The Road Ahead

— Эн! Эн, твою мать, просыпайся! Утро началось не с ласковых поглаживаний солнечных лучей, не с приятно отёкшего от долгого сна тела и даже не с запаха свежесваренного кофе. В плечи крепко вцепились, тормоша всё тело и заставляя неприятно поморщиться от глухого стука в голове. Ноа хотелось завернуться в одеяло и отвернуться, но голос по ту сторону закрытых глаз не прекращал звать его по имени. — Эн, нам нужно валить! К хриплым полушепчущим призывам подняться добавился новый звук: громкий стук то ли в стену, то ли в дверь. На каждую секвенцию стука обязательно отвечал испуганный голос девушки, обещающий ну вот уже скоро открыть эту дверь и впустить нежданных гостей внутрь. Стоило Ноа открыть глаза, как руку тут же крепко схватили, заставляя тело резко перейти в вертикальное положение. От такой смены в пространстве Ноа почти сразу же очнулся. — Полезай! — Что происходит?.. — Шш! — Алан шикнул, подталкивая модель к окну. Сначала Эн решил, что панк попросту спятил: как можно заставить человека выйти в окно?! Однако, присмотревшись, Ноа увидел металлическую площадку пожарной лестницы, и, решив повременить с вопросами, послушно перелез через подоконник, ёжась от колючего ощущения ржавого металла под ногами. Алан следом одним махом преодолел препятствие, закрывая за собой окно и присаживаясь на корточки, заставляя Эн последовать его примеру. — Что происходит? Алан ещё раз шикнул, накрывая ладонью рот модели. Лицо панка выражало строгое сосредоточение, демонстрируя Ноа новую сторону своего спасителя. Выглядела она чужеродно, ведь кому придёт в голову, что мышцы лица этого сумасбродного парня в принципе способны сложиться в такое выражение? За стеной послышалась громкая речь: два низких баса расспрашивали о чём-то Шейлу, а та в свою очередь отвечала максимально коротко. Ноа не мог в силу своей сонливости обработать то, что происходило, поэтому лишь молча наблюдал за Аланом, совершенно не возражая столь радикальному способу затыкания своего рта. Спустя пару минут Алан всё-таки предпринял попытку заглянуть внутрь, слегка приподнимаясь и заглядывая внутрь квартиры. Однако он почти сразу же вернулся обратно одним быстрым рывком, наконец-то обращая внимание на Эн. — Там пришли. За тобой. Алан произнёс это почти одними губами, на что Ноа сперва нахмурил брови, а затем испуганно раскрыл глаза. Он лишь ткнул пальцем в свою грудь, как бы спрашивая: «За мной?». Алан кивнул, снова предпринимая попытку заглянуть внутрь. Два высоких мужчины окружили Шейлу, явно пытаясь пробиться внутрь квартиры, однако девушка, несмотря на очевидную угрозу от двух незнакомцев, стойко не сдавала позиции. В конце концов она внезапно забрала у одного из них блокнот и что-то спешно написала и лишь растерянно развела руками по сторонам. Тот, что покрепче, лишь смиренно кивнул головой и своему напарнику в сторону двери, и скоро широкие спины в чёрных пиджаках скрылись в темноте подъезда. Шейла ещё некоторое время покрутилась у двери, высматривая что-то в глазок, а затем махнула Алану рукой, призывая покинуть убежище. — Ушли, — облегчённо выдохнул Алан, убирая наконец-то ладонь с чужого рта и приглашая Ноа вернуться в квартиру. Эн не понимал, что происходило, но Шейла тут же подхватила двух парней под белы рученьки и отвела их в гостиную. — Значит так, красавчики, — тоном бывалой учительницы прогремела Шейла, строго смотря на двух провинившихся школьников. — Вы либо съёбываете из города сегодня же, либо вы ищете другое убежище. Я ясно выражаюсь? — Да погодь! О чём они спрашивали? Как они вообще нашли нас? — нервно выпалил Алан, одергивая руку и высвобождая её из хватки крепких наманикюренных пальцев. — Чел, очнись! Мы в двадцать первом веке живем! Щас камер нет только в наших жопах. Люди твоего папаши, — тут Шейла кинула взгляд в сторону Ноа. — Они смекнули проверить записи с камер наблюдения. И вот, вы во всей красе садитесь в МОЮ ласточку, светите МОИМИ номерами и уезжаете в закат. Конечно же они потом приперлись сюда! — И что ты им сказала? — Сказала, что вас в глаза не видела, и посоветовала им поискать вас в мотеле на другом конце города. Ну знаешь, мотель, который ещё и твой личный блядушник, Алан. — Эй! Можно уж было и без подробностей. — панк стушевался, явно не желая хвастаться такими достижениями перед своей новой потенциальной пассией. — Да мне плевать! — Шейла снова вскинула руки, явно сдерживая желание вмазать своему другу. Однако собралась с мыслями, последовала советам по успокоению и сделала несколько вдохов и выдохов, стараясь расслабиться. — Слушайте, я правда не против помощи. Тем более ты, Эн, ещё не самый худший вариант из тех, которых Алан притаскивал к нам. Но мы тут живем не одни, и если честно, визиты от вооруженных амбалов не входили в мои планы на этот год. — Да, я понимаю, — растерянно произнёс Ноа, мечась между тревогой и виной. — Я могу уйти сегодня же, но.. — Видимо, путешествие придётся перенести на сегодня! Алан улыбнулся. Ему, кажется, было по барабану на всё происходящее, и для себя он во всём этом увидел отличную возможность найти приключений на свою задницу. Он повернулся к Ноа и взял того за плечи, пытаясь заразить того своим энтузиазмом: — Что скажешь, м? Соберём шмотки, закупимся едой и отправимся в Нью-Йорк. Там уж точно тебя не найдут! Эн растерянно посмотрел на Алана и отвёл взгляд, пожимая плечами. Не то чтобы у него были другие варианты, но после такого визита энтузиазма у Ноа не прибавилось. Вчера им двигал адреналин, который позволил чувствовать себя способным на всё что угодно. Но стоило только представить что произошло, увидь его люди отца, как вся уверенность в себе тут же снизилась до нуля. Эн прекрасно знал, что будем с ним, если он попадется отцу — в конце концов, это не первый раз, когда он пытался сбежать из своего дома, а поскольку Элайджа никогда не пренебрегал грубой силой и самыми разными жестокими методами в воспитании своего младшего чада, то думать о том, что в этот раз придумает его отец Ноа не хотел, не то что узнавать на своей шкуре. — И как же вы поедете туда? О моей машине можете не мечтать. — отрезала Шейла. — На поезде! — с видом гения воскликнул Алан, ожидая оваций по поводу того, какую прекрасную идею он предложил. — Серьезно? У тебя ж документов даже нет, идиотина. — А кто сказал, что мы поедем в пассажирском