указ, а она устраивается между его ног, медленно стягивая его нижнее белье, посматривая ему в глазу с нежной улыбкой. Освободив Сатору от стесняющей его тряпки, она глядит на его возбуждение, краснея. Сатору умиляет такая картина, и он не сдерживается, нежно проводя ладонью по ее волосам. — Моя кошечка, слишком милая, даже сейчас, — с придыханием говорит он. Услышав его слова, она краснеет ещё сильнее. — Направляй меня, — шепчет она, — и осторожно касается его члена своей прохладной рукой. Сатору сжимает челюсть. Наблюдая за его эмоциями, она аккуратно начинает водить своей ладонью от основания до головки. Сатору резко втянул воздух, боясь дышать. Удостоверившись, что она делает все правильно, она медленно приближается, и слизывает капли с головки. Почувствовав новый для себя вкус, она заулыбалась, какая-то дурь ударила ей в голову, придавая больше уверенности. Обхватив губами кончик, она причмокивает, посматривая в глаза Сатору, что тяжело дышал, поглаживая ее по голове. Отстранившись, она смотрит на него с большой любовью в глазах, и берет его руку, сцепляя их вместе, и вновь возвращается к своему делу, пытаясь взять глубже, очень стараясь, чтобы ему понравилось. Сатору, хрипит, сдерживая стоны. — Прав твой отец был, когда говорил, что ты умеешь все, — с придыханием проговаривает он. Т/и усмехается, продолжая двигать головой. — Т/и, чуть быстрее, — мягко надавливает он ей на голову, находясь на пределе. Она ускоряет движения, чувствуя как член начинает пульсировать. Сатору запрокидывает голову, издав приглушённый протяжный стон. Т/и удивлённо раскрывает глаза, почувствовав как рот заполняется вязкой жидкостью. Она и представить не могла, что когда-то будет добровольно заниматься подобной деятельностью. Думая об этом раньше, она брезгливо кривилась и клялась, что никогда в жизни не будет заниматься таким. Но ради Сатору, она была готова на все. Выпустив его член, она сглатывает, расстягиввя губы в улыбке. У Сатору все переворачивается внутри от такого зрелища, он хватает ее, поднимая и усаживая к себе на колени. — Зря, ты это все затеяла, теперь я не смогу остановиться, — хрипло проговаривает он ей в ухо, а затем утягивает в страстный поцелуй. — Погоди, — говорит т/и, но Сатору вновь затыкает ее, — Сатору, нет, — отстраняется она. Сатору хмурится, крепко прижимая ее к себе. — Если сможешь сдержаться, то родители ничего не услышат, — шепчет он, обдавая ее шею горячим дыханием, водя ладонями по ее бёдрами. — А у тебя есть предохронение, — выдыхает она, в смущении. — Все есть, — нежно целует он ее в висок. — Вот срамота, он оказывается планировал все, — шепчет она, хрипло выдыхая, почувствовав как он сжимает ей бедра. Прижав ее тело как можно теснее, он одной рукой мял ее грудь, а второй водил по животу, опускаясь руку все ниже и ниже. Т/и начала дышать все тяжелее и тяжелее. Стоило ему запустить руку ей под нижнее белье, как она резко втянула воздух, боясь при выдохе застонать. Он довольно ухмыльнулся, обнаружив, как она хотела его внутри себя. Дотронувшись до нежных складок он начал играть с ними, поглаживая. Т/и заметалась, подгиная свои ноги, с силой сжимая челюсть. Он целует ее в висок, а затем усаживает на свое место, а сам устраивается на полу, между ее бедер. Т/и смущённо прикрывает рот руками в шоке смотря на это. Сатору лишь улыбается и стягивает с нее нижнее белье, наблюдая как от него тянется вязкая ниточка. Ухмыльнувшись, он начинает осыпать поцелуями внутреннее часть ее бедер, наблюдая как т/и изнывает от желания. Поцеловав ее возле самых складок, он снова улыбается, а затем прикасается губами к самой чувствительной части. Т/и не выдерживает и заваливается на спину, часто дыша, затем приподнимается на одной руке, продолжая смотреть на Сатору с прикрытыми глазами. Сатору, понаблюдав за ее жалобными глазами продолжает, втягивая трепещущие складки, издавая при этом чмокающие звуки, что, кажется, раздавались по всей комнате. — Сатору, — хрипит она, а затем вновь откидывается на спину, — возьми мою руку. Он берет ее маленькую ручку, переплетая их пальцы вместе. Она крепко сжимала его руку, а второй рукой комкалп одеяло, сжимая челюсть, проглатывая рвущиеся наружу стоны. Сатору удовлетворённо наблюдал за ней, затем отстранившись, встал и потянул ее за руку, усаживая. Он смотрел в ее глаза, она смотрела в его. Оба были разгорячены до предела, оба тяжело дышали. Не сдержавшись, она тянется к нему, прижимаясь всем телом, втянув его в рваный, поцелуй. — Сатору, я хочу, почувствовать тебя внутри, — томно шепчет она ему на ухо. Сатору улыбается, начав осыпать ее шею поцелуями. — Как пожелаешь, принцесса, — хрипит он. Устроившись между ее бедер, он глядит на ее красное лицо, искрящиеся глаза, кажется, он никогда не видел никого и ничего прекраснее. Он вновь берет ее за руку и проводит головкой по ее нежным складкам, от чего она трепещет, стремясь бедрами к нему навстречу. Не в силах больше тянуть, он медленно начал входить внутрь. Т/и вскрикнула, не сдержав стон, а затем спешно заткнула рот рукой. Сатору хотел бы вдоволь насладиться ее стонами. Ну, ничего, у него ещё будет время услышать их. Желание т/и было выше его. Внутри нее было так тесно и жарко, что он сам едва сдерживался, чтобы не застонать от удовольствия охватившего его. Медленно продвигаясь внутрь, он давал ей привыкнуть к ощущениям, с силой сжимая руку на ее бедре. — Сильнее, — выдыхает т/и, а затем прикусывает запястье, сдерживая очередной стон. Сатору повторять два раза не нужно. Он входит в нее с большей и большей отдачей. Т/и в попытке сдержаться уже сжимала зубами одеяло, закатывая глаза, когда Сатору, особенно глубоко проникал. Сатору приглушённо рычит, чувствуя как она обхватывает его. — Сатору, я скоро, — хрипит она. Услышав ее слова, он тянет ее за руку, поднимая и втягивая ее в нежный поцелуй, совершая финальные толчки, прежде чем ее тело выгнется в сладостной истоме. Наблюдая за ее закатывающимися глазами, он сам запрокидывает голову дойдя до пика. Выйдя из нее, он тяжело дышит, а затем сгребает ее подрагивающее тело в охапку, прижимая к своей груди, укачивая и нежно поглаживая по волосам,