✧⥼◇⥽✧
Мама встретила их дома, поцеловав в щёки и прижав к себе. Её глаза расширились от шока, когда она увидела лицо Джено, но она ничего не сказала, за что Джено был благодарен, только заключила его в объятия. «Я так сильно скучала по вам, — она погладила их по волосам, выражение её лица было таким тёплым, что Джено почувствовал, как защипало глаза, — мои прекрасные мальчики». «Я тоже скучал по тебе, мама», — удалось выдавить Джено через ком в горле. «Почему бы тебе не распаковать вещи и немного не отдохнуть? Тогда я начну готовить обед». «Спасибо, мама», — ответил Хэчан, целуя её в лоб. Джено ещё раз сжал её руку, прежде чем они направились в свои комнаты. Огромный пентхаус, в котором они выросли, теперь казался ему таким чужим, как будто он был здесь впервые. Это всё ещё было красивое место, склонность его матери к тёплым цветам и широким открытым пространствам создавала такую приятную атмосферу, наполненную запахом цветов. Она действительно подарила им хорошую жизнь. Ким Хёрин была успешной актрисой, её красота и милая, но в то же время пылкая натура в сочетании с талантом обеспечили ей большую любовь. Но она также испытала много трудностей из-за их отца. По мере того как они становились старше, Джено всё больше и больше понимал, чем пожертвовала его мать и что она потеряла из-за того, что влюбилась в бога. Она не могла публично признаться, что это её дети, это могло бы полностью погубить её, если бы она была молодой незамужней матерью-одиночкой в глазах общественности. Джено однажды спросил её об этом, и она с улыбкой ответила ему, что ей все равно, что случится с её карьерой, деньги приходят и уходят, и их всегда можно заработать снова, но вы никогда не сможете вернуть детство, которое украли СМИ. Джено действительно следовало поддерживать с ней связь в течение последних нескольких месяцев, она, должно быть, так волновалась. Он просто был захвачен всем этим хаосом и неразберихой, опасностью и болью настолько, что забыл обо всех людях, которые были частью его жизни до того, как они уехали в институт. Вместо того чтобы распаковывать вещи, он просто бросил сумку на пол и рухнул на кровать. Его комната была точно такой, какой он её оставил: постеры группы на стенах, гитара в углу, фотографии и полароидные снимки, расклеенные повсюду. Теперь всё это казалось ему таким детским, бессмысленным. Он не думал, что кто-то из друзей, которыми он так дорожил всего год назад, пережил бы институт. Он не думал, что кто-то из его старого круга приветствовал бы его возвращение таким, каким он был сейчас: израненным и разочарованным. Джено не знал, как долго он лежал, просто уставившись в потолок, разум терзали вопросы без ответов, разочарования, которым некуда было деться. Тихий стук в дверь в конце концов вернул его в реальность, тёмноволосая голова его мамы заглянула проведать его. «Хёки спит, так что ничего, если мы поедим позже? Чтобы мы могли побыть вместе». «Ммм, — кивнул Джено, садясь, — думаю, я тоже немного отдохну». «Хорошо, я -» «Мама, ты побудешь со мной, пока я не усну?» «Конечно, дорогой», — она вошла внутрь, закрыв за собой дверь. Последние несколько дней Джено не мог найти ни покоя, ни утешения даже у своего близнеца. Никому не было до них дела, даже Ра бросил их. Джено не на кого было положиться, никому, кому он мог бы доверить быть рядом и защищать его. Ну, был один человек, но Джено хотел вообще перестать думать о нём. Совсем как в детстве, он лежал, положив голову ей на колени, свернувшись калачиком, пока она нежно перебирала пальцами его волосы. «Мама…» «Мм?» «Ты любила Ра?» — спросил он, и на его сердце внезапно навалилось столько боли теперь, когда он увидел и испытал на себе истинную природу богов. «Насколько я могла тогда, — легко ответила она, — я думала, что это любовь, как я понимала это, когда была маленькой». «Он любил тебя?» «Я не думаю, что боги могут любить, детка. Я хотела, чтобы он любил меня, я думала, что он любит, но я видела в нём мужчину, а не того, кем он был на самом деле. Я не понимала его истинной натуры и ожидала того, чего, как я должна была знать, он не может мне дать». Джено обдумал её слова, благодарный за то, что она всегда была честна с ними. Истинная природа богов, да?... На ум сразу пришли большие тёмные глаза и грубые руки. «Я знаю, что он никогда не относился к моим мальчикам справедливо, Джено. И я хотела бы, чтобы у меня был способ защитить тебя». «Ты никогда не просила нас не уходить… и даже не рассказывала нам, каким он был на самом деле», — это было не обвинение, просто констатация правды. Он никогда не затаил бы на неё никакой обиды, боги знают, что он понятия не имел, что бы он сделал на её месте. «Я хотела, я так сильно хотела помешать тебе видеться со своим отцом. Но я знаю его — я знала, что он заберет тебя у меня, и я никогда больше не смогу тебя увидеть. Как бы тяжело это ни было принять, я знаю, что я была в его власти, и он оказал мне любезность, вырастив тебя». «Спасибо тебе, мама. За всё, что ты для нас сделала». «Может, я и простой человек, но ты знаешь, что я бы достала звёзды с неба для своих детей». «Человек ты или нет, но ты в два раза сильнее и в десять раз мудрее этих богов». «Я стараюсь изо всех сил». Вскоре Джено заснул на коленях у своей мамы, пока она разговаривала с ним, мягко рассказывая ему обо всем, что произошло, пока их не было. Монстры реальны, и они пришли за ним. Но не с зубами, когтями и гнилыми крыльями, на этот раз демоны пожирали его заживо изнутри. Каждый раз, когда он закрывал глаза, ужас охватывал его разум. Даже когда он бодрствовал, тени насмехались над ним, когда он видел вещи, которых не было, его тело было замкнуто в напряжении режима выживания, не давая ему покоя. Он не мог заснуть из-за того, что его мучили кошмары, но и просыпаться он тоже не хотел, ужас его реальности был слишком велик, чтобы вынести его. Как, чёрт возьми, он вообще собирался пройти через это? Он не мог так жить, но ничто из того, что он делал, не могло заглушить страх и боль. Ничто не могло заставить его забыть. Джено предпочел бы встретиться лицом к лицу с тысячей демонов в глубинах Тартара, по крайней мере, тогда у него был шанс преуспеть и выбраться живым. Но темнота, текущая по его венам, страх, от которого он не мог убежать, собирались убить его. «Джено?» — тихий стук в дверь вывел его из задумчивости. Он сидел на кровати с открытой книгой на коленях, но не уловил ни единого слова, даже когда его глаза на автопилоте скользили по строчкам. «Заходи». Мама заглянула проведать его, он знал, как сильно она беспокоилась о них. Дети, с которыми она попрощалась полгода назад, не были теми мужчинами, которые вернулись к ней. Но она никогда этого не показывала, она не давила, не подталкивала и не требовала, она просто была рядом с ними. Она даже взяла отгул на работе, прямо посреди съёмок новой драмы, в которой она играла главную роль, просто чтобы быть с ними. Её агент и менеджер оба были эльфами, поэтому они всегда