Дом, в котором мальчик, который выжил

Чудеса, да и только

      — Почему они не были против?       — Против чего?       — Против меня в комнате? Они просто приняли за факт то, что я теперь в вашей спальне.       — Это сложно объяснить…       — А ты попробуй.       Начался снег, и Луна потянула Волха в Дом.       — Я ненавижу снег, — жалобно простонала она, — давай уйдём.       — Как бы сказал Табаки: «Дождь дело временное и совсем не приносящее вреда, хотя это весьма спорное заявление, так как дожди могут быть ливнями, но это уже ливни, так что дожди — это хорошо, а вовсе не плохо.».       — А дождь тут причём?       — Вот у него и спросишь, зачем он мне получасовую лекцию про дождь рассказал, когда я кинул в него снежком.       Волх отодвинул доску на крыше и пропустил Луну вперёд. Они спустились с чердака и пошли по коридору.       — Я читал стены, и многие считают, что Слепой станет самым главным. Сам же Слепой говорит, что мы с ним равны. Странно, что про Волка забыли. Он по факту сейчас наш вожак.       — Ты это к чему?       — Это я к тому, почему тебя приняли без вопросов.       — Давай посидим. — Луна села на диван на перекрёстке. — Тут когда-нибудь выключают гирлянду?       — Не-а, да и зачем. Красиво же. Хотя после Хогвартса…       — К чёрту его. — перебила Луна. — Ты сам сказал, что будешь экстерном его заканчивать. Так что он не может быть лучше Дома.       — Может и так. — усмехнулся Волх.       Они легли друг напротив друга. Диван был достаточно большим, чтобы они почти без проблем поместились на него.       — Пока Волка не считают вожаком, а Слепого как раз таки считают, обо мне нет ни слова. Красавицу нужно будет в третью выгнать. А то чё он кровать занимает, а девушка на общей спит. А я вообще-то третий основатель.       — А Кузнечик?       — С ним странно. Он вроде всегда был с нами, но единственное что сделал — это привёл Волка.       — Странная гирлянда. Я никак не могу отвести от неё взгляд. Словно это то, на что я хочу смотреть всю жизнь. Возможно она что-то хочет сказать синим, который мерцает пару раз в минуту. Или это просто последний выдох мертвеца.              Ночь рождества — вторая самая длинная ночь за месяц. Никто не видел этого раньше. Никто не знает, почему это произошло. Кто-то спит. Кто-то ждёт полночи, чтобы прошептать: «С рождеством». Кто-то бродит по дому. А кто-то лежит на диване на перекрёстке. Снег сыпался, гирлянда мигала, мороз крепчал, а время не двигалось.       Волх оторвал взгляд от гирлянды и посмотрел на Луну.       — Да ты дрожишь от холода! — подскочил он. — Бегом в кровать и под одеяло!       Луна протянула руки, и Волх поднял её на ноги. Они чуть ли не бегом добрались до двери с римской IV. Волх постучал и они вошли. Луна села на свободную кровать и укуталась в одеяло. В комнате пахло елью и чаем. Никто не спал.       — Я так и не понял, где вы плитку спёрли? — спросил Волх, включая её и ставя кастрюльку с водой.       — Почему сразу спёрли? Какого же ты мнения о своих состайниках, Волх? Я её из кофейника забрал, сразу после выпуска. Согласись, полезная же вещь в хозяйстве.       — Одна из немногих. — Раздался голос с верхней кровати.       — Кстати, Красавица, ты съезжаешь в третью.       Волх достал две кружки.       — Тебе сколько сахара?       — А какая кружка?       — Твоя.       — Тогда одну.       Волх достал сахар и положил его в кружки.       — Это ещё почему я съезжаю? — с кровати спрыгнул Красавица.       — А почему нет? Мне казалось, ты хорошо ладишь с Сиамцами. Они с радостью примут тебя.       Раздался стук и в спальню вошёл Слепой.       — На меня воды хватит?       — На тебя всегда хватит. — Волх достал третью кружку.       Слепой упал на общую кровать, Волк еле успел убрать гитару.       — Смотри куда ложишься! — крикнул он.       — Обязательно. В следующий раз так и сделаю.       Спальня залилась смехом. Волх разлил воду по кружкам и размешал сахар. Одну протянул Луне, а вторую отдал Слепому, после того как растолкал его.       — Табаки, я недавно услышала интересную теорию. — Луна улыбнулась, глядя в глаза Табаки.       — Удиви! Удиви! Никогда не слышал нечего от Луны! — запрыгал Шакал.       — Просто представь: а что, если смерть существо? А жизнь — это язвы на теле. И если умрет человек, то у Смерти затянется рана.       — То есть мы не живем, а как бы заживаем?! — взвизгнул Табаки.       — Ага, а если её уколоть, то рождаются дети, а дети- открытые раны.       — Вы это сейчас серьёзно или как? — раздался голос Чёрного со стороны окна.       — Ещё как серьёзно, Чёрный. Ты даже не представляешь, как эта теория объясняет всё в этом мире.       — И что же она объясняет?       — Не знаю, но что-то она точно объясняет!       — Жизнь — это рана в пузико. — Волх с умным видом поднял кружку.       Все опять засмеялись.       — Нас скоро пиздить придут, если продолжим так ржать.       — Фу! Не выражайся так, Горбач. Где ты вообще таких слов нахватался? — с наигранным ужасом спросил Табаки.       — Кто бы говорил.       Волх сел рядом с Луной и начал:       — Знают зеркала, в чем его беда. Он больше не смотрит в них. На лице тугая маска — единственное его спасение. И днём и ночью — он вечный раб её. А что под ней — никто не знает.       — Ты это к чему, Волх?       — Мы со Слепым придумали новую традицию. Ночь сказок. Все по очереди дополняют историю или начинают свою. Если кто-то пропускает свою очередь, то…       — То пусть чай сделает, а то мой кончился. — предложила Луна.       — Ну что?       Все, и даже Чёрный согласились.       — Всех женщин он взглядом покорял. Они хотели взглянуть на него. И их любопытство травило душу. Как капля яда в излюбленной еде. Но утолить любопытство он сможет лишь раз. Всему виной лишь один факт — зловещий, дьявольский контракт.       Волх поднял свою сумку, достал от туда маску и надел её. Белая маска с рыжими узорами, изображавшая кицунэ.       — Под маской обитает зло. Лицо покажет он сейчас, и вы умрёте, как и все, кто был до вас.       Он медленно начал снимать маску. Всем казалось, что вместо лица Волха была зловещая морда совы, от чего они вздрогнули.       — С рождеством, Луна. — он протянул ей маску.       — Ой, спасибо! — она забрала маску и обняла Волха.       — А нам будут подарки? — Слепой наконец подал признаки жизни.       — Кто знает, кто знает… — улыбнулся Волх.       — Чур, я следующий!       Красавица сел поудобнее и начал:       — Как-то появился в городе монах, он к прохожим обратился: «Я, похоже, знаю, что у вас в мечтах, для этого я с гор спустился». Принесите чан, наполните вином, а я туда подброшу зелье. Пейте на здоровье, и для вас потом наступит вечное веселье. Там в монастыре был доверен мне предков след, вековой секрет, древний рецепт. Откуда я — там смерти нет. Миром позабытый мелкий городок. В нём сотни лет одно и то же: толпы горожан, чей срок давно истёк, снуют на призраков похожи. По утрам потоки их бредущих тел в переулках возникают. К сумеркам безлюдно — город опустел, у окон тени застывают. Там в монастыре был доверен мне предков след, вековой секрет — древний рецепт. Не сказал монах главного тогда, что судьба у души своя — в том то и беда. И нет эмоций никаких, лишь память направляет их. Заполонили улицы живые мертвецы.       — Не стыдно песню пересказывать? — спросила Луна.       — Это не пересказ. Это точное прочтение.       — Дополнение к правилам — запрещено пересказывать песни и всем известные сказки. — объявил Слепой.       — Теперь Чёрный.       — Я лучше чай сделаю. Кому?       — Всем. — подпрыгнул Табаки       — Шакал, хватит прыгать. Не один на кровати.       Табаки начал:       — Где-то там, где никто и никогда не ходит, стоит маленькая хижина. Возможно она настолько же древняя, как древен этот мир. В хижине этой живёт не менее древний старик. Маленький и вредный. Он любит собирать всё, что видит и не любит отдавать то, что нашёл. Все жаждут что-нибудь получить у него, но просто так он нечего не отдаст. Старичок задаст десять вопросов. Они не каверзные, они не сложные, самые обычные.       — А что-за подарки у старичка? — спросила Луна.       — Самые обычные, но их хотят все. Мало кто может их получить. Старичок жаден и не любит отдавать своё.              — Если бы я знал, что можно такие короткие, то не делал бы чай. — проворчал Чёрный.       — А кто бы тогда мне его сделал? — возмутилась Луна.       — Волх.       — А я то чё? Я не чё. Я вообще сплю.       — Да-да, так я тебе и поверил.       — Какие все недоверчивые стали. — возник Табаки.       Слепой перелез на верхнюю кровать.       — Луна, ты или я?       — Как хочешь.       Слепой начал:       — Лес — это странное место. Ты можешь войти в него на мгновение и не выйти уже никогда. Он примет тебя, если захочет, но даже в этом случае, он не будет отвечать за тебя. Всё что с тобой будет, зависит лишь от тебя. Все идут в лес зачем-то. Кто-то ищет свободу, кто-то ищет счастье. Кто-то ищет смерти, а кто-то спасения. Кто-то любит его, а кто-то ненавидит. Если лес принял тебя, то это не факт, что тебе повезло.       — В следующий раз, будет вам хоррор.       — Когда в следующий? Через четыре года?       — Почему сразу через четыре, может через пять?       — Ты кинешь нас на пять лет?! — завизжал Табаки. — Да как ты посмел?! Да я тебя… Да мы тебя!!!       Волк кинул в табаки тряпкой.       — Замолкни. Очередь Луны.              Она посильнее укуталась в одеяло и начала:       — Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца…       Луну затрясло, глаза закатились. Кружка с чаем упала на пол и разбилась.       — И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы…       Волх скинул с неё одеяло.       — Луна, Луна! Что с тобой?!       Он приложил руку к её лбу.       — У неё жар!       — И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…       Закончив, Луна потеряла сознание. Волк открыл окно и зачерпнул снег в полотенце, после чего кинул его Волху. Он положил его на лоб девушки.       — К-как я не заметил, что у неё температура… — потерянно пробормотал Волх.       — Может лучше её сразу к Паукам?       — Чёрный прав. При обычной болезни судорог не бывает. — согласился Волк.       — Чёрный, давай до могильника бегом. Мы с Волком её следом понесём.       Он кивнул и выбежал из спальни. Я взял Луну под плечи, а Волк за ноги.             Волх       Я дважды ударил в дверь и вошёл. За столом сидел Р Первый.       — Что с Луной?       — Ты не хочешь этого знать.       — Я не хочу этого знать, но я обязан это знать.       — Это ещё почему?       — Она моя крестница. Я за неё в ответе.       — В ответе перед кем?       — Перед Домом и самим собой.       Ральф отодвинулся со стола и закинул ногу на ногу. Он склонил голову и взглянул мне в глаза. Его взгляд пытался разглядеть душу, но не мог. После Волха, Ральф ничто.       — Тебе известно, что случилось с Кузнечиком?       — Его увезли в Могильник — это всё что я знаю.       — Он пролежал в отключке две недели и облысел.       — Меня не интересует Кузнечик, хотя кличка у него будет новая. Что с Луной?       Не единой эмоции не промелькнуло на лице или в словах. Ральф точно что-то скрывает.       — Чёрный Ральф, поверь мне, ты не хочешь делать из меня врага. Так что просто скажи, что с Луной.       — Мне ещё не угрожал двенадцатилетний пиздюк. — ухмыльнулся он.       Рука дёрнулась в сторону ножа, что всегда за моим поясом под рубахой, но я вовремя опомнился. Ральф включил электрочайник и достал две кружки из тумбочки.       — Чай или кофе, бога-убийца?              Я сел в кресло напротив.       — Давай сделаем так. Я тебе скажу, что с Луной, а ты ответишь на пару моих вопросов.       — Давай сделаем по другому. Ты говоришь, что с Луной, а я не убиваю тебя.       — Пустые угрозы малолетки.       — Меня научили — никогда не говорить пустых слов. Шрамы на моей спине в доказательство.       — И всё же у тебя трясутся руки.       — Я нарушаю правила и получаю за это наказание.       — И какое же?       — Вы не хотите этого знать.       — Не хочу, но обязан.       Я провёл рукой по спине. Рубашка насквозь пропиталась кровью. Мои пальцы скользнули по столу, оставляя кровавый след.       — Из-за чего этого?       — Каждый раз, когда я нарушаю правила, шрам открывается.       — И кто знает эти правила?       — Слишком много вопросов, а ответов так и нет.       — С Луной всё плохо.       — Правила знаю лишь я и Волх.       — Кто такой Волх?       — Тот, в честь кого меня назвали.       Спина словно пылала. Кровь текла и пропитывала штаны. Я больше не могу с ним спорить, если продолжу, то потеряю сознание.       — Врачи сказали, что Луна не проживёт больше двух лет. Даже не так. Они сказали, что если она проживёт больше года — то это божественное чудо.       Мир словно потух: ветер стих, боль исчезла, а свет погас. Вокруг лишь тьма. Где-то вдали разносится пение птиц. Где-то вдали светит Луна. Точнее не светит, а отражает свет звезды по имени Солнце, но кого это волнует?       Луна       Слепой закончил, и настала моя очередь. Только я собралась начать, как мне поплохело. Руки затряслись, а голова словно разорвалась на несколько частей. Я очнулась в поле. Рядом была лишь дорога, уходящая в точку на горизонте. Пустота — вот как можно описать место где я оказалась.       Слезы. Впервые с момента знакомства с Волхом у меня пошли слёзы. Это не был страх — это было отчаяние.       Утро для четвёртой началось с паники. Волх пропал, Луна в Могильнике, Кузнечик стал лысым. Под небольшой ёлкой лежали маленькие коробочки, каждая из который подписана именем. Несколько таких коробочек появилось и в третьей.       — Слепой, где Волх? — Табаки нервно крутил коробочку со своим именем.       — Я не знаю. Он ничего не говорил.       — Мне казалась, что он посвящает тебя в свои планы.       — Обычно, да… Возможно он пропал из-за ситуации с Луной.       — Если у тебя есть врачи, которые могут излечить неизлечимое, то с радостью посмотрю на них.       — Я понял вас.       Волх встал с кресла и вышел. Его никто не видел, но если бы и увидел, то не понял бы, что произошло. Вот стоит мальчик, а вот он растворился в тумане, которого секунду назад точно тут не было.       — Молодец, почём пожаловал? Случилось чего, али просто старика навестить решил?       — С каких пор вы так разговаривать начали? — спросил Гарри, поклонившись.       — Эх, старым я стал…       — У меня проблема. А точнее не у меня, а у моей крестницы.       Старик стал серьёзным и словно вырос на пол метра.       — Волх, правило о том, что нельзя перечить старшим, имеет изъян. Они могу врать.       — То-есть?       — Ральф тебе соврал. С Луной все в порядке.