The Road Ahead

«Гордис Кэм» оказался достаточно интересным местом. Издалека едва ли читалась маленькая приписка «фотолаборатория», которая уютно разместилась под основным логотипом. Однако, преодолев красивые стеклянные двери, завидев местный интерьер достаточно просторного магазинчика, охарактеризовать его однозначно было сложно. Широкая минималистичная тумба белого цвета, за которой весело болтали сотрудники — таковую границу между ними и обычными людьми проводил лишь кассовый аппарат в виде небольшого планшета. Сам же зал был наполнен широкими прозрачными стеллажами, на которых покоились книги по фотографии: учебники, сборники, любительский самиздат. Но, пожалуй, эпицентром всего являлась зона гостиной — большой, оранжевый диван с журнальным столиком в стиль стеллажей. А напротив — невероятная коллекция старых плёночных фотоаппаратов, которые совсем не скрывались от публики. Красивая табличка гласила о том, что каждую из камер можно потрогать, пощупать и даже протестировать на некоторых из них пленку местного производства. А когда количество кадров будет отщёлкано, сотрудники будут более чем любезны и проявят вашу пленку прямо на месте! Правда, не сразу — здесь всем заправляла любовь к старому, а потому и проявлялась плёнка исключительно вручную, в местном алом даркруме, где кадры тщательно высушивались на бельевой верёвочке. К старым фотокамерам примешивалась коллекция виниловых пластинок. Одна из них старательно крутилась в большом не то что проигрывателе, а целой аудиостанции: сделанная из светлого дерева, с крышкой из бутылочного стекла изумрудного цвета и двумя сеточками колонок по бокам. На поверхности станции стояла небольшая подставка с выставленной на ней пластинкой. Сегодня в меню — рукав яркого зелёного цвета, на котором изображён водопад во мху, а по центру — фотография с японским неоном. Сзади была пояснительная надпись: «Йот Клаб — Байполар». Судя по мелодии — относился альбом к жанру инди. Людей в магазинчике было прилично, а издалека доносился какой-то странный шум. Как будто где-то то и дело прорывало трубу, которая шипела не то газом, не то паром. Эн старательно пытался принять причину такого странного звука — вдруг эта мекка винтажа вот-вот взлетит в воздух? Стоило бы сообщить о такой проблеме! Однако ответ оказался достаточно прозаичен — помещение «Гордиса» соединялось небольшим коридорчиком с не менее модной по интерьеру кофейней, откуда и забредали те самые люди. С одинаковыми одноразовыми стаканчиками в руках они предпочитали коротать время не за столиком, а разглядывая местные диковинки, которые можно было ещё и трогать! В рамках бизнеса идея была что надо — привлекали такие места определённый тип людей, а потому, вдоволь насытившись эстетикой кофейни, они перебрасывали свой интерес на что-то другое, не менее модное, чем альтернативные способы заваривания кофе. А там, гляди, и раскошеляться на пластинку, плёнку, а может — и на ту самую винтажную погремушку. Впрочем, все эти рассуждения были без капли осуждения: Алан и Эн и сами, как заворожённые, разглядывали древние механизмы, разглядывали работы фотографов в книжках, а после и вовсе принялись копаться в горе винила, пытаясь отыскать любимые альбомы. На эту охоту за сокровищами у них ушло целых двадцать минут. — Давай на счёт «три»? — взволнованно предложил Алан, пряча за спиной пластинку любимой группы. — Раз, — в той же самой позе согласно кивнул Эн. — Два. — Три! Они синхронно повернулись друг к другу, демонстрируя запечатанные пластинки. В руках Алана оказался «Ту» группы Фидлар, а у Эн — «Дранк» Тандеркета. Они любопытно разглядывали обложки, явно пытаясь оценить музыкальный вкус друг друга. — Моя любимая группа. Такое ощущение, что