понимали и умудрялись проводить экстраординарную медийную гимнастику, чтобы защитить её репутацию и позволить ей уделять приоритетное внимание своим сыновьям. «Время обедать, Джен». «О», — он не понимал, что уже так поздно, но затем время снова начало изгибаться и деформироваться, когда его разум погрузился в темный колодец, — «Я не голоден». Она прошла весь путь, чтобы пересечь комнату и сесть рядом с ним. «Как ты себя чувствуешь сегодня, милый?» — спросила она, гладя его рукой по макушке. Он никогда бы не рассказал своей матери, через что они прошли. Но даже если бы он мог, он не знал бы, с чего начать. «Я не знаю, что мне делать» «Хорошо, чего ты хочешь?» — она взяла его за руку, её тонкие пальцы обхватили его. «Этого я тоже не знаю». Потеряв всякое уважение к Совету, во второй раз за этот год Джено понятия не имел, кто он такой, и куда хочет идти дальше. Однако среди всего этого была одна вещь, которую он всё ещё хотел, несмотря на то, что его здравый смысл и логика были выброшены в окно несколько месяцев назад. В энный раз Джено поинтересовался, как у него дела. Что ж, его жизнь и так была испорчена, так что не было ничего удивительного в том, что единственной постоянной для него была тяга к некоему полубогу с острыми зубами и задорной задницей. Кто-то, кто мог бы понять, кто-то, кто мог бы заставить его забыть. «Тебе не всегда нужно знать все, Джен, — ответила она с мягкой улыбкой, беря его за руку, — иногда можно посидеть спокойно и просто быть ». Он попытался прислушаться к её совету и просто потратил некоторое время на то, чтобы вообще ничего не делать. Он тусовался с Хэчаном, казалось, целую вечность. Он ни разу не выходил из их дома, просто играл в игры, ел мамину стряпню и спал. Джено знал, что ему следует тренироваться и напрячь мозги, но целую неделю он просто притворялся, что за пределами их пентхауса ничего и никого не существует. Хэчан отправился на встречу со старыми друзьями, Марк тоже появился снова. Но Джено отказывался каждый раз, когда Хэчан приглашал его с собой, он не хотел ни с кем разговаривать, не говоря уже о том, чтобы позволить им увидеть его лицо. Но затем кто-то, кого он не ожидал, появился у их двери. «Рюджин? — он удивленно моргнул, держа ручку в руке и замерев, — что ты здесь делаешь?» Сначала она ничего не сказала, просто смотрела на его лицо, потрясенная и бледная. «Привет?» — он помахал рукой перед её лицом, испытывая неловкость от того, как она отреагировала, как будто у него внезапно выросла еще одна голова. «Извини», — она заметно встряхнулась, заставляя себя улыбнуться, — «Эм — да, извини за это», — смущенно продолжила она, — «Привет, Джено. Как ты?» — она попыталась снова, на этот раз глядя ему в глаза. «Я в порядке, а ты?» «Довольно хорошо», — неловко ответила она, переминаясь с ноги на ногу. «Итак, э-э… — Джено никогда не был хорош в поддержании разговоров, но это было болезненно напряженно, словно выдергивание зубов, — ты зайдёшь?» «О, да-да, конечно. Извини, что не позвонила заранее, я не думала, что ты возьмешь трубку». Что ж, в этом она была права. «Но я просто хотела проведать тебя и, возможно… поговорить» Джено не знал, зачем он пригласил её войти, он долгое время не думал о ней, и он определенно больше не был тем человеком, которого она знала раньше, его прошлое было мертво, его никогда не воскресить. Но она каким-то образом напомнила ему о более счастливых временах, когда он всё ещё был невинен и полон надежд, когда жизнь была легкой. «Хочешь чаю или чего-нибудь ещё?» — спросил Джено, когда они стояли в фойе, совершенно сбитый с толку. «О, я принесла кое-что», — она подняла пакет, который Джено даже не заметил у неё в руке. Внутри были дешевые напитки и закуски из круглосуточного магазина, то, чем они наслаждались много лет назад, когда были ещё школьными друзьями. «Что ж, эмм — спасибо за это…» — Джено потер затылок, когда его слова запнулись, — «ты хочешь пойти присесть или…?» «Ага», — кивнула она, её темно-синие волосы длиной до подбородка мерцали, когда она двигалась. Отведя её в гостиную, радуясь, что он дома один, они сели по разные стороны самого большого дивана. «Итак… ты хотела поговорить?» — Джено понятия не имел, что она хотела ему сказать, она и так была намного милее, чем он ожидал. Он полностью осознавал, что вёл себя с ней как придурок, не разговаривая с ней целыми днями только для того, чтобы порвать с ней по телефону и забыть о ней навсегда. Но даже несмотря на то, что он признает, насколько несправедливым был, он не чувствовал никакой вины или сожаления по отношению к ней, и ему даже не было стыдно за то, что он не чувствовал себя плохо. «Да… эм, — она заправила волосы за уши, выпрямив спину, как будто заранее отрепетировала свои слова, — есть несколько вещей, о которых я хотела тебя спросить, если тебя это устраивает». «Давай», — у него не было никаких оговорок, у него не было причин смягчать свои слова или выпроваживать её. «Итак, во-первых, — начала она, нервно теребя ногти на коленях, — я надеялась увидеть тебя с Хэчаном раньше, но он сказал, что ты отдыхаешь, так что…» Джено ничего не сказал, ему нечего было сказать. Он немного удивился сам себе, раньше он был гораздо более взвинченным, чем сейчас. «Я хотела поставить точку и просто попрощаться с тобой должным образом». Хорошо, и? Грубый комментарий чуть не сорвался с его губ, но он успел вовремя прикусить его. «Ты встретил кого-то другого?» «Нет», — легко ответил он, хотя технически это было неправдой. Он действительно встретил его, когда они всё ещё были вместе, но он рассматривал его только как надоедливого соперника и ничего больше. Теперь… теперь Джено не знал: «Хотя, вроде как понял, что мне нравятся парни» «О, — её глаза расширились от удивления, его ответ явно был совсем не таким, какого она ожидала, — поздравляю». Спасибо, я полагаю? Что можно было сказать на это? «Ты хотела спросить что-то ещё?» «Ну, сейчас это всё вроде как не имеет значения». «Тогда, я думаю, это все, так что…» «Я ожидала, что это произойдет, знаешь, — внезапно сказала она, грустно улыбнувшись, — я знала, что у нас ничего не получится, твой мир всегда отличался от моего». «Ну… Я думаю, да». «Но я ни о чём не жалею, я была счастлива, что любила тебя. Я думаю, что нам суждено было случиться, и нам суждено было закончиться». Он знал, что она пыталась быть искренней, что она говорила честно, но Джено не мог не признать, что сентиментальность ниже его достоинства. «Тем не менее, я сожалею о том, как всё обернулось». «Я знаю, — ответила она, волнение покинуло её напряженные плечи, — но я бы хотела остаться с тобой друзьями, если ты не против». «Конечно», — Джено просто пожал плечами, не придавая особого значения тому, что было сказано. В итоге они ели и пили то, что принесла Рюджин, и она рассказывала ему обо всем, что произошло с тех пор, как они уехали. Она поступила в колледж и завела новых друзей, она рассказала ему о своих занятиях и о том, как дела у Юны и Лии. Их разговор