вагоне? — Шейла нахмурилась, а Алан выпятил грудь вперед, продолжая раскрывать свой гениальный план. — Есть у меня одна подружаня, работает на станции. Она мне торчит уже который месяц за кое-какую услугу, поэтому я придерживал её должок до нужного момента. В конце-концов, никогда не знаешь когда пригодится целый, мать его, поезд! — Ого. Ты посмотри, есть же прок от твоих похождений. — Эй! Я выстраиваю сеть знакомств, если ты не в курсе. — С каких пор это делается ртом и.. Договорить Алан девушке не дал, заткнув ей рот рукой. Затем Алан смущённо улыбнулся Ноа, мысленно прожигая в Шейле парочку дырок. Ну вот почему она не может и минуты прожить, не припоминая ему его романы?! Хотя бы не в присутствии Эн! — В общем так, Эн. Щас надыбаем тебе шмоток, а вечером отправимся. Не ссы, всё будет чики-пуки! Шейла больше не могла быть апостолом здравого смысла в их микросемейке, а потому сочувственно поглядела на Ноа и недовольно выдохнула, решив, что сегодняшнее утро подарило ей достаточно стресса и пора бы уже заняться вещами поприятнее. Потому девушка направилась к кухонному шкафчику и выудила оттуда металлическую коробочку размером как два спичечных коробка, взяла самокрутку и отправилась на утренний перекур на балкон. Алан же, полностью довольный, как ему казалось, взаимопониманием меж всеми сторонами, горящими глазами посмотрел на Эн. Но тот восторга почему-то не разделял. — Эй, ты в порядке? Ноа выглядел отстранённо и был явно погружён в свои мысли. Было тревожно от того, как легко отцу удалось так быстро подобраться к нему, и даже будучи далеко от него, Ноа не мог отделаться от чувства, что его жизнь всё ещё кто-то контролирует. Будто отец нарочито не давил слишком сильно, позволяя своему сыну насладиться мнимым ощущением свободы, чтобы потом нанести финальный разрушающий удар. Поймать этого дрянного мальчишку и дать понять, что его судьба — быть послушным пустым местом, и если он позволит себе непослушание ещё раз — будет выкинут на свалку, поломанным и униженным. А Ноа даже не представлял каким образом мог бороться. Если бы не Алан, встреча с которым была абсолютной случайностью, как далеко бы он сам смог убежать? Как бы выжил среди людей, чья злость и обида на внешний мир заставляла их ненавидеть всех окружающих? У Эн, в его-то возрасте, не было никакого понимания о том, как быть самостоятельным. Заштопать одежду, приготовить поесть, вылечить свои раны — всё это было недоступными навыками для модели, за которой всю жизнь то и дело бегали служанки да няньки. Но самое противное в этом всём — он никогда не стремился что-то изменить. Он послушно жил той жизнью, которая у него была, и даже загоревшись желанием что-то поменять — не предпринял ни одной попытки подготовить себя к этому. Было так тошно и стыдно. Всё, что мог Ноа — блевать и чесаться, вот такими были его «навыки». — Алан, — как-то могильно тихо произнёс Эн, смотря на собеседника. — А точно ничего, что я поеду с тобой? На смуглом лице пробежала тень непонимания, но широкая улыбка никуда не делась. — Ну да. А чё такого-то? — Ну просто. Вдруг нас найдут, и из-за меня у тебя будут неприятности. — Эн, — внезапно голос Алана звучал по-серьёзному низко. — Ты думаешь, когда мы с Шейлой убегали из дома мы что-то знали об этом мире? И нас никто не искал? Пф, ныкаться приходилось по всей стране! Но мы бежали и бежали просто потому, что хотели делать то, что нам нравилось. И было плевать кто за нами гонится. Нет ничего такого, что нельзя пережить. Тем более такой, как я, вряд ли сдался твоему папке. Такая воодушевляющая речь как будто далась панку тяжело — говорить высокопарно у него получалось плохо. Поэтому он лишь вздохнул, притягивая к себе Эн и как-то по-семейному того обнимая. — Перестань забивать голову всякой ерундой. Лучше подумай как мы можем развлечься! Знаешь, тусовки со мной — то ещё испытание, поэтому лучше готовься к полному пиздецу, чел! От такого близкого контакта Ноа замер на месте. Чувствовать такое простое и доброе прикосновение было чем-то новым. Тепло человеческого тела, мягкость сказанных слов и лёгкие касания пальцев Алана к спине чуть ниже лопаток ощущались такими искренними. Ноа даже не знал, что ему делать — никто и никогда не обнимал его вот так. Поэтому он просто неподвижно сидел, боясь сделать что-то не так, а стоило Алану отстраниться, как на щеках появился какой-то предательский румянец — то ли от смущения, то ли от неловкости. — Спасибо. — тихо пробормотал Эн, всеми силами избегая ситуации, где бы он посмотрел в лицо напротив. — Забей! Пойдём лучше шмотки тебе подберём. К вечеру нужно уже выходить. Сборы к их приключению прошли достаточно активно: стоило только зайти в спальню, как Алан тут же накинулся на шкаф и вывалил из него всю одежду. Футболки, рубашки, куртки, толстовки. Ноа показалось, что он даже заметил полицейскую униформу, однако вопросов о том, откуда она вообще здесь взялась, он задавать не стал. Алан с видом главного фешн-эксперта принялся подбирать стильные (по его мнению) образы, а главное — ещё и практичные! Так или иначе, путешествовать им придётся и днем и ночью, и в одежде главное не замерзнуть у первой попавшейся помойки. Лечиться, будучи бродяжкой, было достаточно проблематично, поэтому всегда нужно было в первую очередь думать о своём комфорте. Эн послушно примерял все вещи, которые ему предлагал Алан, а тот в свою очередь не упускал момента оглядеть тело модели со всех сторон. В конце концов, оценить свою жертву — это святое! Модный приговор длился несколько часов, зато гардероб Ноа пополнился всем необходимым: носки, шорты, футболки, свитер и толстовки, и даже нижнее белье. Алан клялся, что боксёры были идеально чистыми, а на факт того, что они были поношены кем-то, предложил не обращать внимания. «Добро пожаловать в свободную жизнь!» — лишь пожал плечами панк, видя некоторое сомнение на лице модели. К вечеру парни уже были готовы выдвигаться. Ноа натянул на себя огромную футболку и толстовку ярких цветов, вниз — рваные джинсовые шорты и разноцветные носки. Вместо туфель, которые разодрали Ноа вчера все ноги, он втиснулся в старые ботинки Алана — на удивление, их размеры обуви почти совпадали. За спиной водрузился огромный рюкзак с нашивками и значками — тоже дар от Алана, а на лице у Ноа была медицинская маска. К такому странному аксессуару они