песни писали специально для таких тупых, как я, — простодушно улыбнулся Алан. — Особенно ахуенный трек, где чел называет себя принцессой. Я тоже хотел бы быть принцессой! Ноа воззрился на Алана как на сумасшедшего, а после искренне рассмеялся. — Чё? — смущенно спросил Алан. — Ничего. Забавный ты, — в этот момент панк задумался о том, что неплохо было бы и самому на морду натянуть маску — так хотя бы не пришлось краснеть, как школьница, от каждого доброго слова в свою сторону. Тем более от Эн. Погодите. Это первый комплимент от него? Или дырявая башка опять принялась воспоминания терять? Не-не, погоди! Они ещё нужны. — А это мой любимый исполнитель. Может, немного меланхоличный, но знаешь, не то чтобы и у меня всё сладко было. А так, даже какая-то романтика от его песен. — Я такого не знаю, — всё ещё давясь приступом смущения, пробурчал Алан, внимательно разглядывая рукав пластинки и понимая, что картинку он не узнает. Про буквы он даже не заикался — всё равно не прочитает. — Включи потом, лады? Интересно. Обмен любимыми исполнителями прошёл быстро, поскольку их интерес снова переключился на найденные сокровища. Настрой был боевой и игривый ровно до того момента, как на глаза попался ценник. Алан, правда, не смог его считать, но по количеству цифр понял, что сумма равна чуть ли не всему их общему бюджету. А того и больше. — Ну и ладно. Как будто мы и так послушать не можем, — воодушевлённо прокомментировал Алан, подбадривая Эн и отчего-то не желая расставаться с найденным так скоро. — Заинтересовались пластинками? — послышался незнакомый голос так близко, что было сложно не подскочить на месте. — У нас сейчас некоторые пластинки по скидке! Уверен, сможете найти то, что вам понравится. Если бы не ненавязчивое предложение посмотреть на полку со значком «Распродажа!» вычислить в этом парне сотрудника магазина было бы невозможно — униформа тут отсутствовала, видимо, как концепт. И это было даже похвально, если бы не мешало в толпе людей найти консультанта, оставляя тебя в полной растерянности. Именно так считал Алан непонятную эмоцию на лице Эн. Даже за маской было видно не то удивление, не то опасение, не то испуг. Видимо, ему не нравилась такая тенденция на «маскировку», оттого модель так и вылупилась на консультанта. Иначе зачем ему так вытягивать лицо? Однако ответ на немой вопрос Алана дал сам же Ноа. — Рави?! — удивлённо воскликнул юноша, уставившись на консультанта. Тот лишь изумлённо вскинул брови, явно отреагировав на своё имя. — Ой, а мы знакомы? — растерянно спросил не то индийской, не то латиноамериканской наружности сотрудник, заправляя за ухо кудрявую прядь каштановых, длинных волос. — А, точно. Прости, — Эн вспомнил про маску, за которой едва ли кто-то бы узнал известную модель. Юноша тут же реабилитировался, стягивая чёрную ткань на подбородок. Рави потребовалось несколько секунд, прежде чем его лицо отразило понимание, а эмоции совершили кувырок в оттенке на все сто восемьдесят градусов. — Ноа! Боже, я даже не узнал тебя! — Сотрудник тут же накинулся на модель с объятиями, успешно захватывая Ноа руками, даже не смотря на приличную разницу в возрасте — на целую голову Рави был ниже Грея. — Какими судьбами?! В груди у Алана, что всё это время являлся третьим колесом в этой сцене трогательного воссоединения, что-то болезненно кольнуло. Не от того, что его без пяти минут парня кто-то лапал, а от того, что на лице Эн играла не привычная тому настороженность по отношению к чужим людям, а.. спокойствие. Радость, умиротворение, которое до этого он демонстрировал только рядом с Аланом. «Кто, чёрт тебя дери, ты такой?!» — возмущался у себя в голове панк, обиженно поджимая губы и наблюдая, как Эн без