на самом деле ни к чему не привел, просто пустая болтовня. Но это было неплохо, потому что это было так нормально. Было уже поздно, и Джено знал, что Хэчан, вероятно, скоро вернется, его мама была на съемочной площадке и вернется домой намного позже, поэтому он проводил её до двери. «Было приятно увидеть тебя, Джен, — сказала Рюджин, выходя на улицу, поворачиваясь, чтобы попрощаться с ним, — спасибо за это». «Спасибо, что пришла, Рю», — ответил он, придерживая дверь рукой, внезапно уставший и готовый лечь спать. «Конечно», — она встала на цыпочки, чтобы запечатлеть поцелуй на его щеке, напугав его. Его кожу покалывало там, где коснулись её губы, и что-то болезненное сжалось в нем, что-то похожее на чувство вины (?). «Рю…» — она, должно быть, увидела что-то в выражении его лица, когда подняла на него глаза. Рюджин снова приподнялась на цыпочки, на этот раз целуя его в губы. Джено невольно схватил её за талию, чтобы прижать к себе, и потянулся к её губам, чтобы поцеловать как следует. Её рот и язык были мягкими и знакомыми, руки на его лице были нежными, очертания её тела в его объятиях отвлекали его от прошлого. Он не знал, почему делал это, не похоже было, что он действительно хотел её. Но впервые за долгое время кто-то прикоснулся к нему, не причинив боли. «Джено, — прошептала она ему в губы, — это ничего не может значить». «Я знаю», — ответил он, больше ничего не нужно было говорить, когда он вернул её внутрь. Он поднял её, её фигура была легкой и гибкой, когда она обвила ногами его талию. Джено, какого хрена ты делаешь? Это действительно то, чего ты хочешь? Нет, это было не то, чего он на самом деле хотел. Но это было безопасно и обыденно, каким-то образом заставляя его чувствовать себя менее одиноким. Даже когда его разум и сердце были совершенно пусты, его тело всё ещё реагировало, поэтому он просто следовал тому, что ему нравилось. Рюджин всё ещё знала, как прикасаться к нему, она точно знала, что ему нужно (почти). Джено не нужно было думать или беспокоиться, ему не нужно было готовиться к тому, что жестокий язык разорвет его в клочья. Она не давила на него, пока он не почувствовал, что сходит с ума, она не выявила в нем абсолютно худшее. Вместо этого, её изгибы были мягкими под ним, а голос нежным, всегда таким сладким и отдающим. Было быстро и легко кончить, когда её тепло окутало его, потому что ему было всё равно, что она о нём думает, ему не нужно было отдавать ей так много себя. Просто и без последствий.✧⥼◇⥽✧
Он тренировался как сумасшедший, ему нужно было избавиться от беспокойства. Джемину, наконец, удалось снова стабилизировать свою магию и использовать её должным образом после того, как тот гвоздь таинственным образом исчез. Он пытался использовать все заклинания, какие только мог придумать, чтобы выяснить, что произошло, но получил только один ответ; это был не Аид. Что означало, что кто бы это ни был, он был могущественнее его отца и по какой-то причине проявлял к нему интерес. Джемин знал, что в этой игре есть и другие игроки, боги и бог знает кто ещё, которые следят за троном и институтом. Но Джемин не мог позволить себе оказаться под прицелом, поэтому впоследствии он не придавал этому особого значения. Вместо этого он сосредоточился на изучении большего количества заклинаний, даже опробовал новые и более сильные чары, чтобы скрыть свой глаз. Джемин также начал возиться со своей вторичной магией. Он знал, что печати на его теле каким-то образом мешают этому, но он не мог сказать, как и в какой степени. Джемин знал, что он смог бы найти больше информации в библиотеках своего отца, но он не пошел бы в Тартар по собственной воле, если бы мог этого избежать. Его отец ещё не звал его, и он надеялся, что так и останется, даже когда не знал почему. По крайней мере, Джемин снова был сильным и чувствовал себя лучше, уверенный, что сможет пережить следующее наказание. Он также почти каждый день играл на скрипке. Сначала он говорил себе, что это для его рук и помогает улучшить ловкость, но в конце концов ему пришлось признать, что это помогало ему чувствовать себя лучше и занимало его, когда его разум становился беспокойным. Привыкнуть к потере глаза и значительному ухудшению периферического зрения было чрезвычайно трудно, и это выбивало его из колеи и вызывало неуверенность, но он должен был преодолеть и это. Это был просто ещё один шрам, добавленный в его коллекцию, и он переживет это так же, как переживал всегда. В то утро Джемин добрый час играл на скрипке, а теперь сидел на своей кровати в окружении книг и сладостей и занимался, массируя ноющие суставы пальцев во время чтения. Он отказался от попыток расшифровать свои печати, поэтому искал способ выяснить, что они подавляли. Всё, что он знал, это то, что они были разрушительными, и он чуть не взорвал весь Тартар в детстве. У Джемина не осталось никаких воспоминаний об этом событии, он лишь смутно помнил боль от того, что его заклеймили, но даже это было приглушено всем, что он пережил после этого, и более свежими, более болезненными ранами, нанесенными в этом году. Единственная причина, по которой Джемин делал это, в первую очередь, заключалась в том, что он мог лучше защитить себя; от Аида, от женщины, которую он встретил в своих снах, от Цзяэра и Совета. Но и от самого себя тоже. Он никогда, ни за что не мог оказаться в ситуации, когда Джено можно было бы использовать, как оружие против него. Погрузившись по колено в мощное заклинание, Джемин тщательно обдумал, стоит ли оно того. Это было сложно, очень-очень сложно и чрезвычайно рискованно, он мог случайно умереть в процессе. Но пока это казалось его лучшим шансом получить ответы на некоторые вопросы, поэтому он решил попробовать. У него ушёл целый день, чтобы собрать всё, что ему было нужно, он даже съездил в Хеллвилль за необходимыми материалами. Насколько он был принцем Ада, настолько же он был принцем подполья. Но на этот раз он использовал свою новую комбинацию очарования, чтобы полностью изменить внешность и скрыть свою магию, он не мог рисковать, чтобы кто-нибудь увидел его там, покупающим вещи, которые ему не следовало покупать. Наконец вернувшись домой, потратив целое состояние на расходные материалы, Джемин направился в кабинет, чтобы подготовиться. Заклинание должно было быть произнесено при свете луны ровно в 23:23, поэтому он убедился, что все было так, как должно быть, ещё до захода солнца. Ритуальный круг был большим, и его радиус должен был составлять ровно 152 сантиметра, но прежде чем он смог его нарисовать, ему нужно было сжечь шесть бутонов белладонны и смешать пепел с собственной кровью, чтобы использовать в качестве чернил. Опытной рукой, раскрыв гримуар на земле перед собой, Джемин принялся рисовать каждую линию и символ, как было указано в книге. Чем сложнее был круг, тем труднее им было управлять, но Джемина это не волновало. Он знал, что может контролировать это, у него были воля и сила, чтобы сделать это, но опасность заключается