пришли по одной простой причине — чем меньше лицо видно, тем безопаснее. В конце концов, разгуливать со своей моськой напоказ в городе, где ты был чуть ли не знаменитостью номер один, было слишком рискованно. Алан же решил не расставаться со своей жилеткой, но пододел под неё растянутую майку с каким-то кричащим лозунгом прямо посреди груди. Внизу — обтягивающие рваные джинсы, подчеркивающие его крепкие ноги, и грубые ботинки на высокой подошве. Такой выбор Алан аргументировал следующим образом: — Рано или поздно появится такой мудак, которому не западло будет впечатать в нос. Закинув в рюкзак ещё парочку предметов первой необходимости, вроде каких-то лекарств, дневника и зубной щётки, путешественники приготовились отправляться в путь. Шейла соизволила устроить проводы двум бродяжкам. — Придурок, будь аккуратнее, — обнимая Алана, дала последнее наставление Шейла. Затем она обратилась к Ноа, также обнимая его. — И ты, держи ухо востро. Надеюсь, ещё увидимся! Алан старательно делал вид, что вот-вот расплачется, за что был выкинут из квартиры. Последней остановкой перед поездом была заправка. Они подловили какого-то парня на дороге, который не отказался подвезти их до нужного места. По пути Алан о чём-то бесконечно болтал, а Эн слушал его сумасшедшие истории и время от времени смеялся. Внутри всё ещё немного трепетало от осознания того, что скоро они действительно будут в другом городе, и Эн начинал потихоньку входить во вкус их совместного приключения. Мир за стеклом автомобиля казался таким другим. Ноа видел людей, сидящих в кафе, выходящих из магазинов или просто кучкующихся на улице и впервые в жизни чувствовал себя частью этого общества. Теперь у него была возможность познакомиться с кем угодно, пойти на любую тусовку, напиться или обдолбаться чем-нибудь. Одним словом, количество опций зашкаливало, и это чуть ли не сносило башню. Взять того же Алана — Эн мог общаться с ним так, как считал нужным, и в ответ он бы не получал осуждающего взгляда или нагоняя за то, что он сказал что-то «неправильное». Просто потому, что никто больше не диктовал правила. И никто не мог вмешаться в новую жизнь Ноа Грея. Потихоньку солнце уходило за горизонт, открывая над головой полностью чистое летнее небо. Ни единого облачка, лишь редкие звёзды и красные мигающие огоньки пролетающих самолетов. Заправка находилась посреди шоссе, а вокруг — ни души. Безжизненные поля, перетекающие в леса, завораживали своей тишиной. Внутри магазинчика заправки проходила своя, неведомая никому жизнь, и Эн будто пытался напитаться этой беззаботностью, задумчиво разглядывая окрестности. Из ступора его вывел Алан, игриво ткнувший пальцем куда-то в бок, и жестом пригласил войти внутрь. Накупив еды, которой хватило бы на пару дней в поезде, немного выпивки и сигарет, Ноа всё складывал в пакет, а Алан кому-то набирал сообщение на телефоне. — Нас подбросит до станции мой знакомый. Сказал, что будет минут через десять. А это значит — время перекура! Они уселись на заднем дворе магазинчика на бордюре. Сзади — дремучий лес, спереди — на удивление тихая и спокойная магистраль. Складывалось ощущение, что вот на этом клочке земли, в этом оторванном от реальности большого мегаполиса месте время будто бы застыло. Никакой суеты, никаких проблем — сиди себе, кури да любуйся природой. Ноа и не заметил, как его губы расплылись в мечтательной улыбке. Алан благоговейно делал одну затяжку за одной, не без восхищения наблюдая за Ноа. Его лицо сейчас не закрывала маска, а значит — отличная возможность полюбоваться профилем: прямым выступающим носом, аккуратной линией губ, ровной линией челюсти, так плавно переходящей в шею с бугорком кадыка. Если вчерашний облик модели делал его непостижимым, далеким созданием, то сейчас, одетый в растянутую толстовку, подобравший колени к груди Эн выглядел таким. Простым. Лёгким. Понятным. Алан уже и не помнил, когда последний раз действительно с таким интересом и восхищением смотрел на кого-либо. Эн был ему интересен не только как потенциальный любовник на выходные, хотя, конечно, это был бы тот ещё роман. Казалось, будто его флегматичность, вызванная чем-то тяжелым внутри него, вселяла в Алана некоторое чувство умиротворения. Будто бы с Ноа можно было просто говорить ни о чём, не пытаясь выдавливать из себя какую-то придурочность. Это. Было. классно. — Предвкушаешь приключение? — наконец-то подал голос Алан, стряхивая пепел с сигареты и расплываясь в улыбке. — Знаешь, сегодня же ж будет первая ночь твоего реального побега! И по такому случаю у меня кое-что припасено. Ну знаешь, чтобы отметить. Думаю, тебе понравится. — Это что, сюрприз для меня? — Хо-хо. Думаешь, всё только тебе достанется? Я о себе тоже не забыл, между прочим! Эн повернулся к Алану и мягко улыбнулся. — Я столько всего хочу попробовать, Алан! Наверное, только сейчас я понял, что никогда по-настоящему не веселился. Поэтому сегодня хочу… Хочу напиться! Алан рассмеялся, вытягивая ноги и слегка разминая их. — Ну что ж, если таково желание принцессы — так тому и быть! На заправку заехал красный пикап, и Алан тут же переключил все внимание на него. Водительская дверь открылась и показался самый стереотипный реднек из всех реднеков, радостно размахивая ручками и приветствуя двух путешественников. — Йо, Алан, здарова! — поприветствовал панка водитель, пока Эн судорожно натягивал на лицо маску. — А это? — А это Эн. Мой друган. — А-а… — задумчиво протянул парень, явно пытаясь самостоятельно оценить род отношений между таким любвеобильным Аланом и таким тихим Эн. — Я Мэл, рад знакомству. Эн пожал чужую ладонь и пробурчал что-то в духе «взаимно». — Мэл, хорош яйца мять, не смущай пацана. — Ладно-ладно. Запрыгивайте и не высовывайтесь, а то башку ненароком снесёт. — Ай-ай, капитан! Алан обошёл машину и остановился у кузова, открывая заднюю дверцу и приглашая Эн первым разместиться сзади. Как только они оказались внутри, Алан эту же дверцу и прикрыл, скидывая рюкзак и используя его как подушку. Эн решил последовать этому же примеру. Внутри кузова было достаточно просторно, лишь несколько ящиков с инструментами, какие-то пакеты и тряпки. Но двум взрослым людям тут удалось разместиться достаточно комфортно. Со стороны кабины водителя послышался стук и машина тут же заревела, провозглашая скорое отправление. Ноа лишь улёгся