сомнений отвечает на дружеское (дружеское ли?) объятие. — Я так рад тебя видеть! — улыбаясь шире некуда, Эн выпрямился, обоюдно разрывая объятия. — Ох, это, наверное, будет долгая история. — Ничего! У меня полно времени. В конце концов, в своём магазине я сам себе начальник, — Рави засмеялся, демонстрируя идеальную голливудскую улыбку. «Засранец, ещё и симпатичный. Хули ты лыбишься-то?!» — продолжал закипать внутри себя Алан, негодуя по поводу чужой радости. — Ах, точно! Прости, — наконец-то обратил внимание на панка Эн. — Это Алан. Алан, это Рави. Он был фотографом на одной из фотосессий и мы с ним сдружились. — Да уж, не то слово, — усмехнулся фотограф, протягивая руку Алану. — Приятно познакомиться! Алан нехотя изобразил дружелюбие, что выражалось в кривой улыбке, и без шибкого радушия принял джентльменский жест, стараясь не сильно задерживаться на рукопожатии. К его радости Рави словно бы разделял его настроение и не стремился уделять панку слишком много внимания, тут же всецело переключаясь на Эн. — А мистер Грей тоже здесь? Кажется, рановато вам в Нью-Йорк, — имя отца Ноа Рави произнёс как-то ядовито, хотя и пытался это скрыть за удивлением. — Нет. Я приехал с Аланом, вдвоём, — Ноа пожал плечами, словно вспоминая о своём статусе и тут же стремясь натянуть маску обратно на лицо. — Ах вот оно как. Что ж, это что-то новенькое. Ты непременно должен рассказать мне! — Рави улыбался искренне, лишь смотря на Ноа. Стоило ему переключить внимание на Алана, как блеск белоснежных зубов усиливался с такой силой, что превращался в злобный оскал. — Алан, позволите? Я бы хотел поговорить с Эн наедине. Думаю, это достаточно личное. То, как фотограф нарочито подчеркнул последнее слово стало выстрелом в голову для панка, который был готов надрать задницу этому слащавому мудаку, что строил глазки ЕГО парню. Пускай официально он им и не был. Пока. Но Алан же планировал! Ещё как планировал и расписывал своё влюблённое будущее! — Ваще-то я за него в ответе. Тем более я знаю Эн, возможно, получше твоего, — не скрывая неприязни, прошипел Алан, наплевав на правила приличия и вежливость, которую ему выказал ебучий Рави. — Алан, — Эн, чувствуя, что молния между двумя парнями может превратиться в самую настоящую бурю, поспел вмешаться, разделяя буравящих друг друга взглядом собеседников своим телом и спеша успокоить хотя бы одного из них. — Всё в порядке. Рави не враг. Он мне когда-то помог, поэтому ты можешь не переживать, ладно? Тем более я буду рядом и просто поговорю с ним. — Почему я не могу пойти с тобой? — обиженно насупился Алан, тут же поумерив свой пыл. Злиться на Ноа он не мог и не посмел бы. — Просто.. Я тебе потом расскажу, ладно? Спорить с Эн Алан не стал. Каждый раз, когда дело доходило до каких-то личных моментов модели, панк ощущал себя неспособным пробиться сквозь невидимую стену. Лезть внутрь юноши насильно казалось жестоким и неправильным, но в то же время наличие самой этой стены вызывало в Алане самую детскую обиду. Ему хотелось, чтобы Эн доверял ему и был открыт с ним, а в итоге Алан, который только вчера пересиливал себя и признавался в чувствах, пожалуй, впервые в своей жизни, явно проигрывал в уровне доверия какому-то кудрявому ослу. — Ладно, — нехотя сдался панк, тяжело выдыхая. — Но если чё — я его отмудохаю, понятно? Если начнёт лапы свои распускать. Карие глаза впёрлись в идеальное, гораздо более симпатичное, чем его лицо Рави и одарили того повержено-испепеляющим взглядом. Уж в том, что Алан с удовольствием врезал бы ему пару раз, тот мог не сомневаться. Ноа и Рави быстро исчезли за дверью подсобки, а Алан только и смог, что обижено скукситься на дорогущем, но чертовски удобном диване, и буравить взглядом