в том, чтобы совершить ошибку и вызвать негативную реакцию. Если его попытка пойдет наперекосяк, он убьет не только своё тело, но и душу, и всё, что связано с ним, будет стерто из каждого отдельного измерения. Были способы и похуже, но было бы жаль, если бы он так сильно подставился, не дав Джено шанса предать его забвению. Учитывая все обстоятельства, это была интересная мысль. Настолько сосредоточенный, что вспотел, он рисовал символы, линии и круги пальцем, «чернила» дымились, пока он работал, чтобы навсегда въесться в пол. Джемину приходилось измерять каждый штрих, чтобы убедиться, что размер, длина и толщина были правильными, при этом расходуя чернила экономно, потому что после завершения работы их невозможно переделать. Он также не смог бы начать все сначала, это можно сделать только один раз, так что, если ему это удастся, он никогда не сможет вернуться во второй раз. Джемин не знал, умрет ли он, или это просто не сработает, так что – сейчас или никогда. Как только круг был закончен и чернил хватило ровно на столько, насколько требовалось, Джемин приступил к приготовлению других компонентов. Кольцо из семнадцати равномерно расположенных черных свечей окружало круг, затем девять фиолетовых свечей чуть большего размера были расположены ближе к центру, и, наконец, шесть коротких белых свечей были размещены в точках самой внутренней пентаграммы. Сделав глубокий вдох, Джемин дважды проверил всё, что он сделал до сих пор, чтобы убедиться, что он на правильном пути, прежде чем продолжить. Проверив время, он приступил к следующему этапу подготовки. Дягиль, береза, лопух, календула, чертополох, эхинацея, горечавка и многие другие травы и растеньица, свежие или сушеные, обожженные или измельченные в порошок, были аккуратно разложены там, где им положено быть. Наконец, остались только перья, слоновая кость и металлы. Когда он закончил, его руки сводило судорогой, глаза жгло, а позвоночник пульсировал, но всё было закончено. Далее ему нужно было подготовиться. Проверив свою работу в последний раз, Джемин наложил заклинание на комнату, чтобы убедиться, что всё остается замороженным и ни одна пылинка пепла не сдвинется с места, пока его не будет. Направляясь в свою ванную на другой стороне пентхауса с гримуаром под мышкой, Джемин мысленно репетировал заклинание. К счастью, у него была хорошая память, и магия на самом деле была его сильной стороной, даже когда он в последнее время потерял её из виду. Сфокусировав лазер, Джемин искупался в холодной воде, посыпанной лепестками роз, лавандовым маслом и веточками болиголова. Он понятия не имел, почему это заклинание, в частности, было таким сложным, но, учитывая, что оно могло сделать, в этом был некоторый смысл. В конце концов, это была древняя магия, не злая и не добрая, а пережиток давно ушедших времен. Босой, одетый в чистое белье, Джемин вернулся в кабинет как раз в тот момент, когда часы пробили 23:00. Ориентируясь только в лунном свете, Джемин поставил свой телефон в углу, чтобы записать, надеясь, что он зафиксирует то, что произошло. Стоя на коленях в центре, прямо перед большой желтой свечой, он повторил заклинание ещё раз. Подготовленный настолько, насколько это было возможно, Джемин оставил книгу за пределами круга, делая глубокие вдохи, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Отсчитывая секунды на волшебном циферблате, он поднял руку, готовый щелкнуть пальцами и поджечь фитили. 23:20 23:21 23:22 23:23 ~ ЩЕЛК! ~ Все свечи были зажжены одновременно, Джемин приоткрыл губы, чтобы заговорить на певучем языке давно умершего Китне: «Gès gèn vi lébvim vi lï pu sekhkèyrïb fèn tïf, qé sêv pè» За пределами тела и костей и в самой глубокой глубине — через неизведанные царства, где тихо кипят тайны. «Sech ahm doësè pé wèm dïv lï bêch sik dim.» Расшифруй узор гобелена судьбы — раскрой дух в необъятном божественном. «Sik gum sèf wiche, khem ahm khuqe rel qêv guldoë lï rum riq, gès vê». В объятиях сумерек позволь тайнам связать тебя — ищи эхо души, преодолевая время. «Sekhkèyrïb gum lek woëldoë pé ilibvên lèb riq pé qèch khénhi méfme sik lï kuhbêt khïch.» Сквозь небесный танец космического отчаяния — забытый ритм духов будет завывать в бесконечном воздухе. Как будто комнату затянуло в пустоту, все свечи погасли, и мир погрузился в мертвенную тишину, как будто под водой. Джемин не слышал ни своего сердца, ни дыхания, он был уверен, что если попытается заговорить, то не услышит ни звука. Магия не входила и не покидала его тело, не было ничего, кроме тишины, мир застыл. Ожидая в жуткой тишине, не зная, сработало ли это, или он уже мертв, Джемин просто сидел в темноте, не в силах пошевелиться. Затем что-то появилось в воздухе перед ним; крошечный луч синего света, зависший на уровне глаз. Джемин наблюдал, как оно медленно начало расти и разбухать, колеблясь и покрываясь рябью. Не понимая, на что он смотрит, Джемин почувствовал, как что-то зашевелилось. Пол под ним начал пульсировать, медленно и ритмично. Как сердцебиение. Он не мог этого слышать, но чувствовал вибрацию через дерево. Прижав ладонь к земле, а другую к груди, он обнаружил, что ритм был синхронным, то, как синий свет пульсировал, идеально соответствовало ровному удару барабана. Ничто не могло подготовить его к тому, что разворачивалось перед его глазами, когда комната гудела вместе с его сердцем, к тому, на что это было похоже. Заклинание сделало то, что должно было, и сняло каждый слой его существа, чтобы показать то, чего никто другой никогда не смог бы увидеть. Джемин смотрел на свою душу. Но что-то с ней было не так. Голубой свет, который он увидел сначала, превратился в яркую сферу, как будто это была голограмма далекой звезды. Тем не менее, он был изломан и потрескался, его части отсутствовали, как будто изображение было отрисовано неправильно. Но прежде чем Джемин смог по-настоящему понять, что это значит, появился другой свет; мерцание золота в центре ледяного шара. Точно так же, как синева расширилась и заискрилась, оживая, появилась ещё одна теплая желтая сфера, струящаяся и кружащаяся с волшебством, похожим на блеск. Она заполнила каждый кусочек, щель и впадину незавершенной синевы, втекая в трещины подобно жидкому солнечному свету. Затем голубая магия начала окутывать золото, как бы обнимая его, становясь его щитом, атмосферой. Затем комната внезапно озарилась разноцветным светом, то, как синие и жёлтые цвета, казалось, танцевали и раскачивались вместе, создавало полярные сияния, которые отражались от стен, переливаясь фиолетовым, зеленым и белым с каждым ударом. Загипнотизированный, Джемин протянул руку, чтобы прикоснуться к нему, привлеченный прекрасным колдовством. Но в тот момент, когда его пальцы коснулись поверхности, чары рассеялись, и всё исчезло. 23:23 Заклинание вырвало его из времени, чтобы показать невозможное, но теперь он был возвращен в реальность с бесценными знаниями, которых он не понимал. Джемин сидел как вкопанный, всё ещё держа руку в воздухе там, где только что был звездообразный шар. Что, чёрт возьми, он только что увидел? Уверенный, что всё кончено, что в воздухе не осталось ни капли магии, все свечи погасли, а травы превратились в пепел, Джемин вскочил на ноги и бросился к своему телефону. Задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем, он схватил камеру со штатива и остановил запись. Нажав на видео, с комом в горле, он смотрел, как оно воспроизводится. Звука не было, только эти сверкающие огоньки появлялись и исчезали точно так, как он увидел это в первый раз. Джемин смотрел это снова, и снова, и снова, тщательно изучая каждый кадр, пока у него не защипало глаза и за окном не начало всходить солнце. Он даже не заметил, что заклинание сработало, и он справился с ним, но то, что заставило его почувствовать, что он умирает, было тем фактом, что ни у кого не может быть двух душ. Что означало, что каким-то образом, каким-то образом, его душа связалась с другой.✧⥼◇⥽✧