поудобнее, уставившись в ночное небо. Звёзды тут было гораздо лучше видно, чем в городе — конечно, тут нет небоскрёбов, которые бы ослепляли всех окружающих своим светом. — Нравится? — Что «нравится»? — Ну небо. Звёзды. Ты весь вечер только и пялишься на небо. — Конечно, — почти оскорблённо воскликнул Ноа, не спуская глаз с плывущей звёздной глади. — В городе ведь такое не увидишь, а на природе я почти никогда не был. — И о чём ты думаешь? — любопытно промурлыкал Алан, в свою очередь повернувшись на бок и разглядывая Эн. — Хм-м. — задумчиво протянул Ноа. — Наверное, о том, что будет. Я, честно, даже не представляю. — А чего бы ты хотел? — Повеселиться. Знаешь, я многого ещё не пробовал в жизни! — Чел, я уже боюсь! — А что? Думаешь, башку снесёт? — Я постараюсь. Алан рассмеялся, привлекая внимание Эн. — А чем ты хочешь заняться в Нью-Йорке? — Да тем же, чем и обычно. Побухать, накуриться в жопу, потрахаться. Мне много не надо! — Тогда, пожалуй, я хочу того же. Надо же начинать с чего-то. — Эт ты верно подметил. Но берегись, тусовочная машина Алан не даст тебе спуску! За непринужденными разговорами о будущем, о желаниях и планах поездка прошла на удивление быстро. Сельское небо сменилось шумом и гамом пригородной станции, заставляя спуститься с небес на землю и почувствовать всё движение технологичного мира. Машину начало трясти чуть сильнее, звуки стали почти оглушающими, и в такой атмосфере делиться чем-то сокровенным не хотелось. Поэтому, встретив свою остановку в смиренной тишине, парни выбрались из машины, поблагодарили Мэла и отпустили того восвояси. — Нам сюда. Алан указал на здание, похожее на складское помещение. В открытые ворота то и дело въезжали грузовики, а люди суетливо перебирали какие-то бумажки на планшете, ставили свои росписи и тягали огромные коробки, которые затем куда-то грузили. Алан явно искал того человека, кто поможет им забраться в поезд, и спустя пару минут панк куда-то резво направился. Эн последовал его примеру. Вроде бы встретиться они должны были с девушкой? Но, по мнению Эн, это место было последним, где он подумал бы о поисках женщины. — Ах, Тара! Свет очей моих! Воодушевленно пропел Алан, надвигаясь с распростёртыми объятиями в сторону девушки в форме транспортной компании. Та без особого энтузиазма встретила Алана, как-то сторонясь его объятий. Выглядела она сурово. — Да-да. Давай поскорее с этим закончим и ты, наконец-то, спишешь мой позорный должок. — Да ладно тебе, как будто мы с тобой не.. — Захлопнись! — она внезапно побагровела. — Это всё? Она взглядом окинула Эн, явно не ожидая увидеть такую компанию рядом с Аланом. — Ага, нас двое. — Пошевеливайтесь, пока вас не заметили. Поезд уже скоро отправляется, и в вагон заглянуть никто не должен. — Так точно! Внутри здания находилось что-то похожее на привычный пассажирский вокзал, однако вместо людей в вагоны загружали товары. Состав был невероятно массивным и тяжёлым, и Эн в какой-то момент показалось, что придётся им ехать на горке угля. Однако, девушка резво провела их сквозь толпу занятых рабочих к одному из последних вагонов, который был окрашен в ярко-красный цвет. Несмотря на свою утонченную фигурку, та без труда раздвинула двери вагона и пригласила путешественников внутрь. — Как ты и просил — подушки, одеяла, вода и лампа. На поезде никого не будет, но как приедете в Нью-Йорк — отходные пути искать будете сами. Что у них на станции происходит — не моя забота, поэтому никаких королевских приветствий. Алан восхищенно оглядел вагон. — Разъёб! — девушка поморщилась. — Спасибо, Тара! Я всегда знал, что та ночь.. — Завали хлебальник! Бывайте. Девушка разгневанно фыркнула, закрывая тяжёлые двери и оставляя пассажиров в одиночестве. Снаружи что-то прогремело и послышался крик, предупреждающий о скором отправлении. — Ну что, как тебе? — Я даже не знал, что такое возможно. — А то! Поэтому-то, Эн, друзья и нужны! Пока они раскладывали свои вещи внутри и немного обживались, состав наконец-то сдвинулся. Алан устроил на деревянном полу вагона некоторое подобие уютного лежбища, рядом поставил лампу и с победным видом достал из рюкзака бутылку джина и прозрачный пакетик. — Ну что, чел, готов к вечеринке? Эн стянул с себя рюкзак и уселся на свою половину импровизированной кровати. Пока Алан суетился, Эн разглядывал внутреннее убранство: куча коробок с различным грузом формировали некое подобие стен, делая их уголок невероятно уютным. От двери вагона их отделяла одна длинная деревянная коробка, поэтому, даже если бы, в теории, кто-то и зашёл, пришлось бы хорошенько поискать «зайцев». Вместо вентиляции здесь выступало небольшое окошко с решётками. «Прям как в фильмах про холокост», — подумал Эн, невольно поёжившись. Предложение Алана тут же привлекло внимание модели. И, если алкоголь он ещё признал, то пакетик, полный самокруток, вызвал у него некоторые сомнения. — Это.. сигареты? Алан рассмеялся, падая рядом с Эн и доставая одну самокрутку. В нос тут же ударил сильный запах хвои. — Это, принцесса, отменная травка тети Шейлы, спизженная вашим покорным слугой в качестве сувенира. Эн задумчиво осмотрел «сигарету», явно не зная как к ней подступиться. — И как? — всё что он смог спросить. — Ахуительно. Будешь? — Эн пока не решался с ответом просто потому, что не знал чего ему ожидать. И Алан, словно дьявол-искуситель, тут же это уловил. — Не переживай, зелёных человечков не увидишь. Но размажет знатно, а тебе это даже и полезно. Смотри какой, весь на нервах. — Окей. Но если я буду блевать, обещай подержать мои волосы. — Конечно! Алан разулыбался, доставая зажигалку из кармана жилетки и раскуривая косяк. Ему потребовалось сделать пару затяжек, прежде чем кончик начал медленно тлеть, и Алан довольно выпустил плотный клуб дыма, блаженно прикрывая глаза и предлагая Эн повторить за ним. Пальцы модели послушно взяли самокрутку. — Я никогда не курил. — Может чуть-чуть подрать лёгкие, но ты главное задержи в себе подольше. Затягиваешься — держишь — выдыхаешь. Ничего сложного. Эн неумело попробовал затянуться и тут же закашлялся, да так, что из глаз полетели искры. Дым был ужасно едким, сразу же раздирая горло. — Полегче-полегче. Не жадничай. Попробуй ещё раз. Во второй раз попытка была чуть более успешной. С непривычки у Эн сразу же слегка закружилась голова, но Алан заботливо прихватил его за