вертящуюся под зелёным стеклом пластинку. — Да уж, друг у тебя — само очарование, — Рави выдохнул, жестом приглашая модель присесть на диван в небольшой комнате. Подсобная оказалась комнатой отдыха персонала, где было всё и даже больше для комфортной работы: кухонный уголок с кофемашиной и посудомойкой, несколько шкафов сверху, обеденный стол с четырьмя стульями и ещё один причудливый диван, на котором разместился Ноа. Даже здесь всё было оформлено со вкусом и комфортом — кажется, в «подсобке» (а называть её так язык не поворачивался) можно было даже комфортно жить. — Так это твой магазин? — проигнорировав комментарий по поводу Алана, задал интересующий его вопрос Ноа, взглядом наблюдая за тем, как Рави разворачивает стул к нему спинкой и садится напротив, укладывая голову на сложенные на спинке руки. — Ага. Решил, что делиться своим увлечением с другими можно и таким вот способом. И деньги приносит, и имя дает. Иногда тут даже собираем лекции или мини-выставки устраиваем. В общем-то, живёт место активно, — согласно кивнул головой Рави, равно гордясь своим детищем. — Как тебе? — Отлично! Сделано со вкусом. Даже не думал, что тебе интересно открыть что-то такое. — Сам удивляюсь. Но это мелочи, можем обсудить и в другой раз. Лучше расскажи, как так получилось, что ты оказался в Нью-Йорке? Да ещё и за маской прячешься. Ноа выругался про себя за такую забывчивость и тут же поспешно стянул маску вниз. Он слишком привык к ней и к тому, что никто не задает ему вопросов по поводу её наличия. — Ох. Даже не знаю, с чего бы начать., — растерянно усмехнулся Ноа. — Я так понимаю, причина кроется в том самом? — Угу. Пожалуй, Рави был единственным и первым человеком в этом мире, которому открылась тайна идеального семейства Греев. В поддержании этой самой идеальности им не было равных: красавчик-сын, его старшая сестра, которая во всю бороздила просторы фешн-индустрии, умница-мать, в свои почти шестьдесят выглядящая на все тридцать с хвостиком, и всегда одетый с иголочки отец семейства. Патриарх, если изволите. На каждом публичном мероприятии они вели себя настолько приторно сладко, что хотелось вызвать бригаду дантистов. Улыбчивые, выточенные, с архитектурно правильными фигурами и лоснящимися драпировками чёрных, смольных волос. Ни единого шрама, ни сучка, ни чего бы то ни было ещё, что могло бы вызвать вопросы об их истинном уровне благосостояния. И Ноа знал, что причиной этого напускного шика был он сам. Без него его семье даже не нужно было напрягаться — они и так бесконечно любили друг друга, обсуждая после рабочего дня достижения и планы на будущее. Айви, сестра Ноа, была любимицей: ей доставались все объятия, все поздравления и все радости. С ней отец был мягок. Ей он улыбался. Её он утешал, и в семье царила идиллия, пока на свет не появился младший. С его мерзотно-чёрными глазищами, которые не вписывались в плеяду дождливо-голубых радужек у остальных Греев. Он настолько был отвратителен своей семье, что отец, отыскав десятки непохожестей Ноа с кланом, что на всю страну заявил о том, что он — приёмный. «Я лучше сдохну, чем признаю, что ты мой сын», — плевался отец каждый раз, когда едва ли достигший пяти лет Ноа задавал вопросы о том, почему его папа так сказал. Почему папа его не любит? Почему папа его бьёт, а Айви он заботливо обнимает и укрывает её пледом во время семейных киновечеров, во время которых Ноа одиноко обнимал подушку, сидя на огромном диване поодаль от своей семьи? Места материнской любви тоже не было. Если отец не стеснялся демонстрировать всю силу своих чувств через физические наказания и лишения, то мать решила добивать морально: смеялась над каждой неудачей, плевалась ядом на любое выражение любви