Тени извивались, как змеи, их эбеновая чешуя поблескивала потусторонней злобой. Ядовитый туман, густой и удушающий, полз по пустынному ландшафту, пожирая и разлагая всё, к чему прикасался. Джено стоял один среди злобного хаоса, который бурлил и корчился перед ним. Море трупов, бледных, сгнивших и деформированных, бурлило у его ног, открытые рты и отсутствующие глаза были пустыми и беззвучными. Там, между призрачными, сломанными конечностями, он увидел знакомое лицо: Хэчан. Затем промелькнуло лицо его мамы, искаженное, гротескная марионетка, управляемая невидимыми руками. Он не мог говорить, он не мог пошевелиться, даже когда это ужасное варево смерти продолжало бурлить перед ним. Ещё больше лиц, которые он узнавал, казалось, были смыты очередной волной разложения. «Джено». Море отвратительных трупов начало расступаться, как будто он был Моисеем, бежавшим из Египта, прокладывая путь в темноту. Но он остался стоять как вкопанный, даже когда в поле зрения появилась фигура, мужчина, которого он узнал, весь в крови, с ножом, торчащим из его груди. Джено чувствовал тяжесть бессилия, давящую ему на грудь, ужасающую силу, которая лишала его воздуха. «Почему, Джено? Почему?» Земля под ним задрожала, когда разверзлась темная пустота, обнажив пропасть, которая угрожала поглотить всё, что ему было дорого. Джено падал, он проваливался в удушающую черноту, ужасающее зрелище растворялось в небытии. Свободное падение без конца, неспособный закричать или позвать на помощь, он падал всё ниже и ниже. Холодный, безжалостный смех эхом отдавался из глубин пропасти. Зловещий смех усиливался, пока из ушей Джено не пошла кровь, он разрывал его кости, зубы пробивали кожу, чтобы раздавить кости. Смерть ждала его, жаждала его поражения, и зловещие ветры шептали пророчество, обещание, угрозу: я иду за тобой. Задыхаясь, Джено сел в постели, весь в поту, голова кружилась. Включился режим «Сражайся или беги», и он был на ногах, с магией в руках, готовый защищаться. «Джено?» — голос произнес в темноте, растерянный и полусонный: «Что происходит? Что случилось?» Его комната медленно застыла перед ним, возвращая его к реальности. Осознав, где он находится и что произошло, Джено выскочил за дверь, ему нужно было подышать свежим воздухом и успокоиться. Пройдя по коридору в ванную, он сунул голову под кран, холодная вода попала ему на волосы и в глаза. Джено дрожал с головы до ног, пытаясь остыть и успокоиться, магия всё ещё горела в кончиках его пальцев. За последние несколько дней его кошмары становились всё хуже, они перестали быть просто ужасными воспоминаниями, они зажили своей собственной жизнью, чтобы мучить его. Искаженные образы и обещания смерти и боли рикошетом отражались от внутренней части его черепа, разрывая его на части, даже когда он бодрствовал. Закрыв кран, он медленно выпрямился, вода стекала по его туловищу, пока он пытался заставить легкие работать. Почему, чёрт возьми, он не может перестать дрожать? Но его сердце не переставало колотиться, угрожая полностью разрушить его. Стены начали надвигаться на него, он слышал, как его дыхание отдается эхом в голове, сердце колотилось так быстро, что причиняло боль. Поток ярких сценариев разыгрался перед его мысленным взором, каждый следующий был мрачнее и разрушительнее предыдущего. Когда на лбу Джено выступили капельки пота, его легкие болезненно сжались. Он схватился за грудь, как будто физически пытался отогнать надвигающуюся тьму, которая угрожала поглотить его. Паника хлынула по его венам ядовитой волной, Джено изо всех сил пытался отогнать её. Почему, чёрт возьми, у него так сильно болела грудь? У него был сердечный приступ? Что-то за грудиной горело и скручивалось, как будто кто-то вонзал нож в его душу, пытаясь вырвать её. «Джено? — раздался тихий стук в дверь, — ты в порядке?» «Всё хорошо, — сумел пролаять он, его горло так сжалось, что было больно говорить, — возвращайся в постель». «Ты уверен? Мне сходить за Хэчаном или -?» «Нет», — резко ответил он, прижимая ладони к глазам, чтобы голова не взорвалась. «Нет, просто уходи», — он старался говорить тише, чтобы не откусить ей голову, желание наброситься и закричать внезапно стало непреодолимым. «Х-хорошо, — тихо ответила Рюджин, — я подожду тебя, ладно?» Джено услышал, как она ушла, его паника медленно спадала, когда в голове начало проясняться. С усилием втягивая воздух в одеревеневшие легкие, ужасная боль в груди медленно утихла, позволив сердцу наконец успокоиться. Джено не знал, как долго он простоял там, обхватив голову руками, но когда ему наконец удалось успокоиться, он чувствовал себя разбитым с похмелья. Несмотря на то, что он был слишком взвинчен, чтобы снова заснуть, он всё равно вернулся в свою спальню, где его ждала Рюджин. Она прижалась к нему и обняла за талию под одеялом, быстро засыпая снова. Джено лежал на спине, с застывшей головой, и смотрел в потолок, пока не взошло солнце, желая, чтобы она была кем-то другим.✧⥼◇⥽✧