плечо. — Думаю, ещё парочки тебе будет достаточно. С каждой последующей затяжкой по телу расплывалась такая нега, что Эн начало казаться, будто он сделан из пуха новорожденного ягнёнка. Тело стало таким лёгким, голова — чистой, а сердце — спокойным. Эн вернул самокрутку Алану, внимательно наблюдая за тем, как тот докуривает её. — Ну как? Алан и сам выглядел расслабленным. Его глаза слегка прищурились, снова затанцевали дьяволята. Они оба оказались в неведомом пузыре спокойствия и кайфа, и такое странное родство по их состоянию заставило Эн глупо рассмеяться. Алан достал свой телефон, немного поковырялся в нём и включил плейлист шумной, но одновременно очень размеренной музыки. Эн любил музыку, поэтому предположил, что это что-то среднее между панком и мэт-роком. — За твое здоровье, принцесса! — Алан поднял открытую бутылку джина и произнёс тост. Затем — смело отхлебнул прямо из горла, протягивая бутылку Ноа. Ноа же настолько был спокоен и умиротворен, что без лишних сомнений согласился выпить. Обжигающая жидкость с привкусом трав и ягод заставила оживиться, и Эн поморщился. — О боже. Ты что, никогда не пил? — Пил. Но ничего крепкого. — Какая прелесть. — Эн растёкся у коробки, прижимаясь к ней спиной, а Алан разместился напротив, сев по-турецки и не снимая ботинок. — И чего же ты ещё не пробовал? — Э-э. Я никогда не тусовался в клубе, никогда не накуривался, ни у кого не ночевал, ни с кем не встречался. — начал перечислять Эн так, словно бы его спросили о его школьных достижениях. Но продолжить ему не дал Алан: — Да ладно? — Алан расплылся в идиотской улыбке. — Ваще ни с кем не встречался? — Неа. А что, это так странно? — Ну просто. Я не ожидал. Ты же.. — панк помахал руками сверху вниз, указывая на всю сущность Эн, но по непонимающему лицу модели понял, что придётся объяснять словами, и тут же смутился. — Ну типа, ты ж симпотный. Неужели вообще ни с кем? Покачивания вагона почти усыпляли. Эн себя никогда так спокойно и легко не чувствовал, будто бы его изнутри переполняло нечеловеческое блаженство, грозящееся разорвать изнутри. Кончики пальцев приятно покалывало от желания коснуться кого-нибудь, почувствовать человеческое тепло и поделиться собственной радостью. Кажется становилось чуть жарче, поэтому Эн облизнул пересохшие губы и посмотрел блаженным взглядом на Алана. Сейчас панк воспринимался как нечто волшебное — подарок судьбы, самый лучший человек на земле, потайное желание. Все эти титулы одновременно подходили ему и при этом словно недостаточно описывали те чувства, которые сейчас теплились в груди модели. Хотелось благодарить его часами за возможность вот так сидеть на полу товарного поезда, слушать грохот рельс и говорить о всякой ерунде, не переживая ни о времени, ни о людях отца, ни о собственной семье. Это всё осталось там, на вокзале. Сейчас же не существовало ничего важнее их двоих, этого самого мига, где они были полностью открыты друг перед другом, обмениваясь счастьем и блаженством. Вопрос Алана Эн смаковал долго, зарывшись пальцами в мягкие пряди своих волос и словно бы сами слова находились на кончиках обесцвеченных волос. Он перебирал прядку за прядкой, как будто рылся в картотеке тысячи слов и выбирал подходящие для построения предложения. — Мои представления о любви совсем другие, чем там. — Эн загадочно ткнул пальцем в потолок, явно намекая на что-то высшее. — Чел, не думаю, что там, — Алан сделал ударение на последнем слове, как бы передразнивая парня и явно наслаждаясь видом разомлевшей лужицы, в которую превратился его спутник. — Очень уж много любви. Разве, если бы ты помер, ты бы думал об этом? — Конечно! — тут же воскликнул Эн, театрально разводя руки и наконец-то оставляя в покое свою прическу. — Если, например, повенчаться, то это считается «браком на небесах». Зачем он тогда нужен, если после смерти не любят? Разве это не тупо? Алан рассмеялся, приподнимаясь и принимая новую позицию: словно бы наглющий кот он улёгся на острые колени модели, всем своим видом показывая, что его волосы совершенно не против таких «издевательств», А Ноа без лишних колебаний сразу же зарылся пальцами в алые кудри, поражаясь тому, насколько воздушными они ощущались. Будто бы это было какое-то плотное облако, пускай и такого химически едкого цвета. — Алан, вот ты любил кого-нибудь? Вот чтоб прям отношения были. Алану и самому думательный процесс давался сложно, хотя и на трезвую голову это было достаточно проблематично, а когда он каждым сантиметром скальпа ощущал нежные прикосновения к своим волосам, чувствовал каждую кудряшку, которую так старательно пытался раскрутить Эн, ничего, кроме желания урчать, мурчать и обниматься у панка не появлялось в голове. Но любопытный ум юноши был так очаровательно чист и одурманен всего парочкой тяг косяка, что хотелось поддерживать его интерес к миру. — Чел, а фиг его знает. — Алан так ослепительно улыбнулся, что Ноа даже отвлекся от заворожившего его процесса перебирания волос. — Может и любил. Но мне кажется, что любить должны два человека, а я такой тип, что вряд ли ко мне можно проникнуться чем-то высоким. Я не против, но у меня шило в жопе! — Вот оно как. — медленно протянул Эн, чувствуя, что ему совсем не хочется двигаться. — То есть ты сапожник без сапог? — Это чё? — Судя по тому, что говорила Шейла, ты что-то типа ловеласа. А значит, разбираешься в том, как всё это работает. Но при этом у самого у тебя не было серьёзных отношений. Странно как-то получается. — Ну, такой вот я! — Алан развёл руками, невозмутимо прикрывая глаза и отдаваясь полностью той блажи, которую ему доставляли пальцы модели. — И вообще, чё это мы всё про меня болтаем. Вот ты, Эн, реально ни с кем не встречался? Интерес нетрезвой головы сместился с волос на смуглую кожу лица Алана, теперь аккуратно изучая его щеку одними подушечками пальцев. Теплая и мягкая. Она была похожа на пластилин — можно было растягивать и надавливать, оглаживать и придавать ей любую форму. Со щеки пальцы соскользнули к уху, из-за чего по телу Алана прошла легкая волна мурашек. Эн еще не подозревал, что нащупал одно из чувствительных мест панка, которое при должном внимании заставляло его не хило возбуждаться. Но Эн лишь аккуратно очертил контур раковины, предпочитая отдать все свое внимание позвенькивающим кольцам, которые то вертел, то заставлял издавать