со стороны мелкого отпрыска. Именно она внушила Ноа идею о его уродливости, а отец поддерживал её теорию, то и дело предоставляя и фабрикуя новые доказательства в пользу своей жены. Но это всё было неважно. Всё это оставалось за стенами типичного пентхауса, в котором Ноа был заточён всю свою жизнь. И лишь однажды кисть, рисующая этот семейный портрет, пошатнулась. Неосторожность подвела старшего Грея, когда на очередной фотосессии он, не боясь никого и ничего, в очередной раз накинулся на своего сына, пиная того как подзаборную шавку в гримёрке за то, что он, тварь бестолковая, не мог собраться и нормально отработать фотосессию. Таскал за волосы, бросал по углам маленькой комнатушки, не подозревая, что фотограф стал невольным свидетелем семейной драмы. Стоя за дверью, Рави наблюдал с замиранием духа то, как модель, не издав ни звука и всхлипа, смиренно переживает уже ставшие привычкой измывательства. Тогда у Рави духу хватило лишь войти, прервав череду ударов каким-то вопросом, делая вид, что он ничего не заметил. Так и началось их общение. Рави был единственным другом Ноа за всю его жизнь, который поддерживал его в переписках и при редких личных встречах на очередном модном событии. Это был первый в жизни Ноа человек, которому он доверился. — Вот оно как, — Рави задумчиво растянул слова, переваривая краткую историю побега юноши. — Что ж, думаю, мистер Грей не очень доволен твоей смелостью. — Мне плевать, — покачал головой Эн, пытаясь скрыть наступающую тревожную дрожь и нарочито храбрясь, как подросток. — Стоило это давно сделать. — И куда ты собираешься? Жить-то хоть есть где? — Алан говорит, что будем двигаться в сторону Флориды, как только отметим Хэллоуин. В общем-то, у нас и денег-то даже особо нет, перебиваемся тем, что найдём. Но мне даже нравится. В голове вспыхнули яркие воспоминания о вчерашнем дне, заставляя Ноа смущённо улыбнуться и отвести взгляд. Из-за этого он не разглядел то, как скривилось лицо фотографа, что пристально наблюдал за ним. — Вот оно как. Ну, скажу сразу, в такую погодку на улице ночевать — самоубийство. Но, думаю, смогу помочь. Но только потому что это ты! Рави тут не лукавил. Он давно неровно дышал в сторону модели, а тот, в силу своего одиночества и нехватки человеческого общения, настырно продолжал не замечать неоднозначных чувств друга. — Правда? — лицо Ноа засветилось счастьем. Он даже почувствовал себя полезным в кои-то веки. — Э-эм.. Как я и сказал, денег у нас немного, но.. — Ноа, ты серьёзно? — усмехнулся Рави, наклоняясь вперед. — Ещё не хватало денег с тебя драть. В общем, у меня комната застаивается, всё никак соседа найти не могу. Так что она будет в твоём распоряжении, — хотел было закончить мысль Рави, но вспомнил про существование пирсингованного нечто, что сейчас разваливалось на его суперском винтажном диване. — Ну и Алана, конечно. — Спасибо! Мы будем вести себя прилично, — уже стискивая Рави в объятиях, лепетал Ноа, окрылённый идей о том, что в собачий холод не придётся таскаться по заброшкам. А Рави в этот момент еле сдерживал себя от того, чтобы не опустить руки со спины модели ниже и не объявить единогласный захват вражеской территории. — Но мне нужно подготовиться. Так что сегодня можете переночевать здесь, м? Думаю, у ребят из кофейни можно попросить списанную выпечку в качестве еды, а улечься тут есть где. Пойдёт? — Конечно, — активно закивал головой Ноа. — Нам бы и этого хватило, если честно. — Ну, я не жадный. Могу и поделиться. Алан прожигал белую дверь подсобки взглядом. Он был в таком напряжении, что, услышь он хотя бы лишний шорох по ту сторону — тут же бы сорвался, вырвал бы Эн из лап этого идиотского Рави и унёс бы того подальше. Может, Ноа, в