Джемин не спал четыре дня. Он делал всё, что мог, чтобы найти ответы, он глотал травы и стимуляторы, чтобы не заснуть, не в силах усидеть на месте даже на мгновение, пока не выяснит, что всё это значит. В кабинете, где он произносил заклинание, он работал как сумасшедший, обезумев от отчаянного желания узнать. Он строчил заметки, перелистывал книги, произносил заклинания за заклинаниями, он просмотрел этот клип миллион раз, пока тот не врезался в его череп. Джемин знал, что есть люди, к которым он мог бы обратиться и которые смогли бы помочь, но он отказался произнести вслух хоть одно-единственное слово о том, что произошло. Как это было возможно? Был ли его отец ответственен за это? Знал ли он вообще? Зачем кому-то это делать? Не поэтому ли он не умер в восемнадцать лет? Слишком многого он не знал, и это сводило его с ума. Предполагалось, что нечто подобное невозможно; у одного человека одна душа, два человека могут быть связаны единственной красной нитью судьбы. Вот и всё. Эта концепция разделения душ или что бы это, чёрт возьми, ни было, что он видел, противоречила Закону Богов; это было не только в высшей степени незаконно, но ни у кого нет власти или знаний, чтобы таким образом соединить две души. Кто это? Почему я? Почему мы? «Бесполезно!» — Джемин изо всех сил швырнул гримуар, разорвав обложку, и его желтые страницы взлетели в воздух, как конфетти. Он провел рукой по волосам, желая убить кого-нибудь, и раздраженно фыркнул. Нужно было найти ответ; тот, который был прямо перед ним. Это, безусловно, объяснило бы многое из того, что происходило, и почему он так сильно изменился. Но Джемин отказывался думать об этом, не было никакого способа. Схватив кулон, висевший у него на шее, он сорвал его и швырнул через всю комнату. Кипя от злости и на пределе своих возможностей, он выбежал из дома, чтобы заняться столь необходимыми развлечениями. На следующее утро Джемин был разбужен громким и непрекращающимся стуком в дверь, резкие удары эхом разносились по его пентхаусу. Раздраженный, чувствуя себя разбитым и окоченевшим, Джемин просто повернулся с ворчанием, чтобы снова заснуть, игнорируя звук. «Джемин!» — кто-то закричал с другой стороны, Джемин мог слышать это всю дорогу до своей комнаты на втором этаже: «Это мы!» Кто, блять, такие «мы»? Застонав от раздражения, он только глубже зарылся в постель, натянув одеяло на голову. Он не хотел просыпаться прямо сейчас. «Джемин! Ну давай же! Мы знаем, что ты там!» «Отъебитесь!» — он закричал в ответ, готовый устроить пожар за то, что ему помешали выспаться. У него была ужасная ночь, и сейчас он чувствовал себя ещё хуже, никогда в жизни он не испытывал такого похмелья, что говорит о многом, поскольку он даже ничего не пил. «Мы не отстанем, Джемин!» «О, чёрт возьми», — выругался Джемин, сбрасывая простыни, как капризный ребенок. Выпав из кровати, он сразу почувствовал тошноту, ужасная головная боль расцвела перед глазами. Во рту пересохло, волосы растрепались, кожа покрылась коркой, казалось, что он только что вышел из недельного запоя. «Джемин!» — стук стал только громче: «Открой!» «Я, блять, иду!» — он закричал в ответ, голос эхом прокатился вниз по лестнице и в гостиную. Его пентхаус был большим, и он был взбешен и устал, так что сказать, что он был в плохом настроении, было бы преуменьшением. «Что?» — потребовал он ответа, распахивая дверь, открывая изумленных Марка и Хэчана с другой стороны. «Ух ты, Джемин, ты выглядишь…» — начал Хэчан, широко раскрыв глаза, когда увидел его состояние. «У тебя есть пять секунд, чтобы сказать мне, чего ты хочешь, прежде чем я отрежу Марку член». «О, эм, точно — да, — нервно начал Марк, — мы хотели проведать тебя и, может быть, спросить, не хочешь ли ты потусоваться?» Джемин бесстрастно посмотрел на этих двоих. Не сказав больше ни слова, он захлопнул дверь у них перед носом. День испорчен. Поднявшись обратно в свою комнату, он встал под холодный душ и оделся, в процессе его чуть не вырвало. Абсолютно сытый по горло, Джемин направился обратно в свой кабинет (по правде говоря, гнездо безумия). Было особое заклинание, которое не покидало его мыслей со вчерашнего дня, и теперь оно овладело им после проведенной ночи. Выдернув толстый чёрный гримуар из стопки, отчего все остальные книги разлетелись в стороны, он швырнул его на пол и открыл на нужной странице. Затем он схватил большую стеклянную банку и откинул крышку, чтобы поставить её перед собой. Это было глупое заклинание, простое и ненужное. Он никогда не использовал его раньше, у него не было в этом необходимости, но сейчас он отчаянно хотел просто двигаться дальше. Не нужно никаких диаграмм или элементов, он мог бы использовать простое латинское заклинание и немного своей собственной магии, чтобы буквально закупорить свои чувства. За исключением того, что ему нужно выбрать, какая эмоция сводит его с ума больше всего прямо сейчас. Боги, как неловко ему было прибегать к такой детской магии? Но дело в том, что Джемин был совершенно разбит прошлой ночью, и это было неприемлемо. Он приоделся и направился прямиком в ближайший клуб полубогов, где наркотики и член были в свободном доступе. Но в итоге он просто стоял на улице, глядя на вход, не имея возможности зайти внутрь. Было так легко просто сходить с ума каждый раз, когда происходило что-то, что он не мог контролировать; что-то, что причиняло ему боль. Джемин знал, что не имело значения, вспарывал ли он свою кожу собственными пальцами, слишком ли много пил и трахался с незнакомцами, бросался ли он в Ад, чтобы охотиться на демонов: он причинял себе боль, чтобы чувствовать себя лучше. Чувствовать меньше. И это никогда ничего не решало, это только делало его слабым, превращало в жалкую пародию на человека. Так что же он делал вместо того, чтобы напиваться? Он сел в свою машину, купил мороженое и поехал на смотровую площадку на горе Намсан. На Джемин, сын Аида, принца Ада, сидел в темноте и ел мороженое, пока усталость и замешательство той недели накатывали на него болезненными волнами. Боже, ты такой чертовски неловкий. Ты такой неудачник, неудивительно, что Аид ненавидит тебя. Вот почему он проснулся, чувствуя себя как в Аду, все, что он узнал за последние несколько дней, полностью ошеломило его, эта золотая душа не покидала его разум, напоминая ему о ком-то определенном. Это заставило Джемина тосковать по тому времени, когда у него отняли способность чувствовать, он был более сосредоточенным, более опасным и разрушительным, не поддаваясь навязчивым чувствам. Тогда он ничего не знал, ему не нужно было ничего бояться, ему нечего было защищать. Джемину нужно было вернуться в то место, он должен был снова стать тем человеком. Итак, он произнес заклинание, готовый избавиться от этих чертовых чувств, но Джемин должен был знать, что ему не настолько повезло. Потому что это не сработало. Он пробовал снова и снова, но баночка оставалась пустой, а его внутренности всё ещё скручивались в узлы. «Ты, должно быть, издеваешься надо мной», — выругался он, в отчаянии прижимая гримуар ко лбу, не понимая, почему это дурацкое заклинание не работает. Чёрт, что он собирался делать? Ну, на самом деле он мало что мог сделать, кроме как просто попытаться справиться со своим безумием, занимая себя чем-то другим, подальше от выпивки и траха. Он закрепил кулон и снова надел его на шею, закрепив на нем первый из трех слоев своего теперь уже совершенного очарования. Второй слой был прикреплен к единственной контактной линзе, а последний слой был закручен петлей и привязан сам к себе, как ток. Джемин попытался придумать способ исправить свое зрение: безуспешно. Он попытался найти Доёна: ничего не вышло. Джемин попытался проверить Тэна и Джонни: они были защищены. Он пытался шпионить за Джехёном и Тэёном, но, увидев, как они шлёпаются друг о друга, немедленно прекратил заклинание. Йеджи и Хёнджин вернулись в Трансильванию, и все сотрудники института тоже были спрятаны. Что они делали? Неудивительно, что они защищали себя от слежки, но не было