приятный металлический перелив. — Нет, — легко ответил Эн, завороженно смотря на украшения. — Я даже не целовался ни с кем толком. Ну, может быть один раз — и то это было слишком неловко. Скорее сделал это из любопытства. — Так ты у нас святоша, значит, — глаза Алана запылали всеми видами игривых огоньков, разглядывая лицо юноши. Приоткрытые и сухие губы, лёгкий румянец на щеках — явно из-за повысившийся температуры, спадающие на лоб тёмные пряди. Он был чертовски красив, настолько, что Алану даже пришлось напомнить себе о необходимости дышать. — Просто не было человека, который бы мне нравился. — беззаботно пожал плечами Эн, внезапно останавливая свою руку и встречаясь взглядом с Аланом. — Вот с тобой, например, мне не было бы противно целоваться. — Это ты как выяснил, юный герой-любовник? — Ну ты же опытный, все дела. А ещё ты просто хороший человек. Алан удивленно присвистнул, приподнимаясь на локтях. Руки Эн тут же спали ему на плечи. — Это что же, ты мне сейчас признался в чем-то? — Это в чем же? — Ну типа… Сказал же, что я тебе нравлюсь! Разве это не признание? — А вот и нет! Я такого не говорил. — насупился Эн, нахмуривая брови. В груди Алана снова кольнула амурская стрела. — Я просто сказал, что с тобой не жалко поцеловаться впервые ради обучения. — О, дядя Алан тот ещё учитель! — горделиво произнёс Алан, отпивая немного джина из бутылки, что стояла рядом с их лежбищем. Затем он облизнулся, ловя остатки капель, и внимательно посмотрел в лицо Эн. Хотелось поцеловать его прямо сейчас. Алана всегда пугала идея того, что его действия будут восприняты другими, как серьёзные намерения на отношения или ещё что-то такое. В конце концов, какие отношения, если вы встретились в клубе полностью угашенные и сосетесь просто потому, что в штанах стало внезапно очень тесно? То, что движимо лишь телесными позывами не обладало для Алана тем же весом, что и чувства. А Эн вот так легко говорил о своих желаниях, как будто не до конца осознавал смысл своих слов. Но именно этим он раззадоривал Алана и двигал его к тому, чтобы переступить черту их едва зародившейся дружбы и позволить наслаждаться более физическими вещами. Но глубже удариться в свои фантазии Алан не успел — губы Эн в нетерпении накрыли его, начиная лёгкий, невинный поцелуй. Ноа просто прижимался к панку, явно не зная что делать дальше. Но Алана просить дважды не нужно, и стоило юноше слегка отстраниться чтобы ещё раз чмокнуть чужие губы, как Алан тут же вцепился в разноцветную толстовку, притягивая Эн обратно и начиная первый в жизни модели серьёзный, взрослый поцелуй. С языком, который проходился по сухим бороздкам на губах, с зубами, в которые Алан впечатался от резкости своего призыва, и даже с металлическом шариком в языке панка в качестве приятного бонуса. Но как бы настойчиво Алан не просился внутрь горячего рта, Эн почему-то не пускал его. И если бы это был кто-то другой, Алан сразу же бы отстранился и начал возмущаться, но учитывая, что этот ангелочек совершенно не имел представления о том, как правильно это делается, а котелок его явно варил не так хорошо из-за травки, Алан скользнул рукой к идеально гладкой щеке Эн, разрывая их недопоцелуй. — Приоткрой рот. Горячий шёпот заставил Эн вздрогнуть и беспрекословно подчиниться. Ему дважды повторять не нужно, поэтому, как только Алан снова прижался к его губам, выпуская язык, Эн послушно разомкнул рот, тут же тихо мыча. Язык Алана шустро пробрался внутрь, оглаживая шариком накрутки уже его собственный. Эн старался отвечать, но волна новых, ранее незнакомых ощущений захватила и без того опьяненный разум юноши, позволяя ему лишь тяжело дышать и лениво двигать то губами, то языком. Такая неопытность только разгорячила Алана. Он старательно углублял поцелуй, не стесняясь обильного количества слюны, изучал чуть ли не каждый сантиметр слизистой и телом начал наваливаться чуть сильнее. Панк начинал заводиться, но старательно фокусировался не на мыслях о том, как его привлекает доморощенный беглец, как приятно хозяйничать внутри чужого рта, а предпочёл сосредоточиться на действиях. Алан лишь радовался неумелым попыткам Эн отвечать на такую напористость, а то, что тот чуть ли не пыхтел от усердия, заставляло его улыбаться, но улыбка ехидно пряталась за порозовевшими губами юноши. Ноа постепенно уносило в другой мир. Тело теперь покалывало везде где можно и нельзя, сердце готовилось вот-вот выпрыгнуть из груди, а мозг отказывался останавливаться и требовал ещё нескольких секунд продолжения. Целоваться было интересно и приятно, особенно с таким опытным партнером, как Алан. Руки касались именно там, где нужно, не стремясь переступить черту или попытаться сделать эту тренировку (а именно так воспринимал этот поцелуй Ноа, невинная душа) чем-то странным. Тем, что для их существующих отношений было недопустимым. И из этого чувства благодарности за терпение и желание научить, Эн всё-таки набрался решительности, кое-как попытавшись повторить чужие действия и с лёгким напором попытался вытолкнуть язык Алана изо рта. На удивление, попыток к сопротивлению предпринято не было — наоборот, парень как-то сдавленно выдохнул, полностью отдавая бразды правления модели, приоткрывая рот и приглашая внутрь. Поцелуй пришлось разорвать на самом интересном месте. Губы громко чмокнули, не желая расставаться, и Эн набрал полные лёгкие воздуха. В его хрупком теле появилось столько уверенности, что он тут же легко толкнул Алана, заставляя того принять лежачее положение снова, и с грацией кота, которого потряхивало от азарта, тут же уселся на живот. Глаза Алана тут же стали размером с блюдца, а руки застыли в воздухе, выражая полную растерянность. — Эн, может пока не.. — Я не собираюсь. Я просто старательный ученик. Панк не до конца был уверен в том, что Ноа вообще осознавал, насколько развратно прозвучала эта фраза, украшенная лёгкой хрипотцой в привычно звонком голосе, но долго думать над этим не получилось — губы Эн снова забрали у него возможность мыслить. Язык модели, юркий и влажный, вторгся внутрь, продолжая начатое. Теперь жертвами любопытства стали зубы, ребристое нёбо, внутренняя сторона щек и, конечно же, проколотый язык Алана. То, с каким упоением и напором Эн целовал его, уперевшись ладонями в грудь и неосознанно сжимая ткань майки, заставляло Алана хотеть подчиняться. Он