силу своей замкнутости, людей читал плохо, а вот Алан жопой чуял, что с этим типом нужно быть осторожнее. Его смазливая мордашка казалась Алану подозрительной. Его дружелюбие по отношению к Эн казалось подозрительным. Всё, блять, в этом ебучем фотографе казалось подозрительным, и интуиция панка, к слову никогда его не подводившая, начинала раскидывать красные флаги по его побережью внутреннего спокойствия. Спустя минут десять, дверь открылась, из-за чего Алан вытянулся как струна. Показался Эн, вполне себе целый и здоровый, даже радостно улыбающийся и о чём-то переговаривающийся с Рави. Тот омерзительно хихикал. Панк насупился сильнее прежнего, сводя густые брови и нервно покусывая губу с той стороны, где у него было колечко, ударяя сталью прямо себе по зубам. — Алан, у меня отличные новости! — защебетал Ноа, словно не замечая напряжения со стороны парня. — Рави нам отдаст комнату в своей квартире. А сегодня переночуем здесь. Разве не круто?! — Ахуительно, Эн, — прохрипел Алан, слегка поумерив свой пыл и выдавив из себя радостную улыбку. Правда то, насколько она была кривой, говорила о чём угодно, кроме радости. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Ноа, присаживаясь рядом. — У тебя-то всё норм? — Алан проигнорировал вопрос, как мать-наседка принимаясь осматривать модель на предмет каких-либо повреждений. Будь там одна царапина или синяк — проигрыватель с зелёной стеклянной вставкой тут же полетел в сторону фотографа. Прямо на его тупую кудрявую башку. — Ага. — Развлекайтесь, а мне пора работать. Ребята после смены передадут вам ключи, я их предупрежу. А если что — моя визитка прямо у кассы. Примчусь по первому зову. Рави подмигнул Эн и ушёл в закат. Это не могло не обрадовать Алана, который тут же облегчённо вздохнул, едва ли Рави покинул магазин. — Алан, всё точно окей? — взволнованно произнёс Эн, хватая ладонями лицо Алана и заставляя его наконец-то к себе прислушаться. — Ты чего на Рави взъелся? Ебучий случай. Панк задержал дыхание от такого жеста, легко вздрагивая от холодных рук, но совершенно не стремясь отстранить их от себя. Эн впервые проявляет такую смелость и первым делает что-то подобное, и оттого Алану хотелось раствориться в этом моменте, вместо того чтобы разговаривать о неприятном ему типе. — Ничего, — отведя взгляд, пробурчал Алан. — Мне не нравится то, как он на тебя пялится. — А как он на меня пялится? — судя по тому, как прищурились глаза Эн, тот улыбнулся. Даже за маской была видна его ослепительная улыбка. Поведение Алана заставляло модель относиться к тому, как к маленькому щеночку. Он уж боялся, что причина в чём-то более кошмарном, а тут — детский лепет и не более. Ревнует, что ли? — Так, как на тебя пялиться могу только я, — уверенно ответил Алан, выпячивая грудь вперед. — Ты уверен, что жить у него — идея хорошая? Тем более со мной? — Ну.. я надеюсь, что ты на него не набросишься, как собака, и глотку не перегрызёшь за то, что он со мной решит поговорить. А в целом всё ок. А что? — Твоё дело. Но я ему чёт не доверяю, — Алан легко коснулся губами ладони Ноа, заставляя того тут же оживиться, оценить степень интимности своего жеста и тут же убрать руки на свои колени. — О чём болтали? — Да так. Рассказал ему, что сбежал от отца. — А-а-а. А вы, типа, друзья? Ну, с Рави. — Типа того. Я же обещал тебе рассказать — так и расскажу. Времени ещё полно! Чем темнее становилось на улице, тем больше людей растворялись в этой темноте, едва ли выходя за стеклянные двери. Свет уличных ламп пробивался внутрь лениво, нехотя, создавая внутри магазинчика уютную атмосферу. Верхнего света в нём не было — днём достаточно было и больших панорамных окон, а вечером многочисленная коллекция