причин, по которым наземный персонал, который занимался только подстриганием живой изгороди и мытьем посуды, также должен был быть защищен. Что-то определенно происходило, и у Джемина было плохое предчувствие по этому поводу. К счастью, ему удалось удержаться от того, чтобы не заглянуть к нему, не зная, что он найдет и как это заставит его чувствовать. Слегка гордясь собой за то, что в кои-то веки смог контролировать свою импульсивность, Джемин поискал глазами Хэчана и Марка. Вглядываясь в наполненный водой таз, он наткнулся на них, сидящих на диване, погруженных в серьезный разговор, судя по выражению их лиц. Пошевелив пальцами, чтобы произнести ещё одно заклинание, их голоса медленно поднялись с поверхности воды, как туман. «…действительно беспокоился о нем», — сказал Хэчан, Джемин уловил конец предложения. «Он через многое прошёл, я бы больше волновалась, если бы он вел себя так, будто ничего не произошло». «Может быть…» — Хэчан уступил, опустив глаза и в беспокойстве прикусив губу: «Но он сам на себя не похож, он так сильно изменился, иногда я его больше не узнаю». «Мы все изменились, Хёк…» О, они определённо говорили о Джено, разжигая любопытство Джемина. «Ты видел что-нибудь новое в последнее время?» «Нет, — Марк тяжело вздохнул, — каждый раз одно и то же. Джемин и Джено вместе, Тэиль, Тэн, зеленое пламя, смерть — всё это повторяется, даже когда я не сплю». Глаза Джемина расширились, когда он слушал; как получилось, что Марк так много знал? «Кажется, я не могу сложить кусочки воедино, все это взаимосвязано. Я уверен в этом — я просто не знаю как». Что ж, мы оба. «Что мы знаем наверняка, так это то, что нам нужно заставить Джемина и Джено работать вместе, они должны быть на одной стороне». Нет, нет, нет, нет, нет. Ни за что. Щёлкнув пальцами, Джемин разрушил заклинание, и изображения, плавающие на поверхности таза, исчезли. У Джемина были свои подозрения насчет Марка и Джехёна и их вторичной магии, но он не был уверен. Теперь казалось, что у них есть способность знать будущее. И если верить Марку, то планы Джемина сработают; Тэн будет разоблачен, Тэиль послужит своей цели, что касается остального… Но Марк и Хэчан не хотели оставлять его в покое. Они приходили каждый день, не смягчаясь, даже когда Джемин игнорировал их или посылал нахуй. Джемин обдумал то, что он слышал, о том, что они с Джено «должны работать вместе» — зачем Джемину это делать? Аид хотел, чтобы Джемин толкнул Джено в объятия Цзяэра, но он не знал, так ли это по-прежнему. В последнее время его отец был подозрительно тих. В перерывах между тренировками и расследованиями, учебой и практикой Хэчан и Марк правда действовали ему на нервы. Иногда они даже приносили еду и напитки, чтобы попытаться подкупом проникнуть внутрь. Джемин держался стойко, не желая проводить с ними время, в конце концов, ему всегда было лучше одному. Пока Марк не упомянул тот факт, что Джемин до сих пор не сдержал своего обещания «помочь» им стать сильнее, и они использовали это против него, чтобы в конце концов выкрутить ему руку и выгнать из дома. ✧⥼◇⥽✧ «Что ты здесь делаешь?» — спросил Джено, широко раскрыв глаза, когда он открыл дверь и обнаружил Джемина с другой стороны. Джемин только равнодушно посмотрел на него, выражение его лица ничего не выдавало: «Я думал, Хэчан живет здесь». «Ну, он живёт, — ответил Джено, стараясь не оглядывать Джемина с головы до ног и не восхищаться его видом, — но я тоже живу». «Я пришёл забрать их», — хладнокровно продолжил он, засунув руки в карманы, расслабившись, как будто Джено был незнакомцем. «Вы, ребята, куда-то идете?» — голос Рюджин раздался у него за спиной, когда она тоже подошла посмотреть, кто стоит у двери. Ах, блять. Джено так надеялся, что сможет сохранить это грёбаное позорное поведение в секрете, но он должен был знать, что ему слишком не повезло. Было совершенно очевидно, что происходит; Рюджин была одета в одежду Джено, её волосы были влажными, а щёки розовыми. Но Джемин никак не отреагировал. Никак. Почему это его разозлило? «Ты, должно быть, Рюджин», — вместо этого сказал Джемин, застав Джено совершенно врасплох, когда он улыбнулся ей: «Приятно с тобой познакомиться». «Ты один из школьных друзей Джено?» — вежливо спросила она, пожимая протянутую руку. Джено хотелось закричать. «Джемин». «Приятно познакомиться, Джемин». «Мне тоже, — Джемин даже не взглянул на него, когда говорил, — Джено был прав, ты очень симпатичная». «О, ты рассказал им обо мне? — мило спросила она, улыбаясь ему и беря за руку, — но он не упоминал о тебе, — с любопытством продолжила она, отчего Джено захотелось зарыться головой в землю, — вы учитесь в одном классе? «В некторых, но на самом деле я просто дружу с Хэчаном. А Марк — мой двоюродный брат». «Марк — твой двоюродный брат? О, он такой милый». Джено не знал, что сказать, он никогда не думал, что эти двое когда-нибудь встретятся. И он понял, насколько ужасным это могло показаться в глазах Джемина, но Джено было немного… больно видеть, что ему всё равно. «Да, но, кстати, они здесь? Нам пора идти». «Я думаю, они всё ещё готовятся, не хочешь зайти и подождать?» «Я подожду в машине — я вроде как дважды припарковался». «Хочешь пойти с ними?» — Рюджин повернулась к Джено: «Мы давненько никуда не выходили». «Я немного устал, — ответил Джено, и это прозвучало неубедительно даже для его собственных ушей, — но ты можешь пойти, если хочешь». «Так, почему я должна идти без тебя?» — она повернулась к Джемину с милой улыбкой, — «Я надеюсь скоро увидеть тебя снова, Джемин. Я хочу услышать все об институте». «Конечно, хорошего вечера». Джемин повернулся и снова пошёл по коридору, широкими шагами, легкими и неторопливыми. На самом деле между ним и Джемином ничего не было, никаких ожиданий или обещаний. У Джено не было причин так себя чувствовать. Но в последний раз, когда он видел Джемина, тот был таким мягким в его объятиях, что Джено находил большое утешение в том, чтобы утешать его. Но Джемин носил тысячу масок, и проблеск нежности, который видел Джено, скорее всего, тоже был ложью. Потому что теперь, после всего, через что они прошли — Джемин спас его грёбаную жизнь, ради бога, — он притворился, что даже не знает его «Ты в порядке?» — спросила Рюджин, хмуро глядя на него снизу вверх: «Ты выглядишь немного больным». «Я в порядке, просто устал». «Что ж, как насчет того, чтобы я приготовила для тебя, и мы посмотрели фильм?» О, милая, наивная Рюджин. Пожалуйста, просто убирайся нахуй. «Вообще-то, думаю, я пойду спать». «Хорошо, тогда я соберу свои вещи, — она была такой понимающей и доброй, просто желая оставить его в покое, — ты можешь позвонить мне позже, хорошо?» «Спасибо», — чёрт возьми, Джено хотел бы снова полюбить её, с ней было так легко быть. Она никогда не заставляла его чувствовать себя так. Сказать, что остаток его ночи был ужасным, было бы преуменьшением. Хэчан сказал ему, что у них с Марком были планы на ночь, но они не упомянули, что Джемин пойдет с ними. Они