был слаб ко всему, где ощущалась власть, и мысль о том, что такое внезапное доминирование от обычно скованного и молчаливого Ноа исходило совершенно неосознанно, лишь добавляло масла в огонь. Алан растекался в счастливую лужицу, которая грозилась превратиться в целое озеро. Тело стало будто воздушным, обволакивая всего Эн: его спину, его бархатный загривок, его острые плечи. Пальцы Алана путались в густых вьющихся волосах, а влажные звуки поцелуя отдавались эхом в ушах, смешиваясь с далекой мелодией очередной песни какой-то панк-группы. Спустя пару минут Ноа всё-таки отстранился, смотря на Алана из-под опущенных ресниц. И пока тот нехотя пытался разлепить глаза, выныривая из своего фантазийного мира, где и единороги скакали, и трава была зеленее, и радуга переливалась ярче обычного, Эн кокетливо чмокнул того в уголок губ, как-то хитро улыбаясь. — Ну как? У меня есть шансы? Выходить из своего мира получалось как-то коряво, поэтому и суть вопроса Алан истолковал неверно. Однако это не помешало ему сразу же выпалить «да», считая, что это касается их перспективы стать парой, а не поцелуйных навыков юноши. На лице модели заиграла широкая улыбка. «Всё, я в раю», — подумал Алан, раскидывая руки по сторонам и готовясь увидеть те самые врата, куда его сейчас проведет сидящий на нем ангел. Всё-таки, не зря он пару раз извинялся перед богом за свои выходки! Окончательно блажь Алана спала тогда, когда Эн слез с него и вернулся в свой уголок рядом, который и занял изначально. Он чуть повернулся, открывая взгляд на спину, и неуклюже попытался стянуть толстовку, в итоге захватывая и футболку. Глаза Алана тут же заприметили пятна, которые он увидел вчера, и какая-то тревога снова кольнула его, заставляя поморщиться. И вот же он придурок! Это Ноа успел подметить и тут же поторопился опустить одежду, закрывая то, что он считал крайне нелицеприятным. — Прости. Это ничего серьёзного, честно. — А? — сначала он даже не понял, почему Эн перед ним извиняется, но когда мозг постучал по черепушке и дал знать, с какой — предположительно — гримасой он пару секунд назад воззрился на спину модели, тут же исказился в панике, вскидывая брови. — Ты чего! Это.. Эта морда вообще не по этому поводу. — Всё в порядке. Эн заметно приуныл, высвобождая руки из рукавов толстовки и отбрасывая её в сторону. Затем, стоя на четвереньках, он дотянулся до бутылки джина и сделал по-смелому большие глотки. Конечно, придётся рассказать Алану и об этом, поэтому пришлось чуть подготовиться. — Это не заразно, и я пойму, если тебя это пугает. Меня и самого это пугает, если честно. Плечи начали навязчиво зудеть. — Я знаю. Лицо панка внезапно приняло серьёзный, понимающий вид. Меньше всего ему хотелось, чтобы Эн думал, что такая ерунда, как какая-то болезнь, которую Алан даже толком не понимал и названия её не знал, заставляла его думать о том, что он пугающий. Будто его недуг делает его непривлекательным и противным. — Я уже видел такое, как у тебя. Поэтому и знаю, что не от хорошей жизни оно всё. Да что там! Смотри. Алан внезапно снял с себя майку, демонстрируя свой торс и протягивая к Эн руки. Он тут же осторожно сел напротив, принимаясь взглядом искать то, о чём говорил Алан. Сперва его тело казалось вполне обычным: подтянутый торс, испещрённый десятками татуировок разного размера, с видимой мускулатурой. Эн уже начало казаться, что тот пытается поиздеваться над ним, но на общей картине начала вырисовываться россыпь круглых, почти одинаковых по размеру шрамов прямо на солнечном сплетении. Они были чуть светлее, чем кожа Алана, а их края расплывались, будто бы эти кружочки были налеплены поверх. — Это ожоги. От сигарет, полагаю, правда я не помню, откуда они у меня взялись. — спокойно начал свою «экскурсию» Алан, с лёгкой брезгливостью проводя пальцами по животу. Затем его палец остановился ещё у одного шрама, уже более рваного: — Это мне кто-то заточку в бок всадил. Его пальцы обратили внимание на сгиб локтя правой руки, проводя дорожку до плеча. — А это моя болезнь. Можешь познакомиться. Эн приблизился, чтобы разглядеть получше, а через пару секунд по его спине прошёл холодок. Россыпь светлых точек красовалась на коже, некоторые из них были ближе к цвету кожи Алана, а некоторые выглядели так, словно образовались совсем недавно. Ноа заглянул в глаза Алана и тут же убедился в своей теории. Он был знаком с тем, о чём ему пытался сообщить панк, а потому вопросов задавать не было необходимости. В мире, где вся жизнь зависит от цифр на весах, многие начинают прибегать к нездоровым способам поддержания нужного веса. Кто-то, как Ноа, развивает нездоровые отношения с едой, либо сблевывая вкусный ужин прямо в унитаз, либо отказываясь от пищи вовсе. А кто-то изматывает свой организм наркотой, которая напрочь отбивает весь аппетит и позволяет спокойно прожить целую неделю на одной воде и апельсинах. Колоться было дорого, а нюхать — ещё дороже. Потому в модельном бизнесе каждый уважаемый себя визажист и фотограф знали как эффективно скрывать «грешки» моделей, старательно пряча от мира консьюмеризма то, с какой тяжестью людям даётся работа ходячих вешалок. — Это.. — Я знаю. Прервал Алана Эн, мягко улыбаясь ему и проводя пальцами по шрамам с такой нежностью и заботой, что Алану невольно захотелось плакать. Благо, он сдержался и лишь тяжело вздохнул. — Такое ощущение, будто я всю жизнь, что помню, сидел на этой дряни. Я был уверен, что это началось со знакомства с Шейлой, но по её словам — я уже плотно сидел на героине, когда она меня нашла. Сначала меня это не пугало, но сейчас есть так много вещей, которые я хочу сделать, что я начал бояться смерти. И когда до меня доперло, какой хуйней я занимаюсь, я взял себя в руки и бросил эту херню. И вот уже больше года живой и здоровый, вроде как. Алан улыбнулся, но получилась эта улыбка болезненной и выглядела непривычно на этом вечно весёлом лице. Эн почувствовал накрывающую волну сострадания, а потому посчитал, что будет честным поделиться и своими проблемами. — Ты молодец. Я бы тоже так хотел. — юноша покачал головой, оставляя руки Алана в покое и укладывая их на свои колени. Прежде чем продолжить, он удостоверился, что Алан его слушает. — Я вот, например, не могу нормально есть. Точнее, есть-то я ем, но потом меня всегда выворачивает наизнанку. Сперва я это делал потому, что должен был соответствовать стандартам для показов. Потом мой отец решил, что я недостаточно вписываюсь в понятие «идеального» и начал шить одежду на размер меньше. Делал он так, к слову, только с моими костюмами. Он усмехнулся, покачивая головой. — Не есть я не мог. Особенно на банкетах, где ужин из четырёх блюд — это в порядке вещей. А затем мне приходилось пихать два пальца в рот, пока он смотрел. Потом его присутствие уже не понадобилось, и как результат — заработал себе псориаз и проблемы с желудком. Эн не стал говорить про то, что если так и продолжится, то в какой-то момент его организм просто перестанет усваивать что либо, и он просто умрёт от истощения. В конце концов, одним из планов на будущее стало избавиться от пагубной привычки, и Эн был настроен решительно. Правда, получалось пока плохо. Алан молчал, и чем дольше эта тишина затягивалась, тем волнительнее становилось Ноа. И пока один изнывал от непонимания, стоило ли вообще рассказывать о своих проблемах, второй пытался бороться с горьким ощущением обиды, непонимания и злости. Чувство справедливости было одним из пагубных качеств Алана — он, как рыцарь на белом, прокуренном коне и с порванной накидкой прекрасно понимал всех обездоленных и обиженных, и так или иначе старался им помочь. Например, с пьяницами на улице он всегда перебрасывался парочкой словечек, а если в клубе кого-то накрывала волна откровений — тут же оказывался рядом, пытаясь поднять настроение и предлагая свою жилетку в помощь. И сейчас он никак не мог понять, где была правильность и справедливость в том, как с Эн обращался его отец. Не понимал, как такое возможно делать со своим ребенком, а главное — насколько гнилым нужно быть, чтобы вдолбить мнимое чувство вины в эту прелестную голову, заставляя каждый раз извиняться за то, в чем он был не виноват. Алан не мог мириться с распирающей его обидой за то, через что пришлось пройти этому ангелу, который так любопытно изучал окружающий его мир и радовался каждой мелочи. Поэтому Алан поднялся на ноги, подошёл к Эн сзади и сел на колени, внезапно запуская руки тому под футболку и тут же нащупывая одно из красных пятен по шероховатым краям. Эн ощутимо вздрогнул, тут же стараясь отстранить парня от себя, но вместо этого Алан начал нежно, почти невесомо оглаживать каждый болезненный участок. — Если они тебе не нравятся, то тогда нравится они будут мне. Понял? Буду относиться к ним так, чтобы тебе больше в голову не приходили мысли о том, что ты страшный и отвратительный. Сопротивление Ноа спало на нет. Он просто замолчал, а Алан проскользнул ладонями к пояснице, хватаясь за край футболки и поднимая её выше, обнажая ссутуленную спину с выпирающими ребрами и холмистыми позвонками. Губы тут же прижались к пятну у лопаток, целуя его с хрупкой нежностью и аккуратностью, ведь Алан не знал, доставляют ли они модели неприятные ощущения. Когда доказательств этой теории не появилось, Алан принялся расцеловывать всю спину юноши с неутомимым упорством, заботой, словно бы вбирал в себя всю его нелюбовь к себе. В красивых словах он был не мастак, хотя язык так и чесался сказать что-нибудь сопливое. Почему-то Алан был уверен, что Эн бы это подбодрило, но ни одного слова не приходило на ум. Долго бороться со своим недалеким умом он не собирался, поэтому покорно принял поражение и лишь забрался свободной рукой на живот Ноа, легко оглаживая его кончиками пальцев и чувствуя каждый вздрагивающий вздох. Тело модели вздрагивало с каждым поцелуем, все мышцы будто тут же окаменели, а в груди заболело так, что хотелось кричать. Он чувствовал себя таким уязвимым и напуганным. Алан будто бы без спросу забрался к нему под кожу и начал раскапывать все то, что доставляло боль. Пальцами, губами, зубами, языком выковыривал каждое убеждение, каждый страх и всю ту боль, что сидела внутри хрупкого больного тела. Эн хотелось спрятаться и прекратить это, но голос застревал в глотке, срываясь с губ лишь хриплыми болезненными мычаниями. Те места, к которым прикасался парень, горели нещадным огнем. Будто бы губы Алана были раскаленным клеймом, которым он оставлял что-то новое на теле и в душе. Смуглые пальцы так и норовили пробраться внутрь, переворошить все органы, все убеждения и чувства, взывая к очищению. Глаза щипало, а нос начал тяжелеть от скапливающейся в нём влаги. Эн тихо всхлипнул, тяжело выдыхая и всё ещё пытаясь отстраниться и сохранить всю ту ношу, что в нём была. Возможно просто потому, что без неё боялся почувствовать себя пустым. Ведь все эти страхи, болезни, тяжести — все они сопровождали всю его жизнь, доказывали то, что он не бесполезно прожил эти чертовы года и мог рассказать о себе хотя бы что-то. Забери Алан это всё, и что от него останется? — Алан. — Эн попытался подать голос, попросить о пощаде и перестать так нагло разрывать его душу на мелкие части. Горячее дыхание обожгло ухо. — Всё в порядке, Эн. Всё хорошо, — совсем лёгкий, полный заботы поцелуй обжёг кожу плеча, и Ноа захотелось кричать. — Выпусти это наружу. Я здесь. И он выпустил. Он сломался под напором только ему ведомых чувств. Он кричал, он плакал, он сгибался как бумажный лист, цеплялся пальцами за ладонь Алана на животе и царапал тёплые руки ногтями. Мотал головой, пытаясь отвернуться от этого ощущения чужих губ на своем теле, прогибался в спине и захлебывался в собственных слёзах и стонах. А Алан лишь крепче прижимал к себе, всё чаще прерывался на совсем мягкие и аккуратные касания: проводил кончиком носа меж лопаток, царапал лёгкой щетиной здоровую кожу, прижимался губами к загривку и бокам, не отступая от своей миссии, несмотря на то, как сильно не хватало воздуха в сдавленной невидимой тяжестью груди. — Ты прекрасен, Эн. Ты самое прекрасное создание в этом мире. — Алан шептал эти слова раз за разом, читая их как молитву и пытаясь убедить в этом модель. Спустя какое-то время крики поутихли и стены поезда сотрясали лишь звуки жалобного плача, который потом превратился в тихий скулёж. Эн уткнулся лицом в грудь лежащего рядом Алана, который обнимал его, гладил по спине и волосам, ловя пальцами слезы и размазывая их по покрасневшим щекам. Скоро в поезде стало тихо. В его грохоте растворились последние всхлипы, а первый день свободы подошёл к концу, позволяя рассветным лучам пробиться через металлические прутья на маленьком окошке.