освещалась жёлтыми бликами торшеров, настольных ламп и настенных светильников. Сотрудники то и дело суетились под конец рабочей смены, считая деньги в кассе, что-то корябая на листочках для завтрашнего дня, в то время как Алан и Ноа беззаботно скрылись в зале кофейни, поедая списанные сэндвичи и запивая их кофе. Ужин был как нельзя кстати — за целый день они едва ли успели перекусить, а потому даже холодное мясо в сочетании с не первой свежести овощами казалось им достойным мишленовских звёзд. Алан старался не углубляться в свои подозрения и дальше, сосредотачивая всё внимание на Ноа и весело о чём-то болтая с ним, а юноша чуть ли не порхал от счастья и гордости за себя. Ведь именно благодаря его связям завтра у них появится своё жилье — и не просто место на диванчике, а целая комната! Со шкафом, кроватью, а может даже и окном! Они впервые за последние три недели выспятся на мягкой кровати, смогут снова каждый день зависать в душе и намываться до скрипа. А ещё.. — Так о чём болтали? — едва прожевав кусок сэндвича, подал голос Алан. — М? — Ноа ещё не успел выскользнуть из своих мыслей, задумчиво наблюдая за копошашимися за стойкой бариста, которые намывали кофемашину до блеска. — А, с Рави? Я же говорил, просто рассказал, что сбежал из дома. — А как вы познакомились? — не унимался Алан. Любопытство съедало его изнутри. Ноа перевёл взгляд на Алана, нахмуривая брови. Он не очень хотел рассказывать о своей беспомощности и о том, как он, будучи терпилой, сносил все издевательства своего отца. Но и умалчивать об этом тоже казалось неправильным — в конце концов, Алан всегда не стеснялся рассказывать о своих ошибках и плачевном опыте, и хотя бы поэтому заслуживал откровенности по отношению к себе. Что уж, Ноа знал, что разговорить его самого было не так-то просто. — Эх. С чего бы начать-то.. — сдавшись, начал Эн, явно выбирая какой-нибудь эпизод из своей памяти для отправной точки. — Отношения с отцом не единственная проблема. Если честно, я со всей семьей не лажу. У меня ещё сестра есть, старшая, но относятся к ней совершенно иначе. Её родители любят, а я вот.. Уродился не такой. Поэтому особой лаской меня никогда не баловали. Отец бил, мать добивала морально. Оттуда-то и все мои комплексы и загоны, — Эн грустно пожал плечами. — Бил всегда и когда считал нужным. Поэтому однажды, когда мы работали с Рави, он в очередной раз решил меня отпинать в гримёрке, но ему помешал Рави, который, оказывается, всё видел. Ну и с того момента он начал меня поддерживать, что ли. Мы переписывались каждый день, а когда была возможность — тусили на мероприятиях вместе. Наверное, если бы не он, я бы уже вздёрнулся. На губах Эн играла печальная улыбка, пока он старательно впихивал в себя сэндвич. — Вот оно чё. Ну и мудак твой папаша. Увидел — морду бы набил без раздумий. — Это будет самый идиотский способ загреметь в тюрьму, — рассмеялся Ноа. — Ну и похуй. Зато получит по роже, нечего руки распускать. — Эй, — шёпотом позвал Ноа Алана, наклоняясь к нему чуть ближе. — Не злись, ладно? Его уже нет в моей жизни, и надеюсь — никогда больше не появится. А вот ты, — Ноа ткнул пальцем в грудь панка. — Ты есть. И рановато тебе из неё исчезать. Алан подавился куском еды, выплёвывая пережёванный комок хлеба и стуча себе по груди. Его уши пунцового цвета выдавали всю степень смущения. — Прости! — воскликнул Ноа, тут же подрываясь с места и торопясь постучать по спине Алана. Тот, слава богу, не задохнулся, а вскоре даже выпрямился и смахнул с глаз проступившие от кашля слёзы, лыбясь так, будто это был самый лучший момент в жизни. — Если для того, чтоб ты говорил мне такие вещи надо будет задыхаться каждый раз — я готов. Теперь настала очередь Эн краснеть.