напрямую не пригласили его с собой, Джено предположил, что это было их свидание, и он был не в настроении снова быть третьим лишним. Но, возможно, Хэчан знал, что он склонен быть очень иррациональным, когда дело касалось Джемина. Именно это и происходило, пока он был один в их пентхаусе. Напряжение и тревога заставляли его сердцебиение учащаться, побуждая его прибраться в своей комнате, избавляясь от всего, что напоминало ему о том, каким он был, оставляя стены и полки пустыми. Его нервной энергии нужно было куда-то деваться. Но в конце концов дошло до того, что он был вынужден лечь спать, было почти 3 часа ночи, и Джено чувствовал себя немного не в своей тарелке. Как раз в тот момент, когда он лежал под одеялом с испорченным мрачным любовным романом, его телефон зазвонил. Джено был смущен слышимым вздохом, сорвавшимся с его губ, когда он прочитал сообщение Марка о том, что они уже на пути домой. Он не знал, где они находятся и сколько времени им потребуется, чтобы добраться сюда, но плечи Джено были напряжены, а уши насторожены, ожидая звука открывающейся входной двери. Наконец, он услышал, как кто-то набрал код, когда вошел внутрь. Послышался топот ног, проклятия и невнятные слова, Джено встал с кровати, чтобы посмотреть, что происходит. Он не был удивлен тем, что обнаружил в прихожей, но зрелище всё равно вывело его из себя. Бедный Марк был краснолицым и потным, когда пытался затащить очень пьяного Джемина и потерявшего сознание Хэчана внутрь, обняв каждого за талию. «Ни хрена не могу тебе доверять, — проворчал Джено, подходя к Марку, — «Ты даже за комнатным растением ухаживать не умеешь». «Чувак, это не моя вина, — причитал Марк, пытаясь передать ему Джемина, — Хэчан веселился, а этот был полон решимости умереть». «Почему?» «Привет, красавчик, — невнятно пробормотал Джемин, его нетвердые ноги подкосились, когда он упал на грудь Джено, — ты скучал по мне?» Обхватив руками шею Джено, он повис на нем. Его большие тёмные глаза были тусклыми, щёки розовыми, а кожа пахла коктейлями и дымом. Джено попытался отстранить Джемина от себя, но тот прилип к его груди. «Почему ты просто не отвез его домой?» — Спросил Джено, отводя взгляд от устремленных на него глаз и красивых губ, которые были слишком близко. «Он не хотел говорить мне, где он живет», — ответил Марк, изо всех сил стараясь подхватить бессознательного Хэчана на руки, чтобы уложить его в постель. «Либо я привел бы его сюда, либо он сбежал бы с каким-то грязным старикашкой, чтобы сделать бог знает что». Что-то в Джено скрутилось и зашипело, — «Хорошо», — процедил Джено сквозь зубы, Джемин становился все тяжелее, когда прижимался к нему, медленно моргая глазами, — «Он может остаться в комнате для гостей». Марку, в конце концов, удалось увезти Хэчана на руках, оставив Джено наедине с Джемином — опасное положение для хорошего дня. «Джемин, отпусти», — он попытался высвободить руки, чтобы отвести его в комнату, но Джемин только надулся и покачал головой. «Не-а». Чёрт, он и забыл, каким очаровательным мог быть Джемин, когда его сдержанность улетучивалась. Боги, он был безнадежен. Джемин не сдвинулся с места, Джено не мог перекинуть его через плечо или понести, у него не было другого выбора, кроме как схватить его за задницу. «Давай», — Джено держал в руках эту милый упругий зад, Джемин счастливо обвил ногами талию Джено, как коала дерево. Он не мог не задаться вопросом, что, блять, Джемин влил себе в глотку, чтобы быть настолько пьяным. Они, вероятно, отправились в клуб только для полубогов, чтобы выпить несколько нелегальных коктейлей с добавлением нектара. Что заставило тебя так себя чувствовать? Джемин становился таким только тогда, когда что-то было совсем не так, и Джено злился на себя за беспокойство. Оказавшись в комнате для гостей, Джено попытался уложить его на двуспальную кровать, но Джемин отказался отпускать, скрестив лодыжки за спиной Джено. «Не отпущу», — он надулся, уткнувшись в шею Джено, его длинные ресницы касались его кожи. «Мне нужно переодеть тебя». «Правда?» — Джемин отстранился так быстро, что чуть не вывел Джено из равновесия, слова были невнятными, а взгляд затуманенным: «Ты просто хочешь, чтобы я был голым, не так ли?» «Ээ -» — конечно, Джено сделал бы это, но не при таких обстоятельствах, поэтому он просто сыграл на том, что сказал Джемин, чтобы заставить его отпустить: «Конечно». В тот момент, когда Джено уложил Джемина, он полностью вырубился. Джено ущипнул себя за переносицу, тяжело вздыхая, в голове был беспорядок. Он знал, что должен уйти, позволив Джемину просто отоспаться. Он вышел из комнаты для гостей, чтобы пойти в свою комнату через коридор, роясь в шкафу в поисках какой-нибудь одежды. Вернувшись к лежащему без сознания Джемину, он осторожно раздел его, одновременно удивленный и обеспокоенный тем, что шрамы Джемина были полностью скрыты. Какую магию он использовал на этот раз, чтобы поддерживать очарование, даже когда был пьян и без сознания? Это было нелегко, и Джено не мог не задаться вопросом, через что он проходит, чтобы сохранить свои секреты. Он всё ещё носил кулон. Отбросив свои блуждающие мысли в сторону, он вытер свою испачканную дымом кожу влажным полотенцем, прежде чем одеть его в спортивные штаны и толстовку с капюшоном, его конечности были гибкими, как у тряпичной куклы. Уложив Джемина под одеяло, он выключил свет и ушёл, прежде чем сделать что-нибудь жалкое, например поцеловать Джемина в лоб. Несколько часов спустя Джено, наконец, тоже заснул, не в силах перестать думать о мужчине по соседству, который появился в его жизни так внезапно и совсем не лучшим образом. Мечтая о мягких губах, проницательных глазах, сильных руках, длинных ногах и дьявольской улыбке, Джено был разбужен скрипом двери. Всё ещё в полудрёме, он почувствовал, как тёплое тело скользнуло в постель рядом с ним. Не задумываясь, не до конца проснувшись. Джено просто притянул его ближе, обхватив за подбородок, крепко прижимая к себе. Джено смог поспать несколько часов, лучше, чем за долгое время. Но когда он проснулся, он был один. Он был разочарован, но не удивлен. Постель уже остыла, от него не осталось и следа. Он действительно был там, рядом с ним? Или Джено это приснилось? Нет, он был почти уверен, что провел в его объятиях большую часть ночи. Боги, Джено был по уши в дерьме; когда весь его мир разваливался на части и он терял себя в отчаянии, он всё ещё думал о нём. Джено не ожидал снова увидеть Джемина, пока они не вернутся в школу, но в глубине души он почему-то думал, что они просто продолжат с того места, на котором остановились. Это было всего три недели назад, но казалось, что прошло 300 лет, и, если быть честным, ему было не очень хорошо без него. Никто не мог разозлить и расстроить его так, как Джемин. Но и никто другой не заставлял его чувствовать себя таким живым. Измученный своими мрачными, закручивающимися в спираль мыслями, Джено просто вернулся в постель и спрятался под одеялом до